далось  -  шла  настройка,
аппаратура работала в самых причудливых режимах, записи не велось. В конце
концов наши ученые мужи ради вящего спокойствия постановили  считать,  что
имели дело с иллюзией, созданной  настраиваемой  аппаратурой.  Электронный
мираж - такие тоже бывают...  Правда,  магистру  этот  случай  сломал  всю
карьеру - он не успокоился, бросил все прежнее, стал сущим анахоретом,  до
сих пор пытается воспроизвести условия эксперимента, ни  о  чем  другом  и
думать не хочет. Так  что  ничего  особо  страшного  не  происходит,  лорд
Сварог. Чуточку стыдно было Гаудину признаться перед вами, чужаком, в том,
что он не столь могуществен, как принято считать. Вот и все.  И  нет  пока
оснований думать, что наблюдавшийся феномен как-то связан с вашей миссией.
Когда о вас и слыхом не слыхивали, случались феномены  и  удивительнее.  И
давно уже молчаливо признано,  что  не  стоит  особенно  ломать  над  ними
голову. Магистр, ставший  одержимым  одной-единственной  навязчивой  идеей
затворником, - еще не худший  исход.  Не  так  давно  один  из  экспертов,
занимавшихся островом Диори, сошел с ума. По его теории, мир, в котором мы
живем, являет собой замкнутую  временную  петлю.  И  развалины  города  на
равнине Бри Лейт якобы развалины нынешней Латераны. _Н_ы_н_е_ш_н_е_й_.
     - А может...
     - Вздор, - твердо  сказал  Брагерт.  -  Ничего  похожего.  Но  теория
изложена ярко и убедительно, как  с  сумасшедшими  порой  бывает,  кое-кто
верит до сих пор... Скользкая дорожка, одним словом.
     Я все это наговорил исключительно для того, чтобы вы  не  чувствовали
себя  жертвой  хитрющих  интриганов  и  не  ломали  чересчур  голову   над
неизвестными явлениями... Работайте спокойно, вот и все. Как с Марой,  все
нормально?
     - Да пожалуй, - пожал плечами Сварог. - Притерлись вроде.
     - Вы ее, главное, не обижайте.
     - Обидишь ее, как же... - Сварог прислушался. - Колокол?
     - Ага, сейчас станут убирать трап. Ну, я пошел. Удачи!
     Хлопнула дверь, и еще  долго  было  слышно,  как  Брагерт,  удаляясь,
поносит на чем свет стоит жуликоватого приказчика. Сварог впустил  Мару  и
запер дверь на засов. Задернул синие вышитые занавески, повертел  в  руках
пистолет-шаур - конечно, в десять  раз  удобнее  того,  прежнего,  -  взял
пряжку-компьютер, закрыл глаза, сосредоточился.
     Совсем другое дело, если тебе старательно  вложили  в  голову  полный
курс обращения с этой штукой, до  последней  запятой.  Мысленные  команды,
вставшая перед глазами зеленовато мерцающая схема. Стой себе зажмурившись,
едва  заметно  пошевеливая  пальцами.  А  для  непосвященного,  стороннего
наблюдателя -  сущее  колдовство,  вдруг,  откуда  ни  возьмись,  на  полу
возникает одежда, дворянские высокие сапоги  из  мягкой  кожи,  бадагар  с
пышным сиреневым пером, меч. Вот  только  холодом  тянет  все  явственнее,
снег, неизбежный спутник такового вот сотворения, тает на  полу  десятками
мокрых пятнышек...
     - А драгоценностей не будет? - спросила Мара чуточку разочарованно. -
Мы же дворяне.
     - Мы бедные дворяне, - сказал Сварог. - Совсем даже захудалые.  Хотя,
конечно, все не так: покойный  барон,  скопидом  такой,  все  мало-мальски
ценное держал в ронерских банках, так что  до  своих  закромов  еще  нужно
добраться... Но как только доберемся, куплю тебе драгоценностей, хочешь?
     - Хочу.
     - А тебе можно?
     Мара чуточку замялась, подумала:
     - Ну, вообще-то, если правила игры требуют... Мы  же  дворяне,  и  по
документам, и на самом деле...
     "Будет тебе еще одна кукла, - подумал Сварог. - Бьюсь об заклад, будь
твоим начальником кто-нибудь другой, ему и в голову не пришло бы  подарить
тебе колечко, а у тебя язычок не  повернулся  бы  попросить  -  уставы  не
велят... Вот и ладненько. Ребенку нужны куклы".
     Он взял платьице, бросил Маре:
     - Топай в ванную. Вещички купеческого племянника сразу выброси мне.
     - Я могу и здесь...
     - Опять?
     Она удалилась в ванную. Вскоре оттуда вылетели  в  приоткрытую  дверь
вещи "племянника", потом раздался шум льющейся из крана  воды.  Купеческая
одежда кучей лежала на полу. Короткое  заклинание  -  и  она  исчезла  без
следа, как дым.
     - А говорят - Джеймс Бонд, Джеймс Бонд... - проворчал  Сварог,  бегло
пробежал документ  с  печатями,  удостоверяющий  личность  барона  Готара,
вольного ярла. Племянница (как и "племянник" допрежь) по малолетству имела
право обходиться вовсе без документов.  Сварог  зажег  масляную  лампу  со
стеклянным колпаком и фарфоровым абажуром, белым, в сиреневой цветочек - в
каюте заметно стемнело,  наступал  вечер.  Натянул  красно-зеленые  штаны,
селадоновую  [селадоновый  цвет  -  бледно-зеленый]  рубашку  с  кружевным
воротником и манжетами, посмотрелся в зеркало - что  ж,  получился  вполне
добротный барон, не хуже иных прочих. Растянулся на постели и закурил.
     Скрипнула дверь ванной.
     - Интересно получается, - сказал Сварог, не глядя  в  ту  сторону.  -
Люди Гаудина, прохвосты, мою подпись на документе подделали. Я же  и  есть
барон Готар, сам должен подписывать всем подорожные, и себе в  том  числе.
Снабжать меня бумагой с моей же собственной подделанной подписью - это уже
особый цинизм. Как думаешь?
     Посмотрел в ту сторону. Аккуратно уложил сигарету в стоявшую на  полу
пузатую медную пепельницу:
     - Та-ак, кошка. Это как прикажете понимать?
     - А ты не знаешь? - спокойно спросила Мара.
     Платьице лежало на кресле,  а  она  стояла,  завернувшись  в  широкое
льняное полотенце, безмятежно смотрела на Сварога, чуть склонив  голову  к
левому плечу,  совершенно  женским,  уверенным  взглядом,  не  допускавшим
двойных  толкований.  Потом   преспокойно   убрала   руки,   и   полотенце
соскользнуло на пол.
     - Кошка... - грозно начал Сварог, героически пытаясь отвести  взгляд.
Не получалось, хоть ты тресни.
     - Ой, да брось,  пожалуйста,  разыгрывать  святого  Амакоса,  -  тихо
сказала Мара. - Сними лучше свои кружева идиотские.
     Сварог сел и медленно стянул через голову рубашку. Он честно  пытался
бороться с собой, но не выходило. Никак.  Он  никогда  не  числил  себя  в
сексуальных маньяках и половых неврастениках, да вот  беда  -  представшая
его взору фигурка была уже отнюдь недетская.  Просто  юная  женщина  точно
знала, чего хотела. И никакого совращения  малолетних.  Вот  и  все,  если
вкратце. Чтобы  не  хотеть  ее,  нужно  оказаться  либо  импотентом,  либо
идиотом, а о  партийной  организации  здесь  вряд  ли  услышат  в  течение
пары-тройки ближайших тысячелетий...
     Стоя на коленях у постели, Сварог в  последнем  приступе  благонравия
попытался внушить себе, какая он скотина, но  самобичевание  очень  быстро
вылетело из головы. Мысленно махнув  на  все  рукой,  он  коснулся  губами
нежной кожи.  Мара,  не  открывая  глаз,  легонько  прижала  ладонями  его
затылок, и он ощутил щекой нежный изгиб бедра. Дальнейшее случилось  легко
и нежно, и, пока его язык господствовал над влажными тайнами,  мучительное
наслаждение пронизывало тело так, что хотелось кричать, кровь колотилась в
виски, и он впервые потерял голову. Кажется, она стонала. Кажется, ее тело
медленно выгибалось и опадало, как колеблемый ветром стебель цветка. Плохо
соображая, зная лишь, что обрел наконец необ®яснимое, долгожданное, Сварог
лег с ней рядом, слушая тяжелое дыхание, обнял по-настоящему и  ни  о  чем
больше не сожалел.



        5. ПРИНЦЕССА, КОТОРОЙ НЕТ

     ...Так уж ему везло, что, выйдя  утром  из  каюты  уже  в  дворянском
облике, при мече, золотом  поясе  и  баронском  перстне,  он  нос  к  носу
столкнулся с капитаном. Капитан в великолепном мундире, синем с  серебром,
тоже при дворянском поясе, мече и графском перстне, остановился с маху, не
скрыв изумления. Он прекрасно помнил Сварога как  почтительного  купца,  и
теперь недоуменно шевельнул пышными усами:
     - Оказывается, и на моей скромной посудине случаются  чудеса.  Как  я
успел заметить, ваш племянник уже превратился в очаровательную благородную
девицу, теперь, понятно, очередь за вами...
     Сварог с ходу  преподнес  ему  историю  барона  Готара  -  совершенно
правдивую (он лишь ввел в  нее  юную  племянницу,  бедную  сиротку,  вдруг
оказавшуюся законной наследницей богатого поместья).
     Капитан задумчиво шевелил усами. Сварог сообщил,  что  на  означенное
поместье претендует еще дальний родственник,  от  которого  следует  ждать
любой подлости, и девчонку необходимо было доставить  в  Равену  окольными
путями, в замаскированном виде. Выслушав вежливо  и  внимательно,  капитан
фыркнул:
     -  Век  живи  -  век  учись.  Каждый  день  узнаешь   что-то   новое,
увлекательное - еще и этим моя служба мне мила...
     Вежливо раскланялся и ушел, прежде чем Сварог успел  подвергнуть  его
небольшому испытанию с  помощью  магии,  дабы  узнать,  до  какой  степени
капитан во все это поверил. Ситуация создалась щекотливейшая. Они были уже
в Ронеро, но  пароход  оставался  кусочком  снольдерской  территории,  где
капитан второй после бога. Правда, все  обстояло  не  так  уж  плохо.  Для
таларского дворянина позором считается  стать  полицейским  осведомителем.
Зато заграничный шпионаж - занятие  по  той  же  древней  традиции  вполне
дворянину, самому титулованному, приличествующее. Значит,  самое  большее,
что может сделать капитан, если он имеет отношение к секретным службам,  -
упомянет о странном бароне в своем донесении,  вернувшись  в  Снольдер.  И
только. Нет, все обойдется...
     Он поднялся на верхнюю террасу, отыскал Мару, молча встал рядом.  Она
подняла на Сварога лукавые глаза:
     - Выспался? Ну вот, а ты боялся...
     Сварог, по-прежнему ни о чем не  сожалевший,  вдруг  заподозрил,  что
начинает краснеть: щекам стало что-то очень уж  подозрительно  горячо.  Он
повернул  рыжую  синеглазую  кошку  лицом  к  себе  и  крепко   поцеловал.
Отстранил, взглянул серьезно и внимательно. Судя по ее удивленным  глазам,
ее еще ни разу не  целовали  на  палубе  роскошного  парохода,  и  вообще,
похоже, обходились  гораздо  незамысловатее  и  проще,  чем  следовало  бы
обходиться с красивой девушкой  в  развеваемом  легким  утренним  ветерком
красивом коротком платьице ронерской дворянки. Сварог прекрасно знал,  что
такое спецназ, и потому ничуть не надеялся на мгновенное перевоплощение ее
в нормальную девушку - такое случается только со  сказочными  принцессами,
да и то заколдованными, но некие надежды на будущее все же питал.  Воевать
должны мужики.
     Сварог притянул ее к себе, и  она  неумело  приподнялась  на  носках,
обхватив его за шею. Сзади деликатно покашляли. Они отскочили  к  вычурным
перилам, и капитан  во  всем  великолепии  прошествовал  мимо,  позвякивая
золотыми шпорами и бормоча словно бы себе под нос:
     - Бедные сиротки, конечно, одиноки и печальны, и утешить  их  -  долг
подлинного дворянина...
     - Может, следовало бы его убрать? - деловито  предложила  Мара.  -  Я
могу  незаметно,  никто  ничего  не  заподозрит,  он  вообще  умрет  через
неделю...
     Перемена была столь резкой, что Сварог с досадой махнул рукой.
     - Я что-то глупое предложила?
     - Нерациональное, - сказал Сварог, чтобы не вдаваться в дискуссии.  -
Нет ни смысла, ни потребности... Красивый город?
     - Да. Только стратегически уязвимый.
     - Не без этого...
     Равена, как и прочие столицы, размещалась  по  обоим  берегам  Итела.
Пароход уже пересек городскую черту,  и  по  обе  стороны  уплывали  назад
высокие каменные дома под острыми черепичными крышами, берега были забраны
в серый  гранит,  и  над  крышами  дрожали  потоки  раскаленного  воздуха,
пронизанного едва заметными дымами:  город  просыпался,  повсюду  готовили
завтрак.  Кое-где  над  берегами  еще  стелился  сизый  рассветный  туман,
знаменовавший здешнюю зиму. "Зима, тоже мне, - подумал  Сварог,  глядя  на
низкие портовые здания, проступавшие сквозь зыбкое полупрозрачное  марево.
- Ни снега, ни настоящих холодов. Только-то и  всего,  что  самую  чуточку
прохладнее, - да облака, когда зарядят зимние  дожди,  выглядят  унылее  и
угрюмее, чем летом".  Правда,  он  еще  не  видел  нынешнего  лета  своими
глазами, и эта фраза была вычитана из здешнего романа.
     - Тебе не холодно?
     - Разве это холод? - удивленно взглянула Мара. - Вот на Сильване... И
потом, нас учили переносить холод.
     - А как получилось, что вас так рано научили...
     - Заниматься любовью? - непринужденно закончила за него Мара.  -  Это
просто. Видишь ли,  женщина  показывает  гораздо  лучший  результат,  если
незадолго до того была с мужчиной. Наука. Так нам об®ясняли на лекциях,  и
я пришла к выводу, что наука права.
     - Ну да,  наука,  -  проворчал  Сварог.  -  Чему  бы  путному  учили,
яйцеголовые...
     Мара потупилась в наигранном смущении:
     - Но я вчера ночью поняла, что многому нас довольно бездарно учили...
     - Кошка, во второй раз ты меня покраснеть не заставишь.
     - Но в первый  раз  ты  и  в  самом  деле  покраснел.  Этак  пикантно
запунцовел...
     - Р-разговорчики, - сказал Сварог. - Меня, понимаешь  ли,  по-другому
учили. Хватит. Давай о делах. Если, паче чаяния, нас вздумают задержать на
таможне, будем прорываться. Жестко.
     - А это будет рационально?
     - Пожалуй, - сказал Сварог. - Я обдумал. Графиня, к которой мы  едем,
особа при дворе влиятельная. Из ее особняка нас согласно  здешним  законам
смогут извлечь только по "золотому листу",  именем  короля.  И  заниматься
нами будет личная королевская полиция. А у нас найдется чем расположить  к
себе короля...
     - Если прикажешь, я его расположу к нам очень быстро. Нас учили...
     - Молчать, - сказал Сварог. - Тебе известно, что такое ревность?
     - Но какое отношение это имеет к работе? - искренне удивилась Мара.
     Сварог мысленно плюнул и промолчал.
     Таможенное дело здесь пребывало отнюдь не в  зачаточном  состоянии  и
было поставлено на совесть. Причал оказался обнесен  солидной  решеткой  в
два  человеческих  роста,  и  покинуть  его  можно,  только  пройдя  через
низенький и длинный кирпичный домик (и у домика, и по ту  сторону  решетки
там и сям прохаживались стражники в темно-бордовом, выглядевшие отнюдь  не
лопухами). Сварог не без грусти вспомнил патриархальные обычаи  харланской
столицы. Здесь была более цивилизованная страна  -  следовательно,  взятки
брали не в пример изящнее и культурнее, хорошо  еще,  что  дворян  первыми
пропускали в таможню. Внутри домик был разгорожен вдоль кованой решеткой в
половину человеческого роста, перемежавшейся десятком широких  столов,  за
которыми  восседали  чиновники  в  темно-зеленых  вицмундирах  таможенного
департамента, судя по знакам различия - мелкая сошка.
     - Пустяки, - тихо сказала Мара, наморщив нос. - Если что, хватай твой
любимый топор и иди первым, я прикрываю...
     Сварог положил перед пожилым узколицым  чиновником  свою  подорожную.
Тот внимательно прочитал ее, потом еще раз, гораздо медленнее, уставился в
потолок, перевел желчный взгляд на Сварога:
     - Так... Барон Готар - это вы и есть, надо полагать?
     - Да уж надо полагать, - сказал Сварог.
     - Где же это у нас Готар?
     - В Пограничье, - сказал Сварог, чуть насторожившись.
     Чиновник задумчиво уставился в потолок:
     - Слышал  что-то  такое,  как  же...  Ни  суверена,  ни  порядка,  ни
надлежащей администрации... Весело живете?
     - Как посмотреть, - сказал Сварог. - С утра всякую шваль  вешаем,  не
одних только канцелярских крыс, хотя, если придет такая потребность, любую
чернильную душу с Конопляной Тетушкой повенчаем и слез лить не станем...
     Стоявший за спиной чиновника стражник откровенно заржал.
     Чиновник поджал губы, с ног до головы оглядел Мару:
     - Дочка?
     - Племянница, - сказал Сварог.
     - Понятно. Троюродная, надо полагать? Или родство еще более  дальнее?
Что ничуть на теплоту тесных родственных отношений не влияет, вовсе  даже,
я бы сказал, наоборот...
     Стражник приготовился заржать, но встретил взгляд Сварога  и  с  ходу
передумал. У Сварога же возникли стойкие  подозрения,  что  дело  нечисто.
Сначала показалось, будто таможенник примитивно вымогает взятку, но тут же
стало ясно, что все гораздо серьезнее.
     Судя по жалкому серебряному  шитью  -  всего-то  по  три  коротеньких
веточки остролиста на каждом рукаве  и  узенькая  кайма  на  воротнике,  -
таможенник пребывал в убогом чине канцеляриста,  сиречь  третий  от  конца
согласно здешней Табели о  рангах.  Пояс  на  нем  был  не  дворянский,  а
серебряный, Сословия Чернильницы. Чиновник столь ничтожного класса, к тому
же не дворянин, ни за что не стал бы держаться столь нагло с  благородным,
пусть даже захудалым бароном  из  Пограничья.  Скорее  наоборот  -  именно
дворяне из Пограничья не в пример  более  свирепо  относятся  к  малейшему
посягательству на их честь. Будь Сварог обычным  вольным  ярлом,  чиновник
давно лишился бы половины зубов - он вдобавок ко всему ни разу  не  назвал
Сварога ни "вашей милостью", ни даже "лауром". И неприятности у ярла  были
бы минимальными - благородные свидетели подтвердят, что  чернильная  крыса
сама спровоцировала барона столь хамским обращением, грузный маркиз  возле
соседнего стола уже сделал Сварогу недвусмысленный знак, могущий  означать
лишь одно: "Да заедьте вы ему в ухо,  ваша  милость!"  Сварог  ограничился
тем, что придвинулся к столу и грозно сказал:
     - Шевелись, крыса чернильная, уши обрежу!
     Чиновник, опустив глаза, стал копаться в бумагах.
     А Сварог вдруг ощутил, как по вискам ему  словно  бы  провели  чем-то
мягким и пушистым, невидимой кроличьей лапкой.
     Вот оно что. Здесь, в зале, был колдун, осторожно прощупывал  Сварога
Заклятьем Ключа. Наверняка и Мару  тоже.  Дохленький  колдун,  признаться.
Интересно, где он? Кто-нибудь из праздно бродивших по залу стражников?
     - Ну? - спросил Сварог. - Скоро ты там?
     - Порядок в нашем деле необходим, ваша милость, -  ответил  чиновник,
не поднимая глаз от вороха печатных бумаг. - А то  случаются...  бароны  и
племянницы...
     Невидимая пушистая лапка продолжала оглаживать виски.
     - Ну? - повторил Сварог. - Как там в вашем розыскном  списке?  Насчет
противоестественных сношений с чиновниками - типа мужеложства или взятки -
про меня ничего не написано? Не грешен?
     Стражник заржал. Канцелярист поднял глаза:
     - Добро пожаловать в славное королевство Ронеро, ваша милость.
     - Благодарю, - сказал Сварог. - Это вы, кажется, со стола обронили?
     Он положил прямо на розыскные листы медный полугрош  -  самую  мелкую
монетку, какая ходила здесь в обращении.  Чиновник  очутился  в  пикантном
положении: взять грошик - засмеют сослуживцы, гордо смахнуть  со  стола  -
можно и получить по морде. Поэтому он притворился, будто  никакой  монетки
на столе и нет. Стражник распахнул решетчатую  дверь,  и  Сварог  с  Марой
сделали  первые  шаги  по  королевству  Ронеро   в   качестве   совершенно
благонадежных  приезжих.  Два  носильщика  волокли  следом  не  подлежащий
досмотру сундук благородного  лаура  -  в  котором  и  не  имелось  ничего
предосудительного, кстати.
     В Равене наличествовали извозчики - еще  один  отличительный  признак
цивилизации. И торговались они вполне цивилизованно  -  угадав  приезжего,
заламывали несусветную цену. Сварог, однако, не видел смысла экономить,  и
через пару минут они  с  Марой  уже  сидели  в  запряженном  парой  каурых
габолере [габолер - карета, у которой при необходимости  складной  кожаный
верх опускается на две стороны, вперед и назад, а оконное стекло убирается
в дверцу]. Извозчик болтал без умолку, расписывая достопримечательности  и
исторические места, мимо которых они имели честь проезжать. Сварог ему  не
мешал - это было  даже  интересно  и  позволяло,  не  вызывая  подозрений,
вертеть головой во все сторон