правило руку  с мечом  на меня... вернее, мимо меня на Ганна. - Ты
отмечен дьяволом и должен умереть. - После чего неожидано исчезло.
   Я растерянно  моргнул, затем  оглянулся. Меня  совсем не удивило,
что Гаанна тоже нет. Я почти ожидал этого.
   Наверное, не  меньше минуты  я простоял  неподвижно, собираясь  с
мыслями. И выводы, к которым я пришел, были далеки от утешительных.
   Гаанн бежал от Ангела Порядка, бросив меня одного в чужом мире, и
мало того  - оставил  здесь  свой  перстень  со  встроенным  в  него
следящим контуром.  Теперь Александру  не составит  труда найти этот
мир и  схватить меня,  особенно если  я буду  и  дальше  торчать  по
соседству с  перстнем. Мне надо немедленно сматываться, а если Гаанн
уцелеет и вернется за мной...
   Додумать до  конца я  не успел, так как в эту секунду передо мной
появился раздетый  до пояса  чернокожий мужчина  с коротким  мечом в
руке. От  страха мое  сердце мигом  ушло в пятки, а внутренний голос
обреченно прошептал: "Вот и все, братишка! От судьбы не уйдешь..." Я
понимал,  что   должен  бежать   в  отчаянной,  безнадежной  попытке
спастись, но не мог сдвинуться с места и покорно ждал своей участи.
   Мужчина смерил  меня с  головы до  ног изучающим  взглядом, затем
требовательно спросил:
   - Что ты здесь делаешь, парень?
   - Я...  это... -  сбивчиво произнес я, не зная, что ответить, а в
то же  время в  моей голове судорожно билась мысль:  н е т ,  э т о
н е   А л е к с а н д р .
   С испугу  я в  первый момент не сообразил, что Александр не может
быть  негром.  Хотя,  конечно,  ему,  как  и  любому  тренированному
Властелину, ничего  не стоило  временно принять  иной облик, но я не
видел в  этом никакого  смысла. Так  что передо  мной стоял какой-то
другой Властелин,  который,  очевидно,  принимал  меня  за  местного
жителя.
   Под влиянием  импульса я  едва не попросил его о помощи, и только
усилием воли  сдержал свой порыв. По всей вероятности, он был из той
же компании,  что и Ангел Порядка, а значит, ничего хорошего от него
ждать не  стоило. Даже  предлагать ему  усеченную версию  - о  своем
знакомстве с Пендрагонами, без упоминания моего родного мира, - было
очень опасно.  Как следовало  из рассказа  Эрика и  отдельных реплик
прочих его  родственников, с  которыми мне  приходилось встречаться,
Порядок не жаловал их семью...
   В полной  растерянности я  все бормотал междометия: "это... ну...
я... того...",  как вдруг  вспомнил  об®яснение,  которое  заготовил
Гаанн.
   - Я еду в Чикаго... ну, и... короче, проезжал мимо и увидел здесь
парня, который... в общем, он лежал в траве. Я... это...
   -  Ты   остановился,  -  помог  мне  чернокожий  незнакомец.  Его
снисходительный тон  свидетельствовал о  том,  что  он  склонен  был
верить моим словам.
   - Да,  - подтвердил  я и  уже смелее  продолжил: - Я подумал, что
он... что  ему плохо, и остановился, чтобы помочь. Но оказалось, что
он просто отдыхал... Ну а я, раз уже остановился, решил перекусить и
пригласил его присоединиться... Вот так. Ну, а потом... потом начало
твориться черт те что...
   Дальнейшее его, по-видимому, не интересовало, и он перебил меня:
   - А ты не нашел странным, что он отдыхал здесь без машини или, на
худой конец, без велосипеда?
   - Сперва я не обратил на это внимания, - сразу нашелся я. - Позже
задумался, но  спросить не  успел... И  это... Пожоже,  ему не нужна
никакая машина.
   Незнакомец слегка  усмехнулся и  снова смерил  меня взглядом. Мой
непритязательный костюм  спортивного покроя  вряд ли  соответствовал
здешней моде,  но я  все же надеялся, что он не настолько откровенно
выдает во мне пришельца из другого мира.
   Удовлетворившись осмотром, чернокожий мужчина спросил:
   - Ты иностранец?
   - Да, француз, - ответил я, молясь про себя, чтобы французы здесь
существовали.
   - Так я и думал, - к моему огромному облегчению кивнул он. - Тебя
выдает твой  акцент и  экстравагантная манера  одеваться. -  С этими
словами он наклонился и поднял со скатерти перстень Гаанна.
   - Это было у того парня, - об®яснил я. - Почему-то он его снял.
   Ничего не ответив, незнакомец сунул перстень в карман своих брюк,
затем вновь повернулся ко мне и сказал:
   -  Ладно,   мне  пора  уходить.  А  ты  ничего  здесь  не  видел,
договорились?
   - Да-да, конечно...
   - Впрочем, - продолжал он, - тебе все равно никто не поверит. Так
что молчать в твоих же интересах.
   - Понимаю.
   Незнакомец кивнул  и в тот же миг исчез - наверное, присоединился
к Ангелу,  преследовавшему Гаанна. Я смотрел на пустое место, где он
только что находился, и почему-то думал о том, что первый чернокожий
Властелин, с  которым мне  довелось повстречаться, оказался связан с
Порядком...
   С т о п !  А   ч е р н о к о ж и й   л и   о н ?
   Когда он  упомянул о  моем акценте,  я обратил  внимание, что  он
разговаривает по-английски  как белый  человек. Я бы этого ни за что
не заметил,  если бы  в свое  время, будучи гостем Эрика, не посетил
вместе с  ним добрую  дюжину миров  "викторианского" типа,  где  шел
двадцатый век.  В мое  время земной английский давно унифицировался,
но в  менее развитых  мирах, помимо региональных, существовали также
"черные" и  "белые" диалекты  - их  различие было  обусловлено целым
рядом социальных и культурных факторов.
   То обстоятельство, что незнакомец, скорее всего, не был уроженцем
этого или  подобного этому  мира, а  являлся членом  одного из Домов
Властелинов, в  моих рассуждениях  ничего не  меняло. Его английский
был характерен  для белого  жителя севера  Соединенных Штатов первой
половины XX  века из подгруппы миров Земли Королевы Виктории; причем
не просто  для белого - а для образованного белого, принадлежащего к
высшему классу  или, на  худой конец,  к высшей  прослойке  среднего
класса. Если  это его  родной язык,  то он  наверняка белый;  но и в
противном случае  - если  этот язык он выучил - он навряд ли черный.
Будь он  негром, он  бы обязательно  научился говорить  по-английски
так, как  говорят его чернокожие собратья, чтобы ничем не выделяться
среди них.
   Конечно, я  мог и  ошибаться в  своих выводах, но с очень большой
вероятностью дело  обстояло именно  так. Поборник  Порядка,  который
об®явился здесь  пару минут  назад, был  белым  мужчиной,  принявшим
облик негра... Но зачем?
   Этому могло  быть только  одно логичное об®яснение: он жил в этом
мире или  часто бывал  здесь и  не хотел,  чтобы кто-то  из  здешних
знакомых увидел его в истинном облике за неподобающим для гражданина
США занятием.
   Ну и ну! Как же Гаанна угораздило, будь он неладен! Неужели он не
мог выбрать какой-нибудь другой мир?..
   Стряхнув с  себя оцепенение,  я  принялся  складывать  в  корзину
остатки нашей  трапезы. Я  понимал, что разумнее было бы тотчас дать
отсюда деру, но привычка не оставлять после себя свинарник оказалась
сильнее. К  тому же я тешил себя робкой надеждой, что Гаанну удастся
одолеть своих  преследователей или  оторваться от них, и он вернется
за мной.
   Ничего подобного,  конечно, не  случилось. Но  и Александр, слава
Богу, не  появился -  благо незнакомец  забрал с  собой перстень,  и
теперь он  несется где-то по Тоннелю. Если Александр сумеет отыскать
его, то нарвется на адепта Порядка в компании с Ангелом. Что ж, туда
ему и дорога.
   Я  взял  корзину  и  направился  к  автомобилю.  Правильно  ли  я
поступил, не  попросив незнакомца о помощи? Вероятность того, что он
прикончил бы  меня на месте, очень велика, но еще больше - почти сто
процентов  -  вероятность,  что  я  застряну  в  этом  мире  на  всю
оставшуюся жизнь.  Я вовсе  не был  уверен, что  такая участь чем-то
лучше немедленной  смерти. Хотя,  с другой  стороны, я опасался, что
моя смерть  может оказаться  не такой  уж немедленной  и  совсем  не
безболезненной. Пожалуй, это больше всех прочих соображений удержало
меня от  признания. В  конце концов,  надежда умирает последней, и у
человека, пока он жив, всегда остается шанс...
   Я поставил  корзину на  заднее сиденье,  обошел машину  с  другой
стороны и  сел на  место водителя.  Прежде чем  начать разбираться в
управлении этим  допотопным чудом  техники, я  повернул голову  и  в
нерешительности посмотрел  на поляну.  Если Гаанн  вдруг уцелеет, то
обязательно вернется  сюда. Он  непременно будет  искать меня  - для
него я  представляю слишком  большую ценность,  и он  так просто  не
откажется от возможности вновь стать полноправным членом Дома.
   Но как  же он найдет меня, если я затеряюсь в этом мире? Вычислит
через машину?.. Нет, ничего не получится. Мне придется бросить ее, и
то как  можно быстрее.  По всей  видимости, она  краденная -  а  мне
только проблем с властями не хватало.
   Я вздохнул  и  склонился  к  приборной  панели  в  поисках  ключа
зажигания. Гаанн должен что-то придумать. Да и мне не следует сидеть
сложа  руки.   Если  не  ошибаюсь,  в  эту  эпоху  люди  чаще  всего
разыскивали друг  друга с помощью об®явлений в газетах. Наверно, и я
так поступлю. Скорее всего, это будет глас вопиющего в пустыне... но
ведь надо же что-то делать.
   Разобраться в управлении машиной оказалось гораздо сложнее, чем я
ожидал. Лишь минут через десять мне удалось завести двигатель, но он
тотчас заглох,  когда я  слишком резко  отпустил педаль сцепления. С
третьей попытки  машина двинулась  с места,  проехала рывками метров
пятнадцать и  опять заглохла.  Я завел ее снова и проехал еще метров
двадцать.
   После  третьего   такого  "броска",  завершившегося,  как  и  два
предыдущих,  остановкой,  я  услышал  позади  мерный  рокот  мотора.
Раздался предупреждающий  гудок, и  мимо меня  на приличной скорости
пронеслась белая машина с открытым верхом, в общих чертах похожая на
мою, но  менее громоздкая и не такая неуклюжая с виду. За ее рулем -
насколько я мог судить по хрупкой фигуре водителя, длинным волосам и
шляпке явно не мужского фасона - сидела женщина.
   Проводив местного лихача (точнее, лихачку) взглядом, я хотел было
вновь запустить  двигатель, как  вдруг в  сотне метров от меня белая
машина  резко   затормозила,  затем,   постояв  немного,   словно  в
нерешительности, развернулась  и  поехала  обратно.  Я  тихо,  но  в
сердцах выругался:  сейчас недоставало только свидетеля, который мог
бы  опознать   меня  как  человека,  сидевшего  за  рулем  краденого
автомобиля. Оставалось  надеяться, что  Гаанн "позаимствовал"  его в
каком-нибудь городе  за тысячу  миль отсюда,  а еще лучше - в другом
мире.
   Поравнявшись  со   мной,  белая  машина  остановилась,  и  из-под
кокетливой шляпки  на меня  посмотрели самые  ясные из  всех голубых
глаз, что  мне доводилось  видеть за тридцать лет жизни. Сидевшей за
рулем девушке  было не больше двадцати, она была довольно мила, хоть
и не  красавица, ее  длинные темные волосы приятно контрастировали с
матово-бледной, совсем не тронутой загаром кожей, а немного курносый
нос придавал ее лицу капризный вид.
   - У  вас какие-то  проблемы? -  спросила она звонким мальчишеским
голосом.
   Я замешкался с ответом, и тогда девушка распахнула дверцу и вышла
на дорогу.  Она была  высокая, едва ли не выше меня, и худощавая. На
ней был  темно-красный жакет, надетый поверх белой блузки, и длинная
синяя юбка, плотно облегавшая ее фигуру.
   - У вас какие-то проблемы? - повторила она.
   - В  общем, да,  - ответил я, тоже вылезая из машины. - Двигатель
барахлит. Чуть что, сразу глохнет. Даже не знаю, что делать.
   Теперь, когда  мы стояли  друг  перед  другом,  я  убедился,  что
девушка все  же ниже  меня. Просто в своем наряде она казалась выше,
чем была на самом деле.
   - Боюсь, что здесь я бессильна, - ответила девушка, и в ее голосе
прозвучало искреннее  сожаление. - Я совсем не разбираюсь в машинах,
умею только  рулить и нажимать на педали. Да и то не очень хорошо. -
Она лучезарно улыбнулась. - Единственное, что я могу предложить, это
подвезти  вас.   Правда,  мой  отец,  если  узнает  об  этом,  будет
рассержен.  Он   запрещает  мне   заговаривать   с   подозрительными
незнакомцами.
   - А я подозрительный?
   - Ну... вы иностранец. Ведь так?
   - Я француз. Меня зовут Морис.
   - Очень  приятно, Морис.  А я  Элизабет. -  Она  состроила  милую
гримаску. - Не повезло мне с именем, правда?
   - Почему же? - удивился я. - Элизабет - красивое имя.
   - Но слишком длинное.
   - Вы предпочитаете Бет?
   Она решительно мотнула головой:
   - Ни  в коем  случае! Так  говорит мой отец, а я терпеть этого не
могу. Друзья называют меня Лайзой.
   Ее улыбка была так заразительна, что я тоже улыбнулся. Пару минут
мы молча  стояли посреди  пустынной дороги,  улыбаясь и  разглядывая
друг друга.  Время от  времени наши  взгляды встречались,  и тогда я
словно утопал в небесной синеве ее глаз.
   - Ну, ладно, - наконец спохватилась Лайза. - Мне пора ехать. Могу
и вас  подвезти -  милях в  семи отсюда есть городок Норфолк, там вы
наверняка найдете  механика, который  разберется с вашим двигателем.
Согласны?
   Я без  раздумий кивнул.  А подумав,  решил, что это действительно
хорошая идея.  Мне нужно  избавиться от  машины, и лучше сделать это
сейчас. Лайза  отвезет меня  в ближайший  город, там  я пойду  не  к
механику, а  прямиком на железнодорожную станцию, если она есть, или
найму какой-то транспорт с водителем, если станции нет, и...
   Д а !     Н о      у     м е н я     н е т     н и     ц е н т а
м е с т н ы х   д е н е г !..
   А лежащая  во внутреннем кармане моего пиджака кредитная карточка
Пангалактического Банка  здесь вряд  ли  имеет  хождение.  Вот  я  и
влип...
   Стараясь   ничем   не   выдать   своего   замешательства,   я   с
благодарностью принял  предложение Лайзы  и, пока  она разворачивала
машину, внимательно  осмотрел салон  и заглянул  в  багажник  своего
автомобиля в  надежде на то, что Гаанн, собираясь разыгрывать передо
мной туземца,  позаботился о необходимых для путешественника вещах и
- главное - о деньгах.
   К счастью,  моя догадка  оказалась верна: в багажнике я обнаружил
большой чемодан  и вместительный  кейс из  коричневой кожи. Рыться в
вещах, рискуя  озадачить Лайзу, мне не пришлось: открыв первым делом
кейс, я  увидел  на  самом  верху  толстую  пачку  зеленых  банкнот,
знакомых мне  по древним  фильмам и  по моим  недавним экскурсиям  в
"викторианские" миры.  Эти невзрачные на вид бумажки символизировали
здесь успех и благополучие их владельцев.
   Мое настроение  сразу подскочило  градусов  на  десять.  Судя  по
толщине пачки,  этих денег  мне должно  хватить на несколько месяцев
безбедного  существования.   Если  Гаанн  жив,  к  тому  времени  он
обязательно разыщет  меня; а  если  нет...  Что  ж,  значит,  такова
судьба. В  любом случае,  я  не  пропаду.  Во  время  моего  первого
"путешествия в  прошлое" сотрудники  Чернобыльского  центра  здорово
поднатаскали меня,  заставили  вспомнить  много  полезных  вещей  из
школьной и  университетской программы, помогли мне систематизировать
мои знания.  С  таким  багажом  полезной  информации  я  смогу  себя
прокормить...
   Но я  больше никогда  не увижу  свой родной  мир, по которому так
тосковал, томясь в подземелье Чернобыля; не увижу друзей и знакомых;
не увижу отца и многочисленных родственников; не увижу Софи, которую
я продолжал  любить, несмотря на происшедший между нами разрыв. Едва
лишь вернувшись на родину, я снова оказался на чужбине...
   Подавив горький  вздох, я  закрыл  кейс,  перенес  его  вместе  с
чемоданом в  машину Лайзы,  затем  устроился  рядом  с  девушкой  на
переднем  пассажирском   сидении.  Когда  я  захлопнул  дверцу,  она
спросила:
   - Вы все взяли? Ничего не забыли?
   - Нет, ничего.
   - Тогда  поехали, -  сказала Лайза и, прежде чем отпустить педаль
сцепления, заметила:  - Что-то вы погрустнели. Это из-за машины? Или
у вас другие неприятности?
   - Проблем  хватает, -  честно признался  я. - Но я надеюсь с ними
справиться. В  конце концов,  этот мир  не так  уж плох,  если в нем
живет такая замечательная девушка, как вы.
   Она решила,  что я  шучу. А  зря  -  ведь  я  говорил  совершенно
серьезно.




        Глава 8. ЭРИК
 ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА

Шел двенадцатый  год моего  пребывания в  этом необитаемом  мире. На
импровизированном кладбище  позади дома  насчитывалось  девятнадцать
холмиков, увенчанных  крестами.  Почему  именно  столько,  я  сейчас
об®ясню.
   Как вы  уже знаете,  первые три  жертвы Александра  я похоронил в
одной безымянной  братской могиле.  К следующим  я  проявлял  больше
внимания и  хоронил каждого по отдельности. К тому же у них я всегда
находил какие-нибудь  документы, удостоверяющие личность, поэтому на
всех крестах, кроме первого, были таблички, где я указывал имя, дату
рождения и  дату смерти  по времени их родного мира - ее я определял
по показаниям  хронометра в библиотеке, хотя и не был уверен, что он
работает правильно.
   К трехлетнему "юбилею" Александр преподнес мне очередной сюрприз.
Он привел  с собой  не троих, а шестерых человек. Пока первая троица
делала мне очередную ин®екцию, остальные выгружали из корабля какие-
то ящики.  Позже я обнаружил в них книги, видеозаписи, разнообразные
пищевые консервы  (что было излишне - по моим подсчетам, имевшихся в
доме с®естных  припасов мне  хватило бы  еще лет  на десять),  новую
одежду (а  вот это  было кстати -  за три года мой гардероб порядком
обветшал, особенно,  что касается  нижнего белья) и еще много всякой
всячины. Этот  садист, будь  он проклят,  прилежно заботился  о том,
чтобы я  ни в  чем не испытывал нужды - кроме, разумеется, свободы и
человеческого общения.
   Когда с  разгрузкой было  покончено, Александр  хладнокровно убил
всех шестерых.  В ту  годовщину мне  пришлось вырыть,  вместо  трех,
целых  шесть   могил  и   смастерить  шесть  крестов  с  табличками.
Естественно, на  всех табличках  была указана  одна  и  та  же  дата
смерти.
   Через год  Александр явился  только с тремя помощниками. Я понял,
что увеличение  числа жертв  вдвое следует  ожидать  лишь  к  завозу
очередной партии  обновок и  продовольствия.  Очевидно,  по  замыслу
Александра, я  должен был  испытывать угрызения совести не только за
то, что  живу, но  и за  то, что  ем, пью,  одеваюсь, читаю  книги и
смотрю фильмы.  Все, что бы я ни делал, должно было напоминать мне о
людях, погибших из-за меня. И действительно - напоминало.
   А в  пятую годовщину  я снова  свалял дурака. Убедившись, что мое
смирение не смягчает Александра, я решился на отчаянный шаг. И опять
же - совершил непростительную ошибку.
   Я не  стал безропотно  ждать, пока  очередная  троица  смертников
схватит  меня   и  сделает   эту  гадкую  ин®екцию.  Едва  лишь  они
направились ко  мне, я  бросился бежать.  Следуя приказу Александра,
они погнались за мной.
   Однако я  не собирался  забиться в  какую-нибудь нору и прятаться
там. Это было бессмысленно. У меня имелся другой план.
   Я привел  своих преследователей  к кладбищу  за домом  и принялся
сбивчиво   об®яснять    им,   какая    участь   постигла   всех   их
предшественников.  Говорил   я  по-английски:  от  Мориса  мне  было
известно, что  это третий  по распространенности  язык  в  Галактике
после китайского  и испанского -  но двух первых я не знал. Поначалу
помощники  Александра   отнеслись  к   моему  рассказу  с  полнейшим
недоверием и, видимо, сочли его бредом сумасшедшего. Двое мужчин уже
повалили меня  наземь и  закатали правый  рукав, как  вдруг женщина,
достававшая из  футляра пневмошприц, изумленно вскрикнула и замерла,
уставившись на ближайший крест с табличкой, где было указано имя Рут
Якоби. Потом  она заговорила  по-немецки (этот  язык  я,  хоть  и  с
большим трудом, но понимал) и сказала державшим меня мужчинам, что у
нее есть  знакомая с  таким же  именем, которая полтора месяца назад
без  всякого   предупреждения  была  переведена  "на  другую  базу".
Указанная  на   табличке  дат