о вы о ней думаете?
   - Она кажется безжизненной, - проговорил Баррент.
   Дравивиан улыбнулся.
   - Вы выбрали удачное слово. А ведь это комната людей
высокого статуса. Сколько творческих усилий было затрачено
на артистичное улучшение древних стилей! Моя семья
воссоздала кусочек испанского прошлого, как другие
воссоздают кусочки истории майя или Океании. И все же
налицо пустота. Наши автоматические заводы производят одни
и те же продукты. Так как товары у всех одинаковы, нам
приходится изменять их, улучшать, украшать, и такими
способами выражать себя. Вот что происходит на Земле,
Баррент.
   Наши энергия и способности уходят на никчемные цели;
личность замкнулась на себе. Мы мастерим старинную мебель в
соответствии с рангом и статусом, а тем временем нас тщетно
ждут неисследованные планеты. Мы давно кончили развиваться.
Стабильность принесла застой, и мы ему подчинились.
   - Не ожидал я услышать такие слова из уст Шефа Секретной
Полиции.
   - Я необычный человек, - произнес Дравивиан с тонкой
улыбкой. - И Секретная Полиция - необычное учреждение.
   - Но, очевидно, очень эффективное! Как вы узнали обо
мне?
   - Ну, это просто. Почти все встретившиеся вам люди
распознали в вас чужака. Вы выделялись, как волк среди
овец, и немедленно сообщали.
   - Ясно, - сказал Баррент. - Что же теперь?
   - Хотелось бы послушать ваш рассказ об Омеге.
   Баррент рассказал Дравивиану о своей жизни на планете
преступников.
   - Я так и думал, - со слабой улыбкой произнес Шеф
Секретной Полиции. - То же самое происходило в свое время в
Америке и Австралии. Конечно, разница есть: вы совершенно
изолированы от родины. Но у вас та же яростная энергия, та
же жестокость.
   - Что вы собираетесь со мной сделать?
   Дравивиан пожал плечами:
   - Какое это имеет значение? Предположим, я убью вас. Но
вашу Группу на Омеге не удержать от засылки других шпионов
или захвата одного из тюремных кораблей. Как только
омегиане начнут действовать, они неизбежно обнаружат правду.
   - Какую правду?
   - А вы еще не догадались? На Земле около восьми столетий
не было войн. Мы не знаем, как сражаться. Сторожевые
корабли вокруг Омеги - чистое надувательство, одна
видимость. Они полностью автоматизированы и
запрограммированы на условия, которые существовали сотни лет
назад. Решительная атака - и корабль ваш, а за ним и все
остальные. После этого ничто не в состоянии остановить
приход омегиан на Землю; а Земля не в состоянии с ними
бороться. Вот почему у заключенных смывают память.
Уязвимость Земли должна быть скрыта.
   - Если вы все это осознаете, то почему ваши руководители
ничего не предпринимают?
   - Сначала у нас было такое намерение, но лишь одно
намерение. Мы предпочитали не задумываться всерьез.
Казалось, что статус-кво сохранится навеки... Я тоже лишь
видимость, - сказал Дравивиан. - Пост Шефа Полиции -
почетная синекура. Вот уже почти век, как Земле не нужна
полиция.
   - Она вам потребуется, когда омегиане вернутся домой, -
заметил Баррент.
   - Да. Опять начнутся беспорядки, преступления. Однако я
верю, что конечный сплав получится удачный. У омегиан есть
энергия, воля, стремление достичь звезд. А Земля придаст
вам спокойствие и стабильность. Каковы бы ни были
результаты, объединение неизбежно. Мы слишком долго жили во
сне. Но вы пробудите нас, пусть это будет и не
безболезненное пробуждение. - Дравивиан поднялся на ноги.
- А теперь, когда судьбы Земля и Омеги решены, - по глотку
освежительного?

                         29

   С помощью Шефа Полиции Баррент с очередным кораблем всю
информацию отправил на Омегу. Послание сообщало о положении
на Земле и требовало немедленных Действий. После этого
Баррент мог приступить к выполнению своей собственной задачи
- найти солгавшего информатора и судью, приговорившего его к
наказанию за преступление, которого он не совершал. Баррент
чувствовал, что, когда он найдет их, у него восстановится
утраченная часть памяти.
   Ночным экспрессом он прибыл в Янгерстаун. Аккуратные
ряды домов казались такими же, как и везде, но для Баррента
они были по-особому, щемяще знакомыми. Он помнил свой
город, и его однообразие казалось ему особым, полным
значения. Здесь он родился и рос.
   Вот магазин Гротмейера, а напротив через дорогу - дом
Хавнинга. А там жил Билли Хавлок, его лучший друг; они
вместе мечтали стать звездоплавателями.
   Дом Эндрю Теркалера. А рядом школа; Баррент помнил ее.
Он помнил, как каждый день заходил в закрытый класс, но не
мог вспомнить, чему там учился.
   Вот здесь, у двух исполинских вязов, произошло убийство.
Баррент подошел к этому месту и вспомнил, как все случилось.
Он возвращался домой. Откуда-то сзади донесся крик.
Баррент обернулся и увидел, как по улице побежал человек -
Иллиарди - и что-то бросил ему. Баррент инстинктивно
схватил этот предмет и обнаружил, что держит запрещенное
оружие. Через два шага он наткнулся на мертвого Эндрю
Теркалера.
   А потом? Смятение, паника. Ощущение, что кто-то
наблюдает за ним, стоящим над трупом с оружием в руках.
Там, в конце улицы, было убежище, в котором он скрылся...
   Баррент подошел ближе и узнал будку робота-исповедника.
Он заглянул в будку. В маленьком помещении было темно и
душно. Единственный стул стоял перед мигающей огоньками
панелью.
   - Доброе утро, Уилл.
   Услышав мягкий механический голос, Баррент внезапно
ощутил беспомощность. Он вспомнил. Этот бесстрастный голос
все знал, все понимал и ничего не прощал. Голос судьи.
   - Ты помнишь меня? - спросил Баррент.
   - Конечно, - сказал робот-исповедник. - Ты был одним из
моих прихожан, пока не попал на Омегу.
   - Это ты сослал меня!
   - За убийство.
   - Но я не совершал преступления! - закричал Баррент. -
Ты не мог не знать этого!
   - Разумеется, я знал, - произнес робот-исповедник. - Но
мои обязанности строго определены. Я приговариваю в
соответствии со свидетельствами, а не интуицией. Сомнения
толкуются в пользу обвинения.
   - Против меня были показания?
   - Да.
   - Кто их дал?
   - Я не могу открыть его имя.
   - Ты должен, - сказал Баррент. - На Земле наступает
другое время. Заключенные возвращаются.
   - Я ожидал этого, - промолвил робот-исповедник.
   - Имя! - крикнул Баррент и вытащил из кармана
иглолучевик.
   - Не скажу, для твоего же блага. Опасность слишком
велика. Поверь мне, Уилл...
   - Имя!
   - Хорошо. Ты найдешь информатора на Мапп-стрит, тридцать
пять. Но я искренне советую тебе не идти туда. Ты
погибнешь. Ты просто не знаешь...
   Баррент нажал на курок, узкий луч прорезал панель.
Огоньки на ней вспыхнули и стали меркнуть, пошел серый
дымок.
   Баррент бывал здесь прежде. Он узнал эту улицу,
обсаженную кленами и дубами. Эти фонарные столбы - его
старые знакомые, та трещина в асфальте памятна ему с
детства. Дома, казалось, застыли в ожидании, будто зрители
последнего действия полузабытой драмы.
   Над домом N 35 нависла зловещая тишина. Баррент достал
из кармана иглолучевик, тщетно стараясь подбодрить себя, и
вошел в незапертую дверь.
   Смутно проступали контуры мебели, тускло поблескивали
картины на стенах. Сжав лучевик в руке, он ступил в
следующую комнату.
   И оказался лицом к лицу с информатором.
   Глядя ему в глаза, Баррент вспоминал. В захлестывающем
потоке памяти он видел себя: маленького мальчика, входящего
в закрытый класс. Он вновь слышал убаюкивающий гул машин, в
уши лился вкрадчивый голос. Сперва голос вселял ужас, то,
что он предлагал, было невообразимо. Затем, постепенно,
Баррент начал привыкать к голосу, как привыкал ко всем
странностям закрытого класса.
   Машины учили на глубоком, подсознательном уровне. Они
прививали, внушали определенные нормы поведения - и
блокировали верхние уровни сознания. Чему его учили?
   Ради социального блага ты должен сам себе быть свидетелем
и полицейским. Ты должен нести ответственность за любое
преступление, которое мог совершить.
   На Баррента бесстрастно смотрел информатор - собственное
лицо, отраженное в зеркале на стене.
   Он донес сам на себя. Когда он стоял в тот день с
оружием в руках, глядя на убитого человека, подсознательные
процессы взяли верх. Вероятность вины была слишком большой;
она превратилась в саму вину. Баррент пошел к роботу-
исповеднику и дал полное и убедительное свидетельство против
себя самого.
   Робот-исповедник вынес приговор, и Баррент, хорошо
обученный, направился в ближайший Центр контроля мысли в
Трентон. Частичная амнезия уже наступила, спущенная
пружиной уроков скрытого класса.
   Опытные техники-андроиды потрудились, чтобы завершить
амнезию, стереть последние остатки памяти. Как стандартный
предохранитель против возможного ее возвращения, они создали
логичную версию убийства и насадили слепую веру в мощь
Земли.
   Запрограммированный Баррент добрался на специальном
транспорте космопорта, взошел на борт тюремного корабля и
закрыл за собой дверь своей камеры. Там он спал до
Контрольного Пункта, пока его не разбудили прибывшие
охранники...
   Уроки закрытого класса никогда не должны выйти из
подсознания. В противном случае человек обязан немедленно
произвести акт самоубийства.
   Земле не нужна была служба безопасности, потому что в
мозг каждого были вмонтированы и полицейский, и палач. Под
поверхностью гуманной культуры Земли скрывалась механическая
цивилизация. И понимание ее сути каралось смертью.
   Именно здесь, именно сейчас началась настоящая схватка за
Землю.
   Заученные образцы поведения заставили Баррента поднять
оружие и направить себе в голову. Вот о чем пытался его
предупредить робот-исповедник, вот что видела
девушка-мутантка. Прежний Баррент, машина,
запрограммированная на бездумное повиновение, готов был
убить себя.
   Возмужавший Баррент, прошедший школу жизни на Омеге,
восстал против этого слепого желания.
   Баррент против Баррента. Два человека боролись за
обладание оружием, за контроль над телом, за власть над
разумом.
   Иглолучевик остановился в дюйме от головы. Мушка
качнулась. Затем медленно Баррент-омегианин, Баррент-2,
отвел оружие.
   Его победа была недолговечной. Уроки закрытого класса
швырнули Баррента-2 в яростную схватку с неумолимым и
жаждущим смерти Баррентом-1.

                       30

   Двух Баррентов закинуло через субъективное время в те
критические точки прошлого, где смерть ждала рядом, где
пересыхал поток жизни, где установилось предрасположение к
гибели. Баррент-2 заново переживал эти моменты. Но на сей
раз опасность была увеличена злокачественной половиной его
личности - Баррентом-1.
   Баррент-2 стоял под слепящим светом на обагренном кровью
песке Арены, с мечом в руке. На него надвигался саунус,
бронированная рептилия с ухмыляющимся лицом Баррента-1.
   Он отсек чудовищу хвост, и тот превратился в трех
гигантских крыс-Баррентов. Двух он убил, а третья
оскалилась и до кости прокусила его левую руку. Он поразил
ее мечом и смотрел, как вытекает на песок кровь
Баррента-1...
   ...Трое оборванных мужчин сидели, смеясь, на скамье, а
девушка протягивала ему оружие. "Удачи. Надеюсь, вы
знаете, как с ним обращаться". Баррент пробормотал слова
благодарности прежде, чем заметил, что девушка перед ним -
не Моэра, а мутантка, предсказавшая ему гибель. Он вышел на
улицу и столкнулся с тремя Хаджи.
   Двое были безликими незнакомцами. Третий, Баррент-1,
быстро выступил вперед и вытащил пистолет. Баррент-2
кинулся на землю и, нажав на курок своего оружия,
почувствовал, как оно завибрировало в его руке. Голова и
плечи Баррента-1 потемнели и стали распадаться. Снова
прицелиться он не успел - пистолет вырвало из руки с дикой
силой. Предсмертный выстрел Баррента-1 задел ствол.
   Он отчаянно рванулся за оружием и, катясь вперед,
заметил, как в него целится второй Хаджи, тоже с лицом
Баррента. Баррент-2 почувствовал резкую боль в руке, уже
прокушенной зверем, но сумел выстрелить и остался наедине с
третьим. Сгорая в адском пламени поврежденных нервов, он
заставил себя нажать на курок:..
   "Ты. играешь в их игру, - говорил себе Баррент-2. -
Тебя измучают и прикончат. Надо вырваться. Ведь ничего
этого нет, это только в твоем воображении..."
   Но думать было некогда. Он стоял в большом круглом
помещении в Департаменте Юстиции. Отбрасывая черные блики,
навстречу катилась металлическая машина почти в четыре фута
высотой. Из сияющей огнями поверхности на него смотрело
ненавистное лицо Баррента-1.
   Теперь враг был в облике Макса; такой же лживый и
стилизованный, как фальшивые сны о Земле. Баррент-1
выпустил гибкое суставчатое щупальце, заканчивающееся ножом.
Баррент-2 уклонился, и нож царапнул по камню.
   "Это не машина, и ты не на Омеге, - говорил себе
Баррент-2. - Ты сражаешься с половиной самого себя, это
смертельная иллюзия".
   Но он не мог поверить. На него снова надвигался
Баррент-машина, блестя зелеными капельками вещества, в
котором Баррент-2 немедленно узнал контактный яд. Он
бросился в сторону, стараясь избежать гибельного
прикосновения.
   Нейтрализатор омыл металлическую поверхность. Машина
разогналась и со страшной силой ударила не успевшего
отпрянуть Баррента. Он почувствовал, как затрещали ребра.
   "Все это ненастоящее. Ты не на Омеге! Ты на Земле, в
своем собственном доме, смотришь в зеркало!"
   Но увесистая металлическая палка оказалась вполне
ощутимой, когда ударила его в плечо. Баррента охватил ужас
- не перед смертью вообще, а перед смертью слишком близкой,
- ведь он не успел предупредить омегиан о главной опасности,
таившейся глубоко в их сознании. Если бы выжить...
   Баррент собрал последние силы. С детства приученный
нести ответственность за все общество, он не мог позволить
себе умереть, когда его знания необходимы Омеге.
   "Это не настоящая машина, - твердил он себе, когда
Баррент-1 черной полусферой надвигался с дальнего конца
помещения. Он пытался заглянуть за машину, увидеть
регулярные уроки в классе, создавшем чудовище...
   Это не настоящая машина".
   Он поверил.
   И ударил кулаком в ненавистное лицо, отразившееся в
металле. Испепеляющая боль ослепила его, и он на миг
потерял сознание. Когда он пришел в себя, то увидел, что
находится у себя дома, на земле. Рука и плечо гудели,
несколько ребер, пожалуй, было сломано. Из укуса на левой
руке текла кровь.
   Но своей порезанной и раненной правой рукой он разбил
зеркало. Зеркало и Баррента-1 - окончательно и бесповоротно.




                       Роберт Шекли

                     Опытный образец

                                  Перевод Н. Евдокимовой


Файл с книжной полки Несененко Алексея 
http://www.geocities.com/SoHo/Exhibit/4256/


   Посадка едва не закончилась катастрофой. Бентли знал,
что тяжелый груз на плечах нарушает координацию движений.
Однако он не подозревал, насколько серьезно нарушение, пока
не настал критический момент, когда он нажал не на ту
кнопку. Звездолет камнем устремился вниз. Когда в
последнюю секунду Бентли чудом выровнял его, под ним на
равнине уже была выжжена черная проплешина. Звездолет
коснулся почвы, покачнулся и замер, вызвав у Бентли
мгновенный приступ тошноты.
   Впервые в истории человек приземлился на планете Тельс
IV.
   Первым делом Бентли принял солидную дозу шотландского
виски, отпущенного ему в сугубо медицинских целях.
   Покончив с виски, Бентли включил передатчик. Миниатюрный
приемник он носил в ухе, которое из-за этого страшно зудело,
а микрофон был вмонтирован в горло хирургическим способом.
Портативная система гиперпространственной связи
настраивалась автоматически, и это было к лучшему, ибо
Бентли понятия не имел, как ловить столь узкий радиолуч на
столь чудовищном расстоянии от источника.
   - Все в порядке, - сообщил он по радио профессору
Слиггерту. - Планета земного типа, как и сообщалось в
отчете разведчиков. Корабль целехонек. Счастлив доложить,
что при посадке я не свихнул себе шею.
   - Ну, естественно, - отозвался профессор Слигтерт; голос
его, искаженный маломощным приемником, казался высоким и
невыразительным.
   - А "Протект"? Как вы себя в нем чувствуете? Привыкли?
Бентли ответил:
   - Нисколько. По-прежнему чувствую себя так, словно мне
жернов на шею повесили.
   - Ничего, приспособитесь, - заверил профессор Слиггерт.
- Ну-с, институт поздравляет вас, а правительство, по-моему,
награждает какой-то медалью. Помните, теперь ваша задача -
побрататься с аборигенами и по возможности заключить с ними
хоть какое-нибудь торговое соглашение. Важно создать
прецедент. Эта планета нам необходима, Бентли.
   - Знаю.
   - Желаю удачи. Докладывайте при каждом удобном случае.
   - Ладно, - пообещал Бентли и прекратил передачу.
   Он попробовал встать, но из первой попытки ничего не
вышло. Бентли ухитрился подняться, лишь ухватившись за
ручки, удобно расположенные над пультом управления. Только
тут он оценил размеры пошлины, взимаемой невесомостью с
человеческих мускулов, и понял, что за время долгого полета
от Земли делал зарядку нерегулярно.
   Бентли был молод, высок - выше шести футов росту, -
беспечен и крепко сбит. На Земле он весил более двухсот
фунтов и передвигался с грацией атлета. Однако в полете на
него с первых же мгновений навалилось бремя добавочных
семидесяти трех фунтов, безвозвратно и намертво закрепленных
на его спине. При таких обстоятельствах он двигался как
престарелый слон в слишком тесной обуви.
   Бентли повел плечами в широких пластиковых лямках,
скорчил гримасу и подошел к смотровому окну правого борта.
Неподалеку, примерно в полумиле, виднелось селение; на
горизонте коричневыми пятнами вырисовывались невысокие
домишки. По равнине, направляясь к кораблю, двигались
какие-то точки. Очевидно, селяне решили выяснить, что за
странный предмет свалился к ним с неба, изрыгая огонь и
издавая устрашающий рев.
   "Приятное зрелище", - сказал себе Бентли. Не прояви
инопланетяне любопытства, было бы трудно наладить с ними
контакт. А ведь в Земном институте межзвездных исследований
предвидели и такой вариант, хотя решение его не было
найдено. Поэтому его вычеркнули из списка возможных
ситуаций.
   Селяне тем временем приближались. Бентли решил, что пора
и ему приготовиться. Он вынул из футляра лингвасцен и не
без усилий привязал ремнями у себя на груди. На одном боку
он пристроил флягу с водой, на другом - пакет с пищевыми
концентратами. На животе укрепил сумку с набором
инструментов. К одной ноге пристегнул ремешком
радиопередатчик, к другой - санитарный пакет.
   Полностью экипированный Бентли нес на себе в общей
сложности сто сорок восемь фунтов, причем каждая унция
считалась для межзвездного исследователя необходимой и
незаменимой.
   То обстоятельство, что он не шагал, а скорее брел,
пошатываясь, значения не имело.
   Тем временем туземцы подошли к кораблю и окружили его,
отпуская неодобрительные замечания. У жителей Тельса было
две ноги и короткий толстый хвост. Чертами лица они
походили на людей, но людей из кошмарного сна. Кожа у всех
была ярко-оранжевого цвета.
   Бентли заметил, что туземцы вооружены. Перед ним
мелькали ножи, пики, каменные молотки и кремневые топоры.
При виде этого боевого арсенала по лицу Бентли разлилась
улыбка удовлетворения. Вот оно, оправдание неудобствам, вот
почему нужны были семьдесят три фунта, которые с момента
запуска оттягивали ему спину.
   Чем именно вооружены аборигены, неважно, пусть хоть
ядерным оружием. Причинить ему вред они не могут.
   Так утверждает профессор Слиггерт - глава института,
изобретатель "Протекта".
   Бентли открыл смотровое окно. Тельсиане испустили крик
изумления. После минутного колебания лингвасцен перевел эти
крики так: "Ох! Ах! Как странно! Невероятно! Нелепо!
Чудовищно! Непристойно! ".
   Осторожно неся 148 фунтов поклажи, Бентли спустился по
трапу с внешней стороны борта. Туземцы выстроились вокруг
дугой, держа оружие наготове.
   Он приблизился к туземцам. Те отпр