триуму  вела  выложенная  мрамором
дорожка, которой десять минут назад еще не было.
     За  колоннами  обнаружился уютный и просторный кабинет президента "ВР".
Сам  доктор  Гермес-Полонский  поднялся  при  виде  Коры   из-за   широкого,
затянутого  зеленым  сукном стола. Его пожилая секретарша, сидевшая справа у
двери за металлическим тонконогим столиком, вежливо  улыбнулась  и  замерла,
как послушная собачка.
     Доктор  Гермес  был  облачен  в  строгий  серый костюм, белую сорочку и
шоколадный галстук. Со  времени  их  последней  встречи  в  лице  президента
произошли  две  перемены.  Во-первых,  он  потерял  парик с золотым венцом и
облысел, во-вторых, поперек правой щеки тянулся серый пластырь и под  глазом
виднелся небольшой припудренный синяк.
     -- Простите,  агент  Орват,  --  сказал  президент, протягивая Коре обе
руки. -- Как вы понимаете, события несколько вышли  из-под  контроля.  Белый
вепрь,  которого  мы  готовим для Геракла, сегодня не в духе. А дрессировщик
плохо запер загон и будет лишен квартальной премии. Надеюсь, вам понравилось
скромное платье, которое я вам преподнес? Милодара нигде не было.
     Перехватив и разгадав ее взгляд, доктор Гермес-Полонский произнес:
     -- Комиссар был  вынужден  нас  покинуть  и  вылететь  в  Таганрог.  Он
попросил меня сделать для вас все необходимое.
     -- Большое спасибо, -- сказала Кора. -- Я надеюсь, что вы мне поможете.
     -- Моя   помощь,   --   улыбка  чуть-чуть  тронула  уголки  пухлых  губ
президента, -- начнется с того, что я не  сообщу  комиссару,  сколько  стоит
ваше очаровательное платье.
     Доктор  Гермес  был проницателен. Если Милодар узнает, что Кора приняла
подарок, превышающий по стоимости ее годовую зарплату, то скорее всего  Кору
немедленно  вышибут  из  ИнтерГпола.  И  правильно сделают. В истории многих
тайных организаций падение агента начиналось с маленького  дара  от  доброго
клиента.
     -- Присаживайтесь, -- пригласил Кору президент, не ожидая благодарности
за платье.  --  Очевидно,  вы  полагаете,  что  наблюдали  час  назад разгул
страстей параноика.  На  самом  же  деле  я  знакомил  вас  с  возможностями
виртуальной реальности. Вы застали меня в тот момент, когда я возвратился из
Древнего  Рима,  где  мне  пришлось  разыскивать  нашего  агента, и потому я
вынужден был играть  роль  Нерона.  Я  возвратился  еще  под  действием  той
нереальной  обстановки, и раз уж вы пришли, то продемонстрировал вам всю эту
чепуху... Так что забудем!
     Любопытно, подумала Кора, что же такого  специфически  нероновского  он
мне  демонстрировал?  Если  это  и  был  Нерон,  то не по долгу службы, а по
извращенному нраву. Об этом  надо  помнить,  но  нельзя  говорить.  Ведь  он
старается  пронзить  тебя,  Кора,  взглядом,  чтобы  угадать, поверила ли ты
толстому дяде. Нет, не поверила, а полагаю, что ты пользуешься  собственными
возможностями   для   наслаждения?  Для  отдыха?  Для  разрядки?  Надо  лишь
запомнить,  что  люди,  подобные  тебе,  легко  коррумпируются  и  поддаются
шантажу.
     -- Спасибо  за  урок,  --  сказала  Кора.  -- Но вот эти шрамы... и мое
порванное платье!
     -- Я же сказал вам, кабан -- это. здешняя реальность. Потому и  наши  с
вами  синяки  -- проступок дрессировщика. Но учтите, если вы направляетесь в
индивидуальный тур, то получите все синяки и шишки, как в  настоящей  жизни.
Задавайте  мне  вопросы.  Я готов отвечать. -- Я должна буду отыскать принца
Густава. -- Я знаю и постараюсь вам помочь. Но зачем вам это?
     -- А где он сейчас? Что он  делает?..  --  Эльза,  будьте  любезны,  --
попросил президент, -- свяжитесь с Управлением надзора. Пускай проверят, где
сейчас об®ект Тесей, что делает.
     -- Приступаю, доктор, -- ответила секретарша и включила компьютер.
     -- Время  там,  то  есть  в  виртуальной  реальности,  идет  с  той  же
скоростью, что и здесь? -- спросила Кора. Вопрос обрадовал доктора  Гермеса.
-- Умница,  -- сказал он. -- Выдрессировал вас Милодар. Сразу берете быка за
рога.
     -- Это самый элементарный вопрос, -- возразила Кора. --  От  ответа  на
него  зависит,  сколько  времени  Густав  должен  пробыть  в  ВР, пока он не
проживет героическую жизнь героя Тесея.
     -- Время в ВР проходит по принципу горного хребта,  --  пояснил  доктор
Гермес.  Он  дал  знак, и секретарша принялась выстукивать его сентенции. --
Представьте себе Гималайский хребет. Он состоит из ста разных пиков. Но  вам
достаточно  назвать Эверест или Аннапурну -- да, пожалуй, эти две вершины. И
вы уже знаете, что речь идет о Гималаях, о недостижимых горных вершинах.  Вы
мысленно  увидели  Эверест и Аннапурну -- значит, вы увидели хребет. Значит,
вы видели Гималаи.
     -- Гениально, -- сказала секретарша. Эта  секретарша,  как  и  прежняя,
была влюблена в толстяка. Но стаж ее влюбленности как минимум четверть века.
     -- Это  значит,  что  мы  проходим  в  той  жизни  только  ее  наиболее
значительные моменты? -- спросила Кора.
     -- Я же говорил, что вы -- умница! -- одобрил  президент.  --  Что  вам
запомнилось  из  пятого  класса  средней  школы?  Что вы делали там третьего
октября? Да никогда в жизни не вспомните! А вот первый поход на каток в  том
же  году  или  сладкое  воспоминание  о  том,  как  Коля Колин дернул вас за
косичку, -- это останется до старости. Понятно?
     -- И сколько же занимает человеческая жизнь? -- Тесей погиб  не  старым
человеком,  --  как  бы  невпопад  ответил доктор Гермес. -- Сколько ему там
быть?
     -- Несколько недель, -- сказал Гермес. -- Но даже такой круиз --  нечто
редчайшее.  Мониторинг  и вся обслуга индивидуального круиза такой сложности
стоит бешеных денег и научных усилий. Мы вынуждены сократить  вдвое  обычную
деятельность.
     -- Не  преувеличивайте, президент, -- произнес Милодар, выходя из стены
кабинета и проходя к свободному креслу. -- Процент,  от  силы  два  процента
мощностей... я проверял.
     -- Но  вы  не  представляете, комиссар, что такое -- целый процент моих
мощностей! -- закричал доктор Гермес-Полонский, воздевая руки к потолку.
     Сам факт возвращения комиссара в его кабинет впечатления на  президента
не  произвел,  хотя  другой бы испугался, насколько легко проникает в святая
святых главный сыщик. Но человек, имеющий дело  с  виртуальной  реальностью,
привык не обращать внимания на такие мелочи.
     -- Где сейчас принц Густав? -- спросил Милодар. -- Где этот бездельник,
черт побери?! -- воскликнул Гермес.
     Секретарша  послушно  закивала  сизой  головой.  --  Как  раз поступают
данные. Мужской голос произнес:
     -- Агент четырнадцать-бис вошел в  длительный  сон,  который  продлится
сорок минут и за время которого он станет старше на год и два месяца.
     -- Мы можем его сейчас увидеть? -- спросил Милодар.
     -- Виртуальная  реальность  не позволяет нам увидеть об®ект, так как он
реально не существует для человеческого зрения.
     -- Как же вы его контролируете, черт побери?! --  Мы  не  контролируем,
черт  побери! -- Бесплотный голос компьютера передразнил Милодара, но сделал
это настолько равнодушно, что даже возмутиться было невозможно.
     Милодар перевел дух и обратился к президенту: -- Мне, пожалуйста,  джин
с тоником. И немножко лимонного сока, две капли.
     -- Вы забываетесь, комиссар, -- ответил на это доктор Гермес-Полонский,
и комиссар, спохватившись, криво усмехнулся.
     -- Старею,  --  признался  он.  --  Забыл,  что  я -- голограмма. -- Он
поднялся с кресла, прошел сквозь стену и исчез.
     -- Почему нельзя  просто  сказать  принцу  Густаву,  что  ему  угрожает
смерть, что ему пора прервать ВР-круиз и вернуться в общежитие университета?
-- спросила Кора.
     -- Чепуха,  чепуха,  трижды чепуха! -- воскликнул комиссар, возвращаясь
сквозь стену. На этот раз в одной руке у него был бокал с кубиками  льда,  в
другой  -- бутылка джина. Он снова уселся в кресло и налил джина в бокал. --
Во-первых, он не захочет прерывать круиз, потому что он хочет стать  героем,
-- продолжал  Милодар.  -- Иначе бы он не затеял эту игру вместо того, чтобы
защищать второй диплом, по экономике. Для него отступление на этом этапе, да
еще при отложенной дуэли, -- смерти подобно.
     -- А во-вторых, -- закончил за комиссара доктор Гермес, -- это  сделать
более  чем трудно, потому что принц Густав сейчас закодирован таким образом,
что  он  убежден  в  собственной  идентичности  Тесею.  --  Вот  так-то,  --
согласился  с  президентом  Милодар.  Мужчины торжествующе смотрели на Кору,
словно победили ее в отчаянной борьбе.
     -- Значит, если вы пошлете туда человека и попросите его привести Тесея
обратно, то Густав просто не поймет, в чем дело?
     -- Вы совершенно правы, умница, -- согласился Гермес.
     -- Значит, его надо утащить насильно. И спасти. Из этих слов всем стало
понятно, насколько Коре не хотелось отправляться в дикое прошлое.
     -- Наша компания, -- доктор Гермес-Полонский махнул  рукой  секретарше,
чтобы  та  не  забыла  зафиксировать  его  мудрые  и окончательные слова, --
никогда не позволит никому в мире прервать ВР-круиз, даже если за этим стоит
вся мощь Галактики. -- Почему? -- удивилась Кора. -- Потому что мы не сможем
сохранить в тайне этот инцидент. И через некоторое время потеряем все  --  и
честь,  и  клиентуру.  Сегодня  вы  выхватываете  из круиза клиента Густава,
потому что какая-то  сумасшедшая  интриганка  или  выживший  из  ума  оракул
прокричали  вам  на  ухо,  что  его  собираются  прикончить.  А завтра к нам
прибежит муж клиентки и потребует ее возвращения, потому что он без  нее  не
умеет  делать  салат  оливье.  -- Не преувеличивайте, -- заметил Милодар. --
Речь идет не о преувеличении, --  рассердился  президент  "ВР".  --  Дело  в
принципе.  Люди  уходят  в  круиз,  как  в небытие, уверенные в том, что они
заживут иной жизнью. И если они будут подозревать, что столоначальник  может
вызвать  их, потому что заболел бухгалтер и его некому заменить, то мы можем
переходить на торговлю кастрюлями.
     -- А если мы представим доказательства того, что  на  принца  готовится
покушение? -- спросил Милодар.
     -- Пожалуйста.  Но  я  уверен,  что  вы  никогда,  ни за что не сможете
представить нам таких доказательств. А впрочем, попробуйте.
     С легкостью, неожиданной для столь грузного немолодого мужчины,  доктор
Гермес-Полонский   оттолкнулся  ладонями,  подпрыгнул  и  уселся  на  крышку
письменного стола. Стол зашатался, но выдержал.
     -- Но если его убьют, вы будете  отвечать  по  закону!  --  рассердился
Милодар,  который  не  терпел,  когда  с  ним  спорят,  а  тем более, спорят
убедительно.
     -- Еще никто не погиб в круизе, если  сам  того  не  хотел,  --  сказал
доктор  Гермес. -- Значит, кто-то все же погиб? -- спросила Кора. -- Дорогая
моя умница, --  терпеливо  сказал  президент,  который  явно  симпатизировал
агенту  номер  три.  --  Разрешите мне об®яснить вам, как нельзя и как можно
погибнуть в ВР-круизе. Как я уже имел честь вам говорить, уходя  в  прошлое,
вы  принимаете  образ,  происхождение,  окружение  и, в общих чертах, судьбу
своего персонажа. Его жизнь  и  его  смерть.  Ваша  деятельность  в  прошлом
контролируется  весьма  относительно, в вычислительном центре существует ваш
ввод, и микродатчик, вживленный в вас, подает нам сигнал -- пока вы живы, мы
спокойны. Если вы погибли -- мало ли что может произойти, -- сенсоры тут  же
определяют  ваше  местонахождение  и через несколько секунд извлекают вас из
круиза, и вы  оказываетесь  на  операционном  столе,  где  вас  собирают  по
кусочкам.
     Почему-то  это  выражение показалось забавным секретарше, которая давно
уже перестала стрекотать на клавиатуре и внимала президенту,  как  божеству.
Она захихикала. Доктор Гермес цыкнул на нее и продолжал:
     -- Скажу  больше,  в случае, если ВР-круиз проходит по категории "О"...
-- Опасный? -- спросила Кора. -- Умница! -- уже привычно воскликнул  Гермес,
вызвав  гневный  взгляд секретарши. -- Маршрут Тесея расценивается как "40",
понятно? -- Понятно. Чрезвычайно  опасный.  --  В  таких  случаях  мы  ведем
мониторинг  состояния  здоровья  путешественника. И даже если он не умер, но
параметры тела крайне ненормальны, мы посылаем в  примерное  место  действия
своего  агента.  Но  это  стоит  безумных  денег и не всегда дает эффект. --
Почему?  --  спросила  Кора.  --  Потому  что  мы  знаем  точку   нахождения
путешественника  в  пространстве  и времени только приблизительно. Постоянна
лишь неподвижность. Неподвижность означает смерть. Если вы умерли, то мы вас
вытащим, но если вы живы,  то  вас  трудно  локализовать  в  пространстве  и
времени  --  вы  же движетесь активно. Так что наш агент может помочь, может
даже эвакуировать круизника, но порой это  ему  не  удается.  Особенно  если
круизник  сам  не  хочет,  чтобы  его нашли, и решил покончить с собой. -- И
предвосхищая вопрос Коры, доктор Гермес-Полонский закончил: -- Да, так  было
трижды.  Один  раз мы смогли вытащить и оживить самоубийцу, дважды потерпели
поражение.
     -- Как же так? -- спросил Милодар, не  скрывая  сарказма.  --  Ведь  ты
сказал:  наступила  смерть,  завершилось движение, об®ект неподвижен, вы его
вынимаете из круиза, но терпите поражение?
     -- Есть редкие ситуации, когда мы его достать не  можем,  --  уклончиво
ответил  президент  и  добавил  специально  для  секретарши: -- Это можно не
фиксировать.
     -- Значит, -- сразу же бросила в него вопросом  Кора,  --  можно  убить
человека  так,  что  вы  не  сможете его вернуть и привести... в порядок? --
Теоретически -- да.  Практически  --  очень  трудно.  --  Любопытные  же  вы
открываете  перед нами перспективы, -- сказал Милодар. -- Крайне любопытные.
Вы не только допускаете смерть клиента во время увеселительной прогулки...
     -- Кто говорил здесь об увеселительных  прогулках?  Это  ВР-круиз  типа
"40"!
     -- Чрезвычайно   опасный,   --   пояснила  секретарша.  --  Но  вы  еще
утверждаете, что мы будем  рисковать  жизнью  моего  ценнейшего  агента?  --
Милодар указал бутылкой на Кору.
     -- Давайте уточним, что будет делать ваш агент в чужом ВР-круизе?
     -- Она   будет  беречь  принца  Густава,  который  представляет  особую
галактическую ценность, от покушения. -- Так не бывает!
     -- Причем вы гарантируете, что никакой чужой личности агенту  Орват  вы
не будете навязывать. -- В том мире -- все современники! -- А Кора останется
Корой.
     -- Исключено,   исключено,   исключено!  Вы  хотите  опозорить  меня  и
разорить.
     -- Наоборот, я хочу спасти  вашу  репутацию  и  поэтому  рискую  жизнью
лучшего агента.
     Может,  лучше  было  бы спросить мое мнение? -- подумала Кора, но вслух
ничего не сказала. Ей польстило то, что ее назвали лучшим  агентом.  Понятно
было,  что эти слова вырвались у Милодара только потому, что он торговался с
Гермесом, новее же!
     -- Я могу в крайнем случае направить в  прошлое  моего  сотрудника,  --
произнес   доктор   Гермес.  --  Но  только  не  вашего  агента,  совершенно
неподготовленного, обреченного на провал, к тому же  молодую  женщину!  Нет,
нет и еще раз нет! -- Президент стукнул по столу пухлым кулаком.
     -- Ну  что  ж,  --  вздохнул Милодар так, словно и в самом деле решение
далось ему с трудом. -- Властью Галактической  Федерации  я  приостанавливаю
деятельность  концерна  "Виртуальная  Реальность" как подвергающую опасности
жизни своих клиентов.
     -- Вы сошли с ума! Вы разоряете миллионы акционеров, вам этого скандала
не пережить.
     -- И вам тоже, коллега, -- ответила голограмма Милодара.
     И доктор президент Гермес-Полонский с проклятием капитулировал.

     Когда перед уходом  в  ВР-круиз  Кора  прилетела  на  Центральную  базу
комиссара,  расположенную  подо льдом в Антарктиде, Милодар, пожав ей руку и
поцеловав в щеку, -- на базе он позволял себе бывать в естественном виде, то
есть во плоти, -- сразу провел к себе в кабинет.
     Он взял со  стола  небольшой  об®емный  портрет  молодого  человека,  с
капризным  мокрым ртом, низким лбом итальянского патриция времен Возрождения
и курчавыми рыжеватыми волосами. -- Узнаешь? -- спросил  он.  Кора  покачала
головой.
     Милодар включил проектор, и на стене появилось изображение Космовокзала
-- известного  шереметьевского  терминала.  Из  туннеля для пассажиров вышел
этот молодой человек, одетый богато, но старомодно. -- Неужели  не  узнаешь?
-- спросил Милодар. -- Да нет же! -- Ты ненаблюдательна.
     Он  включил  еще  один  фильм. Кора сразу догадалась -- эта пленка была
снята ею самой  посредством  камеры-пуговицы  в  бедной  светелке  красавицы
Клариссы.  Вот  и  сама  Кларисса,  вот  и  старушка,  оказавшаяся  оракулом
Джадсоном.
     Глаз камеры обследовал обшарпанные и залатанные обои, протертый ковер с
изображением лебедей в пруду, ученический стол с фанерным верхом, на котором
лежали учебники странной красавицы...
     Затем глаз камеры переместился на стены и последовательно пригляделся к
фотографиям, портретам и открыткам, прикрепленным  к  обоям.  Открытки,  как
правило,  изображали  какой-то  небогатый приморский городок, куда Кларисса,
видно, ездила отдыхать; на фотографиях были изображены капралы и фермеры  --
возможно, предки и родственники девушки...
     -- А  теперь  прошу  твоего внимания, -- сказал Милодар. -- Я догадался
совершить некий фокус,  до  которого  ты,  моя  крошка,  по  неопытности  не
додумалась.  Мы  снимаем  тонкий  слой  грима,  нанесенный на стены и пол, и
смотрим, что же скрывается за обоями и открытками... Смотри!
     Верхний слой картинки медленно расплавился.  По  мере  того  как  таяло
изображение.  Кора, к своему изумлению, видела, что и комната приобрела иной
вид.
     Под потертыми залатанными обоями обнаружились иные, шелковые, давленые,
безупречные в голубизне,  новизне  и  беспорочности.  Попугаи  и  трясогузки
летали  с  ветки  на  ветку... Портреты, развешанные по стенам, принадлежали
кисти посредственных, но вполне  профессиональных  светских  художников,  на
полу  раскинулся  пышный ковер чудесного рисунка, а столик семнадцатого века
был изящно инкрустирован драгоценными камнями.  На  столе  лежало  несколько
модных  журналов  --  и  ни  одной  тетрадки.  Да и сама Кларисса была одета
настолько дорого и изысканно, что сразу  стало  ясно,  что  на  туалеты  она
ухлопывает  львиную  долю чьих-то денег. -- Это гипноз? -- спросила Кора. --
Нет, это так называемое наведение антиглянца. Недавнее  и  довольно  дорогое
развлечение:  твое  жилище  и  ты сам выглядишь в глазах гостя так, как тебе
того бы хотелось. Тончайшая пленка скрывает истинный  интерьер...  А  теперь
посмотри на самый большой портрет над столом.
     -- Это он! -- воскликнула Кора. -- Кто он?
     -- Тот, кто прилетел. Чью фотографию вы мне только что показали.
     -- За  это  ты  получаешь еще один выговор и предупреждение о служебном
несоответствии. Ты упустила одного из главных подозреваемых. И  если  бы  не
меры,  принятые  мной,  мы  могли  бы не заметить того, что сегодня на Землю
прилетел не кто иной, как принц Кларенс, под именем торгового агента Купера.
     -- Это он?  --  удивилась  Кора.  --  А  я  думала,  что  он  куда  как
утонченнее.
     -- Ты  не  только  не  желаешь  признавать  ошибок,  --  укорил  агента
комиссар, -- но и упорствуешь в них. Ты лишаешься премии за прошлый квартал.
     -- До чего вы бываете занудным! --  сказала  Кора,  вытащила  из  волос
шпильку, поддела ее ногтем, и из шпильки выкатилась и развернулась тончайшая
пленка -- портрет принца Кларенса.
     -- Могла   раньше  сказать!  --  рассердился  комиссар.  --  Почему  ты
заставляешь меня тратить время, насыщая тебя ненужной информацией. -- Премия
остается за мной? -- спросила Кора. -- Только если Тесей вернется из  круиза
живым.  Или  не настолько мертвым, чтобы его нельзя было сложить и вылечить.
Так что иди выспись, почитай мифы Д