очень похожа на Юнону, это так. Но еще больше она
похожа на другую женщину из нашего рода - на ту, которая сейчас сама
на себя не похожа.
   В моей  голове промелькнули  какие-то смутные и весьма неприятные
ассоциации.
   - Я не понимаю...
   - Ты просто  отказываешься понимать.  Это нам  с Брендой  Дженни,
прежде всего,  напоминает Юнону -  что вполне  естественно.  Но  для
тебя... и  для отца,  уж если  на то  пошло... Ну же, Кеви! Посмотри
правде в  глаза. Ведь  ты не  раз видел  в  Замке-на-Закате  портрет
Дианы.
   Я застонал  и отвернулся  к стене.  Пелена, наконец, спала с моих
глаз. Я  в одночасье  прозрел и  понял, что  Дэйра совершенно права.
Светловолосая и  голубоглазая Дженнифер,  обладая улыбкой Юноны, все
же больше  походила не  на нее,  а на  женщину с портрета, который я
видел всякий  раз, когда  бывал в  кабинете деда Януса. Эта женщина,
младшая сестра  Юноны, жива  по сей  день, но  выглядит иначе - свое
прежнее тело  она потеряла  задолго  до  моего  рождения.  Зовут  ее
Диана... Ее  имя я  ненавижу так  же сильно,  как и  ее саму. (Из-за
этого без  вины пострадавшей  оказалась моя  сестра с тем же именем:
чтобы не злить меня, все без исключения, даже отец с мамой, зовут ее
просто Ди, а ей это страшно не нравится.)
   Перекрашенная в  платиновую блондинку, Дженнифер очаровала меня в
первый же момент нашего знакомства. Потом я полюбил ее, как сестру и
как женщину,  и страшно  боялся возненавидеть ее за сходство с былым
обликом той,  кого я  с десяти  лет ненавидел  всеми  фибрами  души.
Впоследствии я  перестал этого  бояться, но  теперь боялся другого -
боялся   реакции   отца.   Слишком   бурной   реакции.   И   слишком
восторженной...
   - Ох, уж  эти мне  комплексы! - ворчливо  произнес за моей спиной
Колин. - Между прочим, Кевин. Я думаю, что насчет шестерок ты можешь
не переживать.
   Я повернулся к нему:
   - А что?
   - По-моему, это  никакое не дурное знамение, а всего-навсего лишь
очередное невероятное  совпадение. Сегодня  ты стал шестым кавалером
ордена, вот  кости и  выпали шестерками.  Вполне закономерно,  ты не
находишь?
   Я серьезно кивнул:
   - А знаешь, это мысль.
   В устремленном на нас взгляде Дэйры сквозило сочувствие. Эпидемия
бешенства среди  вероятностей не  затронула сестру так основательно,
как меня или Колина. Дай-то Бог, чтобы ее это миновало...
   Я снова  прикоснулся к  алмазному кресту,  убеждаясь, что  он по-
прежнему на своем месте.
   - Интересно, знает ли отец о Дженнифер?
   Колин пожал плечами:
   - Понятия не  имею. Я  не стал  расспрашивать его,  потому что  в
таком случае  мне пришлось  бы выложить  ему все  начистоту.  А  это
должен сделать ты.
   - Да,  Кеви, -   поддержала  его   Дэйра. -  Дальше   скрытничать
бессмысленно. Мало того - глупо.
   Я яростно нахлобучил фуражку.
   - Черт побери!  Кто ему  рассказал? Если  не  вы,  то  кто?  Мама
исключается - ей ничего не известно ни о космической цивилизации, ни
о причастности  к этому  Эрика, ни о вашем участии в моем проекте...
Может быть, Хозяйка?
   - Она отрицает это? - сказала Дэйра.
   - Вы ее спрашивали?
   - Нет.  Но   мы  так  думали.  Однако  Хозяйка,  встретив  нас  в
Безвременье, сказала: "Это была не я".
   - А кто же тогда?
   Колин прокашлялся:
   - Я думаю... В общем, кроме Дэйры-Хозяйки, есть еще одна женщина,
которая очень  близко стоит  к Источнику.  Возможно, ближе,  чем  мы
полагаем. И,  возможно, она  знает гораздо больше, чем мы можем себе
представить.
   Я до боли прикусил губу. Этого еще не хватало!
   Диана - в космическом мире?..
   В моем мире!..




        Глава 2. ЭРИК
 ПОПАВШИЙ В ПЕРЕПЛпТ

На исходе  первого года  моего пленения я совершил глупейшую ошибку.
До сих  пор понять  не могу - то ли я просто свалял дурака, то ли на
меня нашло  временное помрачение  рассудка, а  может быть,  я  начал
понемногу сходить с ума... Хотя последнее - вряд ли. Безумие лишь на
первых порах  подкрадывается незаметно;  а  потом  оно  обрушивается
стремительно, с  сокрушительной силой, подобно горной лавине, сметая
все на своем пути. Сколько раз я просил Бога, Дьявола, всех святых и
нечистых ниспослать  мне это  блаженство. Но ни Небо, ни Преисподняя
не откликались  на мои страстные мольбы, и я по-прежнему оставался в
здравом уме.
   Очевидно, в  планы Александра  не входило  лишать меня рассудка и
тем самым  облегчать мою  участь. Напротив,  он сделал все, чтобы не
дать мне  свихнуться от  одиночества. Я  постоянно  балансировал  на
грани сумасшествия, но переступить ее не мог. Мы часто недооцениваем
возможностей человеческой  психики, считая ее хрупкой, неустойчивой,
легко уязвимой,  и очень удивляемся, когда в экстремальных ситуациях
она отыскивает  ресурсы, о  существовании которых мы не подозревали.
Порой я  вспоминаю Брана Эриксона, Бешеного барона, проведшего свыше
шестидесяти лет  в полной  изоляции, но  сохранившего  ясность  ума.
Некоторые  даже  утверждают,  что  он  стал  более  нормальным,  чем
прежде, - и  это при том, что моя матушка целенаправленно стремилась
довести его до безумия.
   Условия моего содержания в плену у Александра не шли ни в никакое
сравнение с  тем сирым  убожеством, в  котором десятилетиями  влачил
свое жалкое  существование Бран  Эриксон. Мир, ставший моей тюрьмой,
любому другому показался бы райским уголком - но только не мне. Я не
восхищался его  мягким субтропическим  климатом, не радовался вечной
весне,  равнодушно  взирал  на  дивные  закаты  и  столь  же  дивные
рассветы, без  наслаждения вдыхал  чистый и свежий воздух, напоенный
ароматами дикой  природы. Даже самая комфортабельная тюрьма остается
тюрьмой, а  клетка с  золотыми прутьями - все равно клетка. Я не мог
называть этот  мир раем.  Он был  моим Тартаром.  Или, скорее,  моей
Голгофой. В лучшем же случае - садом Гефсиманским...
   Я жил  в роскошном  двухэтажном особняке  у самого  озера, а чуть
поодаль начинался  густой девственный  лес. Судя  по всему, этот дом
был построен  задолго до  моего появления и, очевидно, прежде служил
Александру чем-то  вроде санатория,  где он отдыхал от своих грязных
делишек и  планировал новые  злодеяния. Я  нашел здесь  все,  в  чем
только  мог   нуждаться  (естественно,   за  исключением  свободы  и
человеческого общения), -  от обширных  запасов самой  разнообразной
еды, включая деликатесы, до шикарной библиотеки, содержащей не менее
пяти тысяч  книг. Последнее,  как я  подозревал, было  предназначено
исключительно для  меня. Из  рассказов родных  я знал, что Александр
никогда не  был великим чтецом, а довольно-таки беспорядочный подбор
литературы свидетельствовал  о том,  что за прошедшие тридцать лет в
этом отношении он мало изменился.
   О скорости течения времени я мог судить, лишь исходя из показаний
допотопного сравнительного  хронометра в  библиотеке, поскольку  мои
наручные  часы  Александр  предусмотрительно  конфисковал  вместе  с
перстнем. Если  верить хронометру,  за стандартные  сутки  Основного
Потока здесь  проходит двадцать два дня и семь с хвостиком часов; то
есть, как и обещал Александр, один год за неполные шестнадцать дней.
Но  я   не  видел   оснований  верить  этим  цифрам.  Только  изучив
особенности конструкции  генератора, подключенного  к Формирующим  и
обеспечивавшего дом  электроэнергией (благо  уроки Колина  не прошли
даром), я  убедился, что  скорость течения  времени в  этом мире  не
превышает двадцати  пяти единиц  Основного Потока. Не скажу, что это
сильно обрадовало меня, но, по крайней мере, теперь я не боялся, что
умру от старости прежде, чем родные успеют хватиться меня...
   Первые несколько  месяцев я провел в полной апатии, отвлекаясь от
мрачных раздумий  лишь за чтением книг и очень редко - за просмотром
особо интересных фильмов. Позже я начал ходить на охоту - не потому,
что  стали   истощаться  запасы   пищи  или  мне  приелись  консервы
(технология консервирования XXXII-го  века была выше всяких похвал),
а просто  для того,  чтобы внести  хоть толику  разнообразия  в  мою
унылую, бесцельную  жизнь. Обычно я возвращался с пустыми руками, но
бывало и так, что по чистой случайности я подстреливал какого-нибудь
нерасторопного зайца  или зазевавшуюся  утку. Тогда  я приносил свою
добычу в дом и скармливал ее кухонному автомату, который обрабатывал
несчастную тушку  и делал  по моему  заказу жаркое.  Я  без  особого
удовольствия с®едал его - не пропадать же добру.
   Именно на охоте у меня впервые возникла мысль устроить Александру
ловушку. Однажды  в лесу  мне повстречался огромный матерый волчище.
Здесь волки  были самыми  крупными хищниками, охотились в одиночку и
никого не  боялись. Позже  они познакомились со мной поближе и стали
меня бояться;  но это было позже, а тогда волчище направился ко мне,
грозно осклабившись  и предвкушая  сытный ужин.  В ответ  я небрежно
вскинул лазерное  ружье и,  не целясь,  выстрелил. Лишившись  левого
уха, насмерть  перепуганный волчище,  поджав хвост, скрылся в лесной
чаще. А  я подумал,  что, будь  на месте  волка Александр,  я бы  не
промахнулся и послал смертоносный луч ему прямо в сердце.
   С тех  пор эта  мысль прочно  засела в  моей голове.  Я загорелся
идеей застать  Александра врасплох.  Глупая была  идея. Но отнюдь не
безумная.
   При  иных   обстоятельствах  я  мог  бы  рассчитывать  на  успех.
Одаренные не  обладают сверх®естественной  реакцией, в  среднем  они
реагируют с такой же скоростью, как и простые смертные; другое дело,
что  зачастую   реагируют  иначе.   Например,  при   звуке  выстрела
неодаренный норовит  упасть на  землю  или  спрятаться  в  ближайшее
укрытие, тогда  как вышколенный Властелин чисто рефлекторно приводит
в действие  защитные чары.  Если же  удастся опередить его и послать
пулю прицельно,  в сердце  или в  голову, то  вполне можно  добиться
желаемого результата.  Я  знал  несколько  случаев,  когда  чересчур
беспечные Властелины гибли столь нелепым образом.
   Правда, в моем случае было одно "но". Лишив меня доступа к силам,
Александр, тем не менее, держался со мной начеку. И правильно делал,
кстати. Я  знал несколько весьма эффективных приемов рукопашного боя
и все  порывался применить  их в его присутствии. Достигни хоть один
мой удар цели, Александр отключился бы как минимум на десяток-другой
секунд, чего мне вполне хватило бы, чтобы свернуть ему шею. Но, увы,
он не терял бдительности.
   Также не  представлялось возможным  подстрелить его  из лазерного
ружья. Вряд ли Александр оставил здесь оружие по недосмотру. Он явно
сделал это умышленно и теперь предвкушал очередную забаву. Ну что ж,
решил я, будет тебе забава. Только не та, которую ты ждешь.
   Целый месяц я перебирал различные варианты, отбрасывая их один за
другим. В  конце концов,  у меня  родился гениальный  (как мне тогда
казалось)  план.   На  первый   взгляд  идея   была  проста,  но  ее
практическая  реализация   потребовала  значительных   умственных  и
физических усилий.
   Несколько дней  я просидел  за книгами  по  электричеству,  делая
необходимые расчеты.  Затем смоделировал  ситуацию на  компьютере  и
внес  мелкие   коррективы,  после  чего  создал  первый  действующий
прототип.  Результат   испытания  был   удовлетворительным,   однако
скорость накопления  заряда  до  "пробойного"  напряжения -  порядка
десяти тысяч  вольт  на  сантиметр -  оказалась  значительно  меньше
расчетной. Кроме того, полностью сгорела экспериментальная установка
(впрочем, этого  я как  раз ожидал).  Самым же  важным итогом первой
попытки было  то, что  у генератора  хватило  мощности,  а  изоляция
высоковольтного кабеля выдержала критическую нагрузку. Я сделал кое-
какие уточнения,  произвел перерасчет  и после  еще  двух  испытаний
добился желаемого эффекта.
   Между  тем   первый  год  моего  пленения  подходил  к  концу.  Я
смонтировал   рабочую   установку   на   крыльце   дома,   тщательно
замаскировал ее,  замел следы  своей деятельности  и с  тех пор стал
пользоваться  исключительно   черным  ходом -   поскольку   парадный
превратился в смертельную ловушку. Теперь оставалось только ждать.
   Если вы еще не поняли, что я задумал, популярно об®ясняю: я решил
устроить небольшую искусственную молнию. Под навесом парадного входа
были  спрятаны   самодельные  сферические   конденсаторы,  способные
накопить заряд, достаточный для получения такой разности потенциалов
между ними и землей, при которой происходит лавинообразная ионизация
воздуха...  короче,   из   изолятора   он   становится   проводником
электричества, и накопленный заряд молниеносно устремляется в землю.
Именно молниеносно - ибо так рождаются молнии.
   Ловушка должна  была сработать  при повороте ручки входной двери.
Расчетное время  накопления  заряда  приблизительно  равнялось  трем
сотым секунды  (благо я располагал мощным источником энергии), но на
практике получалось  несколько больше -  от четырех  до пяти. Однако
дела это  не меняло:  за столь короткое время адекватно среагировать
на ситуацию было весьма и весьма затруднительно.
   Главное,   чтобы    Александр      в о ш е л    в   дом,   а   не
п е р е м е с т и л с я  прямиком  в холл.  У  меня  были  основания
надеяться, что  он так  поступит, ибо в предыдущий раз, когда привел
меня сюда,  он материализовался  со мной перед домом, а не внутри; а
прежде, чем  исчезнуть, вышел  наружу.  Возможно,  дом  был  защищен
блокирующими чарами (к сожалению, лишенный доступа к силам, я не мог
проверить это). Так что мне оставалось терпеливо ждать его появления
и уповать  на то, что он войдет через парадную дверь, не нарядившись
предварительно в  силовые "доспехи".  Ведь, в конце концов, кого ему
бояться - калеки-принца с потерянным Даром?
   Увы, я недооценил предусмотрительность Александра...

*    *                                *
   И вот,  однажды утром  я  проснулся  от  оглушительного  грохота,
сотрясшего до  основания весь  дом. Я  мигом  вскочил  с  постели  и
босиком выбежал  из спальни,  на ходу  натягивая халат. Я действовал
чисто автоматически,  без раздумий;  мне не  требовалось ни секунды,
чтобы  сообразить,   что  произошло.  Слишком  долго  я  ждал  этого
грохота - и наяву, и даже во сне.
   Сбежав по  лестнице в  холл на  первом этаже,  я обнаружил там...
нет, отнюдь  не полный  разгром - но  некоторый беспорядок.  Оконные
стекла были  сверхпрочными и  небьющимися, поэтому они уцелели. Зато
входной двери  повезло меньше - взрывной волной ее сорвало с петель,
она влетела  внутрь, опрокинула  по пути кресло и врезалась в трюмо,
разбив вдребезги  зеркало. В  воздухе явственно  чувствовался  запах
озона, горелого мяса и тлеющего тряпья.
   Осторожно, чтобы  не наступить  босыми ногами  на осколки стекла,
разбросанные  по   всему  холлу,  я  пробрался  к  парадному  входу.
Неприятный,  тошнотворный   запах  становился  все  сильнее,  что  и
неудивительно - на покореженном взрывом крыльце валялся обуглившийся
человеческий труп.
   Впрочем, обрадоваться  удачному исходу моей затеи я не успел, так
как сразу  же увидел  в отдалении  серебристый аппарат  с  крыльями,
похожий на  небольшой реактивный  самолет, и  троих  идущих  ко  мне
людей. Двое,  которых я  прежде не  встречал, были  явно огорошены и
даже напуганы  происшедшим; на  их лицах  читался ужас  вперемежку с
отвращением. Зато  третий - увы!  хорошо знакомый  мне -  откровенно
забавлялся ситуацией;  его губы  кривились  в  злорадной  ухмылке...
Боже, как я ненавидел эту ухмылку!
   Двое  незнакомцев   остановились  перед   крыльцом,  а  Александр
спокойно поднялся  по ступенькам,  с полным  безразличием перешагнул
через труп  и подошел  ко мне. Я пребывал в полном оцепенении, стоял
неподвижно, как  истукан, и  тупо таращился  на своего мучителя, а в
голове судорожно  билась лишь  одна-единственная мысль:  меня  снова
перехитрили... вернее, я перехитрил сам себя!
   - Так, так,  так, - по-прежнему  ухмыляясь, произнес Александр. -
Признаться, ты  разочаровал меня, Эрик-гаденыш. Я-то думал, что тебе
достанет ума  и терпения  подождать года  три-четыре и  только затем
устроить нечто подобное. Но ты оказался слишком глуп и нетерпелив. -
Он повернул голову и бросил беглый взгляд на обугленное тело. - Если
не ошибаюсь,  это уже второй мертвец на твоем счету... Даже третий -
ведь бедный дурачок Зоран погиб также по твоей вине.
   Ко мне, наконец, вернулся дар речи.
   - Негодяй! - воскликнул я. - Ты все-таки убил его?!
   Мое негодование было порождено бессильной яростью и отчаянием. На
самом же  деле я  давно смирился  с мыслью,  что Зоран  мертв, и его
убийцей считают  меня. Гораздо  больше угнетало  другое: неужели мои
родные так легко поверили, что глупый и неуклюжий Зоран смог одолеть
меня - пусть даже ценой собственной жизни?.. Это больно задевало мое
самолюбие.
   Александр коротко рассмеялся:
   - Только не говори, что тебе жаль этого кретина. Ты его презирал,
а он  ненавидел тебя всей душой и мечтал выпустить тебе кишки... Гм.
Полагаю, в  последние мгновения  своей жизни  он был  счастлив,  ибо
считал, что  достиг своей  цели. Ему  не суждено  было  узнать,  как
жестоко он ошибся.
   Ага, подумал  я, вот  оно как!  Стало быть,  Александр не  просто
прикончил Зорана моей шпагой и инсценировал мою смерть в Тоннеле. Он
принял мой  облик (что,  учитывая нашу  разницу в росте и весе, дело
нешуточное), сразился  с Зораном  на дуэли  и  прежде,  чем  нанести
смертельный удар, позволил ему ранить себя.
   Но зачем было устраивать это идиотское представление? Для кого?..
   Долго недоумевать мне не пришлось. Тут же я получил исчерпывающее
об®яснение, расставившее все на свои места.
   - Благодаря этой маленькой хитрости, - после короткой паузы вновь
заговорил Александр, -  никто не усомнился в твоей гибели. Я устроил
так, что  свидетелем моей... то бишь, твоей с Зораном дуэли была его
младшая сестра.
   - Радка?!
   - Да, она  самая. Твоя ненаглядная милашка. - Он скривился. - Эта
дурочка, как  и ее  братец, не обнаружила никакого подвоха и приняла
меня за  тебя. Она  видела, как мы дрались, как Зоран якобы проткнул
тебе брюхо,  как затем  ты из  последних сил  раскроил ему  череп  и
скрылся в  Тоннеле. Убедившись,  что брату  ничем нельзя помочь, она
бросилась было  за тобой  вдогонку, но  обнаружила, что  твой след в
Тоннеле обрывается.  Там же  исчезли твои чудесные часики и кольцо с
Самоцветом. - Александр  развел руками  и изобразил на лице скорбную
мину. - Вот  так-то, Эрик-гаденыш.  Тебя, считай,  уже похоронили. В
самом  буквальном  смысле  похоронили -  по  моим  сведениям,  через
несколько  дней   в  Солнечном   Граде  должна  состояться  траурная
церемония.
   Я непроизвольно  вздохнул.  Увы,  это  похоже  на  правду.  Очень
похоже.  Когда   человек  гибнет   в  Тоннеле,   отыскать  его  тело
невозможно - оно распыляется на атомы по всей бесконечной Вселенной.
По всей  видимости, следствие  пришло к  выводу, что из-за ранения я
был   в   полуобморочном   состоянии,   уже   не   мог   сознательно
контролировать свои  действия, и тогда сработал внедренный на уровне
рефлексов императив:  "Если ты смертельно ранен, если ты беспомощен,
ищи приют  в  стенах  родного  Дома".  Руководимый  подсознанием,  я
направился в Царство Света, но не успел, умер в пути...
   Отец, мама... Каково им сейчас?
   Весь этот  год я старался не думать о них, чтобы не бредить душу.
А если  и думал,  то старался  убедить себя  в том,  что они  еще не
потеряли  надежду  и  продолжают  искать  меня.  Конечно,  не  стоит
относиться серьезно к словам Александра о скорой траурной церемонии;
этим он  хотел лишь  подразнить  меня.  В  Домах  не  принято  столь
поспешно хоронить  людей, тела которых не найдены. Тем не менее, мой
случай был  слишком уж  очевидным - проклятый  Александр  ловко  все
провернул...
   Меня с  новой  силой  захлестнула  волна  ярости.  Я  молниеносно
выбросил вперед  руку, целясь  Александ