Значит, возможны и "холодные" реакции. Если вы - гений.  А  Ледяной
Доктор - гений.
     - Как же он сумел...
     - Право, не знаю, - сказал Раутар. - И если его когда-нибудь изловят,
во что я свято  верю,  не  стоит  его  расспрашивать  -  нужно  примитивно
прикончить на месте. Гений, лишенный  даже  крох  морали  и  человечности,
должен как можно быстрее отправиться в небытие. Вот никогда бы не подумал,
что стану морализировать, да обстоятельства заставили...
     - Но нужно же что-то делать,  -  сказал  Сварог.  -  Есть  резиденция
наместника...
     - Пока вы раздобудете в эту пору какую-нибудь повозку, пока  довезете
до резиденции, пока они свяжутся - будет поздно. К тому же меня нет здесь,
как и вас. Я - призрак. Это создаст дополнительные сложности,  потому  что
сохранить все в тайне нужно в первую очередь не от здешних...
     - Понятно... - зло сказал Сварог.
     - В общем, давайте без лирики, граф. Расскажите лучше кратко,  как  у
вас дела, а я пока отдохну - чертовски трудно  шевелить  челюстью,  словно
гирю к ней привязали...
     Сварог кратко рассказал последние новости.
     - Ничего не понимаю, - сказал Раутар.
     - Больше всего мне не понравились эти типы, работающие под призраков,
- егеря с собакой. Орк говорил  что-то  о  горротской  зверюге,  способной
отыскать принцессу...
     - У вас есть варианты на крайний случай?
     - Поднять смуту, - сказал  Сварог.  -  С  участием  принцессы  и  тех
полков, что ей поверят.
     - Вы рискуете потерять Делию.
     - Я еще больше рискую, сидя на Бараглайском Холме. И она тоже.
     - Резонно, - согласился Раутар.
     И  надолго  замолчал.  Только  глаза  двигались.  Сварогу   понемногу
начинало казаться, что это и  есть  симптомы  конца,  он  хотел  потрогать
запястье Раутара,  но  не  смог  себя  заставить.  Сгорбившись,  сидел  на
массивном табурете, вяло проклиная про себя тот день и час, когда  во  все
это  ввязался,  плохо  представляя  границы  понятия  "все  это"  и  уныло
сознавая, что никогда уже не спрыгнет с этой карусели...
     - Можно рискнуть, - сказал Раутар. - Под  церковью  святого  Круахана
начинается древний подземный ход на тот берег. Насколько я помню,  церковь
внутри "волчьих флажков". Но я в натянутых отношениях с Братством  святого
Роха, и на меня ссылаться в их присутствии не следует...
     - Как найти  ход?  -  жадно  спросил  Сварог.  -  Есть  у  меня  один
человек...
     - Не знаю. Если быть точным, ход там когда-то был, уж это-то известно
достоверно. Но существует ли он  сейчас...  Чертовски  древний  ход,  иные
подозревают, что он существовал еще до Шторма... Вам пора идти.
     - А вы? - вырвалось у Сварога.
     - Я? Дом принадлежит мне. Рано или поздно какой-нибудь прохвост  сюда
обязательно заберется. И разбогатеет. Родится еще одна легенда, Равена  на
них богата... возможно, легенды и не будет - если тот, кто найдет золотого
человека, окажется умным и  лишенным  привычки  болтать  во  хмелю.  -  Он
коротко рассмеялся. - Не удивляйтесь, лорд Сварог. Я живой человек, и  мне
страшно. Но когда вы доживете до пятисот пятнадцати, привыкнете ко многому
относиться  философски...  Идите.  Не  забудьте  монету.  Обычные   деньги
заберите тоже, пригодятся, беглецу полезно иметь как можно  больше  денег.
Увы, больше ничем не могу быть полезен...
     Сварог высыпал  на  стол  монеты,  поворошил.  Отыскав  квадратную  с
круглой дырочкой посередине, украшенную двумя  вздыбленными  снольдерскими
львами, сунул ее в узкий потайной карманчик. Остальные ссыпал  в  кошелек,
не глядя сунул его  за  голенище.  Полагалось  что-то  сказать,  но  мысли
блуждали в сплошном сумбуре, и ничего не подворачивалось на ум.
     Словно отгадав его мысли, Раутар усмехнулся:
     - Право же, я в лучшем положении: моя смерть у меня перед  глазами  и
не таит никаких неясностей, а ваша - где-то в неизвестности...
     Пожалуй, это оказалось лучшее прощальное слово, какое Сварог  слышал,
- злая шутка человека, имевшего право  быть  беспредельно  циничным...  Не
бабы и не романтики, в самом-то деле. Сварог выпрямился, отдав  ему  честь
на ронерский манер - согнутая  в  локте  рука  брошена  к  сердцу,  ладонь
выпрямлена дощечкой, - поклонился и вышел, задев ножнами косяк.
     Ужасно не хотелось возвращаться через мостик, но в обход пришлось  бы
очень уж далеко. Сварог шагал быстро  и  настороженно,  держа  пистолет  в
опущенной руке, подбадривая себя мыслью, что выдававшие себя за призраков,
все четверо вкупе с собакой, весьма даже смертны.
     Он задержался на мосту. Тишина, не видно ни  полиции,  ни  горротцев.
Темные брызги крови уже подсохли на древнем камне. Судя  по  их  обилию  и
разлету,  выглядит  все  так,  словно  таинственный  зверь,   налетев   на
незадачливого агента, с размаху рванул его клыками не  хуже,  чем  мог  бы
рвануть кусок ветчины не жравший неделю бродяга. Вот так. И если ужасаться
по  всякому  поводу,  проще  и  практичнее  сразу  приладить  петельку  на
ближайшие ворота.
     Обратный путь, как часто  бывает,  показался  не  в  пример  длиннее.
Поэтому, когда на Сварога выехал из  переулка  вдрызг  пьяный  всадник  из
благородных, пустившийся то ли задираться, то ли жаловаться на  жизнь,  то
ли все вместе, Сварог, не особенно размышляя, поймал его за руку, выдернул
из седла, без всяких угрызений  совести  вскочил  на  коня  и  помчался  к
Бараглайскому Холму, слыша, как пьяный шумно ползает по  мостовой  и  орет
отчего-то: "Измена!".
     Конь оказался свежим,  застоявшимся,  и  Сварог  в  считанные  минуты
пролетел по крутым улочкам, присмотрелся издали к дому Гая - на внутренней
лестнице мерцает тусклый светильник, все  спокойно,  -  спрыгнул,  хлопнул
коня ладонью по крупу, и тот потрусил прочь. Даже если не воссоединится  с
хозяином, бесхозным долго не останется - как-никак столица, цивилизованный
град, где отношение к чужому  добру,  особенно  к  тому,  что  бродит  без
присмотра по ночам, насквозь философское.
     Направился в дом, стал не спеша подниматься по  внутренней  лестнице,
скупо, в самую плепорцию для влюбленных,  освещенную  керосиновой  лампой,
висевшей на крюке меж вторым и третьим этажами. Наконец-то добрался  домой
- вот именно, домой, он давно привык возводить любое временное  пристанище
в гордое звание дома, тогда становится  не  так  грустно  жить,  наоборот,
бывает чуточку веселее. Мимоходом  он  подумал,  что  настоящего-то  дома,
собственно говоря, философски глядя со всех точек зрения, у него никогда и
не было. Нынешний замок, порхавший сейчас где-то за облаками, на эту  роль
что-то не годится. А вскоре и этот дом придется покинуть. Но  развить  эту
мысль он не успел - поднялся на площадку, а там на низких  перилах  сидела
Мара  в  своем  натуральном  обличье,  закинув  ногу  на  ногу,  задумчиво
поглаживая лежавшую рядом игрушку  из  своего  богатого  арсенала,  больше
всего напоминавшую морского ежа, бьющегося в падучей.
     - Любопытно, где изволит шляться благородный лаур? - поинтересовалась
она, не усмотрев на  лице  Сварога  особой  озабоченности.  -  А  меж  тем
добродетель  юной  девы,  несмотря  на  ее  нынешний   дурнушечий   облик,
подвергается постоянной угрозе со стороны творческого люда, так что колено
означенной девы покрыто мозолями от частого соприкосновения с  буйствующей
плотью. Однако, смею заметить, к иной плоти дева была бы не в пример более
благосклонна, буде плоть таковая  недвусмысленно  заявила  бы  свои  права
способом, не допускающим двойного толкования...
     Сварог поднял ее с перил, и какое-то время она  молчала  -  по  чисто
техническим причинам, если только уместно столь сухое определение, когда в
твоих об®ятиях юная женщина, сводящая с ума и необычностью своей, и  диким
сочетанием разнообразных противоречий...  вот  только  на  шее  у  тебя  и
Странная Компания, и все отсюда  проистекающее,  а  где-то  лежит  золотая
статуя и кровь подсыхает на мосту...
     Тонкие  пальчики,  способные  и  нежно  приласкать,   и   моментально
отправить в мир иной, скользнули ему под рубаху способом,  не  допускающим
двойного толкования, но Сварог героически превозмог себя, отстранил  ее  и
распорядился:
     - Доклад по гарнизону.
     Она моментально перестроилась, хотя и не всецело:
     - Вокруг - тишина. Гарнизон частично отошел ко сну.
     - Точнее?
     - Хозяин отошел ко сну. Бабкин внучек отошел ко сну. Жена боцмана, по
некоторым данным, читает очень вольному  топору  наставление  по  морскому
делу. Граф Леверлин до сих пор беседует  с  ее  высочеством  о  придворном
этикете. Одним словом, все при деле. Одна я сторожу, как верный  солдат...
или как дура.
     Сварог усмехнулся. Относительно Делии и Леверлина  он  и  сам  третий
день питал стойкие подозрения. Вообще-то ее последнего  любовника  не  так
давно убили у нее  на  глазах...  Ну  да  будем  реалистами.  Принцессы  -
своеобразный народ. А лучшего способа отвлечься  от  всех  горестей  и  не
сыщется, пожалуй.
     - Если милорд соизволит расстелить здесь свой плащ, нет нужды идти  в
комнаты.
     - Ты серьезно или притворяешься? - спросил Сварог,  распустив  шнурки
плаща и сбросив его на пол. Лег, оперся на локоть и устало зажмурился.
     - Насчет чего? - Она перестала расстегивать платье.
     - Так спокойна и безмятежна...
     - А что тебя удивляет? - искренне изумилась Мара, опускаясь рядом.  -
Согласна, положение не из веселых, но дулом в спину  пока  что  не  тычут.
Что-нибудь придумаем, ты у нас по этой части мастак...
     Сварог покосился  на  нее.  Она  закинула  голову,  опустила  длинные
загнутые ресницы, приоткрыла  рот  -  безмятежно  ждала  поцелуя.  Детский
возраст - это детский возраст. Ребенок ни за что не поверит в  собственную
смерть - особенно когда вокруг наблюдаются сплошь чужие...
     - Возможно, мы завтра уйдем, - сказал Сварог.
     - Куда? - Мара мгновенно открыла глаза.
     Он кратко изложил.
     - Гениально! - Мара обхватила его за шею и звонко  расцеловала.  -  Я
всегда верила, что ты у меня великий полководец.
     - Может, там и нет хода...
     - Должен быть, раз он нам так нужен, -  сказала  Мара.  -  Монашеские
братства  -  сплошные  кладези  секретов,   их   даже   Гаудин   опасается
раздражать... Вина принести по такому случаю?
     - А когда оно мешало? - хмыкнул Сварог.
     Она  гибко  выпрямилась,  запахивая  платье.  И  тут  же   неуловимым
движением подхватила с перил своего стального  ежа,  замерла,  моментально
обернувшись готовой  к  прыжку  дикой  кошкой.  Сварог  вскочил,  выхватил
пистолет. Сам он не слышал ни единого постороннего звука.
     - Идет, - шепнула она. - Один.
     Сварог нашел стволом пистолета бесшумно ступавшую вверх  по  лестнице
грузноватую фигуру. А мигом позже  узнал.  Мара  тоже.  Слегка  растерянно
покосилась на Сварога.
     Барон Гинкер в строгом темном камзоле, опустив руки  по  швам,  глядя
перед собой, поднимался по ступенькам беззвучно, как  дым.  Что-то  с  ним
было не  так.  Мара  отступила  на  шаг,  медленно,  без  единого  лишнего
движения, словно перелилась, перетекла в сторону упругая капелька ртути.
     Теперь и Сварог понял. Керосиновая лампа светила барону в спину, хоть
и тускло, слабо - но от каменных перил легла негустая тень,  а  вот  барон
совершенно не отбрасывал тени. Он поднимался, медленно и бесшумно,  прижав
руки к бокам, как исправный солдат на смотру, глядя перед собой, вышел  на
площадку, теперь их разделяли шесть-семь ступенек лестничного  пролета,  и
Сварог увидел, что барон бледен, как  стена,  а  в  правом  виске  у  него
чернеет дыра с опаленными краями. Глядя иным,  магическим  зрением,  видел
перед собой то же самое - призрака с  простреленным  виском.  Поднял  было
пистолет, но тут же вспомнил, что серебро не способно  причинить  призраку
вреда и сам призрак никому не способен причинить вреда - разве  что  порой
своими речами, но тут уж вина не его, потому что истины, изрекаемые  иными
призраками, вовсе не ими самими придуманы...
     Барон остановился пятью ступеньками ниже, поднял голову. В  глазах  -
ни малейшего отблеска мысли.
     - Что  случилось,  барон?  -  произнес  Сварог,  удивившись,  сколько
буднично звучит его голос.
     - Они ломились в кабинет, - произнес барон  странно  глухим  голосом,
словно бы это были и не колебания воздуха, а нечто иное,  воспринимавшееся
не слухом, а мозгом. - Засовы  уже  поддавались.  Я  выбрал  меньшее  зло.
Нельзя было попадать к ним живым.
     - К кому? - спросил Сварог.
     Кто мог ломиться в кабинет к протектору столицы? Разве  что  Багряная
Палата...
     Барон  молчал.  Лампа  вдруг  вспыхнула  ярче,   заколыхались   тени,
наливаясь чернотой. Высоко над головой в незастекленном окошечке  свистнул
ветер - неприятно, шипяще.
     - Закажите по мне заупокойную, - сказал барон. - Именем Творца.
     - Хорошо, - сказал Сварог. - Если вы мне расскажете,  что  происходит
во дворце. Кто прячется за сценой.
     Барон молчал, глядя умоляюще.
     - Что они от вас хотели? - спросил Сварог.
     - Я ошибся, как никогда в жизни. И ухитрился погубить себя  сам.  Все
короли любят, когда их полиция раскрывает заговоры. И  я  решил  придумать
заговор. Очень хорошо все продумал, тщательно. Взял одно из пугал древнего
чернокнижья, поселил его  в  столице,  подобрал  кандидатов  в  сообщники,
тайные служители. А оказалось, что придуманное существует на самом деле. И
они пришли, прежде чем я успел...
     - О чем вы?! - спросил Сварог.
     - Заупокойную.
     - Обещаю.
     - Именем Творца?
     - Именем Творца.
     - Улица Зеркальщиков, сорок пять, - сказал барон.  -  Вдова  Гуродье,
собственный дом. Унес все мои бумаги.  В  том  числе  и  план  "заговора".
Имена, разумеется, притянуты мною, но картина оказалась точной. Я  хороший
полицейский, хоть вы и смеялись надо мной тогда...  Заберите  все  бумаги.
Это плата...
     - Чем они мне помогут сейчас?
     - Сейчас - ничем. Пригодятся когда-нибудь потом.
     - Хорошо, - сказал Сварог. - Теперь скажите мне вот что. Когда  мы  с
вами говорили...
     Он на миг отвел глаза, создавая сигарету, а когда поднес ее  ко  рту,
призрака уже не  было.  Только  пламя  колыхнулось  в  высоком  стеклянном
колпаке лампы да ветер взвыл посреди безветренной ночи.
     - А ведь у меня по всем порогам и подоконникам была  мелом  проведена
черта с соответствующими знаками, -  сказала  Мара.  -  Против  таких  вот
визитеров. Ты, наверное, подошвой стер впотьмах...  -  Она  опустилась  на
плащ, тряхнула головой. - Нужно сходить подновить, а  то  еще  кого-нибудь
дождемся...
     - Пора убираться  из  этого  красивого  города,  -  сказал  Сварог  в
сердцах.
     - А кто спорит? Вот только... - она  задумчиво  покачала  головой.  -
Настоящий это призрак нашего безвременно усопшего сообщника,  впутавшегося
в какое-то темное дело, или очередная пакость неизвестных доброжелателей?
     - А смысл?
     - Пакость и есть пакость, какой в ней высший смысл?
     - Вот тут ты права, - сказал Сварог. - Сколько  ни  ломал  голову,  в
толк не возьму, зачем этот чертов стагарец устроил  такой  долгий  ливень.
Неужели только для того, чтобы убежать подальше? Жаль, что ни ты, ни я  не
умеем  насылать  ветер.  Чтобы  оборвало  к  чертовой  матери  эти  клятые
воздушные шары да унесло подальше.
     - А смысл?
     - Много ли смысла в пакостях? - усмехнулся Сварог.
     - Нерационально. Не в шариках дело. В такой ситуации нужно стрелять в
резать без всякой поспешности, только тех, кто стоит на дороге.  -  Похоже
было, визит призрака отбил у нее на сегодня охоту к  лирике.  -  Помню,  в
Снольдере два месяца назад мы искали один документ...
     Сварог хмыкнул:
     - Насколько я тебя знаю, два месяца назад из-за каждого угла  торчали
ноги...
     - Да ну, - скромно сказала Мара, мечтательно  глядя  сквозь  него.  -
Документ был в шкатулке, и ее нужно было забрать из  загородного  дома.  Я
чинно и  благонравно  поднялась  на  третий  этаж,  забрала  шкатулочку  и
вернулась к лошадям, никуда не сворачивая и не  отвлекаясь.  И  каждый,  у
кого хватило ума спрятаться в камин или выпрыгнуть в окно, остался жив.  А
кто не спрятался, я не виновата. - Она бросила  на  него  быстрый  лукавый
взгляд. - Бедный, я тебя опять пугаю?
     - Удивляешь, - сказал Сварог чистую правду.
     - А еще?
     - Возбуждаешь. И удручаешь.
     - Это еще почему?
     - Твое ремесло...
     - Милый мой сюзерен, мы опять приближаемся  к  точке,  где  перестаем
друг друга понимать...
     - Ладно, замнем, - сказал Сварог, устало погладив ее руку. -  Слушай,
а мечта у тебя есть?
     Она чуточку замялась, но все же выложила:
     - Хочу стать королевой.
     Сварог хотел фыркнуть, во потом подумал, что мечта эта - не  лучше  и
не хуже любой другой. На то она и  мечта.  Особенно  здесь,  где  престолы
частенько брались  "на  шпагу".  Если  вспомнить,  сколь  предосудительные
суб®екты ухитрялись нахлобучить все  же  на  темечко  корону,  Мара  с  ее
детской мечтой выглядит светлым ангелом...
     - Осталась самая малость, - сказал Сварог. - Выйти замуж за короля.
     - Ну уж, таких пошлостей мне не нужно. В интересах дела еще можно под
кого-нибудь примоститься, но ради собственного блага никак не стоит...
     - Что я в тебе ценю, так это - непринужденность...
     - Я человек независимый, - сказала Мара.  -  И  хочу  завоевать  себе
королевство сама. Конечно, смешно распахивать рот на большое, но  найдутся
и маленькие, по моим хрупким плечам. В Майорах. Есть еще Сегур. Я там была
однажды - очаровательный остров. Жалкая кучка гвардейцев и король-растяпа,
без единого наследника.
     - А потом?
     - Что - потом?
     - Ну, завоевала ты королевство. А дальше что?
     - Надеваю я корону...
     - Ну?
     - Сажусь я на трон...
     - Ну? - с интересом повторил Сварог.
     Она задумалась, нахмурилась:
     - Да ну тебя! Все испортил!
     - Я тут ни при чем,  -  сказал  Сварог.  -  Видишь  ли,  мечты  имеют
паршивое свойство - сбываться.  Поэтому  всегда  нужно  иметь  что-то  про
запас.
     - А у тебя-то самого есть мечта? - прищурилась она.
     - Выбраться отсюда. Чтобы Делии удалось...
     - Это не мечта, а отличное выполнение задания, - безжалостно отрезала
Мара. - А мечта?
     - Мечты, похоже, нет...  -  растерянно  сказал  Сварог,  подумав  как
следует.
     - Вот видишь. А у меня есть. Чья взяла?
     Сварог покрутил головой:
     - Слушай, много вас таких?
     - Хватает. Человек пятьдесят. Большинство,  конечно,  довольно  тупые
приложения к мечам, но есть и умные. Я, да будет тебе  известно,  существо
особо строптивое, своенравное и самостоятельное. Это я не сама  придумала,
а бесстыдно подслушала. Из-за моей репутации Гаудин и поручил мне за тобой
присматривать. Что ты поднял брови  выше  макушки?  Ну  да,  милорд,  ваше
небесное великолепие, вы здесь командуете, вы умеете бить людей топором по
голове, и вы великолепно справились в Харлане. Но вам еще долго  предстоит
учиться прокладывать себе дорогу по трупам, не распуская при этом сопли  и
не гадая, была ли у проткнутого вами бедолаги  седенькая  бабушка...  А  я
этим умением давно овладела, - она скромно потупилась.  -  Надеюсь,  я  не
нанесла урона твоей мужской гордости? Всегда готова  искупить  женственной
покорностью...
     И с интересом наблюдала за ним. Однако Сварог уже понял,  что  лучший
способ сохранить лицо при общении с напарницей - это выглядеть  совершенно
бесстрастным.
     - А тебе не  приходило  в  голову,  что  Гаудин  использовал  удобный
случай, чтобы от тебя отделаться?
     - Гаудин -  сплошная  меланхолическая  загадка,  -  сказала  Мара.  -
Меланхоличность касается облика, а загадочность - ума и  характера.  Какие
ходы он просчитывает наперед и сколько их, угадать невозможно.  Сейчас  мы
выполняем задание. Я не сомневаюсь, что  игра  затеяна  всерьез  и  ставки
высоки - н