сразу.  Ты  вернешься  ко  мне,  когда поднимется луна. -- Когда
поднимется луна... -- Иди. -- Ты меня обманешь?
     -- Я не обману тебя. Ты прекрасный и сильный мужчина. Ты лучше всех. --
Я горбатый.
     -- Ты самый прекрасный из горбатых! Иди же... Послышался треск  сучьев.
"Самый  прекрасный  из горбатых" кормчий послушно полез по скалам наверх. Но
куда? Это обязательно требовалось узнать. Пока тебе неизвестно, что  задумал
противник, ты бессилен против его козней.
     Коре  приходилось куда труднее, чем кормчему, потому что он был жилист,
коряв и силен, как старый горный баран. Но на ее стороне  были  молодость  и
уроки  альпинизма,  которые она прошла в школе месье Леблана в Ментоне. Ну и
разумеется, глаза ночного видения.
     Карабкаться  приходилось  по  почти  отвесной  стене,  правда  заросшей
кустарником,  большей  частью  достаточно  колючим, чтобы раздеть тебя через
двадцать метров. Одетому в  короткую  куртку  из  грубой  кожи  и  такую  же
македонскую  юбку,  кормчему  колючки были не страшны. К тому же ему не надо
было заботиться о тишине -- услышит ли кто, как он карабкается, или нет,  --
его  не  интересовало.  Но Кора не могла себя выдать. Поэтому ей приходилось
думать о тишине, плюнув на колючки.
     К ее удивлению, они оказались на  той  же  самой  видовой  площадке,  с
которой  вечером любовались закатом с Тесеем. Вот уж самое неожиданное место
для альпинистских штудий!
     Кормчий явно подчинялся строгим указаниям  своей  музы.  Он  подошел  к
росшему  на  площадке дереву, присел на корточки и что-то стал прятать среди
корней. Затем удовлетворенно поднялся и пошел обратно, чуть не натолкнувшись
на зазевавшуюся Кору, которой ничего не осталось, как замереть, приняв  позу
молодого  платана.  К  счастью, кормчий был настолько занят своими мыслями и
скорыми любовными забавами, что не заметил Коры.
     Когда он, шумя, как небольшой танк, скрылся  в  зарослях,  Кора  быстро
перебежала  к  дереву  и  протянула  руку  туда,  где  кормчий  спрятал свою
"медяшку". Оказалось, что за деревом  через  всю  площадку  проходила  узкая
глубокая  трещина.  К  счастью,  "медяшка"  зацепилась  за  корни на глубине
полуметра, и Кора смогла ее нащупать  и  вынуть.  Потом  она  принюхалась  к
добыче.  У  нее  был фантастический нюх, лучше, чем у собаки, -- это уж было
известно всем в ИнтерГполе. На Кору заключали пари и даже не раз  приглашали
экспертом по делам, которые не могло распутать ничто, кроме ее обоняния.
     Ничего особенного. Взрыв-патрон, даже не очень сильный. Но достаточный,
чтобы отколоть эту часть скалы, нависшей над обрывом. И взрывчатка Коре была
знакома  --  сладковатый,  даже  скорее  приторный  запах.  Противный запах,
которому категорически не может быть места в античные  времена,  где  пахнет
маслинами,  оливковым  маслом,  свежей  рыбой,  апельсинами,  потом сатиров,
молодым вином... Там нет машин и нечего  взрывать,  если  не  считать  машин
Дедала, о которых люди скоро забудут, потому что они им пока не нужны.
     Кора  осторожно  провела  пальцем  по  патрону  -- вот микроприемник --
значит, наш патрон управляется на расстоянии. А кто  им  управляет?  Давайте
допустим,  что  дорогая  невеста,  которая  так  благородно  спасла Тесея от
Минотавра, знает, что, пока цел мозг, человек может  быть  оживлен.  Значит,
человека надо расплющить, сжечь, залить кислотой -- уничтожить без следа.
     Замечательно.  Следующий  наш  шаг  --  проверить,  над чем нависла эта
гигантская  каменная  плита.  Кора  казалось,  что  она  догадывается,   что
находится  там, под ногами, но следовало уточнить, в таких делах ошибок быть
не должно.
     Кора спускалась вниз. Это же надо -- пронести в ВР-круиз взрывчатку  из
будущего.  Если  станет  известно  в  правлении  компании,  это будет взрыв,
крушение галактического бизнеса, потому что каждый житель Галактики несет  в
сердце  нечто святое и все вместе они убеждены, что правила ВР-игры нарушить
невозможно. Ты голым входишь в тот мир и голым его  покидаешь.  А  появление
дамы с взрывчаткой означало лишь то, что в ВР-компании существует коррупция,
масштабов которой даже невозможно представить.
     Все правильно, спуск привел ее к гроту, в котором намеревались провести
свою первую брачную ночь счастливые возлюбленные: Ариадна и Тесей!
     А  если  рвануть  хотя  бы  небольшой заряд, то скальная плита толщиной
метров в двадцать; являющаяся элегантным навесом над гротом, мягко сядет  на
освободившееся  место  и  грота  больше  не  будет,  а  от  обитателей грота
останется, как говорится, мокрое место. Но даже об  этом  никто  никогда  не
узнает.
     Кора стояла в темноте, тем более непроницаемой оттого, что перед входом
в грот все еще горел костер.
     Тесея  возле  него  не было, как и в самом гроте, -- видно, спустился к
кораблю. Она пыталась анализировать свои действия: почему же она не взяла  с
собой  бомбочку  Ариадны?  Ну  хотя  бы  перенесла  в  другое  место?  Зачем
рисковать? Но в то же время Кора отлично понимала, что она права и  ее  цель
теперь  --  доказать,  что  Ариадна напрасно выдает себя за любящую невесту.
Сейчас не. важно, кем будет считать ее Тесей, главное -- убрать ее от Тесея.
Желательно не убивая. Все же  герцогиня...  Комиссар  Милодар  взбесится  от
возможных  международных  осложнений.  А  раз  так,  то  не мешает позволить
Ариадне провести в жизнь свой злодейский замысел.
     Теперь следовало бы поглядеть, где прячется Ариадна, какие у нее планы.
Здесь время поджимает -- вот-вот пора начинать первую брачную ночь с Тесеем.
     Кора осторожно двинулась к тому месту, где еще недавно таилась Ариадна.
     Там шуршали кусты,  ломались  сучья,  оттуда  доносились  взволнованные
голоса.  Не все возгласы долетали до Коры, но она услышала достаточно, чтобы
понять суть происходящего:
     -- Да, я обещала! -- это писк Ариадны. -- Да, я выполню свое  обещание!
Но только не сегодня! -- Это почему же... -- Кора угадала голос кормчего. --
Но поймите же, глупый человек, сегодня мне предстоит брачная ночь с вашим же
начальником, с принцем Тесеем. А я -- невинная дева...
     В  ответ  на  это последовало рычание, треск сучьев -- Ариадна билась в
когтях могучего горбуна, подобно куропатке, попавшей в силки или, хуже того,
в когти бурого медведя.
     Повизгивания  то  поднимались  соловьиной  трелью  к  самому  небу,  то
снижались  до  шипения  бешеной  кошки.  Постепенно  они  ослабевали, и Кора
отправилась вниз, к кораблю, на поиски Тесея, потому что  не  намерена  была
более  выпускать  его  из  поля  зрения,  почувствовав очевидное злорадство.
Давай, бабуся, говорила она себе, хотя,  конечно  же,  об®ективно  герцогине
было  едва за пятьдесят, а если говорить об Ариадне, то ей и двадцати еще не
исполнилось, давай, бабуся, повторяла Кора, отстаивай свою девичью честь. Ты
сама накликала себе такого любовника.
     К сожалению, борьба между царевной и раз®яренным кормчим закончилась не
столь мирно, как того хотелось  Коре.  Завершающий  этап  ее  происходил  на
лесной  прогалине, освещенной взошедшей луной, уже недалеко от моря, и никто
не обратил внимания на схватку лишь потому,  что  вскрики  нимф  и  возгласы
подвыпивших  гребцов  все  еще  оглашали  окрестные склоны и потому казались
естественной частью пейзажа.
     Отчаявшийся одолеть маленькую, но упрямую крошку, кормчий  не  придумал
ничего  лучше, как врезать ей кулаком в подбородок. Нельзя забывать, что это
были жестокие времена и нравы оставляли желать лучшего. Ведь лишь в  средние
века,  да  и  то  лишь  в  определенных кругах общества, женщинам перестанут
наносить  удары  кулаком  в  челюсть,   чтобы   сломить   их   целомудренное
сопротивление.
     Головка Ариадны дернулась, и она явно попала в нокаут.
     Такой  способ любви Кору возмутил. И хоть агент ИнтерГпола не должен ни
в коем случае вмешиваться в деликатные ситуации, Кора  вышла  из  темноты  и
спокойно  направилась  к  могучему горбуну, который не спеша и поудобнее для
себя раскладывал на траве свою жертву.
     Впрочем, если задуматься, то окажется, что даже в такой ситуации,  даже
защищая  честь  женщины/которая вряд ли этого заслуживала, Кора не выпускала
из виду интересов дела.  Ей  нужна  была  живая,  здоровая  и  разоблаченная
Ариадна.  Ариадна  же  пострадавшая и, может быть, после любовного общения с
кормчим вообще потерявшая способность предпринять что-либо  злодейское,  для
планов Коры не подходила.
     Итак  Кора  вышла  из  кустов  и  негромко  окликнула  кормчего:  -- Эй
обернись, насильник! Тот не услышал.
     Кора подошла поближе и похлопала его ладонью по плечу.
     Кормчий вскочил и обернулся к ней. Он доставал Коре до  пояса,  но  был
шире ее втрое и скручен из мышечных канатов.
     -- Еще  одна!  --  сказал он радостно, и только тут Кора вспомнила, что
она совершенно  раздета  и  притом  густо  исцарапана  спереди,  потому  что
вынуждена была карабкаться по кустам за этим самым негодяем.
     -- Погоди,   --  сказал  кормчий,  после  удачного  романа  с  Ариадной
поверивший в свою неотразимость для прекрасных и знатных дам, -- сейчас я  с
этой кончу и потом возьмусь за тебя. Подождешь, крошка?
     Тогда  Кора  повторила  тот удар, которым кормчий посылал в нокаут свою
царственную возлюбленную. Причем надо сказать, что Кора  проходила  неплохую
школу  боевых  искусств  и  сдала  на  пятерки  все  виды единоборств, кроме
классической борьбы. Так что от ее удара в челюсть кормчий отлетел  к  дубу,
росшему на краю прогалины, и ударился о него спиной и затылком. Дуб радостно
загудел.  Давно  его  так  не ласкали. Кормчий тихо сполз по стволу и улегся
плашмя на землю. Кора подошла к Ариадне, которая еще не пришла  в  себя,  и,
осторожно  откинув  ее  тунику, чего не успел сделать насильник, обнаружила,
как и ожидала, кожаный кошель для  косметики,  прикрепленный  к  внутреннему
поясу.  В  кошельке, среди пузырьков, баночек и ароматических палочек, лежал
миниатюрный пульт дистанционного управления. Достаточно было  нажать  тонким
наманикюренным  пальчиком на маленькую красную в цвет маникюра кнопочку, как
громадная скала, нависшая над гротом, который  Ариадна  выбрала  для  первой
брачной  ночи  с  Тесеем,  рухнет, превратив в кашицу всех, кто не догадался
раньше выйти из этого грота.
     Кора осторожно положила приборчик обратно, закрыла  кошель  и  пощупала
пульс  Ариадны. Пульс был слабый, учащенный, но ровный. Вот-вот она придет в
себя. Кора отступила от нее, и вовремя. Ариадна открыла глаза, и в них мутно
отразились звезды и Луна.
     Сознание возвращалось к ней быстро. Вот ее руки метнулись к  кошелю  на
поясе  и  ощупали  застежку. Затем Ариадна провела руками по животу и ногам,
решая, видно, для себя вопрос, получил ли кормчий  свою  плату  за  минерные
работы...  На  том  Кора  оставила  Ариадну  и  не  спеша опустилась вниз, к
кораблю, во-первых, чтобы проверить,  чем  занимается  Тесей,  а  во-вторых,
чтобы взять из своей сумки, оставленной на борту корабля, запасной хитон. Ей
не хотелось привлекать к себе повышенное мужское внимание.
     Корабль  неподвижно  застыл  у  берега,  соединенный  с пляжем длинными
мостками. У мостков дежурил один из гребцов,  вернее,  не  столько  дежурил,
сколько  маялся.  Кора  отдала  должное  предусмотрительности Феака -- Тесею
достался  хороший  главный  кормчий...  но  весьма  посредственный  помощник
кормчего.
     -- Кто  идет?  --  спросил  гребец, хотя глаза его давно уже привыкли к
темноте, к тому же  светила  луна  и  безоруженность  Коры  была  более  чем
очевидной.
     -- Это  я, Кора, --ответила она и подумала: а вдруг здесь уже придумали
пароли и отзывы?
     Оказалось, не придумали. Но вот ущипнуть обнаженную женщину ниже  спины
-- на  это у часового хватило сообразительности. И тут же с корабля раздался
оклик: -- А ну прекрати баловаться на посту! -- Спасибо,  Феак,  --  сказала
Кора. -- Я зашла переодеться.
     -- Когда  переодеваются,  то  вместо  новой одежды оставляют старую, --
разумно возразил Феак. Он лежал, завернувшись в шерстяной гиматий, на корме,
на своем рабочем месте. Отсюда ему был виден и корабль, и берег.
     -- Резвишься? -- спросил Феак, пока Кора доставала и надевала  хитон  и
накидку, чтобы не замерзнуть
     ночью. -- Нет настроения, -- честно ответила Кора. Но
     Феак не поверил.
     -- Когда  нет  настроения,  -- сказал он, -- то не ходят голышом, чтобы
мужчине не тратить ни одной лишней секунды.
     -- Несчастный случай, -- ответила Кора. По тону Феак понял, что она  не
шутит. -- Я не хотел тебя обидеть, госпожа, -- сказал он. -- Я не обиделась,
мастер Феак, -- ответила Кора. -- Вы не видели господина Тесея?
     -- Он  только  что  был  со  мной,  --  ответил  кормчий.  --  Он очень
любознательный  молодой  человек.  Из  него  вышел  бы   классный   мореход.
Посмотрите дальше по пляжу. Он пошел гулять.
     -- Скоро  ему  предстоит  брачная  ночь,  -- сказала Кора, -- поэтому я
искала его.
     -- Во-первых, -- засмеялся Феак, -- насколько я понимаю,  ваша  брачная
ночь  еще  впереди  и вам не следует так переживать, оседлает ли ваш жеребец
другую кобылицу. Во-вторых, он сделает это без ваших
     советов...
     -- Ах, вы не понимаете, -- ответила Кора. -- Меня беспокоят совсем иные
проблемы. Я заверяю вас, Феак, что, когда мне понадобится муж, я  найду  его
себе без труда. Лучше бы вы смотрели за своим помощником.
     -- А  что  с  ним? Он должен был подменить меня... Неужели он осмелился
напасть на вас?
     -- Спросите его об этом завтра, -- ответила  Кора  и  решительно  пошла
прочь.  Хоть и нечего бы обижаться на доброго Феака, но Кора была сердита --
скорее всего на себя. Чем-то она выдала излишний интерес  к  Тесею.  А  ведь
настоящий агент должен быть почти невидим, как паутинка, летящая над лугом.
     Вдруг внимание Коры привлекли звон мечей и возгласы, которые доносились
из-за  скалы, отделяющей бухту, где стоял корабль, от соседней. Еще этого не
хватало!
     Кора кинулась туда, и пока она огибала далеко выступающую в море скалу,
так что обходить ее приходилось по колени в воде, шум боя все усиливался.
     Она сразу узнала Тесея. Отступая к воде, он  отбивался  мечом  от  двух
нападавших на него воинов...
     Неужели эта гадюка герцогиня Рагоза припасла резервный вариант?
     Кора  доверчиво  гонялась  за  кормчим,  да проводила время в беседах с
Феаком, а тем временем Тесея намереваются разрубить на куски?
     В какую-то долю секунды Кора оценила ситуацию.  Тесей  стоял  спиной  к
воде  и  под  напором  противников  был вынужден медленно отступать, в чем и
заключалась основная опасность, так как сбоку и сзади Тесея стояли еще  двое
мужчин  с  мечами, стояли они лениво, как волки, ожидая, пока их собратья по
стае разорвут оленя, чтобы потом присоединиться к трапезе. До тех двух  было
метров  десять,  и  потому,  когда Кора поняла, что спасение уставшего Тесея
зависит от нее, она, добежав до края кустов,  собралась  и  прыгнула  вперед
ногами  так,  что  начисто  вышибла  дух  из  одного  из сражавшихся, тут же
перевернулась, подсекла второго противника Тесея и даже умудрилась  услышать
при  этом,  как  зазвенел  о  камень, отлетев, его меч. Парню было больно --
возможно. Кора сломала ему руку. Но оставались еще двое.
     -- Тесей, берегись! Сзади! -- крикнула Кора и кинулась на  стоявших  по
щиколотку  в  воде  наблюдателей, понимая, что ее шансы на победу невелики и
нет времени подобрать один из мечей.
     Но тут  наступил  несколько  неожиданный  финал  сражения,  потому  что
наблюдатели,   к  которым  она  устремилась,  оглашая  окрестность  воплями,
кинулись в  разные  стороны,  поднимая  при  каждом  шаге  фонтаны  воды,  а
остальные  сражавшиеся  --  имелись  в  виду  Тесей  и два его противника --
понеслись в кусты. И Кора осталась на пляже  в  полном  одиночестве.  Глупое
положение.
     Ты бросаешься в бой, ожидая близкой и почти неминуемой смерти, а вместо
этого  обнаруживаешь  вокруг  такую  пустоту, что даже не с кем перекинуться
словом.
     Кора увидела у ног меч. Это был меч с перевившимися змеями на  рукоятке
-- героический меч Тесея. Чепуха получается...
     -- Тесей! -- позвала Кора. -- Тесей, ты здесь? Полная тишина.
     Потом заплескала вода -- темная фигура появилась из-за скалы со стороны
бухты,  в  которой  стоял  корабль.  Фигура  была  невысокая, приземистая, в
длинной хламиде и какой-то тряпке, накинутой на плечи.
     -- Эй, что за шум? -- спросила фигура ворчливым голосом Феака. --  Кого
убили? -- Это я. Кора. -- Кого ты еще убила?
     -- Надеюсь,  все  целы,  --  сказала  Кора.  -- П может быть, находятся
поблизости.
     Тесей первым вышел из кустов и, различив при  свете  луны  свой  меч  в
руках  Коры,  сказал  голосом  самого Зевса, страшно недовольного поведением
гномов:
     -- Дай сюда сейчас же! Не дело женщине носить такой меч.
     -- Не дело мужчине разбрасываться мечами, -- не пожалела  своего  героя
Кора.  --  Особенно  на  дальних островах. Любая ворона может унести. Темные
тени возникли из кустов. Все четыре... -- Кто скажет мне, что происходит? --
строго спросил Феак, который, будучи вдвое старше своих спутников,  исполнял
должность общего родителя.
     -- Да  мы  так,  --  сказал  Тесей смущенно. -- Решили немного на мечах
побиться, разве нельзя? Мы же не всерьез...
     Господи, они же мальчишки! Самые обыкновенные мальчишки, у которых есть
сабельки, а завтра будут бластеры... Им не так хочется сражаться, как играть
в войну. И клянусь тебе, Зевс,  подумала  Кора,  что  Тесею  было  вдесятеро
приятнее  фехтовать  с  гребцами и доказывать им свое превосходство в чистом
умении рукопашного боя, чем в каком-нибудь полутемном лабиринте, тяжело дыша
и страшась чудовища, втыкать меч в сердце несчастной скотины...
     -- Неужели она вас одна испугала? -- В голосе Феака звучал смех. Но  не
очевидный,  он,  как  и  Кора,  понимал,  что обижать таких великовозрастных
мальчиков нельзя. Пускай они сами догадаются рассмеяться.
     -- Я во всем виновата! -- воскликнула Кора, стараясь опередить всех. --
Прости меня, Тесей! Я так испугалась... Мне показалось, что на  тебя  напали
какие-то  страшные демоны... здесь же темно. Я так закричала, что, наверное,
перепугала весь Олимп. Прости меня, если сможешь...  И  пусть  простят  меня
отважные  воины.  Я понимаю, что когда на вас кидается перепуганная женщина,
то воину лучше отойти в сторонку.
     -- Так мы и поступили, -- сообщил сообразительный Тесей Феаку.
     -- Когда раздался этот дикий крик,  мы  решили:  а  вдруг  это  бешеная
львица? Ведь тут так плохо видно, -- послышался еще чей-то голос.
     -- Да,  тут  так  плохо  видно,  --  отозвались  промокшие наблюдатели,
которым даже посражаться не удалось. Один из них наклонился и шарил руками в
воде в поисках своего меча.
     -- Мы с госпожой Корой искали  тебя,  --  сообщил  тактичный  Феак.  --
Наступает  ночь, и молодая жена ждет тебя на брачном ложе. Но ты так увлекся
(фехтованием, что Коре пришлось кричать на весь остров.
     Тут наступила разрядка. Молодым людям показалось очень забавным то, что
Тесей позабыл о свадьбе, сражаясь на мечах, и посыпались весьма несдержанные
и даже грубые шутки в адрес женщин, а особенно девственниц  или  по  крайней
мере  тех, кто впервые оказался на брачном ложе. Кора слушала непристойности
терпеливо, так как никто не собирался щадить ее самолюбия. Здесь это  небыло
принято. Любопытно, подумала она, а если я привезу парочку из этих историй и
расскажу  их  в конторе в присутствии Милодара -- он хлопнется в обморок или
просто меня уволит? Надо попробовать...

     Тесей шел к пещере как бы нехотя, но не задавал естественного  в  такой
ситуации вопроса: а какого черта эта женщина Кора тащится за ним в свадебный
грот?  Или  она  намерена  присутствовать  при таинстве? Скорее всего он был
подавлен происшествием на берегу, ка