шав
гром копыт и вопли, он загодя спрятался за пустую бочку и притворился, что
его тут вовсе и нет. Мимо него промчались на всем скаку и неслись  галопом
по тракту минуть пять.  Потом  Сварог  натянул  поводья,  свернул  в  лес,
спрыгнул и закинул уздечку на сук.
     - Почему стоим? - спокойно спросила под®ехавшая Мара.
     - Буду вас переодевать, - сказал Сварог. - Благо бургомистр  за  нами
погоню не пошлет и время есть. По  нашу  душу  скачут  синие  мушкетеры  в
неизвестном количестве, о чем уже извещены господа губернаторы.  Вот  я  и
решил, что нам гораздо приличнее будет щеголять в мушкетерской форме. Пока
догадаются... Насколько я помню, за этакое самозванство по  закону  что-то
суровое полагается, но мы уже столько законов  нарушили...  Между  прочим,
принцесса, погоней командует ваша сводная сестренка.
     - Ну она же не знает... - грустно усмехнулась Делия.
     - Конечно, не знает, - сказал Сварог.  -  Не  стоит  сразу  думать  о
человеке плохо. И ее гвардейцы, я уверен, отличные ребята. А это еще  хуже
- потому что они костьми лягут, чтобы исполнить свой долг, но  нас-то  это
никак не устраивает...
     - Почему мы так спешим? - тихо спросила у него Делия. -  Я  вовсе  не
отказываюсь плыть в три королевства, но Леверлин говорил,  что  _э_т_о_...
что оно через несколько дней исчезнет само. Многие  сообразят  наконец,  в
чем дело, нас перестанут ловить, и  мы  сможем  ехать  спокойно.  В  конце
концов, можно найти надежное место и переждать.
     Сварог почувствовал жгучий стыд - за тех, кто его  сюда  послал.  Она
была умна. И предлагала дельную вещь. Но ей никак не  следует  знать,  что
заоблачные интриги, если подумать, ничуть не сложнее и не благороднее тех,
что плетут внизу. В чем-то заоблачные  примитивнее  даже.  И  победу,  как
тысячу раз  случалось  в  истории  и  тысячу  раз  еще  случится,  позарез
необходимо подогнать к торжественной  дате,  к  празднику.  И  все  потери
заранее разрешено считать неизбежными...
     И самое грустное - если  рассказать  ей  правду,  она  наверняка  все
поймет и отсиживаться в лесной сторожке не станет. Не та  девочка.  Только
вот язык не поворачивается. Старинную легенду-предсказание о Сером  Рыцаре
и  Златовласой  Принцессе,   яркую,   красивую,   романтичную,   язык   не
поворачивается  паскудить  скучными  позднейшими  примечаниями  о   буднях
секретных служб и придворных интригах. Интересно, сколько у  Сварога  было
предшественников, рассуждавших точно так же? Видимо, немало -  потому  что
красивых легенд о романтичном прошлом так и осталось не в  пример  больше,
чем скучных мемуаров, срывающих покровы, маски, расставляющих все точки...
     - Мы не можем ждать, - сказал он, уставясь на свои сапоги. - Никак не
можем...
     Делия кивнула и ничего больше не спросила. Сварог устало  обрадовался
ее молчанию. Зря радовался. Потому что заговорил Леверлин:
     - Мы все дальше удаляемся от харланской границы...
     - Вот именно, - кивнул Сварог. И решился: -  Как  ты  сам  думаешь  -
подпустят нас к харланской границе? Или к рубежу Вольных Майоров?
     - Да нет, - сказал  Леверлин  довольно  спокойно.  -  Эти  границы  и
обложат в первую очередь. А посему... Тебе не  кажется,  что  нам  все  же
следовало бы знать твои планы на ближайшее будущее?  -  Он  усмехнулся.  -
Думаю, все присутствующие и так понимают, что в нашем путешествии можно  и
сложить голову. Но, как ни странно,  иногда  на  душе  становится  гораздо
спокойнее и легче, если знаешь точно,  _г_д_е_  тебе  предстоит  рисковать
головой...
     Остальные молчали, но Сварог понимал: они думают то же самое.
     - Ну ладно, - сказал он. - Я ведь  с  самого  начала  не  обещал  вам
легкой жизни... Нам нужно добраться до Итела. Там  у  нас  будет  пароход.
Погрузим и лошадей...
     - А если реку блокируют? - спросил Шедарис.
     - Это против правил, - сказала тетка Чари. - Середина  реки  свободна
для судоходства, - и тут  же  понурилась:  -  Правда,  можно  подыскать  и
параграф, по которому дозволяется... В Морском кодексе их пруд пруди.
     - И в "Законоуложении о королевских преступниках" не меньше, - сказал
Леверлин. - Учитывая, что ни одно посольство за нас не вступится...
     - Если река перекрыта, высадимся на берег, - сказал Сварог. - Прижмут
к Ямурлаку - пойдем через Ямурлак, не  такие  уж  страшные  места,  скорее
скучные. (Бони энергично закивал).
     - А если нас прижмут к Хелльстаду?
     После короткой паузы Сварог сказал:
     - Тогда пойдем через Хелльстад. Я там уже  был  -  и  жив,  руки-ноги
целы. Выбора-то нет, господа мои, никого я не держу...
     - Ну и пойдем через Хелльстад, - безмятежно сказала Мара. - По-моему,
предсказатели свое дело знали. Если уж там  написано,  что  серому  Рыцарю
вкупе с принцессой _с_у_ж_д_е_н_о_ дойти и избавить...
     То ли она по  младости  лет  не  боялась  и  Хелльстада,  то  ли  все
великолепно рассчитала - после  девчонки,  готовой  идти  навстречу  любым
опасностям, трудно как-то признать себя трусом.
     - И все-таки Хелльстад - это, знаете ли, Хелльстад...  -  пробормотал
Леверлин. - Вот если бы было написано, что  и  _с_п_у_т_н_и_к_а_м_  Серого
Рыцаря суждено добраться...
     - И что характерно, я никого не принуждаю, - буркнул Сварог.
     - Ну вот что, - решительно сказала тетка Чари. - Кто не  рискует,  не
ездит в карете четвериком. Гербы, они так просто не даются...
     Бони молодецки шваркнул каталану оземь:
     - И живем мы один раз... Хочу герб. И лягу  костьми.  Хотя,  конечно,
лучше бы и герб заработать, и костьми не лечь, - он с вызовом уставился на
Шедариса.
     Тот покривил губы:
     - Если пошел такой расклад, мы не трусливее деревенщины...
     - Влип я с вами, - грустно сказал  Наколет.  -  Воровал  бы  себе  по
мелочи, так вы в легенду тащите...
     Сварог, стараясь делать это незаметно, облегченно вздохнул.



        3. БЕРЕГ ПРАВЫЙ, БЕРЕГ ЛЕВЫЙ

     Сварог, широко расставив ноги, смотрел с пригорка  на  великую  реку.
Ител могуче струил  воды,  и  другой  берег  был  далек,  на  той  стороне
крохотной полосочкой зеленели леса, и  от  реки,  спокойной,  изначальной,
явственно веяло мудрым  равнодушием  к  суете  суши.  Попробуйте  победить
воду... Ее можно разложить на кислород и водород, вскипятить,  заморозить,
выпить - но все это будут булавочные уколы, мелкие пакости. Потому что все
реки впадают в море, а море  можно  высечь,  если  в  коронованную  голову
взбредет такая фантазия-дурь, но даже  бог,  не  самый  слабый,  не  сумел
некогда выпить мое. И Морские Короли,  сдается,  вовсе  не  были  Королями
Моря...
     Таковы уж реки, особенно  великие,  -  они,  гипнотизируя,  незаметно
погружают в философические раздумья. Освобождаясь  от  наваждения,  Сварог
пошевелился, топнул ногой и промурлыкал неведомо откуда привязавшееся:

                          А вот они условия,
                          а вот она, среда,
                          а в общем, для здоровия
                          полезны холода...

     И задумался о вещах практических. Он был чуточку горд собой.  Правда,
ни в одном языке  нет  звучного,  емкого  и  похвального  определения  для
человека, сумевшего хорошо руководить долгим бегством... Но  делу  это  не
мешает. Пока что  им  все  удавалось,  только  три  лошади  из  двенадцати
потеряли подковы и их пришлось оставить, потому что в  тороках  драгун  не
нашлось ни подковных гвоздей, ни нужных инструментов, а Сварог  их  делать
не умел. Да еще Паколет немилосердно натер задницу так, что скакал, стоя в
стременах. Зато ни одного коня они ухитрились не  загнать.  Четырех  самых
плохих поменяли в первом же городке после Гутиорса,  попавшемся  на  пути,
влетев туда как вихрь и так торопя местного бургомистра  грозным  рыканьем
вперемешку с заверениями, будто они и есть  часть  отряда  Арталетты,  что
бедняга, должно быть, опомнился не раньше, чем бешеная кавалькада  напрочь
исчезла из виду и на большой дороге осела поднятая копытами пыль.
     Еще два городка они миновали на рысях, выспрашивая семенивших  следом
бургомистров, не появлялись ли здесь искомые беглецы.  Выяснилось,  что  в
одном городке ничего подозрительного усмотрено  не  было,  зато  в  другом
обалдение  от  нежданно  грянувшего  шаррима   достигло   должного   пика,
обернувшись  приступом  шпиономании:  бургомистр,  пыхтя,  успел  поведать
Сварогу, что отдельные бдительные граждане углядели в поле небольшой отряд
горротских кавалеристов в полной форме, ускакавших после произведенного  в
их  сторону  неприцельного  мушкетного  выстрела.  Сварог  прокричал,  что
благодарит за службу и приказывает бдеть далее, но про себя лишь посмеялся
- в здешних краях, удаленных от Горрота на тысячи лиг, зрелище  горротских
кавалеристов в полной форме повинно  было  проходить  по  ведомству  белой
горячки.
     После второго городка он приказал сворачивать в  лес  и  забирать  на
полуночный  закат,  подальше  от  больших  дорог.  Не  стоило  зарываться.
Преследователи меняли лошадей гораздо  чаще  и  очень  скоро  должны  были
узнать о своем "авангарде". И тогда  неминуемо  поступит  новый  приказ  -
допустим, предписывающий задерживать любых синих мушкетеров, если только с
ними нет Арталетты. Сварог мог, конечно, придать облик Арталетты Делии, но
предугадать все каверзы невозможно: скажем, в отряде  настоящей  Арталетты
эталоном  подлинности  мог   служить   невероятно   усатый   сержант   или
какой-нибудь рыжий горнист...
     Вряд ли осталась без должного внимания  выдумка  Сварога,  с  помощью
которой он захватил самолет. И поскольку в его  положении  для  надежности
следует предполагать самое худшее, допустить, что их будут  выслеживать  с
помощью  магии,  вроде  бы   повсеместно   запрещенной,   искореняемой   и
преследуемой, но упорно и нежданно вновь и  вновь  являвшей  себя  миру  в
самых разных обличьях и по самым разным поводам...
     Основания для таких тревог имелись. Несколько  раз  Сварог  испытывал
странные и неприятные ощущения, он не  смог  бы  описать  их  словами.  Но
именно эта странность, пугающие  нахлывы  необ®яснимого,  то  заставлявшие
затылок деревенеть, то ледяным  обручем  стискивавшие  грудь,  как  раз  и
позволяли верить, что это не родилось в его мозгу, а пришло извне. То, что
магия не могла причинить ему  вреда,  еще  не  означало,  что  его  нельзя
выследить с помощью магии...
     Однажды Мара пожаловалась на схожие ощущения. Паколет молчал,  однако
пару раз оглядывался что-то очень уж испуганно, когда бояться вокруг  было
нечего...
     Остаток дня, весь следующий и утро  очередного  они  пробирались  без
дорог,  выдерживая  направление  по  компасу.  Два  раза   натыкались   на
дровосеков-углежогов, безвылазно сидевших в чащобе второй месяц  и  оттого
слыхом не слыхавших о городских развлечениях вроде шаррима. Один раз  сами
вспугнули кучку всадников в зеленом, моментально припустивших в дубраву  и
потому вряд ли принадлежавших к породе тех, кто преследует.
     И вышли к Ителу. Куда именно вышли, никто  не  знал,  но  погрешность
была небольшая - лиг пятьдесят в ту или другую сторону...
     Ощутив рядом чье-то присутствие, обернулся, но Мара, как и  следовало
ожидать, успела бесшумно подобраться вплотную. И невинно  щурилась,  глядя
снизу вверх и случайно якобы касаясь бедром.
     - Гарнизон? - спросил Сварог официальным тоном.
     - Сидит под деревом при  выставленном  часовом  и  травит  байки  для
поднятия  воинского  духа.  Повелитель  мой,  нет  ли  у  нас   получасика
свободного  времени?  -  Она  оглянулась  на  густые  заросли  орешника  и
потянулась  с  мечтательной  улыбкой,  полузакрыв  глаза.  -   Для   жутко
конфиденциального разговора...
     - Нет у нас получасика, - сказал Сварог. - И вообще, суровые  условия
походной жизни...
     Мара прищурилась:
     - Между прочим, когда мы ночевали на заброшенной ферме не  далее  как
вчера, наша златовласка и граф  нашли  способ  скрасить  суровые  походные
будни. О вдове боцмана и ее воздыхателе я  и  вовсе  умолчу,  как  девушка
скромная и застенчивая. Окружающие опасности лишь возбуждают, милорд...
     - То-то ты всю ночь вертелась, - сказал Сварог задумчиво. - Под нашим
общим-то плащом. Я думал, бдишь...
     - Следовало бы догадаться. Но ты был  настолько  угнетен  лежащим  на
твоих плечах грузом ответственности...
     Сварог тяжко вздохнул:
     - Ты хоть понимаешь, что мы, голову даю, пойдем через Хелльстад?
     - Тем более. - Мара гибко прильнула к нему и зашептала на ухо:  -  Да
не заводи ты себя, дурак, мы ведь везучие, вся банда.  Мы  притянули  друг
друга, как магнитики, а это неспроста, великие дела обещает...
     И странный образ возник перед ним на мгновение - непонятный зал,  где
все  красное  и  черное,  и  высокие  стрельчатые  окна  в  золотисто-алых
витражах, и странные плоские  чаши  на  круглом  столе,  и  холод,  холод,
пронизавший все вокруг, даже место, занятое Сварогом в пространстве...
     Охнув, как от боли, он прижал Мару к себе, словно заслоняя.
     Она удивленно отстранилась:
     - Что с тобой? Затрясло всего...
     - Ничего, - сказал Сварог, опамятовавшись от наваждения. -  Следующая
ночь твоя, разрешаю сделать ее сколь  угодно  бурной.  А  сейчас  поднимай
народ. Идиллически поплывем по речке-реченьке...
     Он спустился к самой реке, внимательно посмотрел на спокойную воду  у
берега, определив, что здесь достаточно глубоко, сосредоточился, зашевелил
губами,  старательно  повторяя  не  столь  уж  сложные  слова,  служившие,
собственно,  чем-то  вроде  детонатора,  запускавшего  неведомый   сложный
механизм. В конце концов, многие ли из тех, что  выключают  свет  в  доме,
представляют хотя бы чуточку сложность  электромагнетизма  и  двойственную
природу электрона? Если вообще слышали о том, что электрон двуличен...
     Темное облако возникло над берегом и тут же взорвалось во все стороны
невесомыми тучами снежинок, таявших еще в полете.  Гулкий,  тугой  всплеск
сотряс воду, взлетели брызги, окатившие Сварога, попавшие  за  шиворот,  в
сапоги. Он отпрыгнул, выругав себя за неосторожность.
     А на воде уже слегка покачивался колесный пароход с  перекинутыми  на
берег широкими сходнями - синий с двумя красными полосами, высокой  черной
трубой,  увенчанной  затейливо  вырезанным  раструбом  из  толстой  жести,
красными кожухами гребных колес, начищенной медью на капитанском мостике и
высокой  мачтой  с  тремя  зарифленными  прямыми   парусами.   Звался   он
"Принцесса" (определенно шуточки Брагерта), и под  косым  бушпритом  сияла
свежей позолотой фигура девушки в старинном платье и короне, выполненная в
старинном же стиле знаменитой мастерской  Итилоса  Лаваронского.  На  носу
красовалась  "чертова  флейта"  -  стандартная   военно-морская   ракетная
установка с пятью направляющими в виде разрезанных вдоль труб, снабженными
огромными колесцовыми замками. Две пушки у  бортов,  пулемет  на  мостике,
корму ограждает высокий фальшборт - как и было задумано на всякий  случай,
места для лошадей хватит. Флагшток гол - но где-то на мостике  есть  флаги
на все случаи жизни. Чистенький и  новенький,  как  игрушечка,  пароходик,
похожий и на  патрульное  судно  речной  охраны,  и  на  ганзейский  гукор
[небольшой конвойный корабль, сопровождающий грузовые суда;  как  правило,
несет и парусное вооружение, и паровую машину]. Одна беда -  прежний  план
предусматривал  наемных   кочегаров,   а   теперь   придется   управляться
собственными силами...
     "Принцесса" стояла правым бортом к берегу. Якорь опущен  -  или,  как
это говорится, отдан. Пытаясь вспомнить, как по-морскому именуется  правый
борт, да так и не вспомнив, Сварог взбежал по трапу, поднялся  на  мостик,
уважительно оглядел  высокий  штурвал  со  множеством  пузатеньких  ручек,
массивный  компас,  сверкающую  воронку  переговорной  трубы,  ведущей   в
машинное отделение. Заглянул в высокий шкафчик: в нижнем отделении  стояли
свернутые в трубочки флаги, в  верхнем  лежали  судовой  патент  и  прочие
бумаги. Поразмыслив, он выбрал флаг Ганзы - авось не узнают и не обидятся,
а  если  обидятся,  переживем,  -  поднял  его  на   флагштоке,   заполнил
соответствующим  образом  документы.  Одежду  вновь  придется   менять   -
ронерскне синие мушкетеры выглядят столь же нелепо на ганзейском  корабле,
как ганзейские матросы на страже возле опочивальни Конгера. Значит,  снова
придется возиться. Сварог, мужской и дамский портной, а учитывая и  Делию,
еще и поставщик двора...
     Он оглянулся. Странная Компания  в  полном  составе  -  один  Шедарис
отсутствовал - сгрудилась на берегу, восхищенно разглядывая "Принцессу".
     - Ну, соколики, каков пароход? -  молодецки  подбоченившись,  крикнул
сверху Сварог. - Ведите лошадей! Адмирал командует отплытие!
     - Отход, - громко поправила тетка Чари.
     - Разговорчики, боцман! - крикнул Сварог весело.
     Ему не пришлось встревать с фамильными заклинаниями Гэйров - строевые
кони повиновались без особых капризов. Их тщательно привязали к ввинченным
в планшир кольцам, и Сварог распорядился:
     -  Мара  -  к  машине.  Паколет  шурует  уголек.  Вам  тоже  придется
поработать лопатой, любезный  граф,  потому  что  Шедариса  я  поставлю  к
"флейте", а Бони к пулемету...
     - Впервые сожалею об отсутствии военного опыта, - хмыкнул Леверлин.
     - Поэтам полезно изучить изнанку  морской  романтики,  -  безжалостно
сказал Сварог.  -  Насколько  я  помню,  во  дворце  у  Грайне  ты  как-то
растапливал камин, так что справишься. Общие принципы те же. Тетка Чари  -
к штурвалу. Я, как вы понимаете, командую, то  есть  с  решительным  видом
стою на мостике.
     - А я? - спросила Делия.
     Сварог подумал и заключил:
     - Вы тоже стоите на мостике, но  вид  у  вас  не  столь  решительный,
потому  что  у  вас  нет  офицерского  чина,  а  я,  как-никак,  лейтенант
лейб-гвардии... По местам. А я пока что займусь портняжным ремеслом.
     Когда он закончил и поднялся  на  палубу,  из  трубы  уже  поднимался
дымок, на  глазах  густевший,  ветерок  сносил  его  на  берег  -  поэт  с
прохвостом шуровали на совесть, да и уголек был отборный. Сварог склонился
к надраенной медной воронке и, надсаживаясь с непривычки, заорал с нее:
     - Как дела?
     В ответ раздался почти неузнаваемый голос Мары:
     - Еще квадранс - и можем ехать.
     Наверху, на берегу, раздался пронзительный свист, сделавший бы  честь
Соловью-разбойнику. Кони вскинулись, прядая ушами. Сварог показал Бони  на
пулемет, бросил тетке Чари:  "Поторопите  кочегаров,  кто  его  знает...",
сбежал по сходням, поднялся вверх  по  пологому  откосу,  пробежал  уардов
пятьдесят меж редкими соснами и, жадно хватая ртом воздух,  кинулся  бегом
на вершину довольно высокого и крутого холма, где стоял Шедарис.
     Капрал застыл статуей,  прижимая  к  глазу  подзорную  трубу.  Сварог
привез ее с собой из-за облаков, и она,  ничем  не  отличаясь  с  виду  от
изделий земных мастеров, была раз в десять сильнее любой харумской.
     - Что там? - тронул Сварог за плечо напрягшегося капрала.
     Тот протянул трубу:
     - Левее солнца, левее тех двух горушек,  правее  распадка,  у  самого
горизонта...
     Сварог  довольно  долго   водил   трубой,   пытаясь   привязаться   к
перечисленным Шедарисом ориентирам. Поймал место. У самого горизонта четко
выделялись на зеленой равнине синие крапинки.  Они  двигались,  они  порой
отбрасывали мгновенные, ослепительные солнечные  зайчики  -  так  сверкает
солнце на стволах мушкетов и отполированных рокантонах, так  сияет  только
амуниция отборных  гвардейских  полков,  начищенная  с  особым  рвением  и
шиком...
     Сварог прикинул расстояние и махнул рукой, опустив трубу:
     - Даже галопом до берега - не менее получаса. До них лиг  пятнадцать,
и галопом они не смогут, кони наверняка устали...
     - Не в том дело.
     - А что те