едь,  собственно, только  заехали
удостовериться, что у вас все нормально... По поручению посла...  Узнать, не
напугали ли вас...
     -- "Все нормально"?! Да у нас в жизни не было страшнее дня!
     -- Ну, ну, не  преувеличивайте. До нас в посольстве  дошел слух, что  в
городе были кое-какие беспорядки, однако сейчас вам уже ничто не  грозит. На
улице, если не  считать  нескольких пьяниц, -- полная тишина.  Впрочем, если
вам что-то понадобится, обязательно дайте нам знать.
     -- Молодой человек, уж не намереваетесь ли вы оставить нас здесь на всю
ночь?
     -- Видите ли... не сочтите  нас  негостеприимными,  но мы в безвыходном
положении.   Посольство   забито  до  отказа.  Сегодня,  причем   совершенно
неожиданно,  приехал  епископ,  а потом еще несколько коммерсантов,  которые
почему-то  побоялись  остаться в  городе.  Мне  крайне  неловко,  но...  вы,
надеюсь, сами понимаете...
     -- А вам известно, что в городе пожар?
     --  Да,  горит здорово.  Мы  ведь  проезжали  совсем  близко.  Даже  из
посольства видно зарево.
     -- Молодой человек, мы с мисс Тин едем с вами.
     -- Но, послушайте, я же, кажется...
     -- Сара, залезайте в машину. А я пойду соберу кое-какие вещи. Продолжая
препираться,  они вышли  на  улицу.  Уильям и  Анстрадер  обменялись полными
отчаяния  взглядами. "Убедитесь, что  эти старые зануды в  безопасности,  --
проинструктировал их сэр Самсон, -- но ни под каким видом не вздумайте везти
их  сюда.  Здесь  и  так  уже   яблоку  негде   упасть".   (Последняя  фраза
предназначалась епископу, который, сидя в гостиной,  мирно играл с Пруденс в
подкидного.)
     Леди  Милдред сомневалась, что  мисс Тин способна  удержать дипломатов,
если те вдруг решат уехать без них, а потому собрала лишь самое необходимое,
после чего, перекинув ночные рубашки  через плечо и  держа в руках туалетные
принадлежности,   опять,  буквально  через   минуту,  спустилась   вниз   и,
удовлетворенно фыркнув, втиснулась на заднее сиденье.
     -- Скажите, -- не без восхищения спросил ее  Уильям, разворачиваясь, --
вы всегда бросаете в машину бутылки, если хотите, чтобы вас подвезли?

     На  следующее   утро  сэр  Самсон  Кортни  проснулся  в  отвратительном
настроении,  которое  становилось  все  хуже  и  хуже  по  мере  того,  как,
неторопливо  совершая  туалет,  он   во  всех  подробностях  вспоминал,  что
творилось в посольстве накануне вечером.
     "Раньше ничего подобного не бывало, -- размышлял он по дороге в ванную.
-- Эти болваны, по всей  вероятности, просто не  понимают, что посольство --
это не  общежитие.  Как прикажете исполнять  свои  обязанности, когда дом до
отказа набит непрошеными гостями?"
     Первым приехал епископ, который привез с собой двух  дрожащих от страха
викариев  и  совершенно  идиотскую  историю о  том, что в  стране  будто  бы
очередная революция и в городе стреляют. Подумаешь, революция! Азания -- это
вам не  Барчестер'.  А еще называют себя миссионерами! Миссионер должен быть
готов к испытаниям. Трусы! Сэр Самсон в сердцах рванул кран и пустил воду. А
когда обед уже подхо

     ` Имеется в виду английский провинциальный, городок  Барчестер -- место
действия романа Антони Троллопа (1815 -- 1882) "Барчестерские башни" (1957).

     дил  к концу,  заявились управляющий банком  и  эгот коротыпка Джеггер.
Первый  раз его вижу.  И опять  -- только  и  разговоров,  что про убийства,
грабежи,   пожары.  Пришлось  начинать   обед  сначала,  в  результате  утка
перестоялась и была совершенно  нес®едобной. И все бы еще ничего, но тут его
собственная  супруга, поддавшись общей панике, возьми  да и  спроси про этих
старух. "А что, разве леди Милдред и мисс Тин не уехали вместе  со  всеми на
побережье? Не надо ли им чем-нибудь помочь?" Посол попробовал было перевести
разговор  на другую  тему, но,  в  конце концов, вняв  уговорам собравшихся,
разрешил  Уильяму и Перси сесть в машину и  с®ездить  в отель узнать, все ли
там в порядке. Им ведь было ясно сказано: только узнать, все ли в порядке. А
эти  олухи  взяли и  привезли старух  сюда. Таким  образом, под  его  крышей
фактически  собралась  сейчас  вся  английская  колония  Дебра-Довы.  "Пусть
сегодня же выметаются, -- решил,  намыливая  подбородок, посол.  --  Все  до
одного. Свалились на мою голову!"
     В конечном счете  удалось разместить всех гостей. Епископ спал в здании
посольства, оба  викария  -- у  Анстрадеров, которые  с готовностью  забрали
детей к себе в спальню;  леди Милдред  и мисс Тин -- у Леггов, а управляющий
банком  и мистер Джеггер -- в пустовавшем коттедже Уолшей. Когда  сэр Самсон
спустился  к  завтраку, все  уже  собрались на крокетной  площадке и  что-то
оживленно обсуждали, перебивая друг друга.
     "...ужасно  болит  спина... я  ведь  в  седле держусь плоховато..."  --
"Бедный  мистер Рейт..." --  "Чувствуется рука Церкви. Священники уже  давно
настраивали народ  против контроля за рождаемостью. Полиции стало  известно,
что  будет  предпринята  попытка  остановить праздничную процессию,  поэтому
перед самым началом праздника был арестован патриарх..." -- "Войска очистили
улицы...  стреляли  только  в  воздух... никто  не  пострадал..."  --  "Пуля
пролетела  в  нескольких  дюймах от  моей головы. Представляете, буквально в
нескольких дюймах..." -- "Сет вернулся во дворец, как только стало очевидно,
что  праздник сорван.  Вы бы его видели -- злой, как черт..." -- "Сил  уехал
вместе  с ним..."  -- "...когда лошадь подымалась в  гору,  было еще ничего.
Хуже, когда она сбегала вниз... Такое ощущение, что летишь по воздуху..." --
"Бедный  мистер  Рейт..."  --  "После этого  войска стянули  к  дворцу. Мы с
Джеггером были  совсем близко и все видели. На дворцовой  площади  собралась
вся армия,  и когда люди поняли,  что стрельба прекратилась, они  начали, по
шесть-семь  человек, выходить  из  переулков и тоже  двинулись  на  площадь,
смешиваясь  с  солдатами.  Было  это  примерно  в  половине  шестого..."  --
"...Из-за того, что бриджи у меня никудышные, я стер себе все  колени..." --
"Бедный  мистер Рейт..."  --  "Все  думали,  что  Сет появится  снова.  Даже
королевскую ложу  убирать не стали. Сама-то ложа -- дешевка, главное, что на
возвышении. Все стоят, глаз с  ложи не сводят. И  вдруг на нее подымается --
но не  император,  а  патриарх,  которого мятежники  освободили из тюрьмы, а
вслед за  ним  -- Коннолли,  старый Нгумо и кое-кто из придворных. Тут толпа
стала  бурно приветствовать  патриарха и Нгумо, а  солдаты, увидев Коннолли,
закричали "ура" и  начали снова палить в воздух. Минут пятнадцать на площади
невообразимый рев стоял..." --  "...И еще две ссадины на нижней части голени
--  от шпор..."  -- "Бедный  мистер Рейт..." --  "А  потом  произошло  самое
неожиданное. Патриарх  произнес речь,  которую, впрочем,  из-за  шума  почти
никто  не  слышал. Он  об®явил,  что Сет низложен  и  что сегодня  состоится
коронация нового монарха, сына Амурата, Ахона, который,  как выяснилось, еще
жив,  хотя все думали, что он уже лет пятьдесят назад умер. Стоявшие рядом с
ложей стали кричать "Да здравствует Ахон!", и толпа их поддержала, а  почему
--  никто, наверно, и сам не знал. Вот  тут и  начался настоящий праздник. А
христиане тем временем громили индийские  и еврейские  кварталы -- взлаивали
магазины,  поджигали  дома. Тогда-то  мы с  Джеггером  и  решили  бежать  из
города..."  --  "...горячая  попалась  лошадка,  ничего  не  скажешь..."  --
"Бедный, бедный мистер Рейт".
     --  А  они  все  о  том  же,  --  подумал  вслух  сэр  Самсон,  услышав
доносившиеся с лужайки голоса. -- На отсутствие аппетита они пожаловаться не
могут, -- кисло добавил он, заметив, что гости под®ели почти весь кеджери '.
     -- А что с Бэзилом Силом? -- спросила Пруденс.
     --  Бежал вместе  с  Сетом, надо полагать, --  откликнулся  управляющий
банком. -- А уж куда -- не знаю.
     Тут  появилась леди  Кортни. Она была в  резиновых сапогах,  с тачкой и
лопатой. Императоры приходят  и  уходят, а вот пруд с водяными лилиями никто
вместо нее перекапывать не станет.
     -- Доброе  утро,  -- сказала она. -- Надеюсь, после вчерашнего  вы  все
выспались и с аппетитом  позавтракали.  К сожалению, у  нас здесь  форменный
сумасшедший дом. Пруденс,  детка, ты не поможешь мне перекопать пруд? Мистер
Рейт, вы, должно быть, ужасно устали от езды верхом? Будьте же благоразумны,
постарайтесь  сегодня  себя  особенно не утруждать. Епископ покажет вам  наш
сад. Возьмите  шезлонги. Они  на  веранде. Леди Милдред и мисс  Тин, как вы?
Надеюсь,  моя  горничная  обеспечила   вас  всем   необходимым?  Прошу  вас,
пожалуйста,  будьте  как  дома.  Вы  случайно  не играете в  крокет,  мистер
Джеггер?
     Неполномочный допил  вторую чашку кофе,  набил  трубку,  раскурил ее и,
чтобы  избежать светской  беседы на  лужайке, через  задний двор поплелся  в
канцелярию. Хотя бы  здесь сохранилась нормальная  обстановка.  В канцелярии
Анстрадер, Легг и Уильям резались в бридж.
     --  Простите, что помешал, друзья.  Я только  хотел узнать, известно ли
кому-нибудь из вас про очередную революцию?
     -- Толком ничего не известно, сэр. Не хотите к нам присоединиться?
     -- Нет, большое спасибо.  Пойду  поговорю  с  епископом  о  его соборе.
Тогда,  может,  и  письмо сочинять  не  придется. Ничего, теперь, когда  Сет
свергнут, все будет хорошо. Придется, наверно, писать  о  перевороте рапорт.
Никто,  впрочем,  не станет этот рапорт читать.  И все-таки было бы  хорошо,
если  б  кто-то из вас при  случае  наведался в  город и выяснил, что же там
произошло на самом деле.
     -- Делать нам больше  нечего, -- сказал  Уильям, когда  посол вышел. --
Черт, какие у "болвана" слабые карты! Через час посол явился снова:
     -- Знаете, только что пришло приглашение на коронацию.  Боюсь, придется
поехать  кому-то из вас.  Без  парадной формы  ведь нельзя, а моя ужасно мне
жмет под мышками. Уильям, голубчик, с®ездили бы вы вместо меня, а?

     Несторианский собор, как,  впрочем,  и весь  город, был построен совсем
недавно, однако из-за спертого  воздуха  и  царившего  внутри мрака от  него
веяло стариной.  Это было восьмиугольное здание  с  куполообразной  крышей и
галереей   вокруг  алтаря.   Стены   собора   были  расписаны   примитивными
изображениями святых и ангелов, а также батальными сценами из Ветхого Завета
и портретами  Амурата Великого,  едва  различимыми в  слабом свете  полутора
десятков закрепленных  на стенах  свечей.  В  этот  день  в  соборе с самого
рассвета  пели три  хора.  До  коронации  должен  был  состояться длиннейший
церковный   обряд,   состоящий   из   псалмов,   пророчеств  и  многословных
очистительных молитв.  Под аккомпанемент дьяконов,  которые несильно  били в
барабаны и  серебряный гонг,  три  престарелых причетника читали по  свиткам
Третью  Книгу  Моисееву.  Роль  церкви  в  стране  значительно  возросла,  и
духовенство не желало жертвовать ни одной минутой торжественного молебна.

     ` Кеджери -- индийское блюдо из риса, овощей и яиц.

     Тем  временем перед боковым приделом расстелили ковер, поставили кресла
и  натянули  навес, под которым после  торжественной  службы  должен был, по
ритуалу,   давать   клятву   верности  новый   император.  Все   ведущие   к
несторианскому храму улицы были забиты полицией, а соборная площадь оцеплена
гвардейцами.  Ровно в одиннадцать утра прибыл мсье Байон и опустился в  одно
из кресел, отведенных  дипломатическому корпусу. В отсутствие  американского
посла, уехавшего  из столицы на побережье, мсье Байон занимал пост  дуайена.
Местная  знать была  уже в полном сборе. Герцог Укакский  сел рядом с графом
Нгумо.
     -- Где Ахон?
     -- В алтаре, со священниками.
     -- Как он?
     -- Ночь прошла  спокойно.  Мне кажется, ему неудобно в  мантии. Наконец
обряд кончился и началась торжественная служба; молитву за закрытыми дверьми
читал, в соответствии со сложнейшим несторианским ритуалом, сам патриарх. Из
темноты  доносилось  торжественное  песнопение  дьяконов   да   позванивание
серебряного колокольчика,  оповещавшие собравшихся,  что  молебен идет своим
чередом. Мсье Байон сидел как  на иголках; его, убежденного атеиста, вся эта
процедура  начинала немножко  раздражать. В  это  время  появился  Уильям, в
треугольной  шляпе и  в костюме с золотыми нашивками. Нашивки очень ему шли.
Он вежливо улыбнулся мсье Байону и сел рядом.
     -- Что, уже началось?
     Мсье Байон важно кивнул головой, не проронив ни слова.
     Через  некоторое время дуайен дипломатического корпуса вновь  заерзал в
своем позолоченном кресле  --  на этот раз  по причине, никакого отношения к
атеизму не имеющей.
     Уильям теребил в руке перчатки,  потом скинул шляпу и с тоской устремил
взор под расписанный фресками купол. В какой-то момент, забывшись, он достал
из кармана портсигар,  вынул сигарету, постучал  ею о носок  ботинка  и  уже
собирался закурить, но  поймал на себе взгляд мсье Байона и поспешно спрятал
сигарету в карман.
     Наконец молебен подошел к  концу, двери собора распахнулись, трубачи на
ступеньках  затрубили в фанфары,  и застывший  на  площади  духовой  оркестр
заиграл национальный гимн.  На пороге  показалась процессия. Впереди шел хор
дьяконов, за ними следовали  священники, епископы, патриарх, и, наконец, под
парчовым балдахином,  который с  четырех  сторон держали на  высоких  шестах
четверо  вельмож, появился путающийся в  длинной мантии император. По  тому,
как  он  держался,  неясно  было,  отдавал  ли  он  себе  отчет в  том,  что
происходило.  Помазанник, по-видимому, не  привыкший  к  шелковой  мантии  и
драгоценностям,  то  и дело с раздражением поводил плечами,  чесался  и  все
время, беспокойно  оглядываясь,  подымал  правую  ногу  и  встряхивал  ею --
отсутствие на  лодыжке  цепи, вероятно,  очень  его  смущало.  Святое  миро,
которым  он только  что был помазан  на царство, стекало у  него  по  носу и
капало с  седой  бороды  на  землю. На каждом  шагу  император  спотыкался и
останавливался как вкопанный, двигаясь дальше только после того, как один из
сопровождавших  его  вельмож почтительно  подталкивал  его в бок. Следуя  за
монархом,   мсье   Байон,   Уильям  и   представители  местной  аристократии
направились  в  сторону  помоста,  воздвигнутого  на  соборной  площади  для
торжественной церемонии.
     Появление императора и его свиты толпа встретила восторженными криками.
Ахона  подвели к сооруженному  на помосте трону  и  стали, одну  за  другой,
вручать  ему королевские регалии.  Держа в руке  королевскую шпагу, патриарх
обратился к монарху со следующими словами:
     -- Ахон,  я вручаю  тебе эту шпагу  Азанийской империи.  Поклянись, что
будешь сражаться во имя Справедливости и  Веры,  в защиту своего народа,  во
славу нации!
     Император  что-то пробурчал,  и  шпага на  пестрой перевязи  под грохот
аплодисментов была опущена ему на колени, а его безжизненная  рука  положена
на эфес.
     Следующей регалией была золотая шпора.
     -- Ахон, я вручаю тебе эту  шпору.  Поклянись, что будешь ездить верхом
во имя Справедливости и Веры, в защиту своего народа, во славу нации!
     Император  тихонько заскулил  и  отвернулся, а граф  Нгумо тем временем
прицепил шпору к его правой ноге, привыкшей к более тяжкому грузу. Народ  на
площади взвыл от восторга.
     Наконец дошла очередь до короны.
     -- Ахон,  я вручаю  тебе эту корону. Поклянись, что будешь носить ее во
имя Справедливости и Веры, в защиту своего народа, во славу нации!
     Император ничего  не  ответил,  и патриарх  двинулся к  нему, держа  на
вытянутых руках  массивную  золотую  тиару  Амурата  Великого. С  величайшей
осторожностью  он водрузил ее на  сморщенный лоб, но тут убеленная  сединами
голова Ахона под весом короны упала на грудь, а сама корона  вновь оказалась
в руках у патриарха.
     Придворные и  священнослужители столпились  вокруг старика, и  вдруг до
стоявших  перед  помостом  людей  донесся  испуганный,  приглушенный  шепот.
Чувствуя, что что-то произошло, народ затих и подался вперед.
     -- Вот те на! -- воскликнул мсье Байон. -- Удивительное  невезение! Кто
бы мог подумать...
     Ахон был мертв.

     -- Гм, -- изрек сэр Самсон, когда, немного опоздав ко второму завтраку,
из города с рассказом о коронации  вернулся Уильям. -- Хотел бы я знать, что
они еще выдумают? Придется, значит, снова сажать Сета на трон. Стоило огород
городить.  Только  голову нам  морочат!  Теперь  наш  рапорт в  министерство
иностранных дел покажется  сущим бредом. Может,  имеет смысл вообще  об этой
истории помалкивать?
     -- Кстати,  --  сказал  Уильям,  --  в  городе  идут  разговоры,  будто
железнодорожный мост через Лумо разрушен и поезда в  Матоди еще долго ходить
не будут.
     -- Час от часу не легче.
     За  обеденным  столом  собралась  вся  английская  колония.  Епископ  и
викарии,  управляющий  банком  и  мистер  Джеггер, леди Милдред и мисс  Тин,
перебивая друг  друга, засыпали Уильяма  вопросами. Пожар  потушен? Магазины
еще грабят?  Городская жизнь входит в  нормальную  колею? Введены ли в город
войска? Где Сет? Где Сил? Где Боз?
     --  Оставьте  Уильяма  в покое, --  вступилась  Пруденс. --  Посмотрите
лучше, как ему идет костюм с нашивками.
     -- Если мост, как вы говорите, разрушен, -- не унималась леди  Милдред,
-- Как же тогда добраться до Матоди?
     -- Никак. Только на верблюде.
     -- Вы что же, хотите сказать, что  нам придется сидеть здесь, пока мост
не починят?
     -- Только не здесь, -- не выдержал сэр Самсон. -- Не здесь.
     -- Какое  безобразие! -- вырвалось у  мисс Тин.  Наконец, не дождавшись
кофе, посол вышел из-за стола.
     -- Дела, дела, -- бодрым голосом пояснил он. -- Боюсь, до вечера я буду
занят,  поэтому,  на  всякий  случай,  хочу  с  вами  попрощаться.  Когда  я
освобожусь, вы все, надо думать, уже раз®едетесь.
     И он вышел из столовой, оставив своих гостей в полном оцепенении.
     Вскоре они, все семеро,  собрались в глубине  сада обсудить создавшееся
положение.
     -- Откровенно говоря, -- сказал епископ, -- со стороны посла, по-моему,
в  высшей  степени  необдуманно,  более  того,  опрометчиво  отправлять  нас
обратно, не дождавшись более обнадеживающих сведений о положении в городе.
     -- Мы --  британские подданные, --  заявила  леди Милдред,  --  и имеем
полное право искать защиты под британским флагом. Вы как хотите, а я остаюсь
в посольстве независимо от того, нравится это сэру Самсону или нет.
     -- Я -- тоже, -- сказал мистер Джеггер.
     Еще немного  посовещавшись, они отправили  к  послу епископа, чтобы тот
сообщил хозяину  дома об  их решении.  Епископ  застал  Неполномочного мирно
дремлющим в гамаке, в тени манговых деревьев.
     -- Вы ставите меня в очень сложное положение, -- сказал посол, узнав от
епископа, что  гости  уезжать  не  собираются. --  Очень  жаль,  что все так
получилось. Я-то уверен, что  в городе вам было бы уютнее,  чем здесь, и так
же спокойно,  но, раз вы хотите остаться, милости прошу, живите в посольстве
до тех пор, пока страсти не улягутся.
     К вечеру, когда леди Кортни удалось  найти всем занятие  (одни  пошли в
бильярдную, другие решили поиграть в лото, третьи -- в карты или в крокет, а
четвертые  сели рассматривать альбомы с  фотографиями),  к  семи  непрошеным
гостям прибавился  еще один -- в  пыльном азанийском национальном костюме, с
винтовкой  в руке. Войдя  в гостиную,  восьмой  гость прислонил  винтовку  к
камину и только тогда подошел поздороваться с леди Кортни.
     -- Господи! -- воскликнула она. -- И вы тоже будете у нас жить?
     -- Только переночую, -- заверил ее Бэзил. -- Завтра рано утром я должен
двигаться дальше. Куда можно поставить верблюдов?
     --  Верблюдов?!  На  верблюде к нам,  кажется, еще  никто не  приезжал.
Сколько же их у вас?
     --  Десять. Я  путешествую под видом  местного купца. Верблюды стоят