те  все,  что
может иметь отношение  к  этим  лилипутикам.  Уж  если  мы  столкнулись  с
проблемой, нужно ее обсудить по горячим следам, коли есть время.  Благо  в
нашем  тесном  кругу  представлены  самые  разные  сословия:  тут  вам   и
принцесса, и колдуньин внук, и  фригольдер,  и  ученый  студент,  и  много
странствовавший латро, и... гм, морская путешественница.
     Сама по себе огромная пещера в недрах земли не особенно и удивляла  -
Сварог успел одолеть некоторое количество старых книг и в своем замке, и в
богатейшей  библиотеке  восьмого  департамента.   В   недрах,   по   самым
достоверным данным, таились прямо-таки исполинские подземелья, где некогда
обитали гномы.  То,  что  ходы  в  подземелья  оставались  неизвестными  и
недоступными, достоверности ничуть не умаляло. Другое дело,  что  вымершие
гномы были народцем довольно крупным, Сварог сам видел скелеты,  а  вот  о
столь крохотных подземных жителях нигде не упоминалось...
     Итак... Среди крестьян испокон веков кружили  россказни  о  крохотном
"земляном народце" - то дьявольски злокозненном, то способном при ласковом
обращении и обогатить, и выручить из неприятностей.  Но  Сварог,  выслушав
Бони, поскучнел - все эти россказни прочно, как патрон в обойме, сидели  в
рамках самой обычной сказки. Так же обстояло  и  с  морским  фольклором  в
изложении тетки Чари - она не смогла вспомнить ничего, наводившего  бы  на
мысль о  загадочных  подводных  лодках.  Хватало  и  пропавших  без  вести
кораблей,  и  разнообразной  нечисти,  таившейся  в  глубинах,   но   даже
крошки-кровососы, по слухам, будто бы обитавшие в дебрях Инбер Колбта,  не
пользовались техникой и,  по  рассказам,  были  крохотными  обезьянками  с
крыльями   наподобие   стрекозиных...   Да   один   шкипер,   выделявшийся
необузданной фантазией даже среди морского народа, любил рассказывать, как
однажды его корабль лишился в  бурю  всех  мачт  и  волны  прибили  его  к
неведомому острову, где обитали люди ростом с мизинец, и все  у  них  было
такое  же  крохотное  -  деревья  и  животные,  замки  и  города.  Шкиперу
нисколечко не верили: во-первых, все таларские моря  были  за  тысячелетия
исхожены и изучены вдоль и поперек и острова известны наперечет, тем более
обитаемые;  во-вторых,  никаких  доказательств  шкипер  не  представил;  а
в-третьих, кто-то трезвомыслящий тут же наповал сразил рассказчика  вполне
логичным вопросом: если его корабль пошел ко дну, а  все  деревья  на  том
острове оказались не крупнее трости, как вралю удалось  выбраться  оттуда,
из чего он построил лодку или плот, из этих самых тросточек?  Шкипер  стал
нести что-то насчет магии,  которой  его  обучили  крохотные  островитяне,
окончательно запутался в деталях и больше  с  этой  историей  в  приличном
обществе не выступал.
     - Не то, - вздохнул Сварог.
     - Я еще буду вспоминать, - виновато  пожала  плечами  тетка  Чари.  -
Трудно вот так, с ходу, перебрать все, что в жизни приходилось слышать...
     - Пойдем дальше,  -  сказал  Сварог.  -  Что  слышала  о  лилипутиках
почтенная гильдия "ночных парикмахеров"?
     Как поведал Паколет, его покойная бабка ни о чем подобном в жизни  не
заикалась. А среди городского уголовного люда жило древнее поверье:  якобы
с помощью сложного ритуала, совершенного  в  полночь  на  кладбище,  можно
вызвать крохотного  гномика,  способного  стать  неоценимым  помощником  в
воровском ремесле. Как это обычно и водится, никто этого ритуала  не  знал
сам, а о счастливчиках слышал из десятых уст.
     Шедарис крохотных человечков видел раза два в жизни -  в  юности,  не
имея еще должного навыка в истреблении спиртного и не обучившись  грамотно
выходить из запоя. В более зрелые годы лилипутики-видения уже не являлись,
а о реальных он не слышал ничего, достойного внимания командира...
     Делия еще в раннем детстве по недосмотру  нянек  услышала  легенду  о
"белых карликах Бранбарга" [Бранбарг -  древний  фамильный  замок  Баргов;
сейчас его стены срыты, а башни и строения входят  в  равенский  дворцовый
комплекс]. В ночь перед смертью коронованной  особы  по  замку  шествовала
вереница карликов во всем белом либо горько рыдавших, либо смеявшихся -  в
зависимости от того, пользовался умирающий государь народной  любовью  или
наоборот. Естественно,  за  сотни  лет  не  было  недостатка  в  любителях
выдавать  желаемое  за  действительное  или   попросту   потрепать   нервы
коронованной особе. И потому ронерские  короли  издавна  поступали  весьма
круто с теми, кто будто бы узрел в Бранбарге белых карликов (что, впрочем,
болтовню на эту тему так и не пресекло окончательно).
     - Остался ученый студент,  -  сказал  Сварог,  с  надеждой  глядя  на
Леверлина.
     Тот медленно помотал головой:
     - От меня толку  выйдет  ровно  столько  же,  сколько  от  предыдущих
ораторов...   Во   многих   гильдиях   кружат   предания    о    крохотных
домовых-подмастерьях - вроде крестьянского "земляного  народца".  Оставишь
им кувшинчик сливок, а они за ночь сапоги и сошьют...
     - Что-то не похоже, чтобы эти лихие вертолетчики за кувшинчик  сливок
взялись шить сапоги... - сказал Сварог.
     - Вот именно... Что еще? Про особенно искусных ювелиров и  часовщиков
любят рассказывать, будто в особо тонких  работах  им  помогают  крохотные
мастера.  Но  такое  болтали  о  многих  искусниках  -  то   им   помогают
крошки-подмастерья, то сам  дьявол.  Плохо  верят  люди,  что  их  ближние
достигли  в  чем-то   высокого   мастерства   исключительно   собственными
трудами... Да, а в Сегуле в антикварной лавке я однажды увидел  крохотный,
с указательный палец, человеческий скелетик в золотом  гробике.  Продавали
его в качестве останков короля "земляного народца",  приносящих  владельцу
удачу и богатство. Купил я его курьеза  ради.  Потом,  в  Ремиденуме,  его
тщательнейшим образом изучили  и  пришли  к  выводу,  что  это  виртуозная
подделка из слоновой кости. В антикварных лавках  такого  товара  хватает.
Есть мастерские, где на заказ сделают хоть чучело Великого  Кракена,  хоть
скелет русалки... - он повертел в пальцах крохотный желудь  с  карликового
дуба. - А ведь это _и_х_ дубы. Вход в пещеру где-то неподалеку, вот желуди
наверх и попали. В другое  время  я  с  большим  удовольствием  слазил  бы
туда...
     - Вот именно, в другое время, - Сварог встал.  -  По  коням.  И  если
кто-то что-нибудь еще вспомнит, тут же выкладывайте.
     Вскоре крохотные дубы, попадавшиеся все реже,  окончательно  исчезли.
Покачиваясь в седле, Сварог не в силах был оторваться мыслями от подводных
лодок. Плохо верилось, будто в недрах земли расположились настоящие  моря,
и вовсе уж невозможным выглядело бы допущение, будто там есть свое солнце.
Значит... На чьи же корабли выходил в торпедную  атаку  с  стороны  солнца
покойный моряк?
     Существует какой-то проход, по которому вертолеты могут  вылетать  из
пещеры. Может найтись и проход для субмарин - не  зря  столько  говорят  о
подземных рукавах Итела.  Подводная  лодка  -  идеальное  средство,  чтобы
передвигаться  в  большом  мире,  оставаясь  незамеченным.  Земные   флоты
представления не имеют о термине "противолодочные  средства",  а  контроль
ларов  ниже  уровня  моря  не  простирается.  Если  прикинуть   пропорции,
подводная  лодка  лилипутов  будет  уардов  десяти  длиной.  Ител  -  река
глубокая. Не составит особого труда выйти по нему в  океан...  вот  только
зачем? Какие у лилипутиков могут быть интересы и цели в большом  мире?  Но
раненый знал о Ронеро и Равене - значит, в пещеру  попадает  информация  о
Таларе. И язык тот же, и даже цифры - те же... Но подводная лодка не может
совершать дальних рейсов без дозаправки...
     Может.  Если  она  атомная.   Достаточно   компактный   реактор   при
соответствующем развитии науки и  техники  создать  можно  -  а  подземная
техника,  судя  по  вертолетам,  харумскую  превосходит  стократ.  Кстати,
атомная бомба размером с апельсин была бы лилипутикам вполне  по  плечу  -
если они умеют обогащать плутоний, если у них есть плутоний...
     При этой мысли Сварогу  стало  не  по  себе.  Атомная  бомба,  тайком
доставленная  в  крупный  земной  город,  понятия  не  имеющий   о   таком
устройстве, совершенно беззащитный перед ядерной  атакой...  Стоп,  что-то
очень уж безудержный полет фантазии получается.  Уж  если  давать  простор
шальным гипотезам, почему бы и не допустить,  что  наверху  все  прекрасно
известно, а погибший был агентом Гаудина  и  спешил  с  донесением?  Иначе
зачем ему имперский наместник?
     Леверлин поравнялся со Сварогом, теперь их кони шли голова в голову:
     - Знаешь, есть одна старая история... Ты не подскажешь, как  надежнее
всего воевать с подводной лодкой? Какие-нибудь пушки?
     - А как глушат рыбу, ты знаешь? - спросил Сварог. - Гранатами?
     Леверлин пожал плечами:
     - Не приходилось...
     Зато Шедарис, ехавший слева от Сварога, оживился:
     - Ну, это дело знакомое.  Берется  обычная  граната,  присобачивается
непромокаемый подрывной шнур подлиннее,  приматывается  к  палке  потолще,
чтобы палка плавала, а граната  погрузилась,  -  и  поплыла  рыбка  кверху
пузом, только успевай  собирать.  А  если  запал  новомодный,  химический,
получается еще проще - бросай и лезь за рыбкой...
     - Точно так же и с подводными лодками,  -  сказал  Сварог.  -  Кверху
пузом  она  не  всплывет,  потому  как  железная,  но  если  бомба  рванет
достаточно близко - лодка, что характерно, потонет...
     Леверлин задумчиво начал:
     - История двадцатилетней давности.  Жил  один  старый  граф,  большой
любитель научных забав  и  экспериментов.  Иные  из  его  забав  кончались
взрывами, и близкие, опасаясь за родовое гнездо, уговорили  его  построить
для научных занятий особый  домик,  подальше.  Старик  согласился,  а  дом
построил на берегу Итела, был у него там кусок земли. Дом  этот  стоял  на
берегу заливчика, вернее, бухточки, отделенной от реки узким рукавом вроде
того, что мы видели на месте  прошлого  ночлега...  Собственно,  там  было
несколько домов, и немаленьких. При графе  состояло  человек  пятьдесят  -
ученые, инженеры, писцы, чернорабочие.  Денег  у  него  хватало  и  платил
хорошо.
     - Свой университет? - хмыкнул Сварог.
     - Пожалуй. Между прочим, наряду с кучей  действительно  глупых  забав
граф сделал и несколько серьезных открытий - в области  химии  и  механики
главным образом. Блестящий был дилетант, хватался за все подряд, увлекался
то химерами, то дельными вещами -  словом,  личность  противоречивая.  Так
вот, странности начались года через полтора после того, как он  перебрался
к бухточке. Он стал замкнутым - а до того бомбардировал  ученые  заведения
подробнейшими отчетами обо всех своих изысканиях. Кое-кто, не  получая  от
графа ни строчки, стал даже думать, что старик умер... И однажды в родовом
поместье появились трое подмастерьев, в жутком состоянии внешнего облика и
рассудка, сущие безумцы. По их словам,  в  поместье  давно  уже  творилось
что-то  неладное  -  правда,  ни  в  одной  бумаге  нет  подробностей.  Не
исключено, что подробностей троица и не приводила... Зато о последнем  дне
они рассказали подробно. Ближе к вечеру граф вдруг собрал всех своих людей
и велел немедленно отрезать бухту от реки. Берега там каменистые. Заложили
бочку с порохом, подорвали утес, и обломки завалили  протоку.  Потом  граф
распорядился опустить в бухту бочонки с  порохом  и  взорвать  под  водой.
Действительно, так глушат рыбу. Я только сейчас сопоставил...
     - И взорвали?
     - Взорвали, - кивнул Леверлин. - Попробуй ослушайся... Пять бочонков.
Непромокаемый подрывной шнур к тому времени уже  был  изобретен.  А  ночью
что-то произошло. Когда трое дошли до этого  места,  решительно  перестали
выглядеть нормальными людьми. Только повторяли на все лады - это, мол, был
ужас... И заверяли, что они - единственные спасшиеся. А к  ночи  умерли  и
они. Естественно, был шум и  была  огласка  -  дворянин  старинного  рода,
человек заметный,  король  к  нему  благоволил...  Родственники  сразу  же
поскакали туда, а  следом  прибыл  для  расследования  и  коронный  судья.
Обнаружили они на месте поместья  обгоревшие  развалины  и  трупы.  Вскоре
самым загадочным образом умерли еще несколько человек из побывавших там, в
том числе и судья. Пошли толки, идиотские слухи, следствие довольно  скоро
прекратили из-за полной невозможности докопаться до истины. Официальная  -
и самая правдоподобная - версия гласила, что граф пал жертвой  собственной
неосторожности. Он давно пытался получить новое взрывчатое  вещество,  еще
до того,  как  перебрался  к  бухте...  С  тех  пор  развалины  совершенно
заброшены, место считается проклятым, и его обходят десятой  дорогой.  Мой
двоюродный дядя был дальним родственником сестры графа и пять лет назад за
отсутствием более близких наследников унаследовал кусок земли, куда входит
и бухточка. В кадастрах Землемерной Палаты та  земля  официально  значится
как "мертвое  место".  Есть  такой  юридический  термин.  Например,  общие
могильники, где  хоронили  умерших  во  время  эпидемий,  или  место,  где
когда-то стоял дом "королевского злодея", но потом  его  снесли,  посыпали
землю солью и об®явили "мертвой  до  скончания  времен".  "Мертвые  места"
исключены из всякого оборота, с них не берут земельного налога...
     - Ага, - сказал Шедарис. - Своими глазами видел  холм,  где  закопаны
сотни три не  самых  бедных  жителей  одного  богатого  города.  Со  всеми
кошельками и драгоценностями. Сокровища несчитанные. Прошло триста лет, но
самые отпетые головушки туда не лезут  с  лопатами  -  город-то  вымер  от
"багровой трясовицы"...
     Леверлин кивнул:
     - У графа была в поместье немаленькая казна - на  текущие  нужды.  Не
слышно, чтобы кто-то попытался рыться в развалинах. Очень уж дурная  слава
у того места... Что скажешь?
     - Насчет проклятья судить не берусь,  -  сказал  Сварог.  -  Но  если
допустить, что он  хотел  уничтожить  в  бухте  подводную  лодку  -  более
разумных и толковых действий и представить нельзя...
     И подумал: "Такая бухточка была бы идеальной промежуточной  стоянкой.
Если лилипуты незамеченными передвигаются  за  пределами  Хелльстада,  они
могут делать это одним-единственным способом - под водой. А на  этом  пути
поневоле достигнешь высот изощренности и изобретательности..."
     - А как об®яснить все остальное? - спросил Леверлин.
     - Представления не имею, - пожал плечами Сварог. -  Нужно  посмотреть
на месте, понырять...
     Леверлин помрачнел:
     - Неужели эти крохи могут оказаться такими опасными?
     "Еще как, - столь же хмуро подумал  Сварог.  -  Если  вспомнить  иные
изыскания пытливой военной мысли, сопутствующие эпохам, когда умели делать
такие вот  боевые  вертолеты...  Атомная  бомба,  радиологическое  оружие,
химическая  и  бактериологическая  война,  лазеры...  Возможно,  подземное
государство лилипутов - доброе и благостное.  Почему  тогда  их  вертолеты
оснащены автоматическим оружием? Губительным, правда, лишь для  сограждан,
но кто сказал, что у них  есть  только  это?  Коли  без  всяких  угрызений
совести стреляют по своим, в чужих палить еще  легче.  А  в  лексиконе  их
морских  офицеров  присутствует   термин   "торпедная   атака".   Скверные
симптомчики..."
     И тут он вспомнил - толчком. Хелльстад, берег реки, он впервые увидел
"Божьего любимчика", но еще  раньше  услышал  грохот,  увидел  фонтаны  от
взрывов. В ту минуту было не до раздумий, зато потом, когда он проснулся в
каюте и выбежал на  палубу,  разбуженный  грохотом,  никаких  сомнений  не
осталось: люди капитана Зо швыряли в Ител нечто, больше всего напоминавшее
примитивные глубинные бомбы...  Очень  уж  многозначительно  для  простого
совпадения. Но тетку Чари расспрашивать бесполезно - с  капитаном  Зо  она
никогда не плавала, а Зо, Сварог успел убедиться, ни единой  тайны  своего
корабля посторонним не  доверяет,  будь  они  и  собратьями  по  нелегкому
ремеслу... Выходит, Зо _з_н_а_е_т_? Как бы там  ни  было,  есть  еще  один
интересный вопрос, о  котором  Сварог  прежде  как-то  не  задумывался:  а
собственно,  что  делал  тогда  в  Хелльстаде  капитан   Зо?   Откуда   он
возвращался? Неужели перед столь важной и ответственной  операцией,  какой
была  охота  за  Гарпагом,  отправился  к  истокам  Итела   забавы   ради,
полюбоваться на Хелльстад? Что-то было...
     Увы,  по  телефону  с  капитаном  не  свяжешься.  И  где  он  сейчас,
неизвестно - вроде бы, когда Сварог собирался на землю,  "Божий  любимчик"
ушел к островам Девайкир, опять-таки неведомо зачем...
     Они обогнули холм, и Сварог взмахом плетки приказал уклониться правее
- там было поровнее. И впереди, на равнине,  его  уставший  от  окружающей
безжизненности взгляд моментально  и  цепко  выхватил  далекое  шевеление.
Взмах руки - и отряд встал.
     - Похоже, потянулись обитаемые места... - сказал Сварог.
     Равнину усеивали хаотично  разбросанные  среди  огромных  иззубренных
листьев полосатые шары,  зелено-черные,  крутобокие,  крайне  напоминавшие
арбузы. А на окраине этой бахчи без особого шума  кипела  яростная  драка.
Загадочные мохнатые создания,  темно-бурые  и  светло-рыжие,  кидались  на
человека в синем, то наваливаясь кучей,  скрывавшей  его  с  головой,  то,
рассыпаясь, подступали вновь, вертелись вокруг, прыгали, норовя  вцепиться
в горло и  свалить.  Человек  отбивался  странным  топором,  вертясь,  как
волчок. Бешено крутилась сверкающая сталь, порой разбрызгивая  веера  алых
капелек. Все вокруг усыпано мохнатыми телами - неподвижными,  бившимися  в
агонии, ползущими.
     Сварог вымахнул на открытое  место,  послал  коня  вперед,  свободной
рукой выхватывая топор. За его  спиной  слитно  грохотали  копыта,  кто-то
выстрелил, кто-то испустил прошивающий  уши  разбойничий  свист.  Мохнатые
сориентировались  мгновенно  -  замерли,  встав  на  дыбки,  потом   разом
отхлынули от человека с топором и на четвереньках  припустили  к  близкому
лесу, невероятно проворно петляя среди арбузов. Еще миги все исчезли,  как
не было...
     Сварог натянул поводья. Вновь,  как  и  с  вертолетами,  масштабы  он
прикинул неправильно -  доверился  глазам,  а  глаза  подвели.  Человек  в
мешковатой синей одежде,  с  рыжей  шевелюрой,  до  глаз  заросший  густой
бородищей, ростом был не выше годовалого ребенка, но  сложение  отнюдь  не
детское - широкоплечий, коротконогий, почти квадратный, огромные ладони  с
поросшей рыжей шерстью тыльной стороной сжимают древко  лабриса,  двойного
топора. На груди большая медная бляха, и на ней в виде трехлучевой  звезды
отчеканены те же лабрисы: три  штуки,  топорищами  к  центру,  а  лезвиями
наружу. Из рыжей, вившейся тугими  кольцами  поросли  зло  и  настороженно
таращились колючие серые глазки.
     - Чтоб мне сдохнуть! - охнул Шедарис.  -  Натуральный  гном!  Как  на
картинке!
     Карлик сверкнул  на  него  глазами  и  выставил  перед  собой  топор,
покрепче уперся в землю ножонками,  пригнулся.  Неподалеку  в  луже  крови
вытянулась крохотная, под  стать  гному,  лошадка  -  серая,  косматая,  с
длиннющим хвостом и заплетенной в  толстые  косички  гривой.  Она  уже  не
дышала, огромный лиловый глаз, налитый застывшим ужасом, уставился в небо.
     Какое-то время они с гномом молча переглядывались.
     - Воюешь? - спросил наконец Сварог.
     - А тебе какое дело? - отозвался гном не писклявым, как ожидалось,  а
низким, густым голосом. Выговор у него был странный: словно бы,  произнося
согласные, каждый раз прилязгивал зубами.
     - Характерный... - ухмыльнулся Шедарис. -  Самое  время  поспрашивать
его про клады...
     - Ну зачем тебе сейчас клады? - ласково спросила Мара.
     Капрал чуточку смутился:
     - Да ведь исстари заведено: как поймаешь гнома,  первым  делом  пытай
насчет кладов...
     - Ты  меня  поймай  сначала,