"Стечкина"...

Но нестандартное оружие свяжет все шесть акций между собой.

Карамазов хмуро повертел "ПМ" в руках. Ладно, еще послужит. Хотя бы на
две первые акции -- где сопротивления не будет. Он вставил запасную
обойму, старую опустил в карман. Закрыл глаза -- и представил, четко и
ясно, словно видел тысячу раз, старую "хрущобу". Хиленько живет
профессор... он ведь профессор, верно? Деревянная дверь со слабыми
замками, осторожные соседи. Даже домофона на под®езде нет.

Он глянул на часы -- до электрички еще двенадцать минут. Умные люди не
спешат, они просто выходят вовремя. Илья побрился, зажмурившись окатил
себя "Плейбоем".

Теперь пора.

...Билет на электричку он, выходя на Ярославском, аккуратно отправил в
карман. Транспортные расходы ему оплачивала редакция, где Карамазов
числился редактором. Деньги для него смешные... однако надо
поддерживать образ прижимистого, но любящего пофорсить человека.

@@ 1

Это не могло быть правдой. Только сном -- непонятно лишь еще, страшным
или нет. Кирилл молча смотрел на своего двойника, не делая даже
попытки подняться с кровати. Визитер...

-- Я оденусь,-- сказал тот, открывая шкаф. Кирилл отвел глаза.-- Мама
когда придет?

Кирилла обдало холодом.

Так оно и происходит? Ты сидишь дома, и появляется кто-то, неотличимый
от тебя как две капли воды. Появляется, чтобы занять твое место.

Не умненький робот-двойник из детской книжки. Не монстр-оборотень из
американского ужастика. Просто двойник -- такой же мальчишка, ежащийся
от холода и торопливо натягивающий твой старый свитер. Визитер...

Мальчишка шагнул к нему, присел на корточки возле кровати. Заглянул в
глаза.

-- Кирилл, мне не нужна твоя жизнь... и твоя мама.

-- Кто ты? -- прошептал Кирилл.

-- Больше чем ты. Я -- Визитер.

Он не улыбался. Не пытался говорить понятнее. Кирилл вдруг понял, что
Визитер добивается лишь одного -- чтобы ему поверили. Перестали путать
со сном.

И он уже добился своего.

-- Что тебе надо?

Мальчишка поднялся. Посмотрел в окно -- в дождливую ночь. Сквозь нее...
выше ночи...

-- Мне нужна Земля,-- сказал Визитер.

Они вновь смотрели друг на друга. Кирилл понял.

-- Ты... оттуда?

Визитер кивнул. Протянул руку, касаясь плеча Кирилла, легонько
притягивая к себе.

-- Миллионы миров. Мы ищем их. Мы выбираем Путь.

-- Кто -- "мы"?

-- Визитеры.

-- Ты не один?

Визитер словно вслушался во что-то, безмерно далекое.

-- Не один. Нас...-- он замолчал, мучительно морщась, словно пытаясь
найти слова -- которых не было.-- Нет, не так... Я об®ясню по другому.
Ты умеешь _уводить словами_?

Кирилл не ответил, но этого и не требовалось.

-- Сквозь темноту небытия,-- сказал Визитер.-- Сквозь столетия. Мы
осознали свою цель, и мы ищем других -- чтобы помочь.

_...Огонек звезды. Ослепительный шарик, окруженный черной роящейся
мошкарой. Космические корабли? Или... живые?

Иглы-кристаллы, скользящие во тьму, прочь от тепла. Неторопливые и
неудержимые. Ни размеров, ни скорости, они могли быть больше планеты
или меньше песчинки, мчаться или ползти, этого не понять. Нет
ориентиров.

Жизнь осознает себя и ищет цель. Тысячелетия ложных идеалов, напрасных
усилий. Миры, рожденные чтобы умереть, живут. Миры, рожденные чтобы
жить, погибают.

Так просто помочь им -- для тех, кто осознал свою цель.

...Над планетой, раскрашенной белым и голубым, летела черная игла.

Не так уж и много целей было у этого мира. Простейшие варианты. Ему
легко помочь.

Он сам выберет свое будущее.

Осознавшие Цель ничего не навязывали силой.

Взгляд, или что-то большее чем взгляд, скользнул по планете, отыскивая
тех, кто сделает выбор. Вобрал их в себя -- на короткий миг,
показавшийся людям бесконечным днем. Преломил в черных плоскостях
кристалла.

И отбросил отражения обратно.

Выбор Пути начался..._.

...Кирилл выдохнул, оседая на кровать. Визитер стоял рядом, все еще
держа его за плечо.

-- Я пришел помочь вам,-- сказал он.-- Дать цель существованию. Твой
смысл жизни -- для всех людей. Ты ведь рад?

Смысл? Кирилл вздрогнул.

А какой смысл в его жизни, в тринадцати прожитых годах? Каждый ведь
считает себя центром мира. Каждый верит в свою исключительность. Его
приятель Максим, учительница литературы, прочитавшая меньше книжек,
чем Кирилл, вечно пьяный сосед с седьмого этажа, режиссер с
телевидения, решивший заткнуть пустую графу "детские программы" юным
поэтом... Они задумываются над тем, для чего живут?

Может быть и к ним пришли Визитеры?

-- Остальные? -- спросил он, путанно, но Виз понял.

-- Они тоже хотят дать смысл,-- терпеливо об®яснил тот.-- Но они
ошибаются. Я знаю, ведь я -- это ты, и даже больше.

-- И чего я хочу?

Визитер молчал. Когда Кирилл поднял взгляд, он отвел глаза.

-- Многого. Ты можешь стать кем угодно, ты еще не решил. Поэтому
победим мы.

Кирилл осторожно снял его руку со своего плеча. Инопланетянин... Тощий
пацан, его собственное отражение.

-- Я человек,-- сказал Визитер.-- У меня зуб болит, потому что ты
боялся идти к врачу.

-- Я не боялся!

Виз только улыбнулся.

-- Еще я хочу есть. Как и ты.

Кирилл быстро взглянул на часы. Надо поесть, прежде чем придут с
работы родители. Не показывать же им Кирилла-два...

-- Ты сумеешь спрятаться? -- на всякий случай спросил он.-- Чтобы тебя
никто не увидел.

-- Я могу только то, что можешь ты.

Ужас. Пришелец со звезд, у которого даже штанов собственных не было.
Которого прийдется прятать (где? под кроватью?), украдкой кормить,
поражая маму удвоившимся аппетитом... и как долго все это?

-- Как ты... мы... должны победить?

-- Последний оставшийся из Визитеров является наиболее соответствующим
данному миру,-- скучным голосом сказал Виз.-- Соответственно, его
жизненные цели должны доминировать. Просто, правда?

Соответствующий миру? Чем соответствует он, мальчик, когда-то умевший
писать стихи? Не умеющий драться, не имеющий родителей-миллионеров?

-- Они не смогут меня уничтожить,-- продолжил Виз.-- Человеческая
мораль осуждает убийство ребенка, значит...

Кирилл засмеялся, глядя в собственное отражение. Виз не только не умел
ничего, что должен уметь любой пришелец со звезд.

Он еще и ничего не понимал.

@@ 2

Ирония судьбы -- чудо случилось с человеком, не верящим в чудеса.
Ярослав смотрел, как его двойник разливает кофе, безошибочно выбрав из
четырех пачек самое лучшее -- "Маэстро Лоренце". Да, наверное и он
также морщится, подхватывая джезву с огня...

-- Приходите вы на пляж, а там станки, станки...-- задумчиво сказал
Слава.-- Человеку, который всю жизнь придумывает невозможное, трудно в
него поверить.

-- Допустим, я верю. Кто ты?

Его двойник вздохнул.

-- Ты хочешь правды? Или этикетки?

-- Правды. А этикетку прилепи себе на задницу,-- Ярослав посмотрел на
оттянутый карман халата.-- Пистолет ты у меня забрал, теперь можешь
спокойно говорить.

-- Я вот и думаю,-- двойник сел напротив.-- Ты же ни во что не веришь,
Ярик. Что я могу сказать?

-- Правду.

-- Ладно. Начнем,-- он сделал маленький глоточек.-- Во-первых -- не ты
один сейчас сидишь перед двойником. Пришло несколько человек.
Старичок-ученый, депутат, мальчик, врач... тенденцию замечаешь?

Ярослав кивнул.

-- Разные социальные группы.

-- Молодец. Не совсем социальные, но в общем ты прав. Были отобраны
самые разные люди.

-- Кем отобраны? -- с нажимом спросил Ярослав.

-- А вот здесь правда кончится. Ты веришь в инопланетный разум? Или в
потусторонний мир?

Ярослав улыбнулся.

-- Во-во,-- Слава развел руками.-- И я о том же. Каждый из твоих
"коллег" получил свое об®яснение. Мальчик...

-- Про инопланетян.

-- Конечно. Дедок-профессор -- о новом законе природы. Девочка...

-- Какая девочка?

-- Врач... она считает, что начинается апокалипсис,-- Слава засмеялся,
сморщив лицо.-- Поверхностная религиозность, знаешь ли, до добра не
доводит.

-- Интересно, что сказали депутату...

-- Ничего. Его уже нет, Ярик.

Они переглянулись через стол: двое мужчин, один из которых был _не
совсем_ человеком.

-- Визитеру не обязательно сохранять жизнь оригиналу,-- мягко сказал
Слава.

-- Выходит, мне повезло? -- Ярослав надеялся, что слова прозвучат
убедительнее, чем он сумел их сказать.

-- Скорее, не повезло вашему политику. Удивительно, насколько моральны
оказались все отобранные.

-- При чем здесь мы?

-- Этика Визитеров отражает этику прототипов.

-- Кто вы?

-- Я же говорю -- для тебя нет приемлемого ответа. Ты привык оперировать
самыми разными вариантами. Убеждать других в их реальности -- не веря
сам. Теперь расплачивайся.

-- Но ты -- не человек.

-- Не совсем человек. Мне нужно есть и пить, Ярик. Меня можно убить...
так же просто, как и тебя. Но я появился на свет полчаса назад. Считай
меня просто ходячим символом, этикеткой, на которой написана
"творчество".

-- Знаешь, меня не покидает ощущение сна.

-- Тогда считай его кошмаром, от которого не проснуться.

-- Почему же кошмаром? Беседа за кофе -- не самое страшное происшествие.

-- Ярик...

-- Прекрати меня так звать.

-- Ярослав, у нас, пришедших, есть маленькие разногласия. Каждый из нас
считает, что люди живут неправильно.

-- А кто на Земле считает иначе?

-- Да, но только у нас есть возможность доказать свое мнение. Очень
простым образом -- тот, кто продержится дольше, считается правым.

Он понял сразу. Жизнь переломилась надвое с этим непрошенным чудом, с
этим скрипом двери в пустой квартире. А чудеса добрыми не бывают.

Ярослав поймал взгляд Визитера. Сочувственный? Как бы ни так. Он сам
никогда не умел сочувствовать. Это редкость, человек, понимающий чужую
боль.

-- Вы собираетесь убивать друг друга?

Тот лишь пожал плечами.

-- Очевидно. Я против такого метода, но остальные выберут его.
Понимаешь, ведь все, все допускают убийство -- хотя бы во имя высоких
целей. Защитить себя, Родину, друзей -- это искупает вину. Так ведь? А
здесь цель выше... дать счастье миру.

-- Сделай еще кофе,-- попросил Ярослав. На мгновение он удивился своему
тону -- так говорят старым друзьям.

Впрочем, Визитер был им самим.

-- Ты начинаешь верить,-- добродушно сказал тот.

-- Кем ты себя воспринимаешь?

-- Хороший вопрос,-- вытрясая молотые зерна в джезву отозвался
Визитер.-- Писателем Ярославом Заровым. Популярным поставщиком
читабельной массы.

-- А еще?

Визитер косо глянул на него.

-- А еще я знаю, что являюсь лишь его копией. Порождением непонятной
силы, решившей... э... упорядочить человеческую жизнь.

-- Ты и вправду не знаешь, как возник?

Визитер молчал так долго, что он перестал ждать ответа.

-- Хотел бы я ответить, Ярик,-- во взгляде Визитера вдруг пробилась
тоска.-- Хочешь знать, как это было? Я засыпал. Проехала машина, я
приоткрыл глаза. Посмотрел в потолок. Понял, что не усну. Решил
встать, и сесть за компьютер.

Он резко выдохнул, словно отсекая воспоминания.

-- И оказался в коридоре. Голый и босой. И знающий, что теперь
я -- двойник. А ты -- настоящий... лежишь в постели. Открыл дверь в
ванную, одел халат, прошел на кухню и включил свет.

-- Значит я поступил бы так?

-- Ты так и поступил...-- Визитер резко обернулся, подхватывая
закипающий кофе.-- У меня не спросили разрешения, и ничего не
потрудились об®яснить. Я просто знаю -- нас шестеро. У всех, кроме
меня, есть об®яснения произошедшему, но что в них правда, а что ложь -- я
не знаю.

На короткий миг Ярослав представил себя там, у плиты, в накинутом
халате, осознающим что он -- лишь копия. И отпрянул, словно схватившись
за раскаленный металл.

-- Извини,-- прошептал он.

-- Ты не причем. Пойми, мы уже разные. С каждой секундой нас разводит
все дальше и дальше. Через несколько лет мы станем... ну, как
близнецы, долго жившие вместе. Если, конечно, у нас будут эти годы.

-- Что ты знаешь про остальных?

Визитер пожал плечами.

-- Я их чувствую. Где они, и что могут сейчас делать. Это не телепатия,
больше похоже на догадку. Ты так чувствуешь Галину.

Это был словно удар под дых.

-- Я не знаю, где она,-- прошептал Ярослав.

-- Брось. Ты представляешь. Она дома, в этой квартирке в микрорайонах.
Одна. И тоже не спит, читает своего любимого Дюрренмата.

-- Чушь.

Визитер удивленно смотрел на него.

-- Так ты не можешь ощутить других людей? Что они делают, о чем думают?
Даже свою бывшую жену, которую до сих пор любишь?

-- Нет.

Молча налив кофе, Визитер снова сел напротив. Глянул на Ярослава -- не
то с иронией, не то с жалостью.

-- Эй, мужик... А как же ты книжки пишешь?

-- Я вру.

@@ 3

Неужели именно так он выглядит? Аркадий Львович со смешанным чувством
жалости и брезгливости смотрел на старика в кресле. Не то, чтобы
дряхлый, и без малейшего намека на лысину. Зато одутловатый, с
нездоровым серым лицом и перевитыми синими шнурами вен запястьями.
Слегка полуоткрытый рот, сточенные серые зубы. Профессор. Академик.
До сих пор известный и уважаемый в узких кругах.

-- Порой мне кажется, что в ларце Пандоры хранилось и зеркало,-- сказал
старик.-- Люди не должны знать свой облик, это жестоко в большинстве
случаев.

-- Это похуже зеркала,-- прошептал Аркадий Львович.

-- Да, да,-- старик согласно закивал.-- А чего ты ждал от
семидесятилетнего онкологического больного?

Слово прозвучало, убийственно-равнодушное, и сердце болезненно
сжалось.

-- Я полагаю, что имею право на откровенность и некоторый
цинизм,-- продолжал старик.-- В конце-концов я ничем не в лучшем
положении. Понимаешь?

-- Кто ты?

-- Твое отражение,-- старик выбрался из кресла, подошел к нему.-- Аркаша,
полагаю, мы не станем обсуждать версию, что я -- лишь галлюцинация? В
связи с полной ее бесплодностью.

Аркадий Львович кивнул.

-- Прекрасно,-- старик оживился.-- Идею с нашедшимся на старости лет
сумасшедшим братом-близнецом оставим для дешевых комедий. Перейдем к
делу?

Он снова послушно кивнул.

-- Ты помнишь, как перестал верить в Бога?

-- Сила такого масштаба не может быть бездеятельной,-- кашлянув
произнес Аркадий Львович.-- То, что она не проявляется реальными
фактами, показатель ее отсутствия.

-- А в законы природы ты веришь?

Доктор философии Зальцман слегка улыбнулся.

-- Не в таком проявлении.

-- Прежним первооткрывателям данного закона не удалось о нем поведать.

-- Хорошо. Говори.

-- Человеческое общество не является простой суммой индивидуумов. Оно
обладает некоторой... э... силой. И определенной свободой воли.

-- Достаточной, чтобы создать копию старого грустного еврея?

-- Например. И не только его.

Аркадий Львович картинно обернулся.

-- Не здесь. К счастью -- остальные не здесь.

-- А какова цель такого божественного акта?

-- Выбор. Человечество несет в себе самые различные тенденции развития.
Назовем их векторами. Вектор силы, вектор творчества, вектор власти,
вектор гуманизма, вектор развития, вектор знания...

-- Последнее, очевидно, ко мне.

-- Да.

-- А развитие?

-- Все тенденции, но в подавленном, латентном состоянии. Джокер в
колоде.

Зальцман кивнул.

-- Ребенок?

-- Да. Он нас не волнует. Эту карту побьют первой.

-- Об®ясни.

-- Мы -- Посланцы. Мы не обладаем... почти... возможностями, выходящими
за рамки обычных человеческих сил. Мы вынуждены подстраиваться под
общество, жить по его законам -- неписанным законам. Тот, кто наиболее
приспособлен к обществу, наиболее важен и адаптирован, проживет дольше
других. Он победит -- и тот вектор, который воплощен в нем, станет
доминировать на долгое, очень долгое время.

-- Ты же знаешь -- я умираю.

-- Знание умирает. Ты думаешь -- выбраны лучшие? Нет, типичные. Автор
массового чтива -- на роль творца, разочаровавшийся в профессии
военный -- на роль посланца силы, продажный политик -- на роль посланца
власти...

-- Я не доживу до весны! -- почти срываясь на крик сказал Аркадий
Львович. Закашлялся -- и острая боль услужливо подтвердила его слова.

-- Нам помогут не дожить и до зимы.

-- Даже так?

-- Конечно. Насколько терпимо общество к убийствам?

Аркадий Львович не ответил.

-- Полагаю, почти все Посланцы придут к этому выводу. Кроме девушки и
мальчика, вероятно.

-- Это безумие...

-- Да, но оно рождено существующим миром. Ты хочешь, чтобы все вокруг
стало _твоим_? Не принадлежащим тебе, а просто отвечающим твоим
представлениям о правильном обществе?

-- Дурацкий вопрос.

-- Так вот, и все остальные Посланцы хотят того же. Остается решить
маленькую проблему -- заслуживают ли физического уничтожения
представители иной точки зрения?

-- Нет,-- резко сказал Аркадий Львович.

-- Ты действительно считаешь так? Ладно, оставим в стороне мальчишку,
который не является никем и ничем. Забудем про девушку, с ее сумбурной
религиозностью и тягой к всепрощению. Возьмем для примера писателя.
Добрый человек. Сторонник великих империй, создающихся любой ценой.
Хоть на крови и костях, хоть на ядерных бомбах и напалме. Хороший
человек. Четко решивший для себя -- цель оправдывает средства. И если
для светлого будущего надо уничтожить половину человечества -- это
оправдано.

-- Ты называешь его добрым человеком?

-- В жизни. Но если его копия, Посланец творчества, останется
последним...

-- Полагаю, Сила и Власть еще более неприятны?

-- В общем -- да. Эта троица, кто бы из нее не победил, утопит мир в
крови. Во имя каких целей -- не так уж и важно. Ответь -- они не
заслуживают уничтожения? Твое мнение решает многое.

-- Аппробативная этика.

-- Да. Если ты против такого будущего -- то вынужден признать этичность
их уничтожения. Если признаешь необходимость этого, то мальчик и
девушка станут просто неизбежным довеском.

-- Они что, могут прийти к власти? В России, во всем мире?

-- Зачем же. Просто та тенденция, которую они выражают, победит. Их
мечты может осуществить и кто-то другой -- уже не важно.

-- Я не собираюсь никого убивать. И ты этого не сделаешь.

-- Да? Может быть,-- старик усмехнулся,-- _ты_ скажешь _мне_, что
никогда и никого не убивал?

@@ 4

Илья не имел проблем с милицией. Возможно, это тоже было частью игры с
Тьмой -- как и нюх на клиента. Эти затянутые в форму тени, слоняющиеся
по станциям метро и тем улицам, что поосвещеннее, словно не замечали
его. Порой Карамазову казалось, что если он достанет на улице
пистолет, то шарахнутся только прохожие. А стражи порядка будут все
так же смотреть сквозь него -- бдительно и неподкупно...

Он подумал об этом, когда втягивающаяся на эскалатор толпа на
мгновение прижала его к молодому лейтенантику, прижала крайне
неудачно, так, что пистолет во внутреннем кармане плаща уперся ему в
спину.

Лейтенант не обернулся.

Карамазов выскользнул из толпы на выходе, остановился у заваленного
газетами и журналами столика. Молча протянул деньги, указав на свежий
номер "Скандалов". Без особой надежды -- времена, когда эта газета
устраивала фотовернисажи обнаженных девочек давно прошли. Все же он
продолжал покупать бульварную газетку -- с легким чувством ностальгии.
Интересно, какой процент читателей испытывал то же самое?

Илья полагал, что немалый.

Он опустил газету в карман, двинулся, не особо размышляя, куда несут
его ноги. Тьма выведет его к цели, так бывало всегда. А дальше он сам
вступит в игру.

Старик свое отжил...

К обеду слегка развиднелось. Кончился дождь, или, скорее, приутих на
время. Илья дважды сворачивал, каждый раз ощущая, что приближается к
клиенту. Не напрямую, скорее по спирали, но это не важно... Обнесенная
крепким забором церквушка, реставрируемая уже с полгода. Гастроном, до
перерыва -- семь минут. Илья зашел, прогулялся вдоль прилавков и,
ничего не купив, вышел с последними покупрателями. Дальше... Крепкий
кирпичный двенадцатиэтажник. А вот три старых пятиэтажки, невесть как
уцелевшие в этом районе. Неотличимые с виду.

Илья замедлил шаг.

Быстрота и аккуратность. Никакого планирования -- это просто не нужно.
Звонок, щелканье замка,