мотря  на прозвище
Помпадуры, они оказа-лись крепкими, закаленными воинами, и вести их в бой --
сплошное удовольствие.
     Сложив ладони рупором у рта, он прокричал в ответ:
     -- Да,  никак,  я  слышу  голос фения?  Тебе  надо  было оставаться  на
старушке родине, Пэдди  (Пренебрежительное прозвище ирландца, уменьшительное
от имени Патрик (так же  русских зовут  Иванами, а немцев  -- Фрицами), а не
от-правляться искать погибели в Новом Свете.
     Темные фигурки скользили вперед, плотность огня увеличилась.

     Бой  шел неравный,  на каждого ирландца прихо-дилось  по три врага,  но
зато  у  них  были винтовки,  сила духа и  ненависть. Каждый унес  с собой в
моги-лу свет  хотя бы  одного  англичанина.  Ни  один ирлан-дец  не  пытался
бежать,  ни один  не  сдался. Остав-шись в конце концов без боеприпасов, они
сражались   штыками.  Когда  же  английский   капитан  пробился  через  ряды
сражающихся солдат,  чтобы напасть на  него  со  шпагой, Мигер  захохотал от
удовольствия.
     С  ловкостью бывалого бойца сделал выпад левой но-гой вперед, метя ниже
шпаги нападающего, и одним ударом вонзил штык изумленному англичанину пря-мо
в сердце.
     Как только офицер упал, Мигер выдернул штык и  обернулся к атакующим. И
заглянул  прямо  в  дуло мушкета,  изрыгнувшего  огонь  ему  в  лицо.  Пламя
за-коптило  и  обуглило  кожу,  пуля врезалась в череп,  швырнув потерявшего
сознание,  ослепшего  от  собст-венной крови  Мигера на землю. В тот  же миг
англий-ский  солдат прикладом раскроил череп  П. Дж.  0'Мэхони, убившего его
сержанта.
     Когда  кавалеристы  в  серых  мундирах наконец  примчались  по  дороге,
стреляя  на  скаку, в  живых ос-талась  лишь  горстка  ирландцев.  Уцелевшие
англича-не поспешили скрыться в лесу.
     Вернувшееся  сознание принесло неистовую боль  в ушибленной  голове,  и
капитан  Мигер  застонал. Стер  кровь,  застлавшую взор.  Огляделся.  Окинул
взгля-дом поле сечи, мертвых ирландских солдат.  В живых  остались считанные
одиночки. Раненых среди них  не было, ибо раненых враг добивал  на месте. Со
слеза-ми на глазах взирал капитан на картину гибели.
     -- Вы сражались как мужчины и умерли как мужчины, -- молвил он. -- День
этот не будет забыт.

     При обычных обстоятельствах Линкольн писал свое  обращение к Конгрессу,
затем вручал одному из секретарей, тот доставлял обращение  в Капитолий, где
письмоводитель зачитывал его во всеуслышание. Президент хотел было поступить
так же,  но понял, что на сей раз нужен  особый  подход. На  сей раз нуж-но,
чтобы конгрессмены  постигли  глубину  его  пере-живаний,  чтобы  прониклись
ответным  чувством.  Еще  ни  разу  за  краткий  срок  пребывания  на  посту
прези-дента  Линкольн не  чувствовал,  что отдельная  речь может иметь такое
грандиозное значение. Понимал,
     что Милл раскрыл им  глаза,  указал путь к светлому будущему. Президент
Дэвис  целиком и  полностью  поддерживает  его, и  они  составили свои планы
со-вместно. И вот речь готова.
     --  Сьюард  сказал  свое слово,  --  проронил  прези-дент,  неторопливо
просматривая  листок за лист-ком.  -- Даже  Уэллс  и Стэнтон  читали речь. Я
рас-смотрел их мнения  и внес поправки там, где таковые понадобились. Теперь
работа  закончена. --  Положив свернутую речь  в цилиндр,  нахлобучил его на
голову и встал. -- Пойдемте, Николай, прогуляйтесь со мной до Конгресса.
     --  Сэр,  не разумнее ли взять экипаж? Не так уто-мительно, а  gravitas
(Серьезность,   значимость  [исп.])  ситуации,  несомненно,   требует  более
официального появления.
     -- Мне всегда не по себе, когда кто-нибудь упот-ребляет эти иностранные
слова,  будто чурается  ста-рого доброго  английского,  на  котором  говорят
про-стые дровосеки. Ну, чего там требует от меня этот gravitas?
     -- Я хотел сказать, господин президент, что вы самый значимый человек в
Вашингтоне, и ваше пове-дение должно отражать этот факт.
     --  Я  возьму  экипаж, Николай, -- вздохнул  Лин-кольн,  -- но в первую
голову потому, что подустал. На мою долю перепадает маловато отдыха.
     И  маловато  пищи, подумал  секретарь. Донимае-мый  запорами  президент
потребляет  больше  слаби-тельного,  чем  пропитания.  Порой берет  на  обед
одно-единетвенное яйцо, и то просто гоняет кругами по тарелке. Николай вышел
первым, чтобы привести экипаж.
     Их  сопровождал  взвод  кавалеристов,  так  что  при-бытие  в  Конгресс
оказалось довольно впечатляющим. Двери здания обуглились и закоптились в тех
мес-тах,  где британцы  пытались  поджечь  их  перед  отступлением. Линкольн
прошел  среди конгрессменов,  перекинулся  несколькими  словами  со  старыми
дру-зьями, даже остановился поболтать  с заклятыми вра-гами.  Стены  следует
отремонтировать; надо полу-чить твердую и решительную поддержку Конгресса. И
народа.
     Разложив  конспект  перед собой, Линкольн заго-ворил  тонким,  неровным
голосом.  Но  мало-помалу голос его окреп, зазвучал  ниже, в своей цельности
обретая убедительность.
     --  Как  я  вам  уже говорил,  ныне  американцы  сра-жаются и  умирают,
отстаивая   свободу  нашей  страны.  Иноземная   держава  вторглась  в  наши
суверенные пределы, и мы должны ставить перед собой только одну цель: силами
войск   отбросить  захватчиков  прочь.   Ради  этого   две  воюющие  стороны
согласились на  перемирие в войне  между штатами.  Теперь  же я  прошу вашей
помощи. Мы должны узаконить пере-мирие и  даже более того -- отыскать способ
поло-жить  конец  ужасной внутренней  войне,  еще недавно раздиравшей страну
надвое.  Ради этого  мы должны взглянуть на такой аспект нашей  истории, как
суще-ствование   рабства,   послуживший  поводом   к   войне.  И   усилению,
распространению и углублению конфлик-та  способствовало то, что мятежники не
останавлива-лись  перед расколом Союза даже ценой войны, хотя  правительство
требовало   всего-навсего    ограничить    территориальные    пределы    его
распространения. А ведь  обе стороны  читали одну и ту  же Библию и молились
одному и тому же Богу, и каждый призывал Его по-мочь в борьбе с другим. Быть
может, кажется стран-ным,  что человек  может просить Господа, дабы Он помог
добыть хлеб насущный в  поте лица другого  че-ловека. Но не будем судить, да
не судимы будем.
     Ныне настал час припомнить, что все американ-ские граждане -- собратья,
живущие в одной стране, под одним небом, и высочайшей целью наших стремлений
должно  быть  совместное  существование,  скреп-ленное  узами  братства.  От
истории нам не уйти. Хо-тим мы того или нет, но членов нынешнего Конгресса и
нынешней  администрации  будут  помнить.  Мы знаем,  как спасти  Союз.  Миру
ведомо,  что  мы  знаем,  как спасти его. Давая  свободу  рабам  мы приносим
свободу  даром  --  проявляя  благородство  и в том, что  даем, и в том, что
сберегаем. Или мы  благородно со-храним  последнюю, лучшую надежду на свете,
или подло утратим ее.  Посему призываю Конгресс при-нять совместное решение,
провозглашающее, что Со-единенные Штаты должны сотрудничать  с любым Штатом,
который  пойдет на постепенное упразднение рабства, оказывать  каждому штату
материальную по-мощь, каковая  должна употребляться штатом по  соб-ственному
усмотрению  для погашения  неудобств, причиняемых подобной сменой  системы и
обществу, и отдельным  личностям. Далее, мы должны  постано-вить, что всякий
штат,  согласившийся  с упомянуты-ми  требованиями,  провозглашается  штатом
Союза, чем уполномочивается направлять своих представи-телей в Конгресс.
     Каждый   штат   сохраняет   полнейшую   независи-мость   в   управлении
собственными   делами,  свободу  в  выборе   и  применении   средств  защиты
собственности и сохранения мира и правопорядка, как под началом любой другой
администрации.
     Вдобавок число рабов в  нашей стране более не будет  возрастать. Импорт
рабов из-за рубежа полнос-тью прекращается. И здесь не родится более ни один
раб. Отныне и  впредь всякий ребенок,  рожденный  от  раба, будет  свободным
человеком.  За  одно-единственное  поколение  рабство  в нашей  стране будет
уп-разднено.
     Давайте  же  возьмемся  за  окончание работы, за  которую взялись -- не
злоумышляя ни  против кого, с  милосердием для каждого,  неуклонно отстаивая
правду, дарованную нам Господом, --  уврачуем раны нации, сделаем  все, дабы
водворить и взлелеять  спра-ведливый и прочный мир,  сперва  между собой,  а
затем и со всеми остальными нациями.
     Признаюсь, выступление я заканчиваю неохотно. Вспомните, что в сражении
при  Шайло  полегло бо-лее  двадцати  тысяч  американцев.  Американец  более
никогда не должен убивать  американца. Мы не вра-ги,  но друзья. Мы более не
должны  быть врагами.  Мистические  струны  воспоминаний,  протянувшиеся  от
каждого  поля  боя и от  могилы каждого  патриота к каждому живому сердцу  и
каждому  очагу по всей нашей  широкой  стране,  еще  сольются  в едином хоре
Союза, когда к  ним  прикоснутся  -- а это  непременно  свершится --  лучшие
ангелы наших душ.
     Союз снова должен стать единым.
     Как только президент закончил, трепетную тиши-ну, в которой слушали его
конгрессмены,   нарушила   оглушительная  овация.   Даже  самые  несгибаемые
аболиционисты,  давно  жаждавшие  наказать   рабовла-дельцев  и  мятежников,
поддались единому порыву аудитории.
     Предложение подготовить билль приняли едино-гласно.

        ПОРАЖЕНИЕ - И НОВОЕ БУДУЩЕЕ



     Сражение  в  долине Гудзона подходило к  концу.  Изнуренные  британские
войска  стояли  на  грани  кра-ха.  Английские,  шотландские,  валлийские  и
ирланд-ские  солдаты  теперь  смешались  в  единое  войско.  Они  оставались
по-своему  сплоченными, они  подчиня-лись своим  офицерам, потому что знали,
что  все  стремятся  к  одному.  Бежать.  Но это было  нелегко,  потому  что
численность  американских  войск  возрос-ла,  а британских  становилась  все
меньше. Британ-цам, преследуемым по пятам армиями  Гранта  и  Ли, оставалось
только бежать на север. Но и  там спасе-ния не было.  Американская кавалерия
донимала их с флангов,  отрезала  обозы  Ко времени, когда они до-брались до
Глен-Фоллз,  они потеряли  половину войска ранеными, убитыми и сдавшимися  в
плен. Последнее  стало  для  простого  солдата  единственным выходом,  когда
офицеры  и  сержанты  убиты,  а   бое-припасы  израсходованы.  Нет  никакого
бесчестья в том, чтобы изнуренный человек бросил свое оружие и поднял руки к
небу. Верный отдых, быть может, еда и питье. И уж наверняка -- конец пути.
     Кое-какие из подкреплений все еще сражались. Шестьдесят второй пехотный
полк вступил в эту  войну поздно. Вернувшись  из Индии на переформи-рование,
он  тут же  был послан  через  другой  океан  в бой.  В нем служили  крепкие
профессиональные сол-даты,  воевавшие в Афганистане  и других  воинствен-ных
странах на крайних  рубежах Британской импе-рии. Они  привыкли к  нападениям
неорганизованных всадников,  так что хорошо противостояли и кавале-рии.  Они
сражались  при отступлении, как  и при на-ступлении. А  поскольку ни разу не
сталкивались   с  основными  силами  преследующих   армий,  то   и  поне-сли
относительно малые потери.
     Их командир полковник  Оливер Фиппс-Хорнби гордился своими солдатами  и
стремился найти им наилучшее применение. Озеро Джордж сулило по-мощь. Барки,
доставившие их  сюда из  Канады,  должны были вернуть их  тем  же  путем. Но
раз®езды, высланные вперед, вернулись с самыми неутеши-тельными новостями.
     --  Ушли, сэр, --  доложил  лейтенант Хардинг.  -- Ни  одной барки ни в
районе высадки, ни вдоль берега.
     -- Вы уверены?
     -- Определенно, полковник. На плацдарме есть раненые и хирург, они были
эвакуированы в  тыл  не правду, дарованную  нам  Господом, --  уврачуем раны
нации, сделаем все, дабы водворить и взлелеять спра-ведливый  и прочный мир,
сперва между собой, а затем и со всеми остальными нациями.
     Признаюсь, выступление я заканчиваю неохотно. Вспомните, что в сражении
при Шайло  полегло  бо-лее  двадцати  тысяч  американцев.  Американец  более
никогда не должен убивать американца. Мы не вра-ги, но  друзья. Мы более  не
должны быть  врагами.  Мистические  струны  воспоминаний,  протянувшиеся  от
каждого  поля боя и от могилы каждого  патриота  к  каждому живому сердцу  и
каждому очагу  по всей нашей  широкой стране,  еще сольются  в  едином  хоре
Союза,  когда к ним  прикоснутся  --  а это  непременно свершится  -- лучшие
ангелы наших душ.
     Союз снова должен стать единым.
     Как только президент закончил, трепетную тиши-ну, в которой слушали его
конгрессмены,   нарушила   оглушительная  овация.   Даже  самые  несгибаемые
аболиционисты,  давно  жаждавшие  наказать  рабовла-дельцев   и  мятежников,
поддались единому порыву аудитории.
     Предложение подготовить билль приняли едино-гласно.

        ПОРАЖЕНИЕ - И НОВОЕ БУДУЩЕЕ



     Сражение  в  долине Гудзона  подходило к  концу.  Изнуренные британские
войска  стояли  на  грани  кра-ха.  Английские,  шотландские,  валлийские  и
ирланд-ские  солдаты  теперь  смешались  в  единое  войско.  Они  оставались
по-своему  сплоченными,  они подчиня-лись своим офицерам,  потому что знали,
что  все стремятся  к  одному.  Бежать.  Но это  было  нелегко,  потому  что
численность  американских  войск  возрос-ла, а  британских  становилась  все
меньше.  Британ-цам, преследуемым  по пятам армиями Гранта и Ли,  оставалось
только бежать на север. Но и там спасе-ния не  было.  Американская кавалерия
донимала их с  флангов, отрезала обозы Ко времени,  когда они  до-брались до
Глен-Фоллз,  они потеряли половину войска  ранеными,  убитыми и сдавшимися в
плен. Последнее  стало  для  простого  солдата  единственным выходом,  когда
офицеры   и  сержанты  убиты,  а  бое-припасы  израсходованы.  Нет  никакого
бесчестья в том, чтобы изнуренный человек бросил свое оружие и поднял руки к
небу. Верный отдых, быть может, еда и питье. И уж наверняка -- конец пути.
     Кое-какие из подкреплений все еще сражались. Шестьдесят второй пехотный
полк вступил в эту войну поздно. Вернувшись  из Индии на  переформи-рование,
он  тут  же  был  послан  через другой  океан  в бой. В нем служили  крепкие
профессиональные  сол-даты, воевавшие  в Афганистане и других  воинствен-ных
странах  на  крайних рубежах Британской импе-рии. Они привыкли к  нападениям
неорганизованных всадников, так что  хорошо  противостояли и кавале-рии. Они
сражались  при отступлении, как и при на-ступлении. А поскольку ни  разу  не
сталкивались   с   основными  силами  преследующих  армий,  то  и   поне-сли
относительно малые потери.
     Их командир  полковник Оливер Фиппс-Хорнби гордился  своими солдатами и
стремился найти им наилучшее применение. Озеро Джордж сулило по-мощь. Барки,
доставившие  их  сюда  из  Канады, должны были  вернуть  их тем же путем. Но
раз®езды, высланные вперед, вернулись с самыми неутеши-тельными новостями.
     --  Ушли, сэр, -- доложил лейтенант Хардинг.  --  Ни одной барки  ни  в
районе высадки, ни вдоль берега.
     -- Вы уверены?
     -- Определенно, полковник. На плацдарме есть раненые и хирург, они были
эвакуированы в тыл не сколько дней назад. Один из раненых, сержант,  ска-зал
мне,  что  барки   были  там,  дожидались  нас,  но  их  отогнала  вражеская
артиллерия. Должно быть, подо-брались  под  покровом ночи, потому  что огонь
откры-ли на  рассвете. Некоторые барки  были потоплены, остальные бежали  на
север.   Сержант  сказал,  что  вра-жеская   артиллерия  после   этого  была
перестроена в походные порядки и двинулась на север  следом за  барками. При
них также была пехота, видимо, всего лишь полк.
     -- Не понимаю, как это могло случиться? Враг к югу  от нас  и  окружает
нас с  флангов.  Как  же они могли оказаться еще  и  в  тылу?--  Озадаченный
пол-ковник  утер  свои длинные  усы, пытаясь  как-то  усво-ить  эти  ужасные
новости. Развернув пропыленную карту, лейтенант указал пальцем.
     -- Вот здесь, сэр. Думаю, вот как это произошло. Вы должны помнить, что
это большая  страна  с  очень  малым  числом  мощеных  дорог, в  отличие  от
Брита-нии. Что на самом деле связывает различные шта-ты -- это сеть железных
дорог.  Поглядите сюда. Ви-дите, как она рассеяна  и широко  распространена.
Дорога  вот  здесь и здесь, и  еще одна здесь.  А вот  те-перь  взгляните на
Платсберг,  через  который мы  про-бились  на  прошлой  неделе. Видите  этот
железнодо-рожный путь, начинающийся здесь и уходящий на юго-запад через штат
Нью-Йорк в Пенсильванию. Вполне возможно, что американские войска и поле-вые
батареи были отправлены поездом, чтобы обойти нас стороной.
     -- Но наши войска все еще занимают Платсберг!
     -- Это неважно. Враг мог высадиться с поезда где угодно в этом районе и
двинуться на  юг  позади нас,  и они  могли добраться до  озера Шамплейн вот
здесь.  Как  только они  оказались  на  позициях,  то  открыли  огонь, чтобы
отогнать  наши барки. Затем они  после-довали  за ними  вдоль  озера,  чтобы
помешать им вер-нуться.
     --  Эти поезда--  ужасная докука.  Хотя  должен Признать, что колонисты
нашли им очень недурное военное применение.
     --Какие  будут  приказания,  полковник?  Эти  негромкие  слова  вернули
Фиппса-Хорнби к действительности. Усилившаяся канонада на юге оз-начала, что
началась атака. Самым деликатным обра-зом лейтенант Хардинг указал, что полк
по-прежне-му в опасности.
     -- Крайние колонны, пли и отойти. Отступаем на последние оборонительные
рубежи на том гребне. Передайте приказ.
     Трубы  пропели "пли"  и  "отойти". С  наработан-ным мастерством солдаты
Шестьдесят второго полка оторвались от противника  и отошли через следую-щую
шеренгу обороняющихся. Шеренга за шеренгой повторяла этот маневр,  пока  они
не оказались на под-готовленных рубежах.
     Озеро  Джордж теперь  находилось  у  них  за  спи-ной, и, очевидно, вся
американская армия -- перед их  фронтом. Солдаты в синем и в  сером занимали
по-зиции в поле, которое британцы только что пересек-ли. Все больше и больше
подразделений  заходило  с  флангов.  А  тем временем  колонна  за  колонной
бри-танских военнопленных маршировала в тыл к врагу.
     На вершине холма, позади вражеских позиций, показалась группа офицеров,
едущих  верхом.  По-прежнему  под двумя флагами,  но  во  всем остальном уже
единых. Не в первый раз полковник  начал ло-мать  голову, как подобное могло
случиться.  Простое  вторжение в ослабленную, раздираемую войной  стра-ну  в
конце концов обернулось бойней.
     Пуля пропорола рукав  его мундира, сорвав эпо-лет, и полковник  тут  же
упал на  землю. Слишком  много  офицеров заплатили своей жизнью за  то,  что
выставляли себя на обозрение вражеским снайперам. А те с расстояния в тысячу
ярдов все еще взимали свою кровавую дань.

     Генерал Шерман направил  бинокль на врага, ози-рая его позиции.  Увидел
офицера, делавшего то же самое, но вдруг рухнувшего на землю и пропавшего из
виду.  Корпус  снайперов Соединенных  Штатов  сеял  хаос  в рядах  вражеской
верхушки,  ни  на  минуту  не  забывая  о  своей  убийственной  работе.  Они
дер-жались позади первой шеренги наступающих и на-ступали вместе с ними. Как
только враг вгрызался в землю и фронт останавливался, они выступали впе-ред,
чтобы попрактиковаться в своем убийственном ремесле.
     Позади окопавшегося врага виднелась  голубая полоска озера Джордж, цель
отступающих  войск и верный конец  сражения.  Шерман  понимал,  что нача-тое
должно быть доведено до конца. Враг должен  быть разбит, и час окончательной
победы недалек.  Внезапно на него навалилась ужасная  усталость; ему надоело
убивать.  Опустив  бинокль, Шерман обер-нулся к своим генералам, собравшимся
вместе впе-рвые за время с начала сражения.
     -- Джентльмены, эта война  -- сущий ад,  лично я  сыт  ею по горло.  Их
раненые  разбросаны  вдоль  всего  берега  озера,  а  этот  полк  на  гребне
--единственный  из уцелевших  и сохранивший  боеспособность.  Сту-пайте  под
мирным флагом