талями,  охватывать  умом
целое... Пророчество было. Этого достаточно. Правда,  это  означает  лишь,
что однажды оно было произнесено. И не более того. Вам доводилось слышать,
барон, что не всякое пророчество с роковой  непреложностью  воплощается  в
жизнь?
     - Доводилось, -  кивнул  Сварог,  насторожившись  еще  сильнее,  если
только такое было возможно.
     - Будущее - вовсе не застывший монолит, скрепленный  пророчествами  и
предсказаниями, как вечным "кромольским раствором".  Секрет  "кромольского
раствора", кстати, нынешними  гильдиями  каменщиков  утрачен...  -  Король
усмехнулся. - Барон, вы  и  ваши  спутники  -  идеалисты?  Подвижники?  Вы
одержимы горячим желанием облагодетельствовать человечество?
     - Боюсь, до таких  высот  наш  идеализм  не  простирается,  -  сказал
Сварог, усмехнувшись елико возможно циничнее.
     - Благодарю за откровенность. Скорее уж на лицах иных из ваших  людей
читается  не  идеализм,  а  страстное  желание  проникнуть  взором  в  мои
сундуки... Вон тот здоровенный, с крестьянской  рожей,  скоро  прожжет  их
взглядом... Сокровища там, милейший верзила, сокровища, как  же  без  них?
Барон, чего вы ждали - герцогской короны? Земель? Орденов?
     - Возможно, я вас разочарую, но мое нахальство  простирается  на  все
сразу... - сказал Сварог.
     - Ничего, - благодушно сказал король.  -  Дело  житейское.  Идеалисты
среди магов - великая редкость, сколько  живу,  встречать  не  доводилось.
Возможно, есть что-то  такое  в  потоке  апейрона,  влияющее  на  сознание
мага... Словом, идеалистов нет. Другое дело - святые,  но  меж  святыми  и
магами мало общего еще и оттого, что магия подчиняется законам природы,  а
чудеса, творимые святыми, проистекают... гм, из  другого  источника.  Нет,
барон, вы меня не разочаровали, это  я  вынужден  вас  разочаровать.  Наша
персона не желает, чтобы Глаза Сатаны были уничтожены. Не вздумайте только
подозревать меня в симпатиях к силам Тьмы.  Я  одинаково  равнодушен  и  к
Тьме, и к Свету, я - это Нечто Третье, хотя мудрецы и вбили себе в голову,
будто такого не может быть... Даже мой мэтр Лагефель когда-то так  считал,
до знакомства со мной. Не  смущайтесь,  мэтр,  вы  с  тех  пор  на  глазах
поумнели... Я - это я, - он значительно  поднял  палец,  и  в  его  голосе
сквозило самодовольство. - Ибо добился  всего  собственными  трудами,  без
помощи и темных сил, и светлых, а посему свободен и от обязательств  перед
ними, и от симпатий с антипатиями. Даже лары вынуждены со мной  считаться.
Я еще в древние времена предпринял кое-какие меры, делающие их бессильными
передо мной. Так вот, мои взгляды можно назвать свободными и  исполненными
терпимости. Здесь может разгуливать Князь Тьмы, когда ему захочется.  А  в
горах на полуночи обитает отшельник из приверженцев Единого, я  велел  его
не беспокоить. Подлинно  могучему  владыке  присуща  терпимость.  Особенно
такому, как я. За те тысячелетия, что  я  здесь  правлю,  ушло  в  небытие
столько темных и светлых богов, столько  бессмысленных  сражений  Света  и
Тьмы отгремело...
     Сварог мысленно поздравил себя с удачей - не пришлось ломать  голову,
проявляя чудеса проницательности,  на  каковые  он,  трезво  мысля,  и  не
способен. Король сам преподнес свой главный пунктик,  на  блюдечке.  Мания
величия в самой примитивной и недвусмысленной форме.  Справедливости  ради
стоит заметить на полях - а чего  еще  прикажете  ожидать  от  самодержца,
ухитрившегося усидеть на троне пять с половиной тысячелетий?
     И еще - Король Сосновая Шишка как-то не  тянул  на  настоящего  мага.
Хоть Сварог и не видел настоящих никогда... То, что он владыка Хелльстада,
ничего еще не доказывает. На иных тронах, отнюдь не захолустных,  сиживали
и дебилы, и просто дикие посредственности. Правда, это ничуть  не  умаляет
могущества Хелльстада,  но  ведь  и  с  земными  державами  точно  так  же
обстояло...
     - Иными словами, вы намерены мне воспрепятствовать? - спросил он.
     -   Ну   разумеется,   -   сказал   король.   -   По-моему,   я   уже
воспрепятствовал...
     Что-то не клеилось. Если за всеми имевшими  несчастье  сюда  забрести
наблюдают с момента их появления, почему Сварог  в  прошлый  раз  выбрался
незамеченным?  Или  в  этом  и  заключалась  игра?  И  король,  сразу  его
опознавший, готовит коварнейшую ловушку, играет, как кошка с мышкой?
     - Ну что же,  умные  люди,  оказавшись  в  вашей  ситуации,  тактично
молчат, - сказал король. - Вы молчите, а  значит,  умны.  Что  вас  больше
интересует - ваша участь или желание узнать движущие мною мотивы?
     - Второе, - сказал Сварог. - Поскольку догадываюсь, что моя участь не
от меня зависит...
     - Верно. И все же... Каждый сам определяет  свою  участь.  Определили
свою и вы. Я решил взять вас на службу. Даже  великому  владыке  прискучит
одиночество, если оно затягивается. Ему нужны верные слуги...
     "И свежие слушатели,  способные  должным  образом  оценить  хозяйские
монологи", - добавил для себя Сварог. Как учит история,  выслужившиеся  из
грязи князья четко делятся на  две  категории  -  одни  стараются  напрочь
забыть свое  свинопасье  прошлое,  вытравить  его  из  памяти  окружающих.
Другие, наоборот, кстати и некстати любят вспомнить вслух, из какой  грязи
поднялись. И та, и другая линии поведения  еще  не  свидетельствуют  ни  о
высоком интеллекте, ни о широте души. Просто одни - снобы, а другие - нет.
Фаларен, скорее, из тех, кто бережно сохраняет помянутую  грязную  канаву,
огородив ее золотым забором, и любит под настроение показывать гостям...
     А вслух он сказал:
     - Я безмерно благодарен, ваше величество, за столь высокую честь.  Но
не представляю, чем могу оказаться вам полезным...
     - Откровенно говоря,  я  тоже  в  данный  момент  не  представляю,  -
признался король. - Но непременно что-нибудь придумаю. Мое владение ничуть
не напоминает убогое поместье, куда нанимают  работников  для  примитивных
конкретных дел. Подлинный ум заглядывает далеко вперед... Эти  господа,  -
незначительный жест ладони, - тоже не  имели  сначала  четко  определенных
обязанностей, но со временем оказались полезными.  Так  же  поступим  и  с
вами. Да, есть еще ваши  люди...  Можно  отправить  их  восвояси,  насыпав
полные карманы бриллиантов, а можно и использовать  в  какой-нибудь  новой
забаве... - Он опять глянул мимо Сварога. - Прелесть моя, не  нужно  столь
гордо и возмущенно вскидывать вашу изящную головку. Сколько лет  правит  в
Ронеро ваша династия? Тысячу двести? Я сидел на этом троне,  когда  предки
всех вас бродили в звериных шкурах, отброшенные Штормом к началу времен...
Итак, ваши люди, барон. Неплохая коллекция индивидуумов, в  той  или  иной
мере одаренных магическими способностями. Жаль разбивать  столь  тщательно
подобранный оркестр. Пожалуй, и  они  мне  пригодятся.  Жалую  долголетие,
роскошь, удовлетворение всех и всяческих  прихотей...  и  так  как  далее,
нужное подчеркнуть, недостающее вписать самим. Согласием  не  интересуюсь,
поскольку не предоставляю выбора. Надеюсь,  среди  вас  нет  идеалистов  и
безумцев, способных  отказаться  и  подвергнуться  моему  гневу?  -  И  он
медленно обвел всех капризно-деспотическим взором.
     Стояло молчание. Сварог волчьим чутьем угадывал - все  полагаются  на
него, прекрасно понимая, что ничего другого не остается.
     - А главным вашим предназначением станет - помочь мне победить скуку,
- продолжал Фаларен. - Скука - единственный и главный  враг  бессмертного.
Впервые она об®явила  войну  уже  через  несколько  столетий  после  моего
воцарения.  Перед  вами  -  неутомимый  воитель,  в   борьбе   со   скукой
испробовавший все. Все мыслимые разновидности  добрых  и  злых  поступков.
Добро быстро  истощает  изобретательность,  оно  удручающе  однообразно  и
оттого становится невольным союзником скуки. Зло не в пример многограннее,
оно тысячелико, но пороки, извращения и злодейства  тоже  в  конце  концов
исчерпываются, как ни пытаешься их разнообразить, порой  вовлекая  в  свои
забавы миллионы смертных двуногих, не ведающих о том... -  он  мечтательно
уставился в потолок. - И со временем  обнаруживаешь,  что  собственноручно
содрать кожу с какой-нибудь принцессы так же скучно,  как  и  столкнуть  в
бессмысленной схватке две самые сильные державы... Да-да, это  я  развязал
Лабурскую войну... вы ее не помните? Вот видите, как все бессмысленно... А
короля Шого и его таинственное исчезновение еще помнят? Ах, даже  вошло  в
поговорку? Ну конечно, это был я. Показалось  забавным  сесть  на  престол
обычного  земного  королевства,  потом,  очень  быстро,  стало   скучно...
Насколько мне известно, иные глупцы там, наверху, всерьез подозревают меня
в попытках развязать с ними войну за власть над  Империей  Четырех  Миров.
Болваны. Власть над Империей мне  наскучила  бы  столь  же  быстро.  Хотя,
оговорюсь, стоит и попробовать. Но что прикажете делать  потом?  Лишь  тот
стремится к власти, кто примерно знает отпущенный ему срок...
     - Но видите же вы хоть какой-то выход? - с интересом спросил Сварог.
     - Конечно же! Во-первых, история человечества при всей ее  черепашьей
медлительности и однообразии - материал для изучения.  Любопытно  увидеть,
куда все придет и чем кончится, будут ли повторены прежние  ошибки,  каким
станет финал... И если после очередной катастрофы - которая нашу  персону,
разумеется, не затронет - на смену придет иная раса, как это стряслось и с
Изначальными, и с Хоррами, и с чередой их предшественников,  впереди  меня
ждут новые впечатления и острые ощущения. Во-вторых,  я  еще  не  исчерпал
всех загадок этого мира. Есть еще и Багровая Звезда, и Нериада и  Тетра  с
их тайнами, я оставил их напоследок, и теперь пришла пора...
     Сварог покосился на сановников - король сидел к  ним  спиной,  и  они
смогли  чуточку  расслабиться.  На  лицах  у  них  читалась   безудержная,
безграничная скука. Все эти монологи оба бедолаги явно выучили наизусть  и
могли отбарабанить без запинки, разбуди их посреди ночи. И король не может
этого не понимать. Еще одна беда  бессмертного  -  ему  необходимы  свежие
слушатели, и менять их желательно почаще, иначе все кончится  полубезумным
обитателем необитаемого острова, часами церемонно беседующим с попугаями и
пальмами. Пожалуй, бессмертие и впрямь коварнейшая ловушка. Если настигает
одиночку. А если одиночка вдобавок - личность  весьма  посредственная,  он
ничуть не поумнеет за все тысячелетия, как ни штудируй умные книги...
     - Как же вышло,  что  вы  стали  властелином  Хелльстада?  -  спросил
Сварог. - Если Хелльстад существовал еще до Шторма...  Но  эта  гостиница,
оставшаяся целехонькой, как-то не совсем уместна в волшебной стране...
     Ему и в самом деле было интересно. Но имелась еще и  подоплека  -  он
подсознательно  оттягивал  неизбежную  схватку,  боялся,  что   может   ее
проиграть, злился на себя за этот страх, но ни на что не решался пока...
     - Вы, право, неглупы, - сказал король. - Гостиница для флотских чинов
никак не вяжется с волшебной страной. Хелльстада, конечно же, до Шторма не
было. Пока  я  его  не  создал.  -  В  его  голосе  прозвучала  кокетливая
мечтательность, словно  придворная  красотка  вспоминала  свои  победы.  -
Здесь, на сотни лиг вокруг, были великолепные курорты. Вы еще не видели ни
Граневильского водопада, ни Озерной Страны, а ведь все сохранилось  с  тех
времен, моим тщанием... Я любил отдыхать в  этих  краях  -  о,  не  в  той
гостинице,  где  вы  побывали,  для  нее  у  меня  не  хватало  кистей  на
эполетах...
     - Вы были моряком? - спросил Сварог. - Военным?
     - Угадали. Только корабли, естественно, неизмеримо превосходили  все,
какие вам доводилось видеть в жизни. К моему превеликому сожалению, барон,
вы пока что не представляете, что такое атомный авианосец Длинного Прыжка.
Верх совершенства и мощи  (Сварогу  очень  хотелось  спросить,  что  такое
Длинный Прыжок, но это могло и выдать его знакомство с  термином  "атомный
авианосец", так что он промолчал). К счастью, я был  на  суше,  когда  это
началось, здесь, где отдыхал обычно. Бедняга "Трезубец", он сейчас  то  ли
лежит на дне в Фалейском заливе, то  ли  пребывает  в  таких  местах,  что
оторопь берет... Что случилось с успевшими взлететь самолетами, даже я  не
берусь гадать. Увы, никогда не питал пристрастия к сложным наукам.  Ученый
у меня есть, и этого достаточно. Не королевское дело - всерьез  заниматься
науками.
     "А служил ты, не исключено, каким-нибудь квартирмейстером, -  подумал
Сварог. - Даже пять тысяч лет спустя напоминаешь разбогатевшего буфетчика,
благо все твое государство - это ты  сам,  и  нет  окружающего  мира,  где
престижно быть сведущим в науках или хотя бы меценатом. Господи, это ж  не
человек, это растение, его и положить не грех..."
     - Это была война? - спросил он.
     - Все вместе. Мне трудно судить, катаклизмы ли вызвали  войну,  война
ли спровоцировала катаклизмы или все разразилось одновременно  и  обстояло
еще запутаннее... Достоверно известно одно: и война,  и  катаклизмы  стали
буйством сорвавшейся  с  цепи  магии,  разбушевавшегося  колдовства.  Были
лаборатории, засекреченные, разрабатывавшие нечто такое, что, должно быть,
послужило детонатором. Вам, к счастью,  все  это  совершенно  незнакомо  -
напыщенные  ученые  болваны,  беззаботно  ковырявшиеся  во   внутренностях
непонятного  им  могучего  чудовища,   живого,   заметьте,   и   отчего-то
убежденные, что чудовище на такое обращение не обидится...
     Увы,   Сварогу   это   было   знакомо.   Брезгливое   отвращение    к
недоумкам-ученым, беззаботно дергавшим за усы демонов, -  единственное,  в
чем он с королем полностью согласен. Всегда одно и  то  же  -  интеллигент
считает, что способность мыслить делает его равным  Богу,  начисто  забыв,
что Бог - это создатель, а роль ученого при всей ее значимости и богатстве
интеллектуальных исканий сводится к должности  прилежного  регистратора  и
толкователя. Создавать может один лишь Бог, и там, где человек посягает на
это умение, кончается Хиросимой, Штормом, Судным днем...
     - Интересно, успели они улететь из гостиницы? - подумал он вслух. - Я
там нашел на столе срочный вызов...
     - Сомневаюсь, что успели, - ничуть не удивившись,  сказал  король.  -
Там промчалось... нет, вы не поймете,  барон.  Ни  сейчас,  ни  когда-либо
потом. Никто ничего не понимал. Для многого из творившегося тогда  слов  в
человеческом языке нет, не было и не будет. Меня  еще  долго  преследовали
сны...
     Сейчас он казался Сварогу ближе и понятнее. И все равно его следовало
убить, потому что добровольно  этот  зажиревший  псих  их  ни  за  что  не
отпустит. Остаться, войти в доверие, ждать подходящего случая  -  чересчур
скользкий и чреватый полной неизвестностью путь, а время уходит...
     - Как же вам удалось? - спросил он тихо.
     - Везение, признаюсь откровенно, - сказал король.  -  Именно  у  меня
отыскались необходимые качества,  какие-то  врожденные  способности,  хотя
Керуани в нашем роду определенно не было. Мой ученый,  -  легкий  кивок  в
сторону мэтра Лагефеля, - порой пытается отыскать об®яснение, но забредает
в непролазные дебри даже раньше,  чем  я  перестаю  его  понимать.  Бывают
прирожденные лозоходцы, прирожденные кулинары и даже прирожденные  палачи.
Так и со мной. Когда пронесся Поток... Я называю это Потоком за  неимением
лучшего слова... больше всего это было похоже на дакату. Вам не  случалось
видеть дакату? Порой  смертным  удается  попасть  под  нее  и  остаться  в
живых...
     - Не видел, - сказал Сварог.  -  Даката  -  это  что-то  из  морского
фольклора? Нечто магическое, ужасное и легендарное?
     - Да, так. Ладно, если вы  не  видели  дакату,  не  поймете...  Когда
пронесся Поток и слизнул все и всех вокруг меня, я, к  своему  превеликому
изумлению,  обнаружил,  что  остался  цел  и  невредим.  Но  очень   скоро
оказалось, что Поток не исчез. Что он - во мне. То ли я его впитал, то  ли
он меня. Кстати, первое время я долго и безуспешно  искал  подобных  себе,
потом перестал... Одним словом, я обрел удивительные способности. О первых
пробах невозможно вспоминать без смеха - учился на  ходу,  да  к  тому  же
менялся еще довольно долго. Постепенно удалось многое упорядочить, усвоить
и производить осмысленные действия, к тому же время подгоняло - Шторм  все
еще  буйствовал,  требовалось  уцелеть,  выжить,  наладить  безопасное   и
спокойное бытие... На нечто грандиозное  я  не  замахивался.  Хелльстад  в
нынешних его границах,  надо  признаться,  вышел  таким  чуточку  по  воле
случая. Когда все  немного  успокоилось,  принялся  обустраиваться.  Ну  а
одновременно со мной обустраивались  бежавшие  за  облака  и  ухитрившиеся
выжить  суб®екты,  которые  потом  стали  называть  себя  ларами.  Высокое
дворянство, ха! Вообще-то дворяне там были, что правда, то правда,  но  их
насчитывалось не более четверти, это потом они все поголовно сочинили себе
красивые  гербы  или  захапали  оставшиеся   бесхозными.   Кучка   ученых,
причастных к определенным лабораториям, родня, технический персонал вплоть
до уборщиков, охрана, горсточка армейцев, случайные маги, друзья-приятели,
бабы... Ни одного члена тогдашних венценосных фамилий  там  не  оказалось.
Предок нынешней императрицы был, правда, герцогом,  но  по  женской  линии
происхождение у милейшей Яны-Алентевиты самое сиволапое -  герцог  женился
на какой-то красотке из обслуги, чуть ли даже не поварихе... Еще и  оттого
они меня ненавидят, те немногие, кто  знает  обо  мне,  -  я-то  прекрасно
помню, кем были хваленые прадеды,  основатели  большинства  родов.  Им  бы
успокоиться, в конце концов, любой король, если вдуматься,  происходит  из
быдла, у меня тоже не было герба... Но они знают, что я помню...  Небесные
повелители, ха! Лет с тысячу спустя они  отважились  вернуться  на  землю,
попытались возрождать королевства и прочие державы,  но  выживший  народец
стал очень уж диким и примитивным, получилось сплошное безобразие, и  они,
не продержавшись и  ста  лет,  вновь  упорхнули  за  облака,  на  сей  раз
окончательно. Но перед тем по своему дурацкому обычаю ломать все, до  чего
способны  дотянуться  слабыми  ручонками,  вызвали  очередной   глобальный
катаклизм, именуемый в народе Вьюгой. Вы о Вьюге, вероятнее  всего,  и  не
слышали, любезный барон? Ну да, о ней высочайше ведено забыть, дабы  никто
не узнал, что могучие лары проявили себя беспомощными идиотами...
     - Вы их не любите, я вижу... - усмехнулся Сварог.
     - Презираю,  вот  и  все.  Они  которое  тысячелетие  стремятся  быть
владыками, совершенно не  представляя,  что  им  в  этой  роли  делать.  А
делать-то  и  нечего!  Остается  гордо  парить  за  облаками,  старательно
выпалывая внизу все, что способно в будущем усилить землю. Знаете,  отчего
они пять тысяч лет так старательно сохраняли в неприкосновенности  прежний
язык, на котором говорили до Шторма? А когда внизу появилась письменность,
позаботились, чтобы и алфавит остался прежним? Да  потому,  что  овладение
новым языком, изменение его сулит прорыв в новые области магии, а  это  им
решительно ни к чему. Но они недооценивают людской изобретательности, а  я
на нее насмотрелся на своем веку. Лазейка обязательно отыщется, там, где и
предполагать нельзя...
     Он говорил что-то еще, Сварог слушал плохо - чересчур был взволнован.
Короля следовало убить, иначе отсюда не вырваться. Взять и  убить  посреди
разговора - а это не так просто,  хоть  и  успел  привыкнуть  ко  многому.
Обыкновенный человечишка, препустой,  ничего  от  демонического  чудища  -
потому-то и жалко его, потому-то он и страшен...
     Чтобы решиться, Сварог подумал о тех, кто сидел у него за  спиной,  о
каждом по очереди. Стиснул зубы, заводя себя. Они, каждый по отдельности и
все вместе, были в тысячу раз ценнее зажравшегося  пустоцвета,  по  чистой
случайности сум