е Крузо, боровшемся за свою жизнь на астероиде, лишенном  воздуха,
пищи и воды. Его припасы подходят к концу, и он готов - как всегда учил  в
книгах и лекциях - встретить смерть со спокойным достоинством.
     Напряженность поисков возросла.
     Последнее  сообщение  гласило:  ВСЕ  ЗАПАСЫ   КОНЧИЛИСЬ   МЕНЯ   ЖДЕТ
УЛЫБАЮЩАЯСЯ СМЕРТЬ БОЛТОН.
     Запеленговав последний сигнал, патрульный катер  отыскал  астероид  и
опустился рядом с искалеченным кораблем. Спасатели  обнаружили  обугленные
останки членов экипажа. И обильные запасы пищи, воды и кислорода. Но,  как
ни странно, Болтон бесследно исчез.
     Среди обломков кормы они нашли робота Болтона.
     - Профессор  мертв,  -  сообщил  робот,  с  трудом  шевеля  тронутыми
ржавчиной челюстями. - Последнее сообщение я послал от  его  имени,  зная,
что ради меня одного вы не прилетите.
     - Но как он погиб?
     - Я убил его, испытывая  величайшее  сожаление,  -  угрюмо  признался
робот. - Заверяю вас, он не мучился.
     - Но ЗАЧЕМ ты его убил? И где тело?
     Робот попытался  заговорить,  но  ржавые  челюсти  заклинило.  Порция
смазки пошла ему на пользу.
     - Самая большая проблема для  робота  -  смазка,  -  сказал  Экка.  -
Джентльмены,  вы  представляете,  как   сложно   было   извлечь   жир   из
человеческого тела без соответствующего оборудования?
     Охваченные ужасом, спасатели дали волю воображению.  Историю  замяли,
но  слова  Экки  подслушал  робот  на  патрульном  катере,  поразмыслил  и
пересказал их другому роботу, затем еще одному...
     И лишь сейчас, после победоносного восстания армии роботов, мы  можем
открыто  рассказать  эту  захватывающую  сагу  о  борьбе  роботов   против
безжалостного космоса. Да здравствует Экка, наш освободитель!


     Перевод А.Волнова



                               Роберт ШЕКЛИ

                   ЧЕРЕЗ ПИЩЕВОД И В КОСМОС С ТАНТРОЙ,
                      МАНТРОЙ И КРАПЧАТЫМИ КОЛЕСАМИ



     - Но у меня действительно будут галлюцинации? - спросил Грегори.
     - Я уже говорил, что гарантирую это, - ответил  Блэйк.  -  Вы  должны
попасть куда-то уже сейчас.
     Грегори  огляделся.  Ужасно  знакомая  скучная   комнатенка:   узкая,
застеленная голубым покрывалом кровать, ореховый шкаф, мраморный столик на
металлических  ножках,  двухрожковая  люстра,  красный  ковер  да  бежевый
телевизор. Он сидел в мягком кресле, а напротив, на кушетке,  расположился
бледный и опухший Блэйк.
     - Должен заметить, - заявил Блэйк,  ткнув  пальцем  в  три  крапчатые
неправильной  формы  таблетки,  -  что  здесь  содержатся  все  виды  ЛСД,
разбавленные амфетамином или прочими аналогичными стимуляторами. Но вы,  к
счастью,   проглотили   старый    добрый    "особый    тантро-мантрический
быстрорастворимый супернарко-ЛСД-коктейль", известный в  кругах  торговцев
наркотиками под названием "крапчатые колеса", в основе которого  абсолютно
чистый ЛСД-25 с тщательно подобранными добавками СТП,  ДМТ  и  ТЭйчС  плюс
немножко псилобицина, мизерного количества ололоки и  особого  ингредиента
собственной разработки доктора Блэйка - экстракта из брусники. То есть  вы
проглотили новейший и самый эффективный из галлюциногенов.
     Грегори взглянул на свою правую руку, согнул и разогнул ее.
     - В  результате,  -  продолжал  Блэйк,  -  вы  получите  моментальное
тотально-великолепное   наркотическое   наслаждение,   гарантирующее   вам
галлюцинации по крайней мере  на  четверть  часа.  В  противном  случае  я
возвращаю деньги и отказываюсь от своей  репутации  как  лучшего  алхимика
Вест-Виллиджа.
     - Вы говорите так, словно сами уже его пробовали, - заметил Грегори.
     - Вовсе нет, - запротестовал Блэйк. - Я в  основном  сижу  на  старом
добром амфетамине, том самом амфетамине, что  шоферюги  и  старшеклассники
глотают фунтами и ширяются галлонами. Амфетамин не более чем стимулятор. С
его помощью мне работается быстрее и лучше. Я должен  создать  собственную
мощную наркоимперию между Хьюстоном и 14-й стрит,  после  чего  быстренько
дать тягу до того,  как  совсем  сожгу  нервы  или  влипну  в  разборку  с
наркомафией, а потом вынырнуть где-нибудь в Швейцарии, где я буду  балдеть
на шикарных курортах в окружении ярких женщин, толстых банковских  счетов,
быстрых автомобилей и уважаемых местных политиков. - Блэйк на миг умолк  и
подергал себя за верхнюю губу. - От амфетамина, конечно, появляется  некая
высокопарность, сопровождаемая многословием... Но этого не стоит пугаться,
мой дорогой новоявленный  друг  и  уважаемый  покупатель.  Мои  чувства  и
ощущения нисколько не притупились, и я в полной  мере  способен  взять  на
себя роль гида в том сверхколдовском мире, куда вы сейчас вступите.
     - А сколько времени прошло с  тех  пор,  как  я  принял  таблетку?  -
поинтересовался Грегори.
     Блэйк взглянул на часы.
     - Чуть больше часа.
     - Почему же она до сих пор не действует?
     - Должна подействовать. Несомненно должна. ЧТО-ТО обязательно  должно
случиться.
     Грегори опять огляделся. И  увидел  заросшую  по  краям  травой  яму,
пульсирующую светящимися червями, и влипшего в слюдяную стену сверчка.
     Грегори стоял на краю ямы рядом с дренажной трубой,  а  напротив,  на
сером мшистом камне, разлегся Блэйк. Его  реснички  перепутались,  а  кожа
была  покрыта  разноцветными  пятнами.  Он  показывал  на  три   крапчатые
неправильной формы таблетки.
     - Что случилось? - полюбопытствовал Блэйк.
     Грегори поскреб тугую мембрану в области грудной клетки. Его реснички
спазматически двигались, передавая крайнюю  степень  удивления  и,  может,
даже испуга. Он вытянул щупальце, посмотрел, какое оно длинное и  упругое,
затем согнул его пополам и медленно разогнул.
     Щупальце Блэйка вытянулось в жесте интереса.
     - Ну-ка, малыш, скажи мне, у тебя начались галлюцинации?
     Грегори неопределенно взмахнул хвостом.
     - Они начались раньше, когда я спросил вас, действительно ли  у  меня
будут галлюцинации. Я уже тогда галлюцинировал, но еще не  понимал  этого.
Все казалось таким обычным и естественным... Я сидел в КРЕСЛЕ, а вы  -  на
КУШЕТКЕ, и  мы  оба  имели  мягкий  кожный  покров  словно  какие-  нибудь
МЛЕКОПИТАЮЩИЕ.
     - Переход в иллюзию часто бывает незаметен, - подтвердил Блэйк. -  Ты
будто вскальзываешь  туда,  а  потом  выскальзываешь  обратно.  И  что  же
случилось теперь?
     Грегори завернул кольцом сегментарный  хвост,  расслабил  щупальце  и
огляделся. Яма была ужасно знакомой.
     - Теперь  я  вернулся  к  обычному  состоянию.  А  вы  считаете,  что
галлюцинации должны продолжаться?
     - Как я уже говорил, я  гарантирую  это,  -  произнес  Блэйк,  изящно
складывая глянцевитые  красные  крылья  и  поудобней  устраиваясь  в  углу
гнезда.


     Перевод М.Черняева


                               Роберт ШЕКЛИ

                           ЗАПИСКИ О ЛАНГРАНАКЕ



                                    1

     Нельзя описать это место, не описав себя. Но нельзя описать себя,  не
описав то место. Так с чего же начать? Наверное, мне следует описывать нас
вместе. Но я сомневаюсь, что сумею это  сделать.  Вероятно,  я  вообще  не
способен что-либо описывать.

                                    2

     Я решил начать со шпилей.
     Здешний главный город называется Лангранак.  Он  примечателен  своими
шпилями. С вершины горы в пяти милях от города  кажется,  что  он  целиком
состоит из шпилей - разных форм, размеров и цветов. В Венеции и  Стамбуле,
я видел, тоже много шпилей. Шпили, независимо от своих качеств,  оказывали
приятное эстетическое воздействие. Шпили Лангранака  выглядели  совершенно
чужими. По-моему, это все, что я должен сказать о шпилях.

                                    3

     Я - человек с Земли, среднего роста и сложения, один из очень многих.
Моя необычность заключается в том, что я нахожусь на чужой планете.
     Большую часть времени я провожу на своем корабле. Сколько усилий было
приложено, чтобы сделать его удобным и уютным.  Чувствуй  себя  здесь  как
дома! Я чувствую себя здесь как дома. Раньше я  смеялся  над  американским
стилем, сейчас перестал. Мне нравится пиццераздаточная машина и  фонтанчик
кока-колы. Хот-догс - будто прямо от "Натана". Только кукурузные  початки,
жаренные на масле, еще не на уровне. Пока эту проблему не решили.

                                    4

     Здесь  почти  ничего  не  происходит.  Об  этом  я  предпочел  бы  не
упоминать.  Рассказ,   по-моему   представлению,   должен   быть   насыщен
приключениями и загадками: именно такие истории мне нравится читать. Но со
мной ничего не случается. Вот я - на чужой планете, среди чужих существ  -
и ничего не происходит. Тем не менее я верю, что рассказ  у  меня  выйдет.
Ведь все ингредиенты налицо.

                                    5

     Вчера я  имел  беседу  с  мэром  Лангранака.  Мы  обсуждали  проблемы
космической дружбы и сошлись на том, что наши народы должны быть друзьями.
Кроме того, говорили о межзвездной торговле, которую одобрили в  принципе.
Но при конкретном обсуждении выяснилось: мы не многое можем предложить  из
того, что хотят они, и наоборот. Совершенно недостаточно, чтобы  оправдать
высокую стоимость транспортировки.  Понимаете,  в  их  распоряжении  целая
планета. То же и у нас. Так что соглашение осталось чисто теоретическим.
     Гораздо больше возможностей у программы туристического обмена. И они,
и мы - все любят  путешествовать.  Цены,  разумеется,  фантастические,  но
некоторым по карману. Во всяком случае, начало будет положено.

                                    6

     Я очень много читаю. Прочитал  массу  книг  по  дзэн-буддизму,  йоге,
тибетскому  и  хинди  мистицизму.  "Входите  в  тишину  как  можно   чаще,
оставайтесь в ней как можно дольше". Вот  и  весь  смысл,  честное  слово.
Способы предохранения личности от болтовни и суматохи.
     "Однонаправленность". Я хочу достичь ее  страстно,  да  мозг  мой  не
желает покоя. Приходят какие-то мысли, ощущения. Иногда  удается:  бренный
мир  отступает,  я  отрешаюсь  минут  на  пять...  Но  это   не   приносит
удовлетворения. Полагаю, мне нужен гуру. Я даже прикидывал, не поискать ли
наставника здесь. Однако вряд ли игра стоит свеч -  слишком  мало  у  меня
осталось времени. Вот так всегда.

                                    7

     Вчера ночью было затмение. Я собирался наблюдать его, но задремал над
книгой и проспал. Ну и ладно. Все засняли автоматические камеры, просмотрю
позже.

                                    8

     Ничего здесь не кажется странным, честно. Люди  продают  и  покупают.
Работают кто где. Попадаются нищие. Вполне постижимый мир. Конечно,  я  не
все понимаю; но я и дома не все понимал. Хотел бы я сказать: "Что эти люди
творят  -  просто  уму  непостижимо!"  Но  нет  ничего   непостижимого   и
невероятного. Они выполняют свою работу и живут своей жизнью. Я  делаю  то
же самое, и все это кажется совершенно нормальным.  Приходится  напоминать
себе, что  я  нахожусь  на  чужой  планете.  Не  то  что  я  могу  забыть,
разумеется. Просто никак не проникнусь чувством удивления.

                                    9

     Сегодня взял себя в руки и  отправился  на  руины.  Мне  настоятельно
рекомендовали их посетить, и я рад, что выбрался. Развалины  -  считается,
что они принадлежат исчезнувшей несколько тысячелетий назад цивилизации  -
расположены приблизительно в десяти милях от  пригородов  Лангранака.  Они
занимают  большую  площадь.  Я  осмотрел  три  главные   башни,   частично
реставрированные. Стены  украшены  тонкой  резьбой  и  барельефами  разных
животных, которых, как сообщил мой гид, на самом деле не существует. Кроме
того, видел статуи, очень стилизованные. Гид рассказал,  что  им  когда-то
поклонялись  как  божествам.  Еще  там  есть  лабиринты,  некогда  имевшие
религиозное значение.
     Все  это  я  фотографировал.  Условия  освещенности  средние.  Снимал
аппаратом "Никон", через  50-миллиметровый  объектив;  иногда  ставил  90-
миллиметровый.
     Гид указал на любопытный  факт:  среди  массы  изображений  нигде  не
встречается параллелограмм. Строители этих  руин,  вероятно,  считали  его
эстетически  невыдержанным.  А  может,  это  было  религиозным  табу?   Не
исключено, однако, что они просто не открыли форму  параллелограмма,  хотя
широко пользовались квадратом и треугольником. Точно никому не известно.
     Исследования  продолжаются.  Прояснение  этого  вопроса   во   многом
облегчит понимание психологии древнего загадочного народа.

                                    10

     Сегодня праздник. Я пошел в город и сидел в одном  из  ресторанчиков,
пил то, что здесь считается кофе, и наблюдал за прохожими. Очень красочное
зрелище. Согласно брошюре, в этот день отмечают  годовщину  важной  победы
над  соседней  страной.  Теперь  оба  государства  поддерживают  дружеские
отношения.

                                    11

     В городе живут три основные группы  людей.  Старые  обитатели,  вроде
англичан;  эмигранты  первой  волны  похожи  на  французов,  а  позднейшие
эмигранты - на турок. Между этими  группами  существуют  трения.  Народную
одежду,  когда-то  очень  популярную,  сейчас  носят  только   по   особым
праздникам. Все жалеют об уходе обычая.

                                    12

     Иногда вечерами меня охватывает тоска. Тогда  я  не  могу  уснуть.  Я
читаю и слушаю  записи,  смотрю  кино  по  корабельному  проектору.  Потом
принимаю снотворное. Вероятно, скучаю по дому. Впрочем, я и дома так  себя
чувствовал. И принимал снотворное.

                                    13

     Боюсь, что это не очень интересная планета.  Говорят,  что  в  другом
полушарии гораздо лучше. Но вряд ли я туда отправлюсь.  Договор  о  дружбе
подписан, моя работа выполнена. Пожалуй, пора улетать.  Весьма  жаль,  что
этот мир оказался совсем не экзотическим местом. Надеюсь, в следующий  раз
мне повезет больше.


     Перевод В.Баканова


                               Роберт ШЕКЛИ

                      ИГРА: ВАРИАНТ ПО ПЕРВОЙ СХЕМЕ



     Возможно, он еще не совсем  проснулся,  а  может,  всему  виной  шок,
который он испытал, попав через овальную  дверь  из  темноты  коридора  на
громадную тихую арену. Вокруг него,  уходя  высоко  в  небо,  громоздились
концентрические каменные ярусы, фокусирующие жар и энергию зрителей.  Лучи
яркого утреннего солнца ослепительно отражались от белого песка, от чего у
него закружилась голова, и он даже  не  мог  вспомнить,  где,  собственно,
находится.
     Оглядев себя, он отметил, что  одет  в  голубую  футболку  и  красные
шорты, а к левой руке  привязана  кожаная  ловушка.  В  правой  он  держал
четырехфутовой длины даениум, тяжелый и привычно успокаивающий.  Как  того
требовали правила, его локти и колени прикрывали  защитные  налокотники  и
наколенники, а на голове красовалась желтая оперенная шапочка. Ее, правда,
правила не оговаривали, но и не запрещали.
     Все было очень знакомо. Но вот что это значило?
     Он пощупал шнуровку ловушки, убедился, что даениум свободно  скользит
по  бронзовой  оси;  коснувшись  запястья,   ощутил   привычную   мягкость
обращенного шершавой кожей внутрь напульсника и сказал  себе,  что  все  в
полном порядке. Вместе с тем его не покидало тревожное чувство,  будто  он
прежде никогда не выходил на арену, ни разу не слышал о даениуме и даже не
знал названия игры, в которую должен играть.  Резко  тряхнув  головой,  он
сделал три  плавных  скользящих  шага,  проверяя  ход  роликовых  коньков,
развернулся и объехал свой сектор игровой площадки.
     Теперь он слышал гул толпы. Перед началом партии зрители всегда  вели
себя беспокойно и отнюдь не дружелюбно. Всему виной, конечно, коньки. Ведь
роликовые коньки - экипировка не традиционная, и зрители не хотели прощать
их ему. Неужели они не понимают, что на коньках вести матч  куда  труднее,
чем без них? Попробуйте-ка отбить  мяч  при  приеме  низкой  подачи,  если
коньки делают задний откат. Неужели им не  известно,  что  преимущество  в
скорости нивелируется повышенной  требовательностью  правил?  Видимо,  они
считают, что он способен выиграть и без всяких коньков.
     Он вытер лоб и оглядел оживленные трибуны. Трое судей уже заняли свои
места; их лица скрывали украшенные перьями маски с прорезями для глаз.
     Девушка с  завязанными  глазами  опустила  руку  в  высокую  плетеную
корзину, выбрала мяч и вбросила его в игру.
     Первый удар был за  ним,  поэтому  он  взвесил  в  руке  мяч  в  виде
сплюснутого сфероида - очень сложный мяч для подачи, но еще более  трудный
для приема. Его соперник стоял на противоположном конце  площадки,  согнув
ноги в коленях и немного наклонившись вперед. Потом  он  подбросил  мяч  в
воздух и, не долго думая, закрутил его даениумом. Толпа замерла,  наблюдая
за вращающимся всего в трех футах от земли мячом. Он отрегулировал  наклон
ловушки но, выполнив эту обычную процедуру, вдруг с отчаянием  понял,  что
сегодня не его победный день.  Ни  день,  ни  неделя,  ни  год,  ни  даже,
возможно, десятилетие.
     Однако он собрался, позволил даениуму соскользнуть к концу стержня  и
сделал подачу. Мяч отлетел, словно подбитая птица, а  зрители  разразились
одобрительным  смехом.  Все-таки  это  был  хитроумный  и  хороший   удар.
Буквально перед сеткой мяч будто ожил (лично им изобретенная  подача!)  и,
взмыв свечой вверх, перелетел через сетку и задел его противника,  который
играл без коньков.
     Услышав рев зрителей, он обернулся и  понял,  что  соперник  каким-то
чудом ухитрился принять подачу. Он  видел,  как  мяч,  нехотя  вращаясь  в
обратную сторону, летит назад. Дрянной отбой подачи, такой ничего не стоит
отразить и вывести противника из занимаемой  позиции,  выиграв  тем  самым
психологическое  очко.  Однако  он  предпочел  пропустить  мяч,  и  теперь
противник, по-видимому, имел преимущество.
     Послышались свистки и неодобрительные выкрики, но  он  проигнорировал
их. Сегодня было чертовски жарко, почему-то болели ноги, и  он  чувствовал
себя утомленным. И вот  уже  не  в  первый  раз  появилось  ощущение,  что
состязание потеряло смысл. И вообще - смешно даже думать о нем.  Надо  же,
взрослый мужчина, а так серьезно относится к игре! Ведь жизнь куда больше,
чем эта игра. Жизнь - это любовь, дети, закаты,  вкусная  еда.  Почему  же
состязание должно сокращать ее?
     В игру ввели другой мяч - большой,  бесформенный  и  мягкий;  слишком
легкий для него, таким мячом он играть не любил. Он не мог придумать,  как
с ним обращаться, а потому просто забраковал  его,  поскольку  имел  такое
право. От раздражения забраковал и следующие два, хотя последний явно  ему
годился. Пока мячи  по  очереди  уносили,  он  сделал  на  коньках  полный
разворот на месте и плавно проехался вдоль трибун. Игра еще даже толком не
началась, а его правое плечо уже разболелось, и ужасно хотелось пить.
     Прикрывая глаза от солнца ловушкой, он выпил стакан воды и подъехал к
мальчику-ассистенту за другим стаканом. Он не знал, наблюдали  ли  за  ним
судьи, но, по-видимому, все-таки наблюдали, ведь он затягивал партию. Ну и
пусть, ему нужно время, чтобы обдумать стратегию и составить  точный  план
игры. Не НАМЕТКИ, не СХЕМУ матча (несмотря на советы некоторых  знаменитых
профессионалов), а точную генеральную стратегию, легко приспосабливаемую к
партии,  основанную  на  базовых  принципах  и  заключающую  в  себе   всю
необходимую и полезную  информацию.  Конечно,  он  может  обойтись  и  без
всякого плана. Как всякий профессионал он может играть и по  плану  и  без
него; он способен играть в пьяном виде, больным или полумертвым. Он  может
не выиграть, но играть способен всегда. На то он и профессионал.
     Он обернулся, чтобы изучить арену - ненавистные размеченные  секторы,
черную запретную зону, красные и голубые