ца. Выглядел кораблик жалко.
     - Ваша  "Принцесса",  -  пояснил  Ройл.  -  С  точнейшим  соблюдением
масштаба. Много ли вы смогли бы сделать даже с вашим великолепным топором?
Магия здесь  ни  при  чем.  Всего-навсего  морское  чудовище,  считавшееся
вымершим еще до Шторма, - но океан велик, то  и  дело  там  обнаруживается
нечто, числившееся в нетях... Лорд Сварог, сдается мне, вы до сих  пор  не
представляете, какая идет игра и сколь велики ставки.  Это  не  телевизор,
как вы уже поняли, - экран компьютера  я  моделирую.  На  самом  деле  оно
плавает у поверхности, не показываясь наружу. И  парочка  кораблей  упорно
крейсирует поблизости, словно зная о чудище и готовясь натравить...
     - Горрот?
     - Вряд ли. Чьи-то неизвестные корабли. Знаете уже,  как  это  бывает:
флага нет, место постройки еще ни о чем не говорит, на борту самый  разный
народ со всего света... Иные древние источники связывают  эту  тварь  и  с
Великим Кракеном, и с Князем Тьмы, что, в принципе, есть  два  лика  одной
сущности. Забудьте вы сейчас и  об  этой  твари,  и  о  кораблях.  Не  это
главное. Вам нужно добраться до Шагана, там вас уже не достанут. Я помогу.
     - Значит, мне следует благодарить вас за спасение?
     Хозяин не поднимал глаз. Экран как-то незаметно погас.
     - Забавно, - сказал наконец Ройл. - От скуки я тысячу раз вел во всех
подробностях долгие беседы с кем-то вроде вас. Но когда  вы  сидите  здесь
вживе, все, оказалось, следует начинать заново... Пожалуй,  вы  не  должны
меня благодарить, лорд Сварог. И потому, что эта услуга не потребовала  от
меня мало-мальски серьезных трудов, и  оттого,  что  я  не  чувствую  себя
достойным принимать благодарность... Что вам говорил обо мне Бори?
     - Да ничего, собственно. Что вы существуете и живете отшельником.
     - В том-то все и дело... Максимально точное определение. Я  не  служу
злу, потому что не люблю зла, и не служу добру, потому что не представляю,
что мне для добра  сделать.  Я  не  борец.  Не  гожусь  в  борцы.  Не  мое
призвание. Лары  мне  глубоко  противны,  а  обитатели  земли,  откровенно
говоря, -  совершенно  чужие.  Нет  ни  сил,  ни  желания,  ни  стремления
проникнуться их бедами и разделить их радости. Одной  нелюбви  к  злу  еще
слишком мало, чтобы стать рыцарем добра с обнаженным  мечом.  Добавьте  ко
всему этому, к такому  образу  мыслей  кое-какие  магические  возможности,
позволяющие окружить остров непроницаемой для всякого воздействия защитой,
- и получится... отшельник. Я не удивлюсь  и  не  обижусь,  если  вы  меня
осудите. Покойный Борн положил массу сил и времени, чтобы подвигнуть  меня
на некие глобальные дела. Какие, он плохо представлял и сам. Я  отказался.
Он не порвал со мной окончательно, но отказа  не  забыл...  Признаюсь,  со
своей стороны я считал избранный им образ жизни чем-то вроде детской  игры
в солдатики. Возможно, мы оба неправы.  Возможно,  один  я  неправ.  И  вы
можете...
     -  Кто  я  такой,  чтобы  вас  осуждать?  -   проворчал   Сварог.   -
Катберт-Молот или святой Рох? И зачем вам, простите, мое скромное мнение?
     - Я слишком долго прожил один, - со смущенной улыбкой сказал Ройл.  -
Долгое  одиночество  порождает  самые  причудливые  метания  духа.  Иногда
охватывает бешеное,  неудержимое  желание  исповедаться  и  услышать  себе
приговор...
     - Тут нужен священник, - сказал Сварог, чувствуя себя крайне неловко.
- Я не гожусь.
     - Священник скажет,  что  мне  следует  обратиться  к  богу.  Но  что
прикажете делать, если я, как ни стараюсь, не могу и не умею "обратиться к
богу"?
     "Беда с этими интеллигентами", - растерянно подумал Сварог,  а  вслух
сказал:
     - Я тоже не умею...
     - Но вы - действуете.
     - Вы тоже, - ободряюще сказал Сварог. Беседа начинала его тяготить. -
Странно, что там, где следует, меня о вас не  предупредили,  хотя  уделяли
внимание гораздо более мелким деталям.
     - А я - государственная тайна, - чуть веселее признался Ройл. - Никто
не предполагал, что мы с вами можем встретиться. А о нашей с Борном дружбе
они как-то забыли, много воды утекло, да и Борн погиб. Понимаете, Борн был
для них понятен, а я - нет. Похоже, меня до сих пор подозревают в коварных
замыслах. И в покое не оставляют. Взгляните.
     Сварог задрал голову. В зените висела большая синяя звезда,  ее  лучи
светили холодно, остро, даже  заломило  глаза,  словно  он  слишком  долго
таращился на пламя электросварки.
     - Что это?
     - Так для систем моей защиты выглядит орбитальная  станция  слежения.
Мой персональный шпик на "суточной" орбите. Иногда, очень редко, случается
атака.  О,  ничего  смертельно  опасного.  Просто,   изобретя   что-нибудь
новенькое,  проверяют  на  прочность  мою  защиту.  Видите  ли,  ни   одна
государственная машина, сколь бы терпима и могуча она ни  была,  по  самой
природе   своей   не   потерпит   _п_о_л_н_о_с_т_ь_ю_    независимого    и
неподконтрольного  индивидуума.  Сам  факт  его  существования,   как   бы
нейтрален он ни был, становится  словно  бы  ревом  охотничьего  рога  для
гончей. По-моему, и я, и недотепа Фаларен возбуждали  подозрения  как  раз
тем, что  _н_и_ч_е_г_о_  не  предпринимали,  -  такова  уж  логика  тайной
полиции. Приготовьтесь в роли короля Хелльстада столкнуться со  страхом  и
недоверием... Ну вот, теперь вы многое обо мне знаете. Судите, как хотите.
Только одного не нужно, умоляю - не просите меня к  чему  бы  то  ни  было
примкнуть, присоединиться, встать в ряды... Не смогу.
     Они долго молчали.
     - Знаете, чего мне порой хочется? - вдруг спросил Сварог.  -  Забрать
три королевства себе. Пустить всякого, кто пожелает. И  в  меру  разумения
наладить там жизнь чуточку более свободную и добрую.
     - Не получится.
     - Я же сказал: "чуточку более".
     - Все равно.
     - Но тянет попробовать. Ужасно.
     - Ох, как вы молоды... Завидую. В юности,  в  студенческие  годы,  от
разговоров на схожую тему сам воздух, казалось, сыпал искрами, я прекрасно
вас понимаю, вот только не выйдет у вас ничего... Вы нигде не учились?
     - Разве что убивать, - сказал Сварог. - А вы,  насколько  я  понимаю,
были в Магистериуме?
     - Ого! Проект "Алмазная стрела". Не доводилось слышать?  Значит,  все
еще  засекречен.  Институт,  пытавшийся  увидеть  прошлое.  Когда-то   там
работали и  я,  и  Борн,  и  столь  загадочно  исчезнувший  лорд  Луинтар.
Семьдесят лет адского труда - и все впустую. Возможно, при удаче ни я,  ни
Борн не пришли бы к нынешнему своему состоянию, да и Луинтар был  бы  жив.
Коли вы  ничего  не  слышали  об  "Алмазной  стреле",  работы  определенно
продолжаются...
     - А магия тут не поможет?
     -  То,  что  осталось  от   магии,   ничему   уже   не   поможет,   -
пренебрежительно махнул рукой  Ройл.  -  Создавать  из  воздуха  дворцы  и
отлавливать реликтовых демонов "Серебряной сетью" - еще не магия.  Уже  не
магия, вернее. Конечно, надутые  идиоты  вроде  Багорена  полагают,  будто
кохлеарный прорыв... О,  простите.  Кому  это  теперь  интересно...  Одним
словом, вы можете ничуть не беспокоиться. Наверху не заметили происшедшего
с вашим кораблем. Я все же считался неплохим ученым в прежние годы и прямо
причастен к разработке иных систем... И в  Шаган  я  вас  смогу  доставить
незамеченными гораздо быстрее, чем вы сами тащились бы.  Лучше  всего  вам
будет высадиться в Гриммортеле и отправляться прямиком в тамошнее Братство
Святого Роха. Утром...
     - Если вас не особенно затруднит, я попросил бы отправить  нас  прямо
сейчас, - сказал Сварог. - Это возможно?
     - Разумеется. Но хотелось поговорить с вами подольше...
     - Мне тоже, - сказал Сварог мягко. - Но я  боюсь  расслабляться.  Мне
нужно мчаться вперед. И времени  остается  все  меньше.  Представления  не
имею, сколько времени у меня отнимет пребывание в Шагане, да и  до  виманы
еще нужно добираться...
     - Вы уложитесь в два-три дня. Братство Святого Роха,  я  уверен,  уже
знает все от равенских друзей. К сожалению,  информация  столь  же  быстро
передается и куклосами "Радуги"...
     - Кем?
     - Вы серьезно? - Ройл едва  не  упустил  бокал.  -  Представления  не
имеете, с кем схватились? Кто вам мешает и противостоит?
     - Мне постоянно противостоят разнообразные "черные", - сказал Сварог.
- Это-то я уже уяснил.
     - И никогда не слышали о "Черной радуге"?
     - А что, есть и такая? Радуга обычно семицветная...
     - Узнаю Гаудина, -  сказал  Ройл.  -  "Каждый  знает  ровно  столько,
сколько ему необходимо в данный момент". Возможно, в вашем случае он,  при
всей моей к нему  неприязни,  был  прав.  Не  следовало  посвящать  нового
человека во все сложности жизни, к тому же и для  его  престижа  сие  было
унизительно: углубившись в историю вопроса, ему  пришлось  бы  признаться,
что он до сих пор не может истребить куклосы...
     - Постойте, - сказал Сварог. - Я только сейчас сообразил...  Выходит,
вы обо мне отлично осведомлены?
     - Я же говорил, что причастен был к серьезным работам. Не только  они
наблюдают за мной, удовольствие взаимное... Так вот, "Черная радуга",  она
же "Черная благодать" - это черное братство служителей зла,  состоящее  из
разбросанных по всему свету групп-куклосов. Возникло оно около двух  тысяч
лет назад, когда разгромили храм Сета-Змеенога. Все сведения по этому делу
есть даже в  земных  библиотеках,  почитайте  как-нибудь...  Братство  это
существует до сих пор, несмотря на все усилия небесных и  иных  из  земных
властей, - очень уж серьезный и деятельный у него покровитель.  Многие  из
тех, кто владеет сохранившимися азами "золотой",  то  есть  основанной  на
добре, магии, живут, не зная друг о друге и не поддерживая никаких связей.
Другое дело - черные. Зло деятельно и энергично. Среди его  адептов  почти
нет одиночек - разве что стагарцы, патриархально балансирующие  меж  двумя
силами. Да король Стахор, великий мистификатор, лицедей и мастер напускать
туман, то и дело выдающий авансы то мраку, то  свету,  но  упрямо  ведущий
свою игру... Не берусь судить непререкаемо, но в случае с двойником  Делии
и Арталеттой явственно прослеживается рука равенского куклоса. Впервые  вы
им встали поперек дороги, убив Мораг. Сшибли пинком осиное гнездо и прошли
мимо, не заметив. Правда, с вами пытались покончить еще до  того...  но  в
том-то и заключается трагикомический парадокс, что не  устрой  они  аварию
вашему ялу, Мораг осталась бы жива, а вы, возможно, так и не замешались бы
в схватку - или ворвались бы в нее гораздо позднее... Словом,  против  вас
действуют организованные и сильные враги.
     - Понятно, - медленно сказал Сварог. -  А  у  меня  после  об®яснений
Гаудина как-то незаметно осталось  впечатление,  что  люди,  злоумышлявшие
против меня  там,  наверху,  -  случайно  совращенные  нестойкие  душонки,
досадные исключения, выродки...
     - Я и не говорю, что их много. Но всех Гаудин не  выловил,  и  крайне
опасно считать их выродками  и  досадными  исключениями...  Насколько  мне
известно, в последние годы  наверху  появилась  еще  и  "Черная  пустота".
Крайне рафинированная разновидность поклонения и служения злу  с  потугами
на большую философию. Видите ли, если зрить в корень, ничего этого нет,  -
он постучал пальцами по столу. - Ни стола, ни этих дубов, ни  берега.  Нет
понятий "твердое" и "мягкое", "прочное" и  "аморфное".  И  дым  костра,  и
стальной меч - лишь  скопление  разделенных  пустотой  атомов.  Разве  что
скопление атомов в виде меча более твердое  и  устойчивое,  чем  скопление
атомов в виде дыма... Ощущения - тоже не более чем условность.  Прикасаясь
пальцами к лезвию меча, вы ощущаете, что он тверд и  остер.  Меж  тем  это
означает лишь, что стайка атомов под условным названием "палец" сблизилась
со стайкой атомов по прозвищу "меч". Пустота  соприкоснулась  с  пустотой.
Далее  для  научного  обоснования  (если  возникнет  такое   желание   или
надобность) приводятся фундаментальные законы, об®ясняющие сущность магии.
И магия, и физическое воздействие - не более  чем  перемещение  атомов.  И
удар кулаком в зубы, и создание с помощью заклинания  кувшина  с  вином  -
явления одного порядка. И в первом,  и  во  втором  случае  вы  с  помощью
возникающих  в  клетках  вашего  мозга  комбинаций   атомов   (ибо   мысль
материальна) переместили в пространстве определенные группы атомов...
     - Я рискну продолжить, - сказал Сварог. - Поскольку все  на  свете  -
лишь скопление атомов и  перемещения  таковых,  понятия  "добро"  и  "зло"
становятся чисто абстрактными понятиями. И - все дозволено...
     - Совершенно верно. Разумеется, это учение облечено в  гораздо  более
изысканные  и  наукообразные  формы.  И  выражено  не   в   пример   более
многословно. На умы, надо признаться, порой воздействует. Вас, быть может,
удивит, но больше всего приверженцев  "Черной  пустоты"  насчитывается  не
среди   невежественных   придворных    вертопрахов,    а    среди    людей
высокообразованных, с рационалистическим складом ума...
     - Иными словами, в Магистериуме, - сказал Сварог.
     - Как ни печально... Когда  лет  пятьсот  назад  в  одном  из  земных
государств некий книжник выпустил  ученый  труд,  где  впервые,  пусть  на
примитивном уровне тогдашней  эпохи,  излагались  идеи  "Черной  пустоты",
король отреагировал  быстрее,  чем  мудрые  университетские  профессора  и
священники. Незадачливый автор  сгорел  на  костре  из  собственных  книг.
Некоторые склонны вульгаризировать этот поступок короля, считая, будто  он
попросту испугался: вдруг его подданные задумаются, стоит ли  повиноваться
монарху, каковой, по зрелом размышлении, есть не более чем скопище атомов,
теоретическая  пустота?  Но  я  читал  королевский  указ,   и   там   есть
примечательные строчки: "Поелику этот богомерзкий труд способен  отвратить
незрелые умы от осознания понятий добра и зла,  уничтожив  в  глазах  иных
всякую разницу меж таковыми понятиями..." Но сейчас книжников не жгут даже
на земле. А на небесах царит и вовсе уж умилительная терпимость...
     Со стороны моря донесся короткий треск, сменившийся длинным шипением,
над  кораблем  взлетела  зеленая  сигнальная  ракета,  описала  дугу,   на
несколько секунд озарив "Принцессу" и волны колышущимся тусклым  свечением
с резкими тенями. И погасла еще в воздухе.
     - Что это?
     - Мои орлы шалят, - сказал Сварог. - Деликатно напоминают,  что  они,
личности  и  индивидуальности,  озабочены  отсутствием   отца-командира...
Пожалуй, мне и в самом деле пора.
     Ройл посмотрел на берег:
     - Ну  да,  ваша  девочка  раздумывает,  не  запустить  ли  еще  одну.
Интересно, почему Гаудин послал с вами именно ее?
     - А в чем вы усматриваете странность?
     - Не знаю, стоит ли называть это странностью...  Ваша  девочка  -  из
породы так называемых всадников.  Все  малолетние  "леопарды"  Гаудина,  и
мальчишки, и девчонки, подобно фигурам шакра-чатурандж, делятся на пешек и
всадников. Пешек больше. Они подвергаются  обработке  с  применением  всех
достижении науки, после чего навсегда  становятся  не  в  пример  ближе  к
роботоподобным боевым машинам, чем к  людям.  И  процесс  этот  необратим.
Меньшинство, всадники, остаются людьми. Их  мозг  не  подвергается...  гм,
реконструкции,  все  ограничивается   обучением   боевым   искусствам,   а
интеллект, наоборот, стремятся развить. Я вовсе не пытаюсь  настроить  вас
против Гаудина. Всю жизнь питал к нему  смешанные,  двойственные  чувства:
уважаю за яростную борьбу со всем черным и ненавижу за...  иные  поступки.
Просто... Все его действия, шаги, операции подчинены  определенным  целям,
просчитанным на много ходов вперед. Все. И вы обязаны  это  помнить,  если
хотите играть с ним на равных. Именно девочка, именно  "всадник"...  Можно
об®яснить просто: вы новичок на  Таларе  и  такая  спутница  не  в  пример
предпочтительнее хмурого юнца-убийцы, глухого  и  слепого  ко  всему,  что
выходит за рамки  конкретного  задания.  Но  простота  -  не  в  характере
Гаудина... Особенно в случае с вами.



        13. КОГДА НИКУДА НЕ СПЕШАТ

     Ожидание атаки стократ тягостнее самого жестокого боя - в бою некогда
думать...
     Сварог уже отошел от предпоследнего, самого стремительного этапа пути
- феерическое скольжение  "Принцессы"  над  ночным  морем,  доставившее  к
берегу еще до рассвета, монастырь Святого  Роха,  где  его  встретили  так
буднично, что  стало  даже  чуточку  обидно,  завтрак  на  скорую  руку  и
пятичасовая бешеная скачка к  границе,  где  по  другую  сторону,  как  он
прекрасно видел из окна замка, тянулись те же равнины,  те  же  перелески.
Городок у горизонта, насколько  удалось  рассмотреть  в  подзорную  трубу,
выглядел прекрасно  сохранившимся,  да  и  проходивший  мимо  него  тракт,
упиравшийся в таганскую границу, построенный  когда-то  на  века,  казался
проложенным вчера - ни одна травинка не пробилась меж продолговатых  белых
плит, уложенных на щебень и лиственничную кладку.
     Вот только ничего живого не  видно  на  той  стороне,  даже  птиц  не
заметно, как ни  шарил  Сварог  трубой.  И  Глаз  Сатаны  не  наблюдалось.
Поначалу Сварог решил, что они во множестве будут рыскать  вдоль  границы,
пялясь немигающими взглядами,  как  голодные  волки  у  изгороди  скотного
двора. Нет, до самого горизонта  с  зеленевшей  кое-где  каемкой  лесов  и
холмов - ни  малейшего  шевеления.  Ну  да,  колокольный  звон  разносится
далеко...
     В замке, принадлежащем некоему графу, как-то связанному  с  Братством
Святого  Роха,  Странная  Компания  впервые  за  время  пути  оказалась  в
полнейшей безопасности - и совершенно не  у  дел.  Самого  графа  в  замке
вообще не было, слуги двигались бесшумно, как тени,  и  появлялись  редко,
исключительно  на  звук  колокольчика,  брат  Тивадар  пропадал  по  своим
загадочным делам, прямо связанным с завтрашним предприятием  (о  характере
коих отмалчивался, мягко  заверяя,  что  все  будет  подготовлено  должным
образом и Сварогу после всех тягот не стоит забивать этим голову),  другие
монахи не приходили,  в  отведенных  гостям  комнатах  не  хватало  только
птичьего молока, благо здесь не существовало запретов ни на  мясо,  ни  на
вино - короче, можно наслаждаться безмятежным покоем. Если забыть, что  им
завтра предстоит, - а забыть-то и не удается. А неподалеку сидит  Мара,  в
отличие от  командира  являющая  собой  воплощение  безмятежности,  и  при
взгляде на ее невозмутимое личико обуревают разнообразнейшие чувства -  от
грешных помыслов до желания прочитать вдумчивую лекцию о печальной  участи
иных чрезмерно уверенных в себе суперменов.
     Но ничего не выйдет - ее спокойствие не от излишнего суперменства,  а
от полнейшего неумения  бояться  риска  и  смерти.  Попытайтесь  заставить
бедуина  из   сердца   африканских   пустынь   проникнуться   опасностями,
подстерегающими пловцов на быстрой реке с коварными  омутами  и  голодными
крокодилами...
     Сварог уютнее утвердил ноги на столе, поправил на  коленях  виолон  и
принялся бренчать:

                        Над землей бушуют травы,
                        облака плывут, кудрявы,
                        и одно, вон то, что справа -
                        это я.
                        Это я...
                        И нам не надо славы,
                        ничего уже не надо,
                        мне и тем, плывущим рядом,
                        нам бы жить - и вся награда.
                        Да нельзя...

     Мара уже прекрасно усвоила,  что  эта  песня  в  его  устах  означает
крайний предел дурного настроения и откровенной хандры.
     - Ты еще  "Пляску  смерти"  виртуозно  изобрази,  -  фыркнула  боевая
подруга, золотая дикая кошка на синем фоне.
     Сварог, как ни в чем не  бывало,  ухом  не  поведя,  заиграл  "Пляску
смерти":

                 Гроб на лафет! Он ушел в лихой поход.