-- И это тоже, как пить дать. Но надо наслаж-даться жизнью, как умеешь.
     Филипп выжал воду  из своей черной бороды  и  поглядел  на коренастого,
крепко сложенного старше-го брата. Вылитый отец. А он удался в мать, как все
говорят. Матери он никогда не знал, она умерла при его родах.
     -- Я больше  не  хочу  этим заниматься,  -- промол-вил Филипп.  --  Это
опасно, и когда-нибудь нас пой-мают.
     -- Ни  за что! Никто не знает эти холмы, как я. Наш  добрый батюшка, да
упокоится  его душа среди  ангелов, до самой  своей смерти возделывал  камни
нашей  фермы. Я уверен,  что эти неустанные беско-нечные труды угробили его.
Как  и  прочих  фермеров.  Но  у нас-то  есть  выбор,  разве  нет?  Мы можем
зани-маться  этим  замечательным  делом,  чтоб  помочь  на-шим  соседям.  Не
забывай, ежели 6 ты этим не зани-мался, так чем бы ты  занялся? Ты, как и я,
как и  все  мы, темный, неученый  квебекос.  Я  с  трудом  могу  на царапать
собственное имя, а уж читать и писать и вовсе не умею.
     -- Но я-то умею! Ты бросил школу, а ведь она да-вала шанс.
     -- Может, тебе. Лично мне терпежу  не хватало высиживать по  классам. И
ежели помнишь,  наш ба-тюшка  тогда болел. А кто-то должен был обрабаты-вать
землю. Так что ты остался в  школе  и получил  образование. И что  же? Никто
тебя в городе не  най-мет, ничегошеньки ты не умеешь  и даже не  говоришь на
этом вонючем английском языке.
     -- Английский  мне  вовсе  не  нужен. С тех  пор как был  принят  акт о
присоединении Нижней Канады, язык у нас французский...
     --  А свободы у нас нуль без палочки. Мы англий-ская  колония, и правит
нами английский губернатор. Наши выборные, может, и сидят в Монреале, но вся
власть  у королевы. Так что можешь читать, дорогой братец, И  писать. Только
где такого возьмешь, чтобы  нанял тебя за  эти умения?  Так уж тебе на  роду
напи-сано, что ты должен торчать в Котикоке, где ничего нет, окромя фермы  с
выдохшейся  землей,  да  потяги-вать  крепкое  виски,  чтоб  заглушить  муку
существо-вания. Пусть остальные держатся за землепашество, а мы позаботимся,
чтобы снабжать других.
     Поглядев на четыре бочонка, нагруженные на лошадей, он усмехнулся своей
щербатой усмешкой. Доброе виски  янки., беспошлинное и купленное за зо-лото.
Когда оно  окажется  в Канаде,  цена  его  удво-ится,  уж такие  жадины  эти
англичане со своими бес-конечными поборами. О да, таможенники Ее Величе-ства
довольно прытки  и  неуемны,  но  им нипочем не  узнать лес настолько,  чтоб
изловить  Дюмгара, кото-рый всю свою жизнь провел среди этих холмов. При-жав
ладонь  к большому  накладному  карману  своего кожаного  пальто,  он ощутил
приятную выпуклость пистолета.
     -- Филипп,-- окликнул он, -- ты порох не под-мочил?
     -- Да  нет,  конечно. Ружье  завернуто  в  брезент,  но  мне это  не по
нраву...
     --  Да оно  и не требуется, чтоб оно было  тебе по нраву, -- огрызнулся
Жак. -- От этого виски зави-сит наша жизнь, и отдавать его нельзя. Потому-то
нам и нужно  оружие. Да и  меня  взять они не долж-ны. Я лучше помру здесь в
лесу,  чем сгнию в какой-нибудь английской  тюряге.  Мы  не просили  о такой
жизни или  чтоб родиться в этой жалкой деревушке. Выбора у нас не было,  так
что надобно выкручивать-ся как можешь.
     После  этого  они  замолкли.  Сумерки  сгущались,  и   пасмурный   день
мало-помалу перешел в ночь. Дождь все еще шел, но уже немного поутих.
     -- Пора,  -- сказал Жак, неуклюже  подымаясь на одеревеневшие  ноги. --
Еще час, и мы будем уже за границей в хижине. Уютной и сухой. Пошли.
     Взяв лошадь  под уздцы, он двинулся первым. Филипп повел вторую лошадь,
ориентируясь на си-луэт лошади брата, едва маячивший в темноте.
     Здесь, среди холмов, не было никакой физичес-кой  границы между Канадой
и  Соединенными  Шта-тами -- ни изгороди, ни разметки. При  свете дня  можно
было  бы  найти межевые  столбы, но не без труда. Этой  тропой  пользовались
только животные, по большей части олени. Да контрабандисты.
     Перевалив  через  низкий  гребень, они  начали мед-ленно  спускаться  с
другой  стороны.  Граница  прохо-дит  где-то здесь, только  никто  толком не
знает,  где  именно.  Жак  вдруг  остановился  и  склонил  голову  к  плечу.
Подошедший Филипп остановился рядом.
     -- В чем дело?
     -- Тихо, -- хрипло прошептал брат. -- Там кто-то есть, я слышал шум.
     --Олень.
     -- Олени не бренчат, кретин. Вот, опять лязгает.
     Филипп  тоже услышал  звук, но  прежде чем успел  открыть  рот, впереди
замаячили высокие темные всадники.
     -- Merde! Таможенники... Патруль!
     Чертыхнувшись  под  нос,  Жак  выудил  револьвер  из  кармана  --  свой
драгоценный Лефоше сорок пер-вого калибра. Нацелил его на  группу  впереди и
на-жал на курок.
     Потом еще и еще.
     Вспышки  огня  во тьме.  Один, два, три, четыре выстрела, и  неизбежная
осечка.  Вогнав пистолет  в карман, Жак повернулся и побежал, увлекая лошадь
за собой.
     -- Да не стой же, идиот! Назад, возвращаемся! Они не смогут последовать
за нами через границу. Даже если и последуют, мы от них ускользнем. А по-том
обойдем их по другой тропе. Путь длиннее, но придем куда надобно.
     Оскальзываясь, таща за собой лошадей, они спус-тились по склону холма и
бесследно скрылись в лесу.
     Выехавшие в патруль кавалеристы  запаниковали.  Ни  один из  них еще не
бывал в этих горных  краях,  а тропа  была размечена очень  скверно. Пригнув
головы  от дождя, они даже не  заметили, когда капрал  прозе-вал  поворот. К
тому  времени  стемнело,  и  они  поняли,  что  заблудились.  Когда  же  они
остановились,  чтобы дать лошадям  передохнуть, Жан-Луи  подошел к кап-ралу,
командующему патрулем.
     -- Марсель, мы заблудились?
     -- Капрал Дюран; это вы должны были сказать.
     -- Марсель, я знаю тебя с тех пор, когда ты  по ночам мочился под себя.
Где мы?
     Дюран развел руками, но собеседник не заметил его жеста во тьме.
     -- Не знаю.
     -- Тогда  мы должны вернуться прежней  дорогой.  Если  мы и дальше  так
пойдем, кто ведает, куда нас занесет.
     После шумной  перебранки,  прозвищ  и оскорбле-ний, ведь  все они  были
родом из одной деревни, ре-шение было принято.
     --Если никто не знает  лучшей дороги, возвраща-емся, --  заявил  капрал
Дюран. -- По коням! .  Они кружили, натыкаясь во мраке друг  на друга, когда
началась   стрельба.   Увидев   внезапные   вспышки   во   тьме,   ополченцы
переполошились  окончательно.  Кто-то  закричал, и паника  усугубилась.  Они
завер-нули ружья в тряпки, чтобы уберечь от  дождя, а до-ставать их  было не
время.
     -- Засада!
     -- Я ранен! Матерь Божья! Меня подстрелили! Это было  уж чересчур.  Они
бросились  удирать вверх  по склону, прочь от выстрелов. Капрал Дюран не мог
задержать подчиненных и собрать воедино, пока  лошади не начали  спотыкаться
от усталости и не остановились сами. Наконец ему удалось собрать большинство
ополченцев, громкими криками в тем-ноте призывая отбившихся в сторону.
     -- Кого подстрелили?
     -- В Пьера угодило.
     --Пьер, где ты?
     -- Здесь. Нога. Прям огнем печет.
     - Надо перевязать да отвести  тебя  к доктору. Дождь кончился, и сквозь
облака смутно  просве-чивала  луна.  Все  они были деревенскими жителями,  и
этого  единственного  указателя  было вполне  доста-точно,  чтобы они  нашли
дорогу обратно в лагерь. Ус-талые и напуганные ополченцы с®ехали с холмов. И
всю дорогу их подгоняли душераздирающие стоны Пьера.
     -- Лейтенант, проснитесь, сэр! Извините, но вы должны проснуться.
     Лейтенант  Саксби  Ательстан не  любил, когда его  беспокоят.  Спал  он
всегда крепко, и разбудить его было трудновато даже в лучшие времена. А уж в
худ-шие,  после  вечерней  пьянки, стронуть  с места  почти  невозможно.  Но
придется. Сержант Слит прямо не знал, что делать. Повернув офицера в сидячее
поло-жение --  одеяло упало на  землю, --  сержант подна-тужился  и подвинул
лейтенанта так, что ступни его опустились на холодную землю.
     --Что...  Что  такое?  -- невнятно  пролепетал Ательстан, передернулся,
проснулся и понял, что про-изошло. -- Убери от меня свои лапы!
     Доведенный  до отчаяния Слит отступил назад, и слова горохом посыпались
из его рта.
     -- Это они, сэр, патруль канадского ополчения, они вернулись...
     -- Что ты городишь? Да какое мне, в Гадес они провались, дело до того в
подобный час ночи?!
     -- В них стреляли, лейтенант, стреляли янки. Один ранен.
     Теперь  Ательстан проснулся  окончательно.  Натя-нув  сапоги и  схватив
китель, он выбрался из  палатки  под  хлесткий ливень.  В  палатке-столовой,
сейчас  за-битой людьми, горел фонарь и стоял неясный  гомон. Очень немногие
добровольные  ополченцы могут из®-ясняться на ломаном  английском, остальные
не зна-ют по-английски ни слова.  Темные крестьяне, толку от них практически
никакого. Протолкнувшись -между ними, лейтенант оказался у  стола.  Один  из
этого горе-воинства лежал на столе, нога его была об-вязана грязной тряпкой.
     -- Может  быть, кто-нибудь будет добр об®яснить мне, что случилось?! --
рявкнул Ательстан.
     Капрал Дюран выступил вперед и неуклюже отдал честь
     --  То  был мой патруль,  сир, который вы приказали, чтоб  мы разведали
вдоль  границы  янки. Мы ехали, как вы нам сказали, но  очень  долго. Погода
была очень плохая.
     -- Меня не интересует ваша биография. Просто расскажите, что нашли.
     Мы  были на границе, когда  это  случилось,  много  янки, они атаковали
внезапно,  стреляли в нас. Пьер вот ранен. Мы дали отпор, стреляли  в  них и
прогнали их прочь. Они ускакали, мы вернулись сюда.
     Вы говорите, были на границе, вы уверены?
     --Sans  Doute![Несомненно (9"р.)]  Мои люди хорошо  знают край. Мы были
очень близко от границы, когда атака нача-лась
     - В пределах Канады?
     - Oui. [Да (фр.)]
     - И вы не сомневаетесь, что треклятые янки вторглись в страну?
     - Ни капельки, сир.
     Подойдя  к раненому, лейтенант Ательстан сорвал тряпку с его ноги.  Тот
хрипло застонал. На бедре ока-залась поверхностная рваная рана  длиной дюйма
три.
     -- Нечего  себя  жалеть! -- рявкнул Ательстан. -- Я, когда бреюсь, хуже
себя  раню.  Сержант, пусть кто-нибудь промоет  ему рану и  как  следует  ее
перевя-жет.  Затем пришлите капрала ко мне в палатку. По-пытаемся выудить из
его слов какой-то смысл. Ра-порт полковнику я доставлю сам
     Лейтенант Ательстан не удержался от улыбки.  Будет  прямо-таки  чудесно
вырваться от этих  лягу-шатников хоть ненадолго, повидаться с друзьями.  Вот
это  дело достойное. Не  для  того он  вступал на  военную службу при  своей
наследственности,  чтобы  гнить  до  скончания  веков  в  лесу.  Он  напишет
по-дробнейший рапорт  о  событиях нынешней  ночи,  что-бы  добиться внимания
полковника и получить одоб-рение. Вторжение  Соединенных  Штатов.  Трусливая
атака  исподтишка.  Несокрушимый  отпор.  Рапорт по лучится просто отменный.
Ательстан им  покажет,  на какую работу  годится. Да,  действительно. Он уже
мысленно потирал руки от нетерпения.
     -- На словечко, сэр, если позволите, -- попросил Харви Престон.
     Чарльз Фрэнсис Адамс раздраженно поднял го-лову от разложенных на столе
бумаг. Нежданная реплика прервала нить его размышлений.
     -- Не сейчас, Престон, вы же видите, я работаю.
     -- Это касательно слуг, сэр.
     --  Что  ж,  тогда  конечно. Лучше  закройте  дверь. Когда госсекретарь
Сьюард  добился   для  Адамса  поста  посланника  в  Великобритании,  Авраам
Лин-кольн лично пришел поздравить его.  Адамс для  Ад-министрации человек не
чужой -- как ни крути, отец его был президентом, да  и дед тоже. Но на самом
деле  этот  визит   был   весьма  специфичен.  Линкольн  познакомил  его   с
заместителем министра военного  флота, неким Густавом  Фоксом.  Для военного
мо-ряка  Фокс проявлял излишний  интерес к вопросам безопасности. Английские
слуги,  важные  бумаги,   го-сударственные  секреты  и  все   такое  прочее.
Рекомен-довал   назначить   Престона,  "отставного  военного",   в  качестве
домоправителя.  Или дворецкого, или ма-жордома. Конкретная его роль осталась
неясна. Да, он действительно управляет домом Адамса, присмат-ривая за кухней
и нанимая слуг.
     Но  делает он на  самом деле куда  больше.  Он  зна-ет  куда  больше  о
состоянии дел в Лондоне,  дворцо-вых сплетнях и даже делах  военных, чем сам
Адамс. Его информация всегда  оказывается точной. Не про-шло и двух месяцев,
как Адамс  начал  полагаться  на собранные  Престоном  факты и  использовать
некото-рые из них в качестве основы для донесений в Ва-шингтон. Упоминание о
слугах означало, что тот рас-полагает какой-то информацией.
     --В Уайт-холле происходит что-то очень важ-ное, -- сообщил Престон, как
только дверь закрылась.
     -- А что?
     --  Пока   не  знаю.   Мой   информатор,  младший  клерк  в  одном   из
департаментов, не скажет, пока я не уплачу ему некоторую сумму.
     -- Но вы ведь и так обычно платите за информа-цию?
     --Конечно,  но  обычно всего  пару шиллингов.  На  сей раз дело обстоит
иначе. Он хочет двадцать гиней, а подобной суммой я не располагаю.
     -- Но это большие деньги!
     -- Согласен. Но он ни разу меня не подводил.
     -- Что вы предлагаете?
     --  Заплатить ему. Надо попытать судьбу. Поразмыслив пару секунд, Адамс
кивнул.
     -- Я достану их из сейфа. Как вы с ним встречае-тесь?
     -- Он приходит в каретный сарай в заранее ого-воренное время.
     -- Я должен быть там, -- твердо заявил Адамс.
     -- Он не  должен вас видеть, -- Престон задумчи-во пожевал нижнюю губу.
--  Это можно  уладить. Придите  туда заранее  и  сидите в  карете в тени. Я
за-держу его у дверей.
     -- Так и сделаем.
     Адамс ждал  в  карете, все  больше и больше сомне-ваясь  в правильности
принятого решения.  Инфор-матор запаздывает; все это предприятие  может быть
коварным планом, чтобы поставить его в неловкое положение. Он совершенно  не
знает, как держаться в подобных случаях.  У него уже голова шла кругом,  так
что  он чуть  не подскочил, когда вдруг раздался громкий стук в дверь. Адамс
прижался  к  спинке  си-денья, стараясь  подобраться  как  можно  ближе,  не
по-павшись на глаза. Послышался скрип ржавых пе-тель.
     -- Они у вас? -- прошептал голос с акцентом кокни.
     -- Да, но сведения должны того стоить.
     -- Стоят, сэр. Клянусь матушкиной душой. Но позвольте мне сперва на них
взглянуть.
     Послышалось приглушенное звяканье золотых монет в ладони информатора.
     --  Ага,  совершенно верно.  Вы должны  сказать  своему  хозяину, что в
парламенте  жуткий  хай,  все  от  военных. Я  слыхал, могут  даже  пойти  к
королеве.
     -- По какому поводу?
     -- Нам-то знать не полагается,  но клерки  толкуют меж собой,  сдается,
что  американская  армия  втор-глась  в Канаду и перестреляла  там  каких-то
солдат. Поговаривают даже о войне.
     -- Имена, места?
     -- Узнаю, сэр. Завтра в это же время.
     -- Тогда вот вам половина. Остальное получите, когда будут подробности.
     Дверь захлопнулась, и Адамс выбрался из ка-реты.
     -- Он говорит правду?
     -- Несомненно.
     Адамс оказался в полнейшем тупике.
     -- Этого не могло произойти. Армия ни за что бы не пошла на подобное.
     -- Британцы ее"ям, что это случилось. Вот и все, что нам следует знать.
     Адамс зашагал было к дому, но затем вернулся.
     --  Выясните,  когда  отплывает следующий почто-вый пакетбот. Мы должны
отправить полный отчет об этом в госдепартамент, и как можно скорее.

     Экстренное заседание  британского Кабинета  ми-нистров затянулось почти
до  вечера.  Были  непрерыв-ные  хождения  туда-сюда между  Даунинг-стрит  и
Па-латой общин -- главным образом высших офицеров,
     генералов  и  адмиралов.  Когда решение было наконец достигнуто, приказ
отдан,  карета  лорда  Пальмерсто-на  затарахтела   по  булыжной   мостовой,
направляясь  к  главному входу в Палату  общин. Четверо сильных слуг вынесли
Пальмерстона из здания и осторожно подняли к двери кареты. Видно, не слишком
осто-рожно, потому  что он  вскрикнул  от боли, когда его перевязанная  нога
ударилась  о  раму двери, и  выру-гал  своих  носильщиков. Лорд  Джон Рассел
вскараб-кался следом, чтобы составить ему компанию во время короткой поездки
в Уайт-холл, затем вдоль по Пэлл-Мэлл в Букингемский  дворец. Об этом важном
визите было доложено заранее, и  когда обоих  ввели в аудиенц-залу, королева
уже ждала их.  Одета она была во все черное,  все еще оплакивала Альберта, и
траур этот грозил продлиться всю ее жизнь.
     Лорд Пальмерстон осторожно опустился в крес-ло. Боль явственно читалась
на его лице, но он совла-дал с ней и заговорил:
     -- Ваше  Величество. Ваш кабинет в течение всего сегодняшнего  дня  вел
весьма   серьезные   дебаты.   Мы   проконсультировались   с   командованием
вооружен-ных  сил,  прежде  чем  прийти  к  своему  решению.  Вы,   конечно,
ознакомились с депешей из Канады?
     --  Донесение? -- рассеянно переспросила она, глаза  ее затуманились  и
покраснели  от слез. Со вре-мени смерти Альберта она почти  ничего не  могла
де-лать. Порой пыталась, но большую часть времени  отказывалась  выходить из
личных  апартаментов. Се-годня, сделав  над  собой  грандиозное усилие,  она
вышла, чтобы  встретиться  с Пальмерстоном. --  Да, по-моему, читала.  Очень
путаное.
     --  Примите  извинения, мэм.  Конечно же,  оно  на-писано в пылу битвы.
Позвольте пролить свет. Наша кавалерия весьма разрежена вдоль всей канадской
границы.  Численность войск там  ограничена,  так  что  для  пристального  и
непрерывного  наблюдения,  на  сколько  я  понимаю,  были  использованы силы
мест-ного ополчения. Конечно, под командованием бри-танских офицеров. Именно
один из подобных патру-лей, расквартированных близ квебекской деревни Котику
к, и подвергся атаке.
     --  Мои  солдаты  атакованы?!  --  наконец-то  про-исходящее  завладело
вниманием  королевы. Голос  ее возвысился  до пронзительного  визга. --  Это
ужасно! Дело сугубо серьезное, лорд Пальмерстон. О, ужас!
     -- Совершенно верно, сугубо серьезное, мэм. По-хоже, границу пересекает
какая-то дорога, ведущая в Дерби  в американском штате Вермонт. Лорд Рассел,
не позволите ли карту?
     Рассел раскрыл  карту на краю стола,  а слуги  под-несли и положили  ее
перед королевой. Она огляде-лась  невидящим  взором,  а  потом  наклонилась,
когда Пальмерстон постучал по карте пальцем.
     --  Граница  между  Канадой  и  Соединенными Штатами  плохо размечена и
проходит по весьма пересеченной местности, как мне было доложено.  Очевидно,
отряд американской кавалерии пересек  границу вот здесь и был встречен нашим
патрулем. Захваченные врасплох во  время перехода границы американцы открыли
огонь самым  трусливым обра-зом, совершенно  без  предупреждения. Ополченцы,
хотя  это   всего  лишь  колонисты,  отважно  дали  им  от-"  пор  и  смогли
предотвратить  вторжение, хотя  не  без  потерь. Отважный воин,  раненный  в
перестрелке, сейчас стоит на пороге смерти.
     -- Это возмутительно, возмутительно! Вышедшая из себя королева Виктория
обмахива-ла  раскрасневшееся лицо  носовым платком. Потом  жестом  подозвала
свою фрейлину и  переговорила  с ней.  Леди  Кэтлин  Шил  поспешила  прочь и
вернулась с бокалом пива, из которого королева сделала изряд-ный глоток. Это
явственно  говорило  о  том,  как  рас-строила  ее новость,  поскольку  хоть
королева и любит
     пиво, но редко пьет его в присутствии посторонних. Немного освежившись,
она отхлебнула еще глоток и ощутила, как в душе вздымается волна гнева.
     -- Вы извещаете меня, что моя провинция под-верглась  вторжению  и один
из наших подданных убит американцами?! -- прокричала она.
     ----Да, вторжение действительно было и огне-стрельное ранение, но...
     --  Я  этого  не  потерплю!  --  распалившись,  разгне-ванная  королева
пребывала  уже  на  грани  истери-ки.  --  Мы   должны  дать  ответ