ервыми,  предварительно  ухитрившись
завалить все что только можно. Мара при исполнении, у Делии и Паколета нет
другого выхода, тетка Чари с Шедарисом вышли из всех передряг,  обучившись
великому искусству всегда оставаться в живых.  Один  Леверлин  выпадал  из
общей картины - но и в нем Сварог был уверен.
     Он вздохнул и начал:
     - Попрошу слушать внимательно, старательно выискивая слабые  места  и
непродуманные ходы. Прежде всего,  Делия,  вы  набросаете  возможно  более
точный план королевского дворца. Игра начинается с того, что  мы  с  Марой
входим в боковые ворота. В любом  дворце,  помимо  парадных  входов,  есть
боковые ворота, и не одни...



        18. О ПРАКТИЧЕСКОМ ИСПОЛЬЗОВАНИИ СЕРЫХ МЕДВЕДЕЙ

     В любом дворце есть боковые ворота, и не одни -  для  лакеев  низшего
ранга,  мастеровых,  поставщиков   провианта   и   топлива,   печников   и
золотарей... Это в королевские покои пробраться крайне трудно,  а  калитки
для челяди весьма доступны. Они охраняются теми же  синими  мушкетерами  и
золотыми кирасирами - но попадают туда на стражу  в  виде  наказания  и  к
своим обязанностям относятся не в пример халатнее.
     Не  понадобилось  даже  отводить  глаза.  Сварог  с   Марой,   одетые
горожанами средней руки, с  бляхами  мясников,  с  небольшими  мешками  за
спиной, провели в ворота пегую корову, самую настоящую и купленную на свои
деньги. Человек, ведущий животину  на  дворцовые  кухни,  выглядит  вполне
благонадежно  и  благонамеренно,  благодаря   корове   став   даже   более
незаметным, чем если бы он шел сам по себе. Их мешки проверять не стали  -
обычно проверяют, что человек выносит (особенно если он идет  оттуда,  где
многое можно вынести), а входящий с мешком подозрений не  вызывает,  благо
здесь еще не водятся террористы с бомбами.  Кирасиры  и  ухом  не  повели,
терзая "пятнашку".
     Корову они сбыли с рук очень быстро - остановили какого-то  кухонного
мужика и велели отвести в хлева при кухне, как заказанную якобы господином
третьим  помощником  распорядителя.  Потом  отыскали  укромный  уголок   в
зарослях черемухи за деревянным сортиром, развязали мешки  и  из  зарослей
вышли уже синими мушкетерами. Появление таковых в районе кухонь и кладовых
никого не должно было удивить - синие мушкетеры частенько туда захаживали,
привлеченные изрядным количеством молодых смазливых прислужниц, не имевших
привычки отказывать господам  гвардейцам.  Юный  вид  Мары  подозрений  не
вызывал - король частенько в  виде  особой  милости  приписывал  отпрысков
знатных родов к гвардейским полкам с правом ношения  мундира.  Не  вызывал
подозрений и  Доран-ан-Тег  в  руке  Сварога:  господа  мушкетеры,  будучи
поголовно дворянами, любили носить  вне  строя  фамильные  реликвии  вроде
старинных мечей или прославленных в родовых хрониках протазанов.
     Приходилось  пробираться  по  довольно  людным  местам  "благородной"
половины дворца - с применением того, что в колдовском лексиконе именуется
"отводить глаза". Даже если кто-то незамеченный  оказывался  поодаль,  вне
зоны  воздействия,  он  видел  издали  двух  шагавших  с   деловым   видом
мушкетеров, и не более того. Дворец со всеми своими службами,  особняками,
парками и прудами раскинулся  на  полусотне  югеров,  а  синих  мушкетеров
насчитывалось не менее двух тысяч - так что запомнить  всех  поголовно  не
могли и здешние "топтуны".
     - Я начинаю думать, что ты гений,  -  сказала  Мара.  -  Никто  и  не
почесался...
     - Не накаркай, - сквозь зубы сказал Сварог.
     Они как раз проходили мимо одной из бесчисленных  лестниц  собственно
дворца - правда, с  той  стороны,  что  считалась  задворками  королевской
резиденции. У перил стояла Арталетта в полковничьем мундире,  как  обычно.
Сварог мимоходом оглянулся на нее - и ощутил легкое беспокойство.
     Она не должна была их видеть,  они  заметили  девушку  еще  издали  и
приняли должные  меры.  Но  черноволосая  красавица  вдруг  встрепенулась,
подошла к самым перилам, уставилась прямо  на  Сварога,  от  растерянности
остановившегося, и лицо ее приняло странное выражение - нет, она все же не
видела их, но, нет сомнений, усмотрела что-то. Сварог опомнился и  ускорил
шаг. Оглянулся  издали  -  Арталетта  даже  шагнула  вниз  по  ступенькам,
остановилась, встряхнула головой, словно отгоняя наваждение, лицо ее стало
растерянным, она колебалась...
     - Ходу, - сказал Сварог. - Что-то с ней не то.
     Они пересекли двор, спустились по широкой лестнице и вошли  в  ворота
королевского   зверинца,    совершенно    не    охранявшегося.    Огромный
буро-коричневый мамонт с Сильваны для замысла Сварога не подходил,  и  они
миновали огромный вольер, огороженный  рядами  торчащих  из  земли  шипов,
прошли мимо диких кабанов с отрогов Каталаунского хребта, взятых  сюда  за
устрашающую величину, мимо зебр, львов, верблюдов, меланхолично  висевшего
на ветке удава, обезьян, касатки в огромном пруду,  крайне  несимпатичного
крокодила, диких быков, содержащихся для травли собаками.
     И вышли к экспонату, которому помимо своей воли предстояло  стать  их
сообщником. Большой кусок земли был огорожен высоким железным  забором  из
прутьев толщиной с человеческую ногу. Внутри возвышалась настоящая скала с
вырубленной  каменотесами  пещеркой.  У  входа   валялись   кости,   несло
тухлятиной. Хозяина не видно - сидит внутри. Сварог перенес  все  внимание
на ворота.
     Ограда никак не могла обойтись без ворот - чтобы сначала запихнуть  в
них живого пещерного медведя, а потом вытащить, когда он подохнет. Ворота,
как и ограда, были сработаны на совесть, не по силам даже  серому  медведю
из гланских гор - но у них имелись трубообразные петли, до  которых  легко
добраться снаружи...
     Вокруг полное безлюдье.  Сварог  кивнул  Маре.  Она  вытащила  тонкие
веревки из-под  кафтана,  ловко  забросила  арканы  на  верхушки  воротных
столбов, затянула петли. Сварог, как заправский лесоруб, засунул топор  за
пояс сзади, взобрался наверх и, удерживаясь одной рукой, снес петлю метким
ударом. Вновь сунул топор за пояс, подтягиваясь на  руках,  перебрался  по
верху ворот ко второй петле, срубил и ее, побыстрее с®ехал вниз по второму
аркану,  обжигая  руки  даже  сквозь  кожаные  перчатки.   Ворота   тяжело
колыхнулись, держась лишь на двух нижних петлях. Сварог  чувствовал  себя,
как во сне, когда можно творить все, что угодно, заранее зная, что  ничего
за это не будет.
     Теперь начиналась ювелирная работа. Сварог снес одну нижнюю петлю,  в
два прыжка достиг второй - ворота уже тяжко, неспешно заваливались внутрь,
- срубил и ее, отскочил. Словно  в  замедленной  с®емке,  ворота  величаво
обрушивались внутрь вольера. Теперь следовало улучить  момент,  когда  они
окажутся над самой землей, заклинанием лишить их веса, а едва они лягут  в
воздухе горизонтально, не успев подняться высоко, вес  тут  же  вернуть  -
чтобы и не воспарили над  зверинцем,  вызвав  ненужный  ажиотаж,  и  упали
наземь без особого шума.
     Получилось. Ворота упали с высоты локтя - почти бесшумно, но земля от
удара тяжко  содрогнулась.  И  пещерный  медведь  с  тяжеловесной  грацией
вылетел наружу разобраться в происходящем  -  возможно,  в  наследственной
памяти у него хранились нехорошие воспоминания о землетрясениях  в  горах.
Или о сотрясавших землю лавинах и обвалах. Серая косматая гора  высотой  в
холке не меньше пяти уардов.
     Похоже, он удивился, обнаружив вдруг, что  в  ограде  зияет  дыра,  -
стоял, ворочая лобастой башкой, прижав уши, и без того  почти  незаметные.
Возможно, его сунули сюда  совсем  крохотным  и  он  не  представлял,  как
распорядиться с  маху  столь  неожиданно  свалившейся  свободой.  Коротко,
недоуменно рыкнул, глядя на людей без всякого страха.
     - Обижай его быстренько, - сказал Сварог.
     Мара прицелилась и угодила медведю в нос  метко  брошенной  мушкетной
пулей, тяжелым свинцовым шариком. Что было  и  больно,  и  обидно.  И  они
припустили прочь, как в  жизни  не  бегали.  Отвести  глаза  можно  только
человеку, с животными это не проходит. А убивать зверя никак нельзя  -  он
им нужен был в качестве живого источника паники.
     Сварог оглянулся на бегу - медведь косолапил  за  ними  не  столь  уж
резво - в конце концов, обида была не смертельная,  и  для  вечно  сытого,
разленившегося зверя  отыскались  на  свободе  занятия  поинтереснее,  чем
гнаться за двумя нахальными человечками.  Вокруг  была  масса  незнакомого
зверья, воспринявшего освобождение медведя довольно бурно - мамонт трубил,
львы ревели, остальные орали всяк на  свой  лад,  обезьяны  верещали,  как
демократы на митинге, грозно фыркали  кабаны,  имевшие  с  медведями  свои
счеты, даже удав быстренько убрался  повыше  к  верхушке  дерева.  Медведь
решительно развернулся к вольеру мамонта,  решив,  видимо,  что  неразумно
оставлять в тылу такую громадину, не напугав ее,  как  следует.  Хотя  они
были с разных планет, склоку затеяли моментально,  без  всякого  удивления
друг другом - медведь ревел,  мамонт  трубил,  оба  старались  перекричать
соперника,  а   все   остальные   дикими   воплями   развязали   форменное
светопреставление. Медведь и мамонт  грузно  метались  по  разные  стороны
шипов, прекрасно соображая, что эту преграду им не одолеть,  но  разойтись
миром упорно не желали. "Если это не переполох, уж  и  не  знаю,  чем  вам
угодить..." - подумал Сварог, кивая Маре.  Она  выхватила  из-за  голенища
заряженный мелкой дробью пистолет, опустила курок на  колесико  и  послала
заряд медведю в ляжку.
     Вот тут он  вспомнил  про  обидчиков.  Но  они  уже  промчались  мимо
обратившегося в соляной столб егеря, выскочили в ворота и  кинулись  вверх
по лестнице. Егерь обогнал их, вопя во  всю  глотку.  Он  оказался  крутым
профессионалом - выскакивая из зверинца, успел захлопнуть за собой ворота,
каковые  сейчас  медведь  и  пытался  вынести.  Судя  по  грохоту,   через
минуту-другую ворота должны были рухнуть, потому что  были  деревянными  и
довольно легкими, без оковок.
     В  окрестностях  понемногу  разгоралась  паника.   Поблизости   резко
затрубил военный рожок, отовсюду слышался топот и громкие  команды  -  как
водится в таких случаях, полностью противоречившие ситуации, так как никто
еще не понял, что стряслось.
     Сварог с Марой честно пытались внести ясность, вопя на бегу:
     - Звери вырвались! Зверинец разбегается!
     Где-то в стороне улепетывали егеря, крича примерно то же  самое.  Чем
только распространяли панику все дальше и шире.  Правда,  паника  не  была
такой уж всеобщей - кучки ливрейных  топтунов  и  гвардейцев  сбегались  к
зверинцу, послышались выстрелы, но гораздо больше пока что было  тех,  кто
сломя голову несся, сам не зная куда.
     Сварог с Марой вбежали во двор, кинулись к желтому  каменному  сараю,
где помещался автомобиль. Стерегли его,  как  рассказала  Делия,  довольно
бдительно. Когда навстречу из двустворчатых  распахнутых  дверей  кинулись
пятеро синих мушкетеров с мечами наголо, Сварог просто не успел бы отвести
им глаза - для этого нужно  сосредоточиться.  Он  ушел  в  сторону,  ткнул
пробежавшего мимо по инерции гвардейца рукоятью топора в поддых. Роли были
расписаны заранее, но он все же задержался, готовый прийти на помощь Маре,
- она осталась одна против четырех.
     Но тут он впервые увидел, на что способны эту жуткие детишки Гаудина.
И невольно залюбовался, глядя, что творит Мара. Это  был  страшный  балет,
неуловимый глазом танец  из  изящных,  отточенных  пируэтов,  переворотов,
уходов,  уклонов  и  выпадов.  Порой  Мара  пропадала  из   поля   зрения,
обнаруживаясь совсем в другом  месте,  и  мечи  гвардейцев  раз  за  разом
пронзали и рассекали пустоту, словно они, опасаясь задеть девчонку, валяли
дурака. Зато ее удары были скупыми и меткими. Высший класс боя - ее меч ни
разу не скрестился с клинками нападавших. Против нее осталось трое,  потом
двое, потом один, потом ни одного - и все произошло так быстро, что Сварог
лишь теперь осознал, какая Багира досталась  ему  в  спутницы,  напарницы,
любовницы...
     Вбежал  в  сарай.  Роскошный  королевский   автомобиль,   вымытый   и
начищенный, сверкал в  гордом  одиночестве  посреди  огромного  помещения.
Солнечные лучи, проникавшие  сквозь  высокие  окна,  играли  на  позолоте,
серебре и самоцветах, на тонких, как яичная скорлупа, стеклах.
     Сварог взобрался на место водителя.  Мара  уселась  рядом.  Делия  не
смогла внятно об®яснить насчет ключа зажигания - где вы найдете принцессу,
изучавшую бы конструкцию своего парадного экипажа? Это было самым уязвимым
местом во всем  плане,  но  Сварог  рассуждал  логически:  ключ  зажигания
просто-напросто не нужен единственному в стране автомобилю,  королевскому,
избавленному, казалось бы, от угрозы угона, как не нужен он  паровозу  или
океанскому лайнеру. А в крайнем случае можно оборвать провода  и  замкнуть
напрямую...
     Он оказался прав. Ничего похожего  на  скважину  для  ключа.  Никаких
циферблатов и лампочек. Две  педали,  почти  горизонтальный  руль  в  виде
штурвала,  пара  рычагов  да  круглая  красная  рукоятка  -  наособицу  от
остальных. Сварог отвел ее вниз - и под ногами у него мощно заурчал мотор.
     Дальше было совсем просто. Даже  если  бы  его  не  наделили  должным
заклинанием, он и сам справился бы. Автомобиль медленно выкатился во двор.
Сварог об®ехал неподвижное тело,  прибавил  газу  и  помчался  по  широкой
аллее. Глянул влево, в  сторону  зверинца.  Там  продолжалась  заваруха  -
мелькнула меж сараев серая косматая  туша,  пальба  гремела  беспрестанно,
надрывались горнисты и барабанщики, дико ржали лошади.  Хамство,  конечно,
невероятное, вопреки всякому этикету и уголовным уложениям, - но  все  для
пользы трона, если подумать...
     На них показывали пальцами, застывали обалдело, но никто и не пытался
заступить дорогу. Сварог их понимал. Примерно так они себя чувствовали бы,
завидев королевский трон, совершенно самостоятельно  несущийся  по  аллее.
Все равно, что угнать "шаттл" и рассекать на нем небо над Чикаго...
     Дворцовые ворота были распахнуты, как всегда в эту пору,  а  стоявшие
там кирасиры привычно обратились в статуи, не присматриваясь, кто сидит за
рулем. Сварог вежливо раскланялся с ними, пролетая мимо. Мара  хохотала  и
кричала, что она его любит  беззаветно.  На  площади  кто-то  бухнулся  на
колени. Сварог свернул на широкую Адмиральскую и затормозил в  условленном
месте. Ждавшая его здесь пятерка, не тратя времени  на  бурные  проявления
радости, кинулась внутрь, а улица, остолбенев, наблюдала, как  королевский
автомобиль уносится прочь, оставляя  длиннющий  шлейф  из  криков,  суеты,
ржанья понесших лошадей, звона разбитого  стекла  и  грохота  перевернутых
лотков. Сварог искренне  надеялся,  что  этот  день  войдет  в  легенды  и
хроники, не говоря уж о полицейских протоколах.
     Все было готово. Шедарису Сварог загодя придал облик короля  Контора,
смастерив  самую  богатую  одежду,  на  какую  был  запрограммирован   его
компьютер. Остальные тоже были облачены роскошно. За время  ожидания  они,
слава богу, внимания не привлекли - "королю" завязали лицо платком, словно
у него болели зубы. В конце концов, им  предстояло  лицедействовать  всего
несколько минут. Погоня, не стоит  обольщаться,  помчится  вслед  довольно
скоро, но переполох, несомненно, перекинется  на  соседние  и  близлежащие
улицы, и, как это всегда бывает, десять надежных свидетелей укажут  десять
разных направлений... А многочисленные  охотники  за  Делией  и  вовсе  не
успеют ничего сообразить.
     Вот и граница блокированного района.  Улица  перегорожена  рогатками,
какие на войне применяют для защиты флангов от  неприятельской  кавалерии.
Стоят кучки черных кирасиров и жандармов Багряной Палаты в ало-золотом.  В
стороне, на тротуаре - громоздкий ворот с  прикрепленным  к  нему  канатом
воздушного шара и пулемет на грубой  железной  треноге,  нацеленный  вдоль
улицы. Сварог сбавил ход, медленно подвел машину к препятствию, привстал и
рявкнул:
     - Очистить дорогу! Король!
     Шедарис приблизил лицо к стеклу и грозно нахмурился, а в другом  окне
показалась Делия.
     Должно быть, так выглядел бы визит  товарища  Сталина  в  захолустный
милицейский участок. Казалось, люди здесь ни  при  чем  -  рогатки  словно
вихрем вынесло на тротуары. Сварог торжественно проехал  мимо  и  прибавил
газу.
     Мотор вдруг чихнул, и на миг Сварога обдала волна панического ужаса -
если кончится бензин или сломается любая пустяковина, все пропало...
     Нет, обошлось... Впереди показались две стройные башенки, ограждавшие
вход на ипподром. Домов вокруг стало меньше, а  садов  все  больше  -  это
начались кварталы цеха садовников и огородников, в свое время поселившихся
вокруг ипподрома  из-за  кладезей  навоза,  да  так  и  оставшихся,  когда
ипподром понемногу пришел в запустение.
     Сварог снял правую руку с  руля  и  перекрестился.  Мара  передвинула
поудобнее рукоять меча.
     У высоченных стен ипподрома,  напитавшихся  вековой  копотью,  стояли
военные палатки  из  синей  парусины,  до  крайности  напомнившей  Сварогу
джинсовку. На воткнутых в землю пиках развевались флажки с эмблемой Пятого
драгунского полка - желтые  с  черным  задорным  петушком  и  цифрой  "5".
Кое-где горели костры с кипевшими на них котелками, лениво бродили драгуны
в расстегнутых камзолах, без шлемов и портупей, но караулы стояли  плотным
кольцом, а у самых ворот,  кроме  драгун,  разместились  еще  снольдерские
мушкетеры в синих камзолах с красными рукавами и красных штанах.
     Сварог плавно остановил машину, спрыгнул  и,  не  глядя  особенно  по
сторонам, рявкнул:
     - Караульного офицера!
     Сбежались  свободные  от  стражи  драгуны,  но  близко,  конечно,  не
подошли, толпились  на  почтительном  отдалении,  подталкивая  друг  друга
локтями. Из машины вышел "король", орлиным взором озирая враз присмиревших
зевак, следом появилась принцесса. Сварог одернул кафтан  с  лейтенантским
шитьем и рявкнул еще громче:
     - Караульный офицер - к его величеству!
     Вперед протолкался бледный драгунский капитан,  отдал  честь,  но  по
причине восторженного обалдения не смог рапортовать.
     Чтобы помочь бедняге, Сварог гаркнул:
     - Вызвать командира к его величеству!
     Его величество тем временем направился прямо в ворота, сопровождаемый
очаровательной   дочерью   и    немногочисленными    свитскими.    Драгуны
расступились, вытягиваясь  в  струнку.  Снольдерцы  чуть  помедлили,  тоже
отступили, но во фрунт все же не встали, ненавязчиво дав тем самым понять,
что у них есть собственная гордость и они, вообще-то, имеют честь  служить
под знаменами другого монарха. У Сварога руки чесались отобрать  у  одного
из них начищенный пулемет, но это означало бы  провалить  все.  Он  догнал
Шедариса и шепнул на ухо:
     - Не перепутай самолет, королевская морда...
     Король величественно кивнул, не  поворачивая  головы.  Они  вышли  на
огромные овальное поле, поросшее высокой травой, уже пожухшей  по  зимнему
времени.  Сварог  увидел  самолеты,  стоявшие  в  две  линии:   деревянные
лакированные бипланы, выкрашенные в ярко-красный цвет, с гербом  Снольдера
на   хвостах.   Маленькие   одномоторные   истребители   и    двухмоторные
бомбардировщики  раза  в  три  побольше.  Удивившись  было  -  к  чему  им
истребители, если самолеты есть только у них? - Сварог  тут  же  вспомнил,
что воздушные шары и планеры  есть  во  всех  почти  странах,  снольдерцы,
должно быть, люди предусмотрительные...
     Поодаль маячили снольдерские мушкетеры, но близко  не  подходили,  не
получив пока что четкого приказа. Однако все  равно  словно  бы  невзначай
перехватили мушкеты и пулеметы так,  чтобы  держать  незваных  гостей  под
прицелом.
     Их догнали драгунский полковник - уже в летах, низенький,  усатый,  с
заметным  брюшком,