чив ее на свой лад,
     Но это еще предстояло доказать, хотя, конечно,  свидетельство  Петухова
было уже первым важным документом. Я решил поискать и другие,
     В Главном  управлении  кадров  Министерства  обороны  СССР  есть  отдел
персонального учета потерь солдат и сержантов  Советской  Армии.  Надо  было
прежде всего проверить, нет ли  там  каких-либо  сведений  о  судьбе  Федора
Полетаева, и я позвонил по телефону начальнику, отдела подполковнику  С.  Л.
Федоренко.
     Оказалось, что в прошлом и Министерство  иностранных  дел  и  Советский
комитет ветеранов войны уже запрашивали отдел о  Федоре  Поетане.  Но  такой
фамилии в списках погибших не значилось. Однако теперь речь шла не о Поетане
а о Полетаеве, и результат был совсем иным. Выяснилось, что  Федор  Полетаев
упоминается в списках отдела, и притом даже не в одном. Я поспешил  приехать
к подполковнику Федоренко и познакомился с этими документами.
     Первый поставил меня в тупик. Это  был  "Именной  список  безвозвратных
потерь  личного  состава  28-го  гвардейского  артиллерийского   полка   9-й
гвардейской Краснознаменной стрелковой дивизии за период с  10  июня  по  20
августа 1942 года". И в этом списке стоял красноармеец Федор  Полетаев  1909
года рождения, призванный Горловским райвоенкоматом Рязанской области* Рядом
было записано: "Жена  -  Полетаева  Мария  Никаноровна,  Рязанская  область,
Горловский район" село Петрушино".  Но  зато  в  графе  "Когда  и  по  каким
причинам выбыл" значилось: "Погиб  22,6,42  в  деревне  Ленинка  Харьковской
области",
     Заметив мое недоумение, С. Л. Федоренко засмеялся.
     - Не тревожьтесь, - сказал он. -  Приговор  был  явно  преждевременным.
Есть примечание к этому списку, где говорится, что  9-я  стрелковая  дивизия
летом 1942 года попала в окружение под  Харьковом.  Она  вела  тяжелые  бои,
потеряла значительную часть солдат и офицеров, уничтожила штабные документы,
а потом, когда остатки ее  вырвались  из  вражеского  кольца,  штаб  дивизии
составлял этот список, опрашивая уцелевших в  каждом  полку  людей.  Другими
словами, офицеры штаба сами оговариваются, что список весьма приблизительный
и в ряде случаев в нем могут быть ошибки. Видимо, товарищи Федора  Полетаева
считали его погибшим, а он в этом бою попал в плен.
     - Но ведь это только предположение, - возразил я. - Как это доказать?
     -  Очень  просто,  -  торжествующе  сказал  подполковник.  -  Вот  оно,
доказательство!
     И он положил передо мной другой список.
     Сразу же после войны в Италии работал уполномоченный  Совета  Министров
СССР  по   делам   репатриации.   Организуя   отправку   на   Родину   наших
соотечественников,  собирая  сведения   об   участии   советских   людей   в
партизанском движении, он составил также список  граждан  СССР,  погибших  в
Италии. Позднее копия списка из консульского отдела Министерства иностранных
дел поступила к подполковнику Федоренко.
     В списке под порядковым номером 379 значился Полетаев Федор, 1909  года
рождения, а в графе "Дата смерти и место  гибели"  стояло:  "Февраль,  1945.
Канталупо. Лигурия".
     Все было ясно. Единственный бой под Канталупо произошел в феврале  1945
года, и единственной жертвой этого боя со  стороны  партизан  оказался  тот,
кого они называли  Федором  Поетаном  и  кто  в  список  уполномоченного  по
репатриации был занесен уже под своей настоящей фамилией - Полетаев.
     Теперь не оставалось никаких сомнений в  том,  что  национальный  герой
Италии, прах которого покоится на генуэзском кладбище, и пропавший без вести
кузнец из рязанского села - одно и то же лицо.
     Снова я позвонил по телефону в Скопин и попросил срочно  найти  в  селе
Петрушино Марию Никаноровну Полетаеву. Но уже на другой день выяснилось, что
она живет не там, а в одном из соседних сел того же Скопинского района  -  в
Катине, на родине Федора Андриановича Полетаева (оказалось, что  итальянский
писарь допустил и другую ошибку и неправильно записал не только фамилию,  но
и отчество героя, переделав  Андриана  в  более  привычного  для  итальянцев
Александра).
     А еще через несколько дней я побывал в Катине, в старой небогатой  избе
семьи Полетаевых, построенной руками отца Федора Андриановича, в  избе,  где
на потолке и сейчас еще ввернуто кольцо, куда, бывало, подвешивали люльку  с
маленьким Федором.
     Вдова героя Мария Никаноровна - одна из тех русских женщин, про которых
можно сказать, что они в тылу вынесли на своих плечах войну, как  на  фронте
вынесли ее их мужья. Все пережили и вытерпели  эти  героические  женщины:  и
одиночество, и нужду, и лишения, и тяжкий труд военной  поры.  Они  заменили
мужчин на тяжелых полевых работах и на  заводах,  они  давали  фронту  хлеб,
продовольствие, одежду, боеприпасы, вооружение; отказывая себе во всем,  они
стали кормильцами семьи, они берегли и растили для Родины детей. Победа  над
врагом была не только победой армии, но и их победой.
     Когда муж ушел на фронт, Мария Никаноровна осталась с четырьмя детьми и
старухой матерью Федора. Старшей дочери Александре тогда исполнилось  десять
лет, но она еще в раннем детстве перенесла тяжелое  мозговое  заболевание  и
навсегда осталась умственно неполноценным человеком и глухонемой.  Остальные
- дочь Валентина, сыновья Николай и Михаил - были мал мала меньше.
     Полетаевы жили всегда скромно и не имели особых достатков, хоть Федор и
считался одним  из  лучших  кузнецов  в  районе.  Война  же  принесла  в  их
многодетный дом острую нужду,  как,  впрочем,  и  во  многие  другие  семьи.
Нелегко приходилось Марии Никаноровне в эти трудные годы, но  она,  не  щадя
себя, работала в колхозе, вела свое скудное хозяйство дома и все-таки сумела
прокормить и воспитать детей без мужа. И дети выросли хорошими людьми, стали
самостоятельно трудиться, обзавелись своими семьями, разъехались по  стране.
Валентина с мужем и двумя детьми живет в Калинине. Николай отслужил в армии,
тоже женился и уехал на Алтай, а Михаила совсем недавно призвали на  военную
службу, и только его молодая жена осталась там, в Катине.
     Когда в семью, потерявшую своего близкого, спустя  много  лет  приходит
такое известие, какое пришло в  старую  избу  Полетаевых,  родные  погибшего
испытывают  сложные,  разноречивые  чувства.  Снова  переживают  они  печаль
безвозвратной утраты, но время с неизбежностью притупило давнее горе, и  уже
сильнее в сердцах людей поднимается  гордость  за  славный  подвиг  дорогого
человека, радость от сознания, что он не  пропал  без  вести,  а  погиб  как
герой, своим деянием возвеличив Родину, близких, обессмертив свое имя. И то,
что в далекой стране нашлась, наконец, могила отца и мужа и что  народ  этой
страны чтит его как своего  национального  героя,  это,  конечно,  усиливало
чувства гордости и радости, которые испытали жена и дети Федора Полетаева,
     Эти чувства делили с ними  и  все  жители  Катина,  и  колхозники  села
Петрушина, где жил и работал перед войной Федор Андрианович, и все  рязанцы,
взволнованные вестью о героическом  подвиге  земляка.  Односельчане,  соседи
Полетаева, его старые друзья и товарищи по работе сразу же  уверенно  узнали
своего Федора в той фотографии, которая находится на его могиле  в  Генуе  и
которая  так  часто  воспроизводилась  на  страницах  итальянских  газет   и
журналов. И так рассказывали о нем в Катине и Петрушине, что было ясно: этот
человек оставил у людей по себе самую лучшую память. Не  только  уважение  к
подвигу, но прежде всего личные душевные качества Федора заставляют тех, кто
его знал, вспоминать о нем с неподдельной теплотой и любовью.
     Сын бедняка и сам бедняк,  Федор  всем  был  обязан  советской  власти.
Неграмотным крестьянским парнем, человеком без профессии ушел он в 1931 году
в армию и три года спустя вернулся, не только научившись читать и писать, но
и получив хорошую, нужную в деревне специальность кузнеца.
     Как раз тогда в Катине  возник  колхоз.  И  все  были  удивлены,  когда
известный "молчун" Федор, сроду не выступавший по застенчивости ни на  каких
сходках, вдруг появился на сельском собрании и вышел  на  трибуну,  призывая
людей записываться в организованную артель. Сам он стал  хозяином  колхозной
кузницы, хозяином добросовестным, заботливым, работящим.
     Все  вспоминают,  каким  работником  он  был  -  безотказным  в   любом
порученном ему деле, неутомимым  до  самозабвения  в  своем  нелегком  труде
кузнеца, мастером -  золотые  руки,  настоящим  рабочим-умельцем.  А  о  его
богатырской силе рассказывают буквально  легенды.  Говорят,  что  норовистых
лошадей он ковал "на  весу",  поднимая  на  своем  плече.  Около  кузницы  в
Петрушине до сих пор лежит большой мельничный жернов пудов на 25-30.  Как-то
на праздник здесь собрались мужики, беседуя и дымя самокрутками, и  один  из
них, слегка подвыпивший, стал хвастаться,  что  он,  мол,  самый  сильный  в
деревне. Федор слушал по обыкновению молча, а потом,  усмехнувшись,  показал
на жернов, глубоко вдавившийся в землю, и коротко предложил хвастуну:
     - Подними!
     Все засмеялись, а  озадаченный  силач  все  же  решил  попробовать.  Но
сколько он ни топтался и ни пыжился, ему не удалось приподнять жернов ни  на
миллиметр. Наконец, красный, сконфуженный, он сказал, что ни один человек не
справится с такой тяжестью. Тогда Федор,  не  говоря  ни  слова,  подошел  к
жернову, расправил плечи и, широко расставив  ноги,  склонился  над  камнем.
Заходили, напружинились под рубахой мускулы, лицо и шея кузнеца  побагровели
от натуги, и вдруг рывком он приподнял жернов. Столпившиеся вокруг  товарищи
одобрительно зашумели. Федор выпустил камень и отошел, посмеиваясь и  утирая
раскрасневшееся лицо. С  тех  пор  незадачливый  силач  уже  не  осмеливался
хвастаться в его присутствии.
     Федор единственный  в  округе  мог  "поцеловать  кувалду"  -  выполнить
профессиональный фокус кузнецов, доступный только самым сильным людям. Держа
в вытянутой руке тяжелую  кузнечную  кувалду,  человек  медленным  движением
кисти наклоняет ее на себя, пока  она  не  коснется  губ.  Надо  было  иметь
поистине железные мускулы,  чтобы  за  конец  деревянной  рукоятки  удержать
массивную кувалду, нависшую над твоим лицом и грозящую вот-вот  сорваться  и
расквасить тебе физиономию.
     Могучей силой настоящего русского богатыря обладал Федор.  И  это  была
добрая сила - он никогда не употреблял ее во  зло  и,  как  рассказывают,  с
детства не любил драк и ссор. Только против врага, против  фашистов  обратил
он эту богатырскую силу и отдал ее всю без остатка вместе со своей  простой,
чистой и светлой жизнью.
     И Родина теперь, спустя почти  двадцать  лет,  когда  имя  героя  стало
известно, почтила его самоотверженный  подвиг.  27  декабря  1962  года  был
опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР, которым  "За  героизм  и
мужество, проявленные в боях против немецко-фашистских захватчиков в составе
отряда  итальянских  партизан  в  период  второй  мировой  войны",  рядовому
Советской Армии Федору Андриановичу  Полетаеву  присвоено  посмертно  звание
Героя Советского Союза.
     А десять дней спустя,  7  января  1963  года,  в  Министерстве  обороны
состоялась торжественная церемония, на которой собрались маршалы  Советского
Союза, генералы и Офицеры, посол  Итальянской  республики  в  СССР  господин
Карло Альберто Странео, военный, военно-воздушный  и  военно-морской  атташе
Италии,  советские  дипломаты,   журналисты,   представители   партийных   и
общественных организаций.
     В центре всеобщего внимания были пятеро родных героя:  его  жена  Мария
Никаноровна, сестра  Анастасия  Андриановна  Батова  -  свинарка  катинского
колхоза, дочь Валентина Емельянова и сын Михаил со своей женой Валентиной.
     От  имени  Советского  правительства  заместитель   министра   обороны,
прославленный полководец Великой Отечественной войны Маршал Василий Иванович
Чуйков вручил Марии  Никаноровне  Полетаевой  грамоту  с  Указом  Президиума
Верховного Совета, а потом посол Италии передал  вдове  Золотую  медаль  "За
военную доблесть" и бронзовую  пятиконечную  звезду  партизана-гарибальдийца
вместе  с  соответствующими  дипломами  -   награды   итальянского   народа,
пролежавшие пятнадцать лет в ожидании того  дня,  когда  они  будут  вручены
семье погибшего владельца. Посол говорил о благодарности итальянцев, о  том,
что они свято хранят память о Федоре Полетаеве,  подвиг  которого  останется
символом боевого единства советского и  итальянского  народов  в  совместной
борьбе за свободу, против фашизма. Он пригласил  родных  Полетаева  в  любое
удобное для них время приехать на могилу их отца и мужа, обещая им сердечную
встречу в Италии.
     На другой  день  семья  Полетаевых  по  единодушному  решению  передала
награды на вечное хранение в Центральный  музей  Советской  Армии,  где  они
теперь выставлены для обозрения. В эти же дни музей получил и другую  ценную
реликвию,  связанную  с  именем  Федора  Полетаева,  моряки  нашего  танкера
"Николаев" доставили из Генуи боевое знамя итальянских партизан, под которым
воевал  герой  и  которое  передали  в   дар   Советскому   Союзу   ветераны
антифашистского Сопротивления Лигурии.
     Имя  Героя  Советского  Союза  и  национального  героя  Италии   Федора
Андриановича Полетаева присвоено колхозу в его родной  деревне  Катине.  Его
жене  и  неизлечимо  больной  дочери  Александре   установлены   пожизненные
государственные пенсии. Учащиеся  Катинской  школы  решили  создать  у  себя
музей, посвященный памяти своего  славного  земляка.  Сотни  писем  приходят
теперь в избу рязанского кузнеца: отзываются прежние друзья героя, советские
люди  выражают  восхищение  его  подвигом,  пионеры  сообщают  о  присвоении
дружинам и отрядам имени Федора Полетаева.
     Летом 1963 года жена и дети Полетаева совершили поездку в  Италию,  где
их ждал душевный, дружеский прием. Они побывали  на  могиле  своего  мужа  и
отца, на месте его гибели в городке Канталупо, присутствовали  на  церемонии
присвоения имени Федора  Полетаева  новому  танкеру,  который  строился  для
Советского Союза на генуэзских верфях. Этот танкер весной 1964 года вышел  в
свое первое плавание и теперь под красным флагом несет имя  героя  по  морям
земного шара.
     А в деревне Катине появился новый Федор Полетаев. Это внук  героя,  сын
гвардейца-танкиста Михаила Полетаева, родившийся весной 1963 Года.
     Так  заканчивается  история  Федора  Поетана  -   Федора   Андриановича
Полетаева. Разгадана его тайна - одна из тех волнующих  тайн,  которыми  так
богата героическая летопись Отечественной войны.
     Ее удалось  разгадать  только  потому,  что  в  моих  розысках  я  имел
удивительного и всемогущего помощника и союзника, у  которого  тысячи  умов,
тысячи глаз, тысячи ушей и тысячи  участливых  и  добрых  сердец,  раскрытых
навстречу всему героическому, славному, дорогому для истории нашего  народа.
Этот союзник и помощник - многотысячная  армия  наших  советских  читателей,
радиослушателей, телезрителей.  Именно  они,  все  вместе,  с  моей  помощью
разгадали эту загадку, и только благодаря  им  пришла  в  рязанскую  деревню
Катино весть о славном подвиге сельского  кузнеца  и  солдата  Отечественной
войны, простого и доброго богатыря  русской  земли,  героически  павшего  на
земле солнечной Италии в борьбе против фашизма, за свободу и  счастье  людей
на всей земле.

ГОСПИТАЛЬ В ЕРЕМЕЕВКЕ

     Среди многих тысяч писем, полученных мною в 1957-1958 годах после серии
передач по  Всесоюзному  радио  с  рассказами  о  поисках  героев  Брестской
крепости, было письмо медицинской сестры  Оксаны  Трофимовны  Романченко  из
села Веприк Гадячского района Полтавской области. Из него я впервые и  узнал
краткую историю госпиталя в Еремеевке. Позднее я рассказал об этом госпитале
в одном из дальнейших радиовыступлений, и тогда пришли десятки  новых  писем
от многочисленных участников и очевидцев событий. С некоторыми из этих людей
мне потом довелось встретиться и лично, а лет пять тому назад я  побывал  на
месте действия, в селе Еремеевке, вблизи  Кременчуга,  где  и  сейчас  живут
несколько действующих лиц моего рассказа.
     Теперь обстоятельства этой волнующей истории  вполне  ясны,  и  я  могу
описать ее читателю со всеми подробностями. Пусть  же  с  этим  рассказом  в
историю Великой Отечественной войны войдет  еще  один  яркий  эпизод  борьбы
советских людей  против  фашистских  захватчиков,  и  Родина  почтит  память
славного героя, подвиг которого доныне оставался неизвестным.
     В сентябре  1941  года,  после  упорных  боев  на  подступах  к  Киеву,
советские войска оставили столицу Украины и отошли на левый берег Днепра. Но
противник продолжал наступление. Две мощные танковые группы немцев,  прорвав
нашу оборону на флангах фронта, проникали все дальше на восток. Клинья этого
немецкого наступления сходились все ближе  и  сомкнулись  в  районе  городов
Ромны и Лохвица. Основные силы Юго-Западного фронта оказались  во  вражеском
кольце. На левобережном Приднепровье разыгралась тяжелая трагедия.
     Лишь части наших войск удалось прорваться из окружения, остальные  были
уничтожены в боях или пленены. Погиб командующий  фронтом  генерал-полковник
Кирпонос, погибали или попадали в руки  врага  штабы  частей  и  соединений,
тыловые подразделения, медсанбаты и госпитали, полные раненых. Кольцо  врага
день ото дня суживалось, и, наконец, наступил финал - этой трагедии, центром
которого стали село Оржица Полтавской области и прилегающий к нему район.
     Оржица - большое село, раскинувшееся на берегу реки того  же  названия.
Один берег этой реки высокий и крутой, а другой -  низменный  и  болотистый.
Болота, гиблые и непроходимые, особенно во  время  осенних  дождей,  тянутся
далеко на восток, и единственная дорога здесь пролегала по гребню широкой, и
длинной земляной дамбы, построенной как  мост  через  эти  топи.  Вся  масса
войск, сдавленных в тугой петле вражеского окружения, со своим транспортом и
техникой устремилась сюда, на дамбу, надеясь вырваться из  кольца,  но  путь
этот практически был уже закрыт.
     Немецкие орудия и пулеметы держали дамбу под непрерывным огнем,  и  она
на  всем  протяжения  была  усеяна  сгоревшими   или   подбитыми   машинами,
опрокинутыми повозками, трупами людей, убитыми лошадьми. Но каждый день  все
новые отряды окруженных шли на прорыв по этой  дороге  смерти  или  пытались
пробраться к  своим  напрямую  через  болота.  Лишь  немногим  это  удалось,
большинство людей погибало под вражеским огнем, тонуло  в  глубокой  трясине
или попадало в плен. И наступил день, когда кольцо сжалось до  предела  и  в
Оржице уже не было наших войск: все, кто мог ходить, даже легкораненые, ушли
на прорыв.
     Но и после этого часть села  оставалась  недосягаемой  для  немцев.  На
окраине Оржицы, у высокого берега, изрытого окопами и траншеями, продолжался
бой. И когда немецкие разведчики донесли своему командованию, кто ведет этот
бой, генералы не сразу поверили - слишком уж невероятным казалось донесение.
Там, в окопах над рекой, залегли те советские  бойцы  и  командиры,  которые
физически не могли уйти вместе со своими товарищами, - люди тяжело  раненные
или раненные в ноги.
     Одни из них уже не могли  передвигаться  и  только  стреляли,  лежа  на
месте. Другие еще были в состоянии ползать и под прикрытием  огня  товарищей
то и дело пробирались к  окраинным  улицам  деревни,  где  стояли  брошенные
обозные повозки, нагруженные патронами, так же ползком возвращались обратно,
волоча за собой тяжелые патронные ящики или куски мяса,  отрезанные  от  туш
убитых лошадей.
     Здесь, на этой выгодной  позиции,  можно  было  продержаться  долго,  и
раненые приняли молчаливое решение дорого продать свою жизнь и  погибнуть  в
бою, но  не  сдаться  в  плен.  Обреченные  на  смерть,  истекающие  кр