и  это  авантюра  Пирифоя?  Если  на  самом деле этот красавец
выиграет Елену в кости, куда же дальше направится ваша честная кампания?
     -- Вот это мы решим! -- твердо заявил Тесей,  показывая,  что  все-таки
царь в Аттике может быть один, а женщин-советчиц -- сколько угодно царю.
     -- Тогда  я  предупреждаю  тебя,  -- сказала Кора твердо, -- любя тебя,
желая добра Афинам и всем близким тебе людям, я приму все меры, чтобы ты  не
кидался  сломя  голову  воровать  девушек из яиц Леды и не навлекал на Афины
гнев  всемогущего  Зевса.  И  главное,  не  начинал  из-за  этого  войны   с
Диоскурами.  Ты  знаешь, что их армия сделает из афинской? -- Что? -- Гуляш.
-- Что?!
     -- Не знаю, как это у вас называется. В общем, изрежет вас на кусочки!
     Тут Тесей принял королевскую позу и зарычал на весь лес:
     -- Пусть только  эти  Диоскуры  посмеют  пальцем  тронуть  хоть  одного
афинянина.  Пусть  только  они  посмеют  вторгнуться в пределы нашей славной
державы! Да я сам с ними  так  расправлюсь,  что  у  них  навсегда  пропадет
желание нападать на нас!
     -- Тесей,  мой  дорогой,  -- сказала Кора. -- Ты, кажется, забыл, что у
них  нет  никаких  намерений  на  тебя  нападать.  И  твои  Афины  в  полной
безопасности.  И будут пребывать в таковой, пока ты сам не кинешься воровать
девиц на их территории.
     -- Чепуха! -- заявил Тесей, потому что ничего больше заявить не мог.
     Облако набежало на солнце, и сразу стало студено,  как  под  Москвой  в
ноябре.  Начал  сыпать  редкий снежок. Придумали бы гетры или хотя бы штаны,
подумала Кора, глядя на голые колени  царя.  На  мгновение  она  представила
себе,  как  лежала на ее плече жесткая ладонь Тесея... Сейчас об этом и речи
быть не могло. Кора была той нелюбимой тетей, которая готова отнять  конфету
или  пожаловаться  на  мальчика  маме. Таких теть не обнимают за плечи, даже
если это очень красивые плечи. А  черт  их  разберет  под  этими  хламидами!
Придумали тоже моду!
     -- Пошли  обратно,  государь,  --  сказала  Кора, злясь и на себя, и на
этого  Тесея,  которого  почему-то  должна  оберегать  от  глупостей,  и  на
Милодара,  который  сейчас восседает в уютном кресле, посасывая свое любимое
вино "Васибузани".
     Тесей, не говоря ни слова, пошел  впереди.  Он  не  оборачивался.  Кора
шагала сзади.
     Нечего  распускать нюни. Хватит бездельничать... будем работать. А что,
если они там что-то не так соединили и она вернется на Землю старухой, когда
все ее современники покинут этот мир?.. Кора, не думай  о  чепухе.  У  янки,
который  жил  при  дворе короля Артура, был телеграф и даже вроде телефон, а
как ей связаться с Трезеной, с дедушкой Питфеем? Требуется мобилизация  всех
средств...  Сейчас  же надо встретиться с кентавром Фолом, сообщить обо всем
Хирону -- это все народ мудрый, тертый. И главное...
     -- Главное, -- сказал кентавр Фол тем же  вечером,  когда  они  втроем:
Фол,  Кора  и  кормчий Феак обсуждали опасность, нависшую над Афинами и всей
цивилизацией, -- послать верного человека в Спарту и дать  им  понять  через
неофициальные  источники,  что  принцессу  по имени Прекрасная Елена следует
беречь всей армией страны, потому что ей угрожает страшная  опасность.  Надо
припугнуть Диоскуров, не говоря им, конечно, откуда эта опасность исходит.
     -- Будь другом, -- попросила Кора Феака, -- разузнай что можешь об этом
Пирифое,  когда и откуда появился, чем славен, что это за внезапная дружба с
Тесеем и откуда такое умение влиять на тщеславие нашего  царя?  --  А  ты?--
спросил Фол.
     -- Я  хочу  найти  Ариадну.  Меня  во  всей  этой  истории больше всего
тревожит именно она.
     Поиски Ариадны, на которые Кора, с согласия царя, взяла из  казны  чуть
ли  не  полталанта  серебра  и  подняла  на ноги всех осведомителей афинской
полиции, ни к чему не привели. Ариадна показала свое  рыльце,  как  тарантул
из-под камня, -- и сгинула. Но отныне ни Коре, ни Тесею не было покоя.
     Зато  подготовка  к набегу на Спарту, набегу бессмысленному, совершенно
нецивилизованному, исподволь шла. При дворе древнего царька всегда  найдутся
лакеи,  готовые  на  любую  подлость  ради  царских  милостей,  там  же  нет
недостатка и в лейтенантах, мечтающих о майорских погонах. А так  как  Тесею
много  для  набега  не  требовалось -- лишь подготовленные кони и колесницы,
лучшие в Аттике, да отряд всадников, готовых отдать жизнь, чтобы  остановить
преследование.  Вот,  пожалуй, и все на первый день. А на второй -- место, в
котором можно укрыть добычу. Не поведут же ее по улицам Афин, это  уж  будет
пахнуть  первой  мировой войной, так как на сторону Спарты сразу станет весь
Пелопоннес, все дорийцы, включая, конечно, и Крит, хотя, по  слухам,  Миноса
на Крите не было -- он уже несколько месяцев занимался безуспешными поисками
ненавистного  Дедала.  А может быть, это был очередной пропагандистский трюк
хитрого Миноса и под видом этих поисков  он  проводил  какой-нибудь  морской
набег. особо его не афишируя.
     Новости  о жизни в других полисах и царствах Кора черпала из разговоров
в агоре и при дворе, в беседах с кентаврами и мудрецами, но, разумеется, она
так и не стала достаточно образованна в понимании греческой жизни. Для этого
надо было родиться, вырасти здесь, верить в то, во  что  верит  обыкновенный
древний эллин, и лишь тогда этот мир откроется перед тобой в своей страшной,
смешной,  забавной  и  обыкновенной  полноте.  Люди, окружавшие Кору, жили в
глубоком убеждении в том, что не солнце  поднимается  на  небо,  а  сверкает
колесница  Гелиоса;  не  молния  ударила  в храм, а рука Громовержца; не сам
потонул  в  море  матрос,  а  его  увлекла  туда  сирена.  Все  должно  быть
волшебным...  А  Кора  существовала  в  мире  волшебном  по нашим меркам, но
совершенно лишенном волшебства по меркам греческим. Ибо она никак  не  могла
убедительно  сказать  себе  самой, что старый Хирон или сатир Никое являются
существами противоестественными. Они просто жили тут, как и Тесей, и  Медея.
Кора  видела  нимф  и  нереид,  она  даже купалась в одной бухте с сиренами,
которые в тот вечер категорически не  желали  петь  и  вовсе  не  отличались
особой  красотой...  Но чудеса вселенского уровня были скрыты от Коры. И она
подозревала, что так и не попала в тот уровень ВР-круиза, где эти существа и
события обитают. И ей не суждено увидеть, как Атлант держит небо или как  от
взгляда  на горгону Медузу человек превращается в камень. Чудес не бывает. И
если Тесей убил в Лабиринте большого злобного быка, он никогда и  никому  не
признается  в  этом, потому что сам верит в то, что убил именно Минотавра. А
если он убил Минотавра, то, значит, Коре не ведено  правилами  "ВР"  увидеть
существо с бычьей головой и человеческим телом.
     А  раз  так,  то  где-то впереди будет состязание самых красивых женщин
Эллады, как бы выборы "мисс Греция", где воспитанный медведицей  Маугли  тех
времен  Парис  отдаст  предпочтение  Афродите,  которая пообещает ему любовь
самой красивой женщины в мире. И тогда  начнется  кровавая  суматоха  вокруг
Прекрасной Елены... Елена достанется Парису!
     Значит,  даже если набег и удастся, то Тесей недолго будет наслаждаться
любовью  спартанской  красавицы.  Иначе  Афродита  никогда  не  посмела   бы
наградить ею Париса. А это значит то, что либо похищение Елены не состоится,
либо Диоскуры настигнут Тесея, и тогда... тогда в самое ближайшее время Кора
может возвратиться домой, выполнив или провалив задание.
     Пока  что разведка Коры, не найдя, где скрывается Ариадна, узнала много
интересного и, возможно, полезного. Во-первых, оказалось, что Дедал живет  в
Афинах,  делает  вид,  что он простой кузнец, даже отрастил длинную бороду и
красит ее хной.  Во-вторых,  стало  известно,  что  Пирифой  появился  среди
магнетов  недавно,  победив  в  бою  совсем уж забытого предыдущего вождя, а
может быть, помер тот вождь... Магнеты были племенем мелким, плели  корзины,
ловили  рыбу  и  никогда  не стриглись. Их и за людей-то мало кто считал. На
самом деле Пирифой был сильным,  малым,  от  него  не  было  спасу  соседним
деревням,  но,  конечно  же, настоящим героем или царем его никто не считал.
Так что и Феаку эта дружба  была  непонятна  и  тревожна.  Верные  люди  уже
проникли  в  Спарту,  к  сожалению, там не было сейчас кентавров -- какая-то
очередная размолвка с лапифами  закрыла  для  них  ворота  того  города.  Но
удалось  проникнуть  во дворец, достичь ушей Кастора и донести до него мысль
об опасности для Елены. Кастор взбеленился -- братьям давно уже не нравилось
то, что некие внешние силы пытаются разыграть Елену как политическую  карту.
Так  Кастор  и  сказал человеку Феака, который побывал в Спарте. А так как в
карты еще никто играть не умел, то Кора отнесла это  выражение  к  издержкам
ВР. Елену охраняют, а возможно, удастся сделать и больше...
     Они опять сидели за столиками во дворе конюшен Фола. Фол был мрачен, он
был у  какого-то  местного  оракула, и тот предсказал ему близкую кончину от
отравленной  стрелы  Геракла.   Это   было   необ®яснимо   и   даже   обидно
разговорчивому  ученому  кентавру,  он  все  порывался отправиться на поиски
Геракла, чтобы выяснить, что за этим таится, но никто в те дни не знал,  где
скитается  герой  после очередного своего безобразия, а Кора советовала Фолу
сбегать к  более  солидному  Дельфийскому  оракулу,  может,  он  опровергнет
местное предсказание.
     Был  вечер, жена Фола приносила им молодое, мутное, легкое, но хмельное
вино, звезды, хоть и зимние, горели ярко и висели низко. И Кора  представила
себе, как тонка перегородка между ею и тем миром, где Милодар расшифровывает
в  компьютерном  зале  ВР-центра данные о ее существовании. Если не забыл...
или сам не умер от старости...
     -- Завтра приезжает Пирифой, --  сказал  Фол.  Налетел  порыв  ветра  и
проник сверху в окруженный стенами, но открытый с неба дворик. Фол опрокинул
кубок вина.
     -- Не  пей, -- сказала его жена Феодосия, странного пятнистого раскраса
кентаврисса, -- нашему народу пить  вредно.  Ты  же  видишь,  как  спивается
молодежь. Это плохо кончится.
     -- Для  меня  -- точно, -- согласился Фол. Феак напился и заснул тут же
во дворе, под снежком.
     Фол со вздохом отставил пустой кубок  и  стал  клониться  вправо.  Кора
испугалась,  что  он упадет в очаг, горевший посреди двора, и с помощью жены
осторожно уложила его на кошму.
     -- Все ли будет готово к приезду Пирифоя? -- спросила Кора.
     -- Я молю богов, чтобы так и случилось, -- ответил Хирон.
     -- Пожалуй, к ним по этому вопросу  лучше  не  обращаться!  --  сказала
Кора.

     Приезд  Пирифоя  был  обставлен  куда скромнее, чем можно было ожидать,
если судить по сплетням о нежной дружбе двух  молодых  героев,  заполонившим
Афины.  И  если  бы  Кора  не была предупреждена друзьями заранее о том, что
Тесей так и не отказался от дикой затеи, она могла бы проспать  и  появление
Пирифоя,  и  даже  от®езд  друзей-героев  за Прекрасной Еленой. Но Кора была
предупреждена. Она выехала  верхом  на  своей  мирной  кобылке  Партенопе  к
северным воротам, которые, несмотря на туманный, зябкий, припорошенный инеем
голубой  час,  были  открыты. Возле них стояла группа всадников -- небольшой
отряд фракийцев, славных своим умением быстролетно и  неустанно  скакать  на
лошадях.  На  стене среди редких зубцов были видны ранние зеваки -- в Афинах
ты мог рассчитывать на зеваку даже в полночь. Под взглядами  фракийцев  Кора
от®ехала несколько в сторону, за выступ, прикрывавший городские ворота. Кора
была  одета  по-мужски, голова ее прикрыта небольшим кожаным шлемом и волосы
убраны под него, так что решить издали, юноша  это  или  амазонка,  не  было
возможности. А так как после войны с амазонками их корабли нередко приходили
в  Афины,  то  никто уже не удивлялся ни их одежде, ни странному акценту, ни
поведению, непривычному для молодой женщины.
     Солнце еще  не  поднялось,  тянулся  томительный  рассвет.  Переступали
ногами кони, воины горячили их, и порой кто-нибудь вырывался из строя отряда
и  несся в сторону, затем останавливал коня и шагом возвращался к товарищам.
Вдали из мглы зимнего тумана послышался шум копыт, как шум лавины.  Фракийцы
сразу  насторожились  и замолчали. И тут же, словно сверив часы, изнутри, из
города также послышался шум -- гремели по каменным мостам  окованные  колеса
колесниц и звенели подковы.
     Все происходило точно так, как и было обещано Коре ее соглядатаями.
     Ах  ты,  мой  милый  Тесей,  не  без злорадства подумала Кора, ты решил
обмануть свою главную охранницу, но на этот раз не получилось. Они  возникли
почти одновременно. С севера, с гиканьем, не боясь разбудить мирно спящие за
стеной  кварталы  Афин,  мчались  магнеты;  волосы  их,  лишь  перехваченные
кожаными тесемками поперек лба, развевались сзади, как черные рваные  флаги,
а  одежда,  сшитая  из  шкур,  делала  их похожими на обезьян. Впереди толпы
магнетов несся ладно сложенный, могучий воин, в шлеме, украшенном петушиными
перьями, в медных доспехах и с коротким копьем в руке.
     Из ворот, навстречу ему, куда сдержанней и медленней выехали  несколько
колесниц  афинского  царя.  На передней стоял он сам. За колесницами скакала
сотня царской охраны -- легко вооруженные и быстрые воины, приученные к  бою
на мечах и метанию дротиков.
     При виде Тесея Пирифой осадил своего вороного коня и спрыгнул на землю.
Тесей перекинул вожжи колесницы возничему и тоже спустился на землю. Одет он
был без  торжественного  блеска,  с  коим положено выезжать на бой афинскому
монарху. Шлем его был круглым, без украшений, а латы как у  простого  воина.
Даже поножи были простыми и гладкими.
     Цари поспешили друг к другу, широко раскрыв об®ятия.
     Кора  оглянулась.  Ее союзники запаздывали. Нет, вот под®езжает кентавр
Фол.
     -- Здравствуй, друг. Где же посылка из Спарты? -- Молчи,  --  прошептал
Фол.  Из  повозок  и  больших фур, которые опоздали вчера вечером к закрытию
ворот и теперь, проведя ночь у стен столицы Аттики, ожидали, когда откроются
ворота и можно будет в®ехать на рынок или по иным торговым  делам,  вылезали
любопытные -- куда от них денешься?
     Тесей  что-то  крикнул  фракийцам, и они помчались к скоплению повозок,
веля любопытным спрятать свои рожи от греха подальше.
     Обняв друг друга за плечи, Тесей и его союзник направились  к  воротам,
где уже был поставлен столик и на нем кувшин с вином, два серебряных кубка и
нарезанный сыр.
     Кравчий  разлил  алое  вино  по кубкам. Пирифой прошел совсем близко от
Коры, и она смогла разглядеть его. Самые  дурные  предчувствия  оправдались.
Новый  друг  Тесея,  увозивший  героя  в смертельно опасное путешествие, был
знаком Коре. Это был не кто иной,  как  Кларенс,  претендент  на  престол  в
Рагозе,  и,  самое главное, соперник принца Густава по несостоявшейся дуэли.
По каким-то своим соображениям, а может быть, и не без сговора с герцогиней,
он предпочел расправиться с Тесеем без дуэли.
     Ну что ж, вот и  еще  один  убийца?  Кора  обрадовалась,  как  радуется
диагност  пусть  тяжелому, но верному диагнозу. Убийца номер три. Прекрасная
Кларисса намеревалась  растопить  нам  мозги  кислотой,  прекрасная  Ариадна
обрушила  на  нас  целую гору, чтобы и следа не осталось от ее жениха, а вот
теперь появился и Пирифой. Видно, он решил  передать  судьбу  Тесея  в  руки
Диоскуров,  которые,  предупрежденные  о  набеге,  готовы  изрубить Тесея на
мелкие кусочки, что тоже может  стать  последним  подвигом  афинского  царя.
Пирифой высоко поднял свой бокал.
     -- За  нашу  победу, друг! -- воскликнул он. -- Два дня пути -- и самая
красивая женщина в Элладе наша. Но ты клянешься соблюсти уговор?
     -- Я клянусь, -- ответил Тесей, -- и не спрашиваю тебя об этом,  потому
что дважды с другом не договариваюсь.
     -- Я пошутил. Я доверяю тебе, мой брат, -- сказал Пирифой.
     Господи,  до  чего  же  неприятное  лицо, подумала Кора, хотя, в общем,
ничего неприятного в том лице не было. Герой как герой...
     Почувствовав чужой взгляд, Кора  подняла  голову.  Ей  показалось,  что
среди  фигурок на городской стене одна ей знакома -- Ариадна! Хотя она могла
ошибиться.
     Тесей ударил кубком  о  стол  и  выплеснул  остатки  вина  на  покрытую
изморозью  землю.  Вино  кровью полилось к колеснице. Пирифой допил кубок до
конца.
     -- Ну что ж, -- сказал Тесей, -- чем скорее мы поскачем, тем быстрее мы
обгоним слухи  о  нашем  подвиге.  Я  предлагаю  отправиться  в  путь.  Феак
незаметно  под®ехал сзади к Коре. -- Все в порядке, -- сказал он. Тогда Кора
легонько натянула поводья, и ее кобылка  выехала  на  открытое  место  между
двумя отрядами. Ее сразу заметили.
     Тесей  как  раз  поставил  ногу  на  подножку  колесницы.  Он замер. Он
покраснел от стыда и гнева.
     -- Это что такое? -- закричал он. --  Как  ты  смеешь?!  Что  ты  здесь
делаешь, женщина?
     Лишь  хорошее  трезенское  воспитание не позволило ему употребить более
грубое слово.
     -- Я пришла, -- сказала Кора, словно не чувствуя, как клокочет  в  царе
гнев, -- чтобы остановить твою безумную затею.
     -- Уйди  с  дороги!  -- Тесей вступил на свою колесницу и рывком вырвал
поводья у возничего. -- Прочь!
     -- Не будь мальчиком, Тесей. Ты -- царь, -- сказала Кора.
     Сзади она почувствовала движение воздуха. И, не  оборачиваясь,  поняла,
что старый кормчий не испугался стегнуть своего коня и встать рядом с Корой.
     -- Выслушай нас, -- сказал Феак. -- Мы никогда не учили тебя дурному.
     Краем  глаза  Кора  увидела,  что  сзади подошел кентавр Фол, уважаемый
учитель и мудрец в  Афинах.  Тесей  заколебался.  Это  были  его  люди,  его
друзья... Но не друзья Пирифоя.
     И  тот,  конечно  же,  не  Пирифой -- не известный никому вождь мелкого
племени, а плейбой Кларенс из  знатного  клана  королевства  Рагоза,  сделал
ошибку.  Он  закричал  полным  презрения  голосом: -- Да что ты их слушаешь,
Тесей! Ты не мальчишка! Гони прочь этих жалких рабов, или я  их  сейчас  сам
изрублю на куски.
     И,  подняв  меч,  Пирифой двинул своего коня на Кору. Тесей мог выгнать
оппонентов, он мог и приказать убить их -- в гневе он терял выдержку. Он мог
и выслушать их.
     В тот момент он сам еще не знал, как поступит. Наглость Пирифоя  решила
этот  вопрос  за  него.  --  Остановись!  -- сказал Тесей, повернув открытую
ладонь в сторону своего спутника.
     Тот остановился, подчиняясь тону и властности окрика.
     -- А ты, госпожа Кора, говори. И я советую тебе сказать  что-то  новое.
Иначе я накажу тебя, клянусь Зевсом.
     -- Ты  знаешь,  кого  ты  намерен  украсть  в Спарте? -- Да, Прекрасную
Елену. -- Ты ее видел когда-либо?
     -- Я ее не видел, но  слухи  о  ее  красоте  распространились  по  всей
Элладе. -- И кто тебе сказал об этом? -- Не важно, кто сказал!
     -- Я  сказал!  --  крикнул,  потеряв  всяческое терпение, Пирифой. -- Я
сказал. И если ты не выгонишь эту девку, клянусь,  я  убью  ее,  но  тебе  я
больше не друг.
     -- Вот  видишь,  -- сказала Кора. -- Может, ты помнишь старую поговорку
"Зевс, ты сердишься, значит, ты не прав". -- Говори, Кора.
     -- Видел ли ты портрет Елены? Видел  ли  ты  ее  изображение,  как  это
делается  при сватовстве, если ты не можешь приехать на свидание с невестой?
-- Зачем это мне?
     -- Тогда позволишь ли ты мне показать тебе изображение твоей невесты?
     -- У тебя оно есть? -- Тесей был заинтересован. -- Ну и хитра ты. Кора!
     Кора обернулась. Кентавр Фол заржал, и голос его  пронесся  в  утреннем
воздухе до самого моря.
     Одна  из  крытых  повозок,  запряженная  четверкой  славных  коней,  по
сторонам которой ехали, появившись сзади и незаметные раньше два вооруженных
и закованных в панцири кентавра, в одном из них Кора узнала  своего  старого
друга Хирона, двинулась с места и подкатила ближе.
     Хирон наклонился и р