и называть папочкой?
   - Нет, Дженнифер.  Ты должна изменить свое отношение ко мне. И не
только внешне,  но и  в душе. Ты должна принять меня, как отца, - со
всеми моими достоинствами и недостатками.
   "Лучше я поцелую жабу", - подумала я, но вслух ничего не сказала.
   - В  тот  день,  когда  это  произойдет, -  между  тем  продолжал
Александр, - ты получишь своего сына. Но не раньше. А я терпеливый и
буду ждать.  Теперь у  тебя есть  стимул,  чтобы  пересмотреть  свои
убеждения и понять их ошибочность.
   Как шантаж не назови, он все равно остается шантажом. На какой-то
миг меня  посетило искушение  принять условия  Александра и для вида
начать постепенно  "меняться", "пересматривать  свои убеждения" и, в
конце концов,  "понять их  ошибочность". Возможно, мой блеф и удался
бы, и я получила бы обратно сына... и потеряла бы уважение к себе.
   - Теперь   т ы  выслушай  мои  условия, -  заговорила  я  и  сама
удивилась тому,  откуда у меня взялась такая твердость. - Я дам тебе
шанс завоевать  мою любовь  и уважение, но только в том случае, если
ты перестанешь  силой удерживать меня, вернешь мне сына и помиришься
со своей  родней. И - в первую очередь - со своим братом Артуром. Об
Эрике я  даже не  говорю. Само  собой, ты  должен отпустить  его  на
свободу.
   Александр  скривился,   будто  с®ел  целый  килограмм  лимонов  с
кожурой.
   - Что касается  Эрика, то  освобождать его  нет нужды.  Он уже на
свободе. Артур  и компания нашли его и теперь прячут, делая вид, что
по-прежнему не знают, где он. А в мире, где я его содержал, устроили
мне западню.  Но я  не столь  глуп, чтобы  попасться на их уловку, у
меня есть  хорошие источники информации. Артур жаждет моей крови, он
не хочет примирения, он хочет убить меня. И непременно убьет, если я
последую твоему глупому совету.
   - Ты ошибаешься, -  возразила я. - И Артур, и все остальные очень
хотят, чтобы  в нашей  семье не  было вражды. Они сами говорили мне,
что...
   - Дура! - зарычал  Александр. - Набитая  дура, вот  ты  кто!  Они
травили тебе всякие байки, а ты поверила им. Ты так и не поняла, что
была нужна им лишь для того, чтобы они могли шантажировать меня.
   Я отрицательно покачала головой:
   - Ошибаешься, я  все поняла.  Теперь я  поняла, что  ты не только
негодяй, но и психопат с манией преследования.
   Лицо Александра  посерело, а  в  его  глазах  вспыхнули  безумные
огоньки. Он  резко поднялся  с кресла,  подступил ко  мне и наотмашь
ударил меня по щеке.
   - Это тебе  маленький урок хороших манер, - сказал он. - Впрочем,
оно и хорошо, что ты такая прямодушная и бесхитростная. Ты не умеешь
притворяться, а это упрощает дело. Ведь мое условие остается в силе.
Как я уже говорил, у тебя есть сильный стимул.
   С этими  словами Александр  вышел из комнаты. А я упала ничком на
кровать и горько заплакала...
   Той ночью  я никак не могла заснуть. За ужином Александр сообщил,
что решил задержаться здесь недели на две. Я поняла, что мои мучения
только начинаются.  Теперь у  него  есть  действенное  средство  для
давления на  меня - мой  сын, мой  маленький  Кевин, -  и  он  будет
пользоваться им без зазрения совести.
   Как я  и предвидела, Александр предложил Джулии продлить контракт
еще на  полгода. Следуя  моему совету,  она согласилась - кто знает,
как бы  он отреагировал  на отказ. Я пока ничего не говорила Джулии,
но у меня были сильные подозрения, что он не намерен возвращать ее и
слуг в  их родной  мир.  Судя  по  тому,  что  мне  рассказывали  об
Александре, и  исходя из  моих собственных  впечатлений  о  нем,  он
относился к  простым смертным,  как к низшим существам, и никогда не
обременял себя  излишней заботой о них. Для него они были щепками из
известной пословицы  о том,  что происходит, когда рубят лес. Обычно
лесорубов не беспокоит судьба каких-то там щепок...
   Часы показывали  четверть второго  по полуночи,  когда дверь моей
спальни без  стука открылась,  и в комнату вошла Джулия. В полумраке
мне показалось, что она голая.
   - Дженни, - дрожащим голосом произнесла она. - Дженни, проснись.
   - Я не сплю, - ответила я и включила свет.
   Джулия действительно  была голая.  И  вся  мокрая.  В  руках  она
держала свой  халат, но  почему-то не  надевала его.  Ее  тело  била
крупная дрожь, а в широко распахнутых глазах застыл ужас.
   - Джули! - воскликнула  я удивленно и мигом вскочила с постели. -
Что с тобой?
   Уронив на  пол халат,  она присела на край кровати и закрыла лицо
руками.
   - Со мной...  все в порядке... почти. - Она всхлипнула. - Но я...
я... Лучше  сама посмотри...  в моей  спальне.  Только  не  кричи...
пожалуйста... Не кричи, если увидишь...
   Озадаченная, я  накинула поверх  ночной рубашки  халат и вышла из
спальни. Наверное,  девять из  десяти женщин на моем месте поступили
бы иначе. Они остались бы с Джулией и принялись бы расспрашивать ее,
что случилось.  Однако я  решила сначала сходить посмотреть - может,
тогда придется задавать меньше вопросов.
   Комнаты Джулии  располагались  рядом  с  моими,  чтобы  в  случае
необходимости она  могла сразу  явиться на  мой вызов.  Я прошла  по
неширокому коридору мимо кабинета Джулии и операционной, где полтора
месяца назад родила Кевина-младшего, и открыла дверь спальни, из-под
которой пробивался свет.
   На пороге  я замерла  и чуть  не закричала.  Я смолчала  вовсе не
потому,  что  вовремя  вспомнила  предупреждение  Джулии,  а  просто
слишком сильно  было мое  потрясение, чтобы  выразить его  в крике -
даже в самом громком и пронзительном.
   На кровати  Джулии, раскинув  руки в  стороны и устремив взгляд в
пустоту, неподвижно лежал Александр. Из его распоротого горла торчал
хирургический скальпель. Постель была обильно залита кровью.
   Превозмогая тошноту,  я вошла  в спальню  и подступила к кровати.
Определенно, Александр  был мертв.  Лицо его  выражало не  боль,  не
муку, не  испуг, а  крайнее изумление.  Очевидно, в  самый последний
момент он понял, что умирает, но так до конца и не поверил в это.
   Я тоже  никак не  могла поверить.  Александр казался мне вечным и
неуничтожимым, как  само зло. И теперь я стояла возле кровати, дрожа
от  страха,   что  сейчас   веки  его   дрогнут,  рука  потянется  к
окровавленному  горлу,   выдернет  из   раны  скальпель,   затем  он
поднимется и...
   Но он не двигался. Он по-прежнему лежал на кровати, раскинув руки
и устремив  взгляд в  пустоту, а  на его  лице  застыло  недоуменное
выражение.
   - Проклятый! - прошептала я и истерически хихикнула. - Так тебе и
надо, грязный ублюдок! Допрыгался...
   Но как я теперь найду моего мальчика?..
   Эта мысль  отрезвила меня. Я прошла в ванную, откуда слышался шум
воды. Душ  был включен,  на выложенной белым кафелем стене я увидела
смазанный отпечаток  ладони. Красный.  Кровь.  Прозрачная  занавеска
душевой тоже была запачкана кровью.
   Я на  секунду подставила лицо под холодную струю, затем перекрыла
воду и  вернулась в спальню. При виде мертвого Александра на залитой
кровью постели меня снова затошнило.
   Бедная Джулия!  Смелая Джулия! Отчаянная Джулия... У нее почти не
было шансов -  один против  ста, может даже, один против тысячи. Она
это знала - и, тем не менее, рискнула. Фактически, она шла на верную
смерть. Это  просто чудо, что Александр, умирая, не успел прикончить
ее. Ведь  я же  говорила ей,  много  раз  говорила,  что  Властелины
невероятно живучи и обладают молниеносной реакцией...
   И тут я вспомнила, что в числе прочего рассказала Джулии об одном
эпизоде из  жизни Кевина.  Несколько лет назад кто-то (скорее всего,
Александр) подослал  к нему  голубоглазую блондинку с заданием убить
его в  постели. Правда,  до покушения  дело тогда  не дошло. Нервы у
девушки не  выдержали, и  она созналась  во всем Кевину. После этого
случая он стал более осторожен с голубоглазыми блондинками.
   Так, выходит,  это я подтолкнула Джулию своим рассказом! По сути,
я чуть не стала виновницей ее смерти... Сумасшедшая Джулия!
   На кресле  лежала одежда  Александра.  Я  взяла  ее  и  методично
выпотрошила все  карманы, повернувшись  спиной к  кровати. Сейчас  я
поражаюсь своему  тогдашнему хладнокровию. Неужели я унаследовала от
Александра его  безразличие к  чужой жизни  и смерти?  А может быть,
потрясение было столь сильным, что мои эмоции попросту отказали? Так
или иначе, той ночью я действовала, опираясь в основном на рассудок,
и надо  признать, что  это здорово  помогло нам  обоим -  и  мне,  и
Джулии.
   Из полезных вещей, в карманах Александра я обнаружила портативный
модуль  управления  катером  (на  жаргоне  звездолетчиков  именуемый
"ручником"), бумажник  с доброй  дюжиной кредитных  карточек (в  том
числе одной платиновой и двумя золотыми кредитками Пангалактического
банка), а  также  паспорт  на  имя  Патрика  С.  Ллойда,  гражданина
Республики Дамогран.  На фотографии,  вопреки  моим  ожиданиям,  был
изображен не  Александр, а  какой-то белокурый молодой человек. Этот
же человек  был и  на фотке в бумажнике; он стоял рядом с миловидной
девушкой в подвенечном платье. Что бы это значило?..
   Очень скоро я поняла, что это значит. Между страницами паспорта я
обнаружила  отдельный   пластиковый   листочек -   свидетельство   о
рождении, выданное на имя Харальда А. Ллойда, ребенка мужского пола,
сына Патрика  и Оливии  Ллойд. Дата рождения - 11 июля 3128 года. То
есть, немногим  меньше трех  месяцев спустя после моего похищения. А
если учесть,  что Александр  держал меня  в быстром  потоке  времени
(возможно, за  исключением первых  двух с  половиной  месяцев),  то,
следовательно...
   У меня бешено застучало сердце. Имя Харальд мне многое говорило -
так звали  сына Александра,  моего  единокровного  брата,  погибшего
задолго до  того, как  я появилась  на свет. Неужели этот Харальд А.
Ллойд и  есть мой  сын, мой  маленький Кевин?  Возможно, Джулия была
права в  своем предположении,  и  Александр  подменил  чете  Ллойдов
ребенка... А  может, он  сам и есть Патрик С. Ллойд! Ведь говорил же
он, что  сам будет  воспитывать мальчика  и сделает из него мужчину.
Правда, и  Кевин, и Дэйра, и Бренда с Колином дружно утверждают, что
нельзя долго  удерживать искусственный  облик, но  кто знает, на что
способен... на  что  б ы л  способен Александр. Ведь ухитрился же он
похитить меня из-под носа семи адептов и самой Хозяйки Источника!..
   Впрочем, ладно. Теперь я знаю, откуда начинать поиски моего сына,
но для этого нужно сперва вернуться в мой родной мир.
   Я положила  в карман  халата бумажник  с кредитками  и паспорт со
свидетельством о  рождении, затем  взяла "ручник"  и  включила  его.
Существовало много  разных способов защиты кораблей от угона - шифр,
кодовые слова,  опознание по голосу, фиксация отпечатков пальцев или
сетчатки глаза, -  однако Кевин  говорил, что подобную защиту умелые
угонщики обходят  без труда.  Поэтому, утверждал  он, самый надежный
способ - перепрограммировать бортовой компьютер для работы на языке,
которого ни один угонщик не понимает. В таком случае, даже если кто-
то проникнет  внутрь корабля,  он не сможет управлять им, потому что
не  будет  понимать  сообщений  компьютера,  а  компьютер  не  будет
понимать  его   команд.  На  "Красном  драконе"  Кевина  так  все  и
устроено - когда  мы летели с Дамограна на Астурию, я видела, как на
экранах дисплеев  появлялись  незнакомые  слова,  а  Кевин  в  ответ
отдавал  непонятные   команды.  Теперь-то  я  знала  этот  язык,  он
назывался валлийским  и в  нашем мире  давным-давно исчез. Поскольку
это также  и родной  язык Александра,  я  очень  надеялась,  что  он
прибегнул  к   такой  же  хитрости  и  не  потрудился  предусмотреть
дополнительную защиту.  В противном случае... Нет, лучше не думать о
противном случае. Он будет слишком противным. Даже отвратительным.
   - Корабль, - произнесла  я по-валлийски,  нажав кнопку "речь", ты
готов подчиняться моим приказам?
   - Да, капитан, - прозвучал в ответ голос Александра. Я вздрогнула
и  чуть   не  выронила  "ручник".  Лишь  с  некоторым  опозданием  я
сообразила, что  Александр  настроил  речевой  синтезатор  бортового
компьютера   на    имитацию   собственного   голоса. -   Жду   ваших
распоряжений.
   Испуг прошел,  и  я  облегченно  вздохнула.  К  счастью,  никаких
дополнительных мер  безопасности Александр  не предпринял. Компьютер
признал во мне своего хозяина.
   - Корабль, - (из  фильмов я  знала, что  подчиняется  только  тем
речевым командам,  которые содержат обращение "корабль"), - доложи о
состоянии люков и шлюзовых камер.
   - Пассажирский люк  и  шлюзовая  камера  заблокированы,  капитан.
Грузовой люк и шлюзовая камера заблокированы, - доложил компьютер. -
Жду дальнейших распоряжений, капитан.
   - Корабль,  разблокируй   пассажирский  люк  и  шлюзовую  камеру.
Выпусти трап пассажирского люка.
   - Выполняю,  капитан, -   ответил  компьютер.  Затем  последовала
короткая пауза,  а через несколько секунд он сообщил: - Пассажирский
люк и  шлюзовая камера  разблокированы, капитан,  трап пассажирского
люка выпущен. Жду ваших дальнейших распоряжений.
   Я уже  собиралась прервать  связь, но  тут мне  в  голову  пришла
дельная мысль.
   - Корабль, ты не можешь изменить модуляцию голоса?
   - Могу, капитан. Что пожелаете?
   - Корабль, измени синтезированный голос на женское контральто.
   - Какие параметры, капитан?
   - На твой выбор, корабль.
   - Выполнено, капитан, -  прозвучало приятное  женское контральто,
очень похожее  на мое. - Вас это устраивает, капитан, или произвести
коррекцию?
   - Нет, корабль, спасибо. Меня это вполне устраивает.
   - Пожалуйста, капитан.  Рад вам  служить.  Жду  ваших  дальнейших
распоряжений.
   - Распоряжений пока  не будет, корабль. Оставь пассажирский люк и
шлюз разблокированными и жди.
   - Слушаюсь, капитан. Перехожу в режим ожидания.
   Я  выключила   "ручник"  и  повернулась  к  кровати,  на  которой
неподвижно лежал  Александр,  раскинув  руки  и  устремив  взгляд  в
пустоту. Теперь  меня не  тошнило, я  испытывала  нечто  похожее  на
торжество... Нет, скорее это было злорадство.
   - Ты мертв, -  сказала я  ему. - А  я жива.  И  если  мне  вскоре
предстоит умереть,  то я  умру свободной.  А мой  мальчик никогда не
станет вторым Харальдом. Слышишь, никогда!
   Выключив свет,  я вышла  из спальни,  заперла  дверь  на  ключ  и
поспешила  к  себе.  Да,  нужно  было  поспешить.  Я  так  увлеклась
изучением содержимого  карманов Александра  и разговором  с бортовым
компьютером, что  совсем забыла  про Джулию.  А между  тем она остро
нуждалась в  моей заботе и поддержке. Я выругала себя за бессердечие
и ускорила шаг.
   Впрочем, Джулия  уже сама  о себе  позаботилась. Когда  я вошла в
спальню, она лежала в постели, натянув на себя одеяло, ее глаза были
закрыты. На  тумбочке я  заметила использованный  шприц и три пустые
ампулы сильного транквилизатора.
   - М-да, дела... - пробормотала я и подняла с пола ее халат.
   Я, конечно, понимала, что для Джулии сон - лучшее из лекарств. Но
сейчас это было очень некстати!
   - Дженни, - сонно  отозвалась Джулия,  не  раскрывая  глаз. -  Ты
видела?
   - Да, видела, - ответила я как можно спокойнее.
   Молчание. Затем:
   - Дженни, пожалуйста, ляг со мной.
   Несколько минут дела не меняли. Я положила "ручник" на тумбочку и
легла на  кровать рядом с Джулией. Она придвинулась ко мне вплотную,
я обняла ее за плечи.
   - Дженни, ты не сердишься на меня?
   - А за  что я  должна сердиться?  Я должна  благодарить тебя. Это
звучит дико...  но такова  жизнь. Сейчас я сержусь на себя - ведь ты
сделала то, что давно должна была сделать я.
   - Я не  жалею, что  сделала это, -  сказала  Джулия,  еще  крепче
прижимаясь ко мне. - Жаль только, что сделала это так поздно. Я ведь
могла и раньше... еще до рождения малыша.
   - Так ты и раньше... - я запнулась, - была с ним?
   - Да, и  часто. Не  осуждай меня,  Дженни. Я  никогда не  была  в
восторге от  Александра, но я не могу без мужчин. А особого выбора у
меня не  было. Энцо  и Серджио - грубые мужланы, а Федерико - старый
импотент, он даже со своей Марией не спит.
   - Я не осуждаю тебя, Джули, - сказала я и погладила ее по влажным
волосам. -  Напротив,   я  восхищаюсь   тобой.   Но   ты   даже   не
представляешь, как сильно ты рисковала.
   - Представляю. Я  не забыла  твой рассказ. И думала, что он убьет
меня.
   - Однако пошла на это. Зачем? Ради меня?
   - Не только. Из того, что ты рассказывала о нем, я поняла, что он
не оставит меня в живых. Я защищалась... Что теперь делать, Дженни?
   - Прежде всего, нам нужно бежать отсюда.
   - Куда?
   - Пока не  знаю. Но  нужно бежать,  и поскорее. Страшно подумать,
что с  нами будет,  когда слуги узнают про смерть Александра. Они ни
за что  не поверят моему рассказу. Но даже если поверят, то тем хуже
для нас.  Ведь только  страх перед  Александром не  позволял Энцо  и
Серджио распускать руки.
   - Да, ты  права, - согласилась  Джулия и  зевнула; сон все больше
одолевал ее. - Значит, мы оставим их здесь?
   - Другого выхода  нет. Пока  что мы  ничем помочь им не можем. Мы
еще не  знаем, как  себе помочь. -  Я встала и буквально вытащила из
постели Джулию. - Ну, пошли!
   - Куда?
   - К катеру. Мы улетим на нем.
   - Но ведь ты не умеешь управлять им.
   - Постараюсь научиться, -  сказала я, надевая на нее халат. - Это
наш единственный шанс.
   Всю  дорогу   мне  пришлось  поддерживать  Джулию -  ноги  у  нее
подкашивались, и  она засыпала  на ходу.  Я с  трудом втащила  ее по
трапу наверх, завела в пассажирскую каюту и уложила в постель. Перед
тем, как окончательно отключится, Джулия пробормотала:
   - Мои вещи... Наши вещи...
   - Я обо всем позабочусь. Спи.
   Джулия заснула.
   А я  вернулась в  дом, переоделась  в более  удобную  для  работы
одежду и  в течение  следующих двух  часов переносила в катер наши с
Джулией  вещи,   а  также  медикаменты,  медицинские  инструменты  и
приборы, которые  могла поднять -  кто знает,  куда мы попадем и что
нам понадобится.  К счастью,  Александр не успел выгрузить из катера
привезенные им продукты, он собирался сделать это утром.
   Встречи со  слугами я  уже не боялась. В рубке управления я нашла
бластер и  положила его  в карман  куртки - теперь  пусть только кто
попробует ко мне сунуться.
   Впрочем, я  по-прежнему была  осторожна и никого не разбудила. Во
время одной из ходок я, набравшись храбрости и преодолев отвращение,
подошла к  трупу Александра и стянула с его пальца кольцо с Небесным
Самоцветом. Я  все же  надеялась, что  рано или  поздно мне  удастся
пробудить свой Дар, и тогда этот магический камень пригодится.
   Закончив перенос вещей, я выгрузила из катера ящик с консервами и
положила внутрь  записку,  в  которой  советовала  слугам  экономить
продовольственные запасы и заняться рыбной ловлей.
   Потом я  втянула трап, задраила люк и заблокировала шлюз (изнутри
это делалось  легко). Заглянув  в каюту  и  убедившись,  что  Джулия
крепко спит,  я прошла  в рубку  управления  и  села  в  капитанское
кресло. Как  снаружи, так и внутри, катер был очень похож на тот, на
котором я  полгода назад  путешествовала вместе  с  Кевином.  Только
тогда я сидела в кресле второго пилота.
   - Корабль, -  произнесла  я,  обращаясь  пустому  экрану  дисплея
передо мной, поскольку не знала, где находятся микрофоны. - Ты готов
выполнять мои распоряжения?
   В ответ -  молчание. Я  обозвала себя  дурой и  включила  питание
главного терминала.  На экране  зажглась  надпись:  "Ожидание  ввода
команды".
   Я повторила свой вопрос. И опять - молчание.
   Тогда я  взяла "ручник",  нажала кнопку  "речь" и вновь повторила
вопрос.
   - Капитан, -  отозвался  компьютер  через  динамик  "ручника".  В
настоящий момент вы находитесь в рубке управления. Речевой интерфейс
главного терминала  дезактивирован. Прикажете  активировать  речевой
интерфейс?
   И э