".
  Однако и в (белом, движении Рерих скоро разочаровался. Особенно после
того, как была разгромлена армия Колчака, в которой служил его брат.
Конечно, Рерих пока ещ„ не проявляет желания впрямую сотрудничать с
большевиками, но мысль такая у него появляется. Об этом косвенно
свидетельствует письмо художнику Тенишевой от 25 января 1920-го года,
"Деятельность большевиков и их агентов усилилась. Мне предлагали крупную
сумму, чтобы войти в интернациональный журнал. Вс„ на почве искусства и
знания. С этими козырями они не расстаются".
  Ниже он добавляет:
  "И есть надежда, что что-нибудь, совершенно неожиданное, может повернуть
наши события. Думаю, что будет что-то совсем новое" (59(.
  28 июня 1920-го года семья Рерихов получает долгожданные визы в Британскую
Индию. Но вместо того, чтобы отправиться в страну своей мечты, покупает
билеты в Соедин„нные Штаты.
  Существует несколько версий, почему Рерихи изменили свои планы. Одна из
них исходит от самого Николая Константиновича. В том же письме, где он
упоминает предложение большевиков войти в коминтерновсхий журнал сообщает
и о приглашении, поступившем от института Карнеги в Питсбурге. Однако
версия эта представляется несколько легковесной, ведь мы помним сколько
лет и усилий затратил Рерих, чтобы добиться разрешения на посещение Индии,
и вдруг такой финт!
  Беликов и Князева в биографии художника, изданной в серии "Жизнь
замечательных людей" утверждают, что Рериха пригласил в США некий
Чикагский институт с предложением провести турне по городам Америки. Тот
же ответ.
  Д?oa Рериха, писатель Гребенщиков, сообщает нам ещ„ одну причину, художник
приехал в Америку (на случайно полученные за одну из лучших картин
деньги(. Почему же тогда не в Индию, Там бы ему эти деньги особенно
пригодились.
Новую версию выдвигает историк Олег Шишкин (59-61(. Звучит она очень
убедительно, поскольку сразу объясняет все (странности, этого переезда и
да„т ответ на вопрос, что это за (призраки, (или может быть Учителя()
покровительствовали Николаю и Елене Рерихам на протяжении второй половины
их жизни. Для пояснения своей мысли Олег Шишкин приводит несколько цитат,
Обратимся и мы к ним.
Владимир Ильич Ленин в интервью, данном 5 октября 1919 года корреспонденту
американской газеты "The Chicago Daily News", заявил: "Мы решительно за
экономическую договоренность с Америкой, - со всеми странами, но особенно
с Америкой".
  Его слова дополнил начальник Англо-американского отдела ИНО ОГПУ Мельцер:
"Основная наша задача в Америке - это подготовка общественного мнения к
признанию СССР. Это задача огромной важности, так как в случае удачного
исхода мы бы наплевали на всех. Если бы Америка была с нами, то во внешней
политике мы меньше считались бы с Англией и, главное, с Японией на Дальнем
Востоке. А в экономическом отношении это было бы спасением, ибо в конце
концов все капиталы сконцентрированы в Америке".
  И третья цитата на закуску. Свидетельствует Зинаида Фосдик, "В 1922 году я
присутствовала на встрече Рериха с одним из возможных кандидатов на пост
президента от республиканской партии. Это был человек выдающегося ума.
лиш„нный обычного для того времени предубеждения против советского строя.
Помню, с каким сочувствием он отн„сся к программе, которая, по мнению
Рериха, могла бы иметь самые благие последствия для мира. А пункты этой
программы были: признание Советской страны, сотрудничество с нею, тесный
экономический союз. Осуществись такая программа - и многое в нашей жизни
пошло бы по-другому".
  Таким образом, Рерих поехал в Америку за тем, чтобы лоббировать признание
Советской России, к которой всего три года назад относился с плохо
скрываемой ненавистью, Олег Шишкин объясняет это тем, что Рерих в 20-ом
году вс„-таки поддался на уговоры (призраков, из Иностранного отдела ОГПУ
и стал следовать их указаниям,
Я склонен поддержать эту версию с одной принципиальной оговоркой, Вполне в
духе Рериха было бы пойти на такое сотрудничество при сохранении,
во-первых, его статус-кво - художника, уч„ного, мистика, а во-вторых, при
поддержке его начинаний, то есть задуманных на ближайшее будущее
экспедиций в Азию, Поскольку это не расходилось с планами советской
разведки, Рериху был выдан карт-бланш. Позволив чекистам себя
использовать, Николай Константинович рассчитывал сам использовать их для
реализации своих замыслов - и на оккультном (фронте, в том числе. Думаю,
Рерих сумел даже выторговать себе (особое отношение(, при котором его
фамилия не должна была фигурировать в списках секретных сотрудников. Это
косвенно подтверждается тем, что пока не обнаружено документов, которые бы
однозначно свидетельствовали в пользу версии Шишкина (56(. Впрочем, не все
ещ„ архивы рассекречены.
  Итак, приехав в Америку, семья Рерихов занимается агитацией местных
финансовых и политических тузов за признание Советской России. Заодно ид„т
активная подготовка к экспедиции в Тибет, которая наконец состоялась в
1925-27-ом годах. Любопытно, что проходила она под американским флагом, Но
об этом в следующем разделе.


  1.4.3. Развенчанный Тибет.

  Принято считать, что Центрально-Азиатская экспедиция Рериха имела
научно-художественный и религиозный характер. Сам Николай Константинович
утверждал (и, возможно, верил в это), что главная задача экспедиции
состоит в (воссоединении восточных и западных буддистов под высокой рукой
Далай-ламы(. В ходе торжественной аудиенции Рерих намеревался вручить
Далай-ламе грамоту, содержащую его предложения, и вместе с ней орден Будды
Всепобеждающего. Однако дальнейшее развитие событий показывает, что эта
задача была лишь прикрытием. И не самым убедительным.
  Осенью 1925-го году к экспедиции Рериха, продвигавшейся в то время по
Индии, присоединяется наш старый знакомец Яков Блюмкин. Под видом
паломника-исмалиита он проник на территорию Афганистана, а оттуда - в
Индию. Там он сменил имидж, прикинувшись монгольским ламой. 17 сентября
Блюмкин прибыл в столицу княжества Ладакх - Лех, расположенный на
территории Британской Индии, и встретился с экспедицией Рериха. Вот как
художник описывает эту встречу в сво„м дневнике:
  "Приходит монгольский лама и с ним новая волна вестей. В Лхасе ждут наш
приезд. В монастырях толкуют о пророчествах. Отличный лама, уже побывал от
Урги до Цейлона. Как глубоко проникающа эта организация лам!" (45(.
  Рерих восхищался новым спутником:
  "Нет в ламе ни чуточки ханжества и для защиты основ он готов и оружие
взять. Шепн„т: "Не говорите этому человеку - вс„ разболтает", или: "А
теперь я лучше уйду". И ничего лишнего не чувствуется за его побуждениями.
И как л„гок он на передвижение!" (45(.
  Таким образом, несостоявшийся комиссар экспедиции Барченко становится
комиссаром экспедиции Рериха.
  На рассвете 19-го сентября караван вышел из Леха. Но лама Блюмкин покинул
караван ещ„ ночью. О своем уходе Блюмкин предупредил лишь отца и сына
Рерих, сообщив, что вновь присоединится к экспедиции через три дня,
дождавшись их в приграничном монастыре Сандолинг. Яков отправлялся на
изучение района.
  В таком же духе Блюмкин продолжает действовать и дальше, Он появляется
внезапно, сообщает, где и когда его можно снова увидеть и исчезает в ночи,
проводя, как и полагается военному разведчику, подробнейшую
рекогносцировку местности.
  24 сентября, лама Блюмкин объявляется на стоянке в костюме уроженца
мусульманина-купца из Яркенда. И здесь Рерих впервые зан„с в дневник
ошеломляющую подробность: "Оказывается наш лама говорит по-русски. Он даже
знает многих наших друзей".
  Среди общих знакомых - Агван Доржиев. С ним Рерих познакомился ещ„ до
революции во время отделки и росписи буддийского храма в Санкт-Петербурге.
Второй - это народный комиссар иностранных дел Чичерин, известный Рериху
ещ„ со времен уч„бы в университете.
  Пораженный всезнанием Блюмкина, Рерих снова записывает в дневнике:
  "Лама сообщает разные многозначительные вещи. Многие из этих вестей нам
уже знакомы, но поучительно слышать как в разных странах преломляется одно
и то же обстоятельство. Разные страны как бы под стеклами разных цветов.
Еще раз поражаешься мощности и неуловимости организации лам. Вся Азия, как
корнями, пронизана этой странствующей организацией" (45(.
  Вот так, удивляясь и восхищаясь своим "ламой", члены экспедиции дошли до
китайской границы и 3 октября уже держали курс на Хотан.
  Пройдя с экспедицией Западный Китай, Блюмкин прибыл в Москву в июне
1926-го года. Вместе с ним приезжает в Москву и Рерих. Впереди - последний
бросок к Тибету, и Николай Константинович хочет окончательно расставить
точки над i в своих отношениях с новыми покровителями. Именно Яков по
воспоминаниям Розонель Луначарской прив„л Николая Константиновича в гости
к наркому просвещения. Она рассказывала потом как (с Рерихом было
интересно и одновременно жутко(, как сидел у них в гостиной (этот недобрый
колдун с длинной седой бородой, слегка раскосый, похожий на неподвижного
китайского мандарина, (62,63(.
  Когда 13 июня 1926-го года Рерих приехал в Москву, он в первый же день
встретился с начальником Спецотдела при ОГПУ Глебом Бокием. Разговор ш„л о
Шамбале, под которой подразумевался Западный Тибет. Бокий познакомил
художника с результатами опытов Барченко и, возможно, с планами ЕТБ.
  Кроме Луначарского и Бокия, Рерих посещал во время своего пребывания в
Москве Ягоду, Трилиссера и Чичерина. Видимо, в это время была наконец
сформулирована конкретная и тайная цель экспедиции. О ней Николай
Константинович проговорился в дружеской беседе с Генеральным консулом СССР
в Китае Александром Быстровым-Запольским. Тот запишет в дневнике следующее.
"Сегодня приходил ко мне Рерих с женой и сыном. Рассказывал много
интересного из своих путешествий. По их рассказам, они изучают буддизм,
связаны с махатмами, очень часто получают от махатм директивы, что нужно
делать. Между прочим они заявили, что везут письма махатм на имя т.
Чичерина и Сталина. Задачей махатм будто бы является объединение буддизма
с коммунизмом и создание великого восточного союза республик. Среди
тибетцев и индусов, буддистов, ходит поверье (пророчество) о том, что
освобождение их от иностранного ига прид„т именно из России от красных
(Северная красная Шамбала). Рерихи везут в Москву несколько пророчеств
такого рода.
  Из слов Рерихов можно понять, что их поездки по Индии, Тибету и Зап. Китаю
- выполнение задач махатм, и для выполнения задания махатм они должны
направиться в СССР, а потом якобы в Монголию, где они должны связаться с
бежавшим из Тибета в Китай (Таши-ламой, (помощником Далай-ламы по духовной
части) и вытащить его в Монголию, а уже оттуда двинуться духовным шествием
для освобождения Тибета от ига англичан" (2, 60(.
  Замысел НКИДа и ИНО ОГПУ становится понятным. Рерих должен способствовать
смещению несговорчивого Далай-ламы и замене его фигурой, которая более
устроит большевиков. Рерих и сам верит в то, что смещение Далай-ламы
необходимо. В книге "Алтай-Гималаи" он выскажется по этому поводу
однозначно.
"Духовный водитель Тибета вовсе не Далай-лама, а Таши-лама, о котором
известно вс„ хорошее, Они (тибетцы) осуждают теперешнее положение Тибета
сильнее нас. Они ждут исполнения пророчества о возвращении Таши-ламы,
когда он будет единым главою Тибета и Драгоценное Учение при н„м процвет„т
снова. (....
По всему Тибету переда„тся пророчество, вышедшее из монастыря Данджилинг,
о том, что нынешний XIII Далай-лама будет последним (...(. Слышно, что
Таши-лама, находясь сейчас в Монголии, занят утверждением мандалы
буддийского учения. От этого нужно ждать благодетельных последствий, ибо
Тибет так нуждается в духовном очищении" (45(.
  Более того, Николай Константинович видел в Таши-ламе 25-го Владыку Шамбалы
Ригден-Джапо, который являлся для него безусловным авторитетом. Вот какой
панегирик он посвятил Ригдену-Джапо в сво„м рассказе "Шамбала сияющая".
"Как алмаз, сверкает свет на Башне Шамбалы. Он там -
Ригден-Джапо, неутомимый, вечно бодрствующий на благо человечества. Его
глаза никогда не закрываются. В своем магическом зеркале он видит все
земные события. И могущество его мысли проникает в далекие земли. Для
него не существует расстояния; он может в мгновение ока оказать помощь
достойным. Его яркий свет может уничтожить любую тьму. Его
неисчислимые богатства готовы для помощи всем нуждающимся, тем, кто
отдал себя на служение во благо справедливости. Он может даже изменять
карму людей" (46(.
  Совершенно ясно, что возвращение Таши-ламы в Лхасу при содействии Рерихов
или без него, вызвало бы социальный взрыв в Тибете и, возможно,
религиозную войну, Но, по-видимому, именно на это и рассчитывали
(призраки, из НКИДа и ОГПУ, поддерживая и направляя Николая Рериха в его
исканиях.

  * * *

  Экспедиция, заручившись поддержкой советского руководства, и, как
следствие, быстро получив все необходимые документы, отправляется в путь,
Первоначально, в марте 1927-го года, экспедиция остановилась в Урге
(Улан-Батор), где к ней присоединились отставшие участники (среди них был
лечащий врач Елены Рерих и мартинист Константин Рябинин, написавший
впоследствии книгу "Разоблач„нный Тибет") и были совершены последние
закупки.
  Елена Ивановна вела общее руководство по хозяйственному снабжению -
закупалась провизия, дорожные вещи и одежда для проводников. Сам Николай
Константинович отдавал распоряжения прибывшему в Ургу представителю
нью-йоркского Музея Рериха Лихтману. Зная о том, что Рерих собирается
нанести визит самому Далай-ламе, Лихтман прив„з подарки для (живого Бога(,
ков„р из бизоновой шкуры стоимостью пятьсот долларов, мексиканское седло с
лукой, серебряные старинные кубки и старинную парчу.
  О том, что советское правительство было чрезвычайно заинтересовано в
успехе Трансгималайской экспедиции, говорит хотя бы тот факт, что Рериху
были предоставлены пять больших дорожных автомобилей, хотя их доставка в
Ургу была связана с невероятными трудностями, Константин Рябинин в своих
записках отметит, "Когда мы выехали из Урги и потом, в дороге, у меня было
представление, что на профессора возложено Москвой какое-то важное
поручение в Тибет". Другого объяснения энтузиазму советских властей он не
находит.
  Тем не менее, сама экспедиция проходила под американским флагом, и между
е„ участниками существовала договор„нность, (по буддийским странам
прид„тся идти как буддистам, в Тибете - под знаком Шамбалы, в других же
под американским, советского паспорта нельзя показывать, (52(.
  От пограничного монастыря Юм-бейсе в Северной Монголии (далее ид„т так
называемая Внутренняя Монголия, китайская) экспедиция караванов на 41
верблюде отправилась в путь. Первую остановку (на целый месяц) она сделала
в пос„лке Шибочен. Это было связано с тем, что у верблюдов началась
линька, они ослабли и могли двигаться дальше,
Затем стоянка экспедиции была перенесена на одно из монгольских пастбищ,
где е„ навестили китайские таможенники, затребовавшие пошлину за купленных
животных каравана, и посольство местного князя Курлык-бейсе.
  19 августа 1927-го года экспедиция снова снимается с места. Перейдя хребет
Гумбольдта и Риттера, в Цайдаме Рерихи встречают тяжко больного чиновника
из Лхасы Чимпу, которого берут на сво„ попечение, обещая довезти до
тибетских властей и рассчитывая при контактах с ними на его авторитет и
помощь. По совету Чимпы было сделано желтое Далай-ламское знамя с надписью
по-тибетски "Великий Держатель Молнии" (один из титулов Далай-ламы).
  Первый тибетский пост встретился им у озер Олун-нор. Состоял он из местных
жителей (своеобразной милиции), которые поинтересовались, куда экспедиция
направляется и без долгих разговоров пропустили е„. А вот дальше начались
проблемы.
  Достигнув пос„лка Шингди, что в горах Танг-ля, Рерихи были вынуждены
дожидаться представителей Верховного комиссара народа хор (хор-па) -
генерала Хорчичаба и князя Кап-шо-па (Командующего Востоком, Вращающего
Колесо Правления). Узнав, что экспедиция ид„т в Лхасу, генерал запросил
власти Тибета и началась, по словам Рябинина, (обычная в Тибете волокита(.
Рерихам было категорически заявлено, что от Далай-ламы имеется указ
никого из европейцев далее не пропускать и что если экспедиция будет
продолжена самовольно, то всех арестуют, а руководителям отрубят головы.
Кап-шо-па, молодой человек 24 лет, бывший Далай-ламский гвардеец, сказал,
что напишет Далай-ламе письмо, а также уведомит гражданского губернатора в
Нагчу (ближайший город) о нуждах экспедиции. Разговор с ним в„л Юрий
Николаевич Рерих, При этом он обращался к своим товарищам по-английски,
соблюдая конспирацию.
  Дважды навестил стоянку и сам генерал. В первый раз - торжественно, с
большой помпой и свитой, другой - проще. При этом он с подозрением
осматривал палатки и дорожные вещи экспедиции. Ему было сказано, что
экспедиция - это западные буддисты, везущие дары Далай-ламе и послание,
которое может быть передано только лично его Святейшеству.
  Скорого ответа из Лхасы генерал не получил и со всем лагерем снялся,
оставив экспедицию под надзором своего майора и десятка солдат. В
результате более пяти месяцев экспедиция простояла на подходах к Лхасе,
страдая от холода и испытывая острейшую нужду в продовольствии, Рерихи
постоянно слали письма и Далай-ламе, и нагчуским губернаторам, и резиденту
в Сиккиме, но в ответ получали только отговорки и отписки. Не помог даже
переезд в Нагчу, поближе к бюрократам, и в конце концов Николай Рерих
отказался от мысли попасть в Лхасу. 4 марта 1928-го года путешественники
отправляются назад.
  Так хорошо задуманную и подготовленную экспедицию Рериха не пустили в
Лхасу, хотя, вроде бы, никаких оснований для этого не было, Что же
произошло.
Оказывается, с самого начала экспедиции, ещ„ с Индии, за Николаем Рерихом
и его семьей вели наблюдение агенты британской разведки. Среди них был
знаменитый подполковник Бейли - политический резидент в гималайском
княжестве Сикким. В сво„ время он пытался организовать контрреволюционный
мятеж в Ташкенте, затем, уже будучи тибетологом с мировым именем, был
направлен в сердце Гималаев, чтобы охранять интересы Британской империи в
этом регионе.
  Бейли высоко ценил художественные и научные достижения семьи Рерихов,
хорошо знал об их миротворческой деятельности. И тем не менее это не
помешало ему отдать приказ тибетскому правительству остановить экспедицию
Рериха, следовавшую через пустыню Гоби в Тибет, мотивировав это тем, что
Рерих является агентом (красных русских, (2(. И приказ этот, как мы
видели, был исполнен.
  Вскоре на смену Бейли в княжество Сикким был назначен другой резидент
английской разведки - полковник Уэйр. Он отправился в Тибет, пытаясь
собрать новые сведения об экспедиции Рерихов. Вместе с полковником была
его супруга Тира Уэйр.
  Ниже я привожу выдержки из письма-донесения Тиры Уэйр в иностранный и
политический департамент правительства Британской Индии от 31 марта
1932-го года. В н„м мы найд„м ответы почти на все вопросы, связанные с
Центрально-Азиатской экспедицией.
"Сопровождая мужа во время его тибетской миссии в Лхасу в 1930 году, я с
неизбежностью вывела из моих наблюдений, что мысль Тибета под влиянием
пророчеств и монастырских писаний настроена на грандиозный сдвиг по всей
стране. Действительные сроки этого сдвига различны и неясны, как и
описание самого сдвига. Каждый монастырь имеет свое фантастическое
представление об этом, но по всему Тибету, по-видимому, общепринят один
факт. Это приход Будды, и чем скорее, тем лучше. Общая идей сводится к
тому, что Майтрейя, грядущий Будда, должен появиться через 100-200 лет.
Его статуям уже молятся в большинстве монастырей, и его изображают сидящим
на европейский манер. Ему будут предшествовать два завоевателя. Первый
придет с Запада. Чужеземец и не-буддист, он покорит всю страну. Второй
придет из Чан Шамбалы (мистического района на Севере). Он завоюет страну и
обратит е„ снова в буддизм. За вторым завоевателем (время прихода не
указано) последует