уководства есть мнение, что посылать войска, а тем более
бомбить город с территории СССР,  не стоит.  В Афганистане  достаточно
опытных    советников,    которые    могут    помочь    в   ликвидации
контрреволюционного выступления.
     Нелегко дались эти слова Брежневу. Мир давно жил по принципу: кто
не с нами,  тот против нас.  И вот так отталкивать руку,  протянутую в
просьбе...  Ведь  Венгрии  же помогли,  спасли Чехословакию,  а здесь,
можно сказать,  вторая Монголия.  Страна,  которая из феодализма может
шагнуть сразу в социализм.  И,  как говорит Суслов, предавать ее - это
показать другим странам,  что мы способны бросить друга на полпути. Ни
по-человечески, ни по-партийному подобное никто не поймет. Раз вместе,
то до конца. Но и ситуация, судя по докладам, не такая уж безнадежная.
Пусть вырабатывают противоядие сами.
     Однако вскоре из ДРА придет первая официальная просьба о  военной
помощи. Передаст ее Горелов 14 апрели 1979 года:
     "Был приглашен к товарищу  Амину,  который  по  поручению  Н.  М.
Тараки  высказал просьбу о направлении в Кабул 15-20 боевых вертолетов
с боеприпасами и советскими экипажами для использования  их  в  случае
обострения  обстановки  в  приграничных  и  центральных районах страны
против мятежников и террористов,  засылаемых из  Пакистана.  При  этом
было заверено, что прибытие в Кабул и использование советских экипажей
будет сохранено в тайне".
     - Ты как сам думаешь, Дмитрий Федорович? - спросил Брежнев, когда
Устинов доложил ему об этой просьбе.
     - Думаю, сейчас нет особо острой необходимости в этом, ситуация в
Афганистане   нормализовалась.   Я   дал   команду   подумать   насчет
специального  батальона  для охраны самого Тараки,  а вертолеты...  Не
знаю. Наверняка они будут втянуты в боевые действия против мятежников,
и  не  дай  Бог  кто-то  из  наших  вдруг попадет в плен.  Можно будет
представить реакцию Запада. Думаю, пока не стоит этого делать.
     Вне зависимости  от  этого разговора начальник Генерального штаба
маршал Огарков наложит на  шифрограмме  резолюцию:  "Этого  делать  не
следует".
     Подобные решения лягут и на следующие телеграммы.  А их  к  концу
года  Генеральный  штаб получит восемнадцать.  Устинову для доклада на
заседании Комиссии  Политбюро  по  Афганистану  в  декабре  подготовят
перечень  просьб  афганского  правительства  о вводе советских войск в
ДРА.

     "Особо важный документ" (числа указаны по дням передачи секретных
шифрограмм в Москву):
     "14 апреля - направить в ДРА 15-20 советских боевых вертолетов  с
экипажами.
     16 июня - направить в ДРА советские экипажи на танках и  БМП  для
охраны правительства, аэродромов Баграм и Шинданд.
     11 июля - ввести в Кабул несколько советских частей  численностью
до батальона каждая.
     19 июля - ввести в Афганистан до двух дивизий.
     20 июля - ввести в Кабул воздушно-десантную дивизию.
     21 июля - направить в ДРА  8-10  вертолетов  Ми-24  с  советскими
экипажами.
     24 июля - ввести в Кабул три армейских подразделения.
     12 августа  - направить в Кабул три советских спецподразделения и
транспортные вертолеты с советскими экипажами.
     21 августа - направить в Кабул 1,5-2 тыс.  советских десантников.
Заменить афганские расчеты зенитных средств советскими расчетами.
     25 августа и 2 октября - ввести в Кабул советские войска.
     17 ноября и 20 ноября - направить спецбатальон для личной  охраны
Амина.
     2 декабря - ввести в провинцию Бадахшан усиленный полк.
     4 декабря  -  ввести  в северные районы Афганистана подразделения
советской милиции.
     12 и  19  декабря  -  разместить  на севере Афганистана советские
гарнизоны, взять под охрану дороги ДРА".
     Итого официальных просьб - около двадцати, семь из них - лично от
Амина уже после убийства им Тараки.
     Остаться полностью  безучастными к просьбам тоже было нельзя:  не
поможешь ты,  это с удовольствием сделают другие.  Но усиление  помощи
шло  только  по  линии советников.  Все новые и новые группы советских
военных специалистов - майоров, подполковников и полковников оставляли
свои  посты  в  Союзе и летели в соседнюю страну.  Начала поступать на
вооружение афганской армии и более-менее современная советская военная
техника - танки, вертолеты, артиллерийские системы.
     Чтобы быть откровенным,  следует сказать,  что  в  апреле,  после
первой просьбы,  командиры некоторых дивизий и полков, расположенных в
Туркестанском округе,  под видом технических специалистов на несколько
дней вылетели в Кабул посмотреть все собственными глазами: Генштаб при
Огаркове всегда стремился заглядывать  на  несколько  шагов  вперед  и
просчитывал  все  возможные  варианты событий.  Поэтому хотя и написал
Огарков резко отрицательную резолюцию,  как начальник Генштаба  он  не
имел права оставить без проработки подобный вариант.
     Однако после мартовских волнений обстановка в  Афганистане  стала
чуть  спокойнее.  Замечено  лишь  было,  что акцент в работе спецслужб
сместился на пропагандистские методы.

     Документ (для внутреннего пользования в посольстве СССР в ДРА):
     "18 апреля 1979 года.
     Вещание западных радиостанций на Афганистан (справка).
     ...Общий объем передач составляет:
     "Голос Америки" - 3 передачи в сутки. 2,5 часа.
     Би-би-си - 2 передачи. 1 час.
     "Немецкая волна" - 2 передачи. 1,1 часа.
     Слышимость этих  передач в Кабуле,  особенно Би-би-си и "Немецкой
волны", хорошая.
     В пропагандистской   кампании  западных  стран  после  Апрельской
революции можно выделить несколько этапов.
     В первый период общая направленность...  сводилась к тому,  чтобы
представить афганскую революцию как продукт вмешательства СССР...
     В последующем  стало передаваться много...  сообщений о расколе в
НДПА...
     В настоящее  время...  часто  передают  сообщения  о  вооруженных
стычках в тех или иных районах Афганистана...
     ...Би-би-си, как   правило,   первой   подхватывает  любой  слух,
содержащий в себе хотя бы намек на возможность ухудшения  положения  в
Афганистане...  Аналогичные  сообщения  по "Голосу Америки" передаются
лишь два дня спустя...
     "Немецкая волна"   наиболее   откровенна  в  своих  антисоветских
высказываниях...  В комментариях делаются попытки  очернить  Советский
Союз... подвергнуть ревизии итоги второй мировой войны.
     Приложение: расписание  работы   западных   радиостанций,   время
кабульское, частоты в кГц.
                             Стажер посольства СССР в ДРА С. Струков".

     Необходимое послесловие к документу.
     Это не  просто  безобидная  бумажка  о безобидных делах.  В Белом
доме,  например,  в это  время  состоится  межведомственное  совещание
американских   экспертов  по  пропаганде  на  зарубежные  страны,  где
основным  и  главным  стал  вопрос  расширения  пропаганды  именно  на
Афганистан. Было подчеркнуто, что органы пропаганды должны:
     а) способствовать  усилению  сопротивления  афганского  населения
советскому военному присутствию;
     б) подрывать авторитет нынешнего афганского руководства и местных
властей.
     Участники совещания признали,  что  качество  пропаганды  на  ДРА
является,  по  американским  меркам,  пока весьма низким.  Решено было
усилить мощности передатчиков за счет  установления  новых  передающих
антенн  и  варьирования  времени  передач  в  зависимости  от наиболее
благоприятных  условий  прохождения  радиоволн.   Единодушно   приняли
решение  усилить  афганскую  секцию,  увеличить время передач на языке
дари.
     На совещании   сидели   свои   люди,   и  поэтому  без  стеснения
подчеркивалось,  что  "радиостанции  -  это  служба   "психологической
войны".  Они  учреждены  для  провоцирования  внутренних беспорядков в
странах, на которые ведутся передачи".
     Но американцы  не  были  бы американцами,  если бы не вернулись к
этому вопросу после ввода  советских  войск  в  Афганистан.  В  "Голос
Америки" и "Голое свободы" сразу же пришло указание (вот она, хваленая
независимость) усилить  освещение  войны  в  Афганистане.  Официальным
представителям   американского   правительства,   ученым  и  политикам
предписывалось распространять  сведения  об  ужасных  нарушениях  прав
человека   в  Афганистане.  Рекомендовалось  прилагать  все  усилия  в
демонстрации  раненых  афганцев  и  советских  дезертиров  в  качестве
советских военных преступлений.  Это, как подчеркивалось в инструкции,
не будет  иметь  немедленного  воздействия  на  советского  слушателя,
однако   постепенно   в   сознании   советских  граждан  должна  будет
образоваться  связь  между  экономическими  издержками  и  застоем  их
жизненного уровня.
     Отдадим должное  американской  пропагандистской  машине   -   она
прекрасно справлялась с этим предписанием. Постепенно, но в умы многих
советских людей внесли мысль в первую очередь о преступности  войны  в
Афганистане.  Без анализа, фактов, на одних слухах и эмоциях - но о ее
преступности.  На Съезде народных депутатов даже такой борец за  права
человека,  как А.  Сахаров, попавшись на эту удочку, говорил о фактах,
услышанных в передачах западного радио,  места которым не было за  все
девять  лет пребывания наших войск на территории Афганистана - о якобы
каких-то расстрелах попавших в плен наших солдат. Ни одного случая так
и  не  было  названо,  а  мы  еще  раз  имеем возможность обратиться к
указанию в "Голосе Америки":  "Все,  что бы ни  говорилось,  не  будет
иметь немедленного воздействия, однако постепенно в сознании советских
граждан..."

Глава 16
          "МУСУЛЬМАНСКИЙ" БАТАЛЬОН - СОВЕТСКИЕ КАМИКАДЗЕ. -
              ДЕВОЧЕК ОСТАВЛЯЕМ ВАМ. - НАЙТИ КОМАНДИРА.

     2 мая 1979 года. Туркестанский военный округ.
     В мае в Узбекистане уже достаточно жарко, и, если у человека есть
возможность выйти из душного помещения на улицу,  в  тень,  поближе  к
арыку или фонтану,  никто не стесняет себя в этом желании. Дом - он от
дождя и от снега,  а вообще-то крыша закрывает  небо,  стены  забирают
простор.  А  за  столиком  под  плакучей  ивой  или чинарой,  с пиалой
горячего зеленого чая,  лагманом и лепешкой,  послушать друга,  просто
соседа,  воду  в  арыке,  неземную восточную мелодию,  свою душу - вот
счастье. А зачем суета? Какая может быть суета у подножия гор? Вот они
- воистину великие и вечные,  все остальное пройдет,  уплывет, убежит.
Поэтому сиди,  человек, пей чай. Говори, о чем говорится. Не говорится
- просто сиди. Вспоминай о прошлом, думай о будущем.
     Полковник Василий Васильевич  Колесов*  приехал  в  Туркестанский
военный округ после нескольких лет разлуки с ним.  Когда-то он начинал
свою офицерскую службу на Дальнем Востоке в только что образованных  и
еще  потому  не  совсем  понятных,  но  тем  не  менее  обещающих быть
интересными и перспективными частях спецназа.  Прошел  все  должности,
какие только можно пройти строевому офицеру, а здесь, в Туркестанском,
командовал уже бригадой.  (* Фамилия в  романе  оставлена  такой,  под
каков Василий Васильевич находился потом в ДРА.)
     Должность комбрига - это только звучит загадочно,  красиво,  даже
романтично,  будто  из  времен  гражданской  войны.  Только  знать  бы
любителям словесности,  что  время  навязало,  навесило  на  командира
бригады и такие заботы,  как ведение подсобного хозяйства, самострой -
от парков для техники до жилья офицерам, обязательное выделение солдат
для нужд города:  перенести,  вырыть или закопать, очистить, засыпать.
Где мы только не видели чернорабочих в солдатской форме в то время!
     Словом, куры,  поросята,  картошка, цемент, трубы, вода лежали на
плечах вместе с подполковничьими погонами и нервы  трепали  ничуть  не
меньше, чем боевая подготовка. Поплакаться бы кому, да и на это просто
нет времени.  А если бы и было,  то  при  подчиненных  нельзя,  а  при
начальстве   не   положено.  Семью  тоже  поберечь  хочется.  Так  что
определенная замкнутость офицеров - просто от привычки тащить свой воз
проблем самому.
     Тяжко было,  однако сейчас,  когда позади уже два года  работы  в
ГРУ,  то  время  казалось  теперь  самым насыщенным и интересным.  Как
всегда:  что имеем - не храним,  потерявши - плачем. И ладно бы только
ему  одному  так  думалось,  но  ведь  грустила по Востоку и семья.  А
младшая дочь - та вообще  каждый  ужин,  обед  и  завтрак  начинала  с
воспоминаний   о   восточных  базарах.  И  совершенным  счастьем  были
посылочки от  бывшего  подчиненного  Хабиба  Таджибаевича  Халбаева  с
корейский морковкой,  капустой,  приправами к плову,  дольками сушеной
дыни,  редькой,  которую все почему-то  называли  маргеланским  салом.
Закатывался пир и негласно объявлялся праздник ностальгии по Ташкенту,
тамошним друзьям,  по тому времени.  (ГРУ -  Главное  разведывательное
управление Генштаба.)
     И когда начальник ГРУ предложил  Василию  Васильевичу  слетать  в
командировку в Туркестанский округ,  Колесов,  видимо,  так откровенно
обрадовался и улыбнулся,  что генерал  армии  предупредительно  поднял
вверх палец и сразу предупредил:
     - Но задача сложная.  - Ивашутин перевернул  листок  календаря  и
рядом  с  цифрой "3" поставил аккуратную галочку:  - Уже с завтрашнего
дня, то есть с третьего мая, приступить к формированию батальона.
     - Для?..  -  видя,  что начальник замолчал,  и выдержав тактичную
паузу,  попытался ухватить направление  своей  деятельности  в  округе
Колесов. Формировать новый батальон - здесь неделей не отделаешься. Да
еще наверняка батальон какой-нибудь новой структуры,  на обычный  есть
целый штаб округа.
     - Скажем  так:  вам  надлежит  в  течение   месяца   сформировать
специальный батальон по совершенно новой штатной структуре.  И главная
особенность на первом этапе - он должен полностью состоять из  личного
состава трех национальностей: таджиков, туркменов и узбеков.
     - Но это получится что-то вроде "мусульманского" батальона.
     - Вы  правы,  нам  нужен именно "мусульманский" батальон.  Штаты,
программу его подготовки мы пошлем следом.  Полномочия в подборе людей
-  самые  неограниченные,  можете  брать к себе любого,  кто подойдет.
Телеграмму на этот счет  в  округ  мы  уже  дали.  Рассчитывайте,  что
помогут вам и из других округов.  Единственное - все солдаты и офицеры
обязаны пройти через отделы.
     "Это уже серьезно", - забыл про базары Колесов.
     С третьего мая он,  прилетев в Ташкент,  стал с завистью думать о
людях,  которые  могут  выйти из душных помещений,  посидеть у арыка с
пиалой.  Сам же от темна до темна изучал личные дела офицеров, а когда
чувствовал,  что  в  глазах  начинает  рябить,  что прочитанное уже не
воспринимается,  уезжал  в  свою  бывшую  бригаду,  куда  потоком  шли
кандидаты  в  "мусульманский" батальон.  Там уже рождались и крутились
вокруг всего этого самые  необыкновенные  слухи  и  домыслы,  а  когда
пришел  приказ  выселить  в  пользу  "мусульман"  из  казарм в палатки
спецназовцев - спецназовцев, выше которых, казалось, никого уже нет! -
все стали сходиться на одном: готовятся советские камикадзе.
     - Скоро бары построят,  обещали даже девочек иногда привозить,  -
поддерживали свой имидж сами ничего не знающие кандидаты.
     Но слишком  любопытных  и  разговорчивых  особый  отдел  тут   же
отправлял  по  старым  местам  службы.  Колесов  же отсеивал тех,  кто
прослужил более полутора лет и больше думал о дембеле,  чем о  службе,
кто не имел спортивных разрядов,  не состоял в комсомоле.  Оставленных
вновь просеивал и оставлял уже  тех,  кто  имел  несколько  спортивных
разрядов  (не по шашкам и шахматам,  естественно),  кто умел прыгать с
парашютом, хорошо говорил по-русски, не имел родственников за границей
и  тому подобное.  Выбирать было из кого,  а когда подослали программу
подготовки батальона, Колесов немного определился в главном: для чего.
Среди  тестов,  которые  предлагались солдатам уже на первых занятиях,
прослеживалась,  или,  как пишут в газетах,  проходила красной  нитью,
мысль о возможных ранениях и даже гибели во время боевых действий.
     - Отряд попал в засаду.  Ранен пулеметчик,  его жизнь зависит  от
того,   перевяжут  ли  ему  рану.  Вы  станете  делать  перевязку  или
продолжите стрельбу?
     Санинструкторы обязаны  были  уметь  водить  технику,  связисты -
стрелять из гранатомета. Словом, создавался двойной штат специалистов,
в  результате  чего  батальон  практически  в два раза увеличивал свои
возможности.  БТР,  БМД прислали новенькие,  только после  обкатки,  а
командиры рот - рот, а не батальона, могли требовать для своих занятий
любое количество боеприпасов и моторесурсов. В свое время Колесов сам,
будучи  комбригом,  не  имел,  например,  права  менять  упражнения по
вождению,  теперь  же  офицеры  выдумывали  такое,  что  только  вверх
колесами  не ездили.  И не потому,  что не разрешалось - ради Бога,  а
просто не могли заставить машины двигаться таким образом.  Да  и  сами
солдаты словно с цепи сорвались: как же, официально разрешили нарушать
все правила и режимы.  В охотку водили технику ночью в колонне то  без
габаритных огней,  то без показаний приборов.  Гранатометчики стреляли
на дальность, на время, на шумы сквозь дым, на минимальные расстояния.
Нашивали на форму новые карманы,  а для удобства и быстроты в стрельбе
из автомата связывали крест-накрест изолентой  магазины.  Короче,  чем
невероятнее,  сложнее и опаснее выдумывались ситуации, тем было лучше.
Когда в армии было такое?  (БТР,  БМД  -  Бронетранспортеры  и  боевые
машины десанта.)
     - Рестораны и девочек оставляем тем,  кто не способен воевать  по
уму,  -  появилась  новая  тональность  в  разговорах  "мусульман"  со
спецназовцами.  - Например,  вам.  Нас-то натаскивают не  погибать,  а
выполнять боевую задачу.
     Все вроде с формированием и началом  тренировок  шло  неплохо,  и
единственное,  что  смущало пока Колесова,  - никак не могли подобрать
комбата.  Начштаба был,  ротные как на подбор,  замполиты, техники уже
крутились,  а  того,  кто  получит  приказ  и  будет  отвечать  за его
выполнение,  все не  находилось.  Василий  Васильевич  вновь  и  вновь
перебирал личные дела,  ворошил память на бывших сослуживцев и однажды
остановился   на   Халбаеве   -   своем    бывшем    инструкторе    по
воздушно-десантной  подготовке  бригады.  И  что привлекло в характере
Хабиба Таджибаевича в первую очередь - это его выдержка и спокойствие.
На первый взгляд,  даже излишнее спокойствие, но если реально смотреть
на вещи,  то в той ситуации, в которой может оказаться батальон, самое
основное - это как раз не пороть горячку,  не наломать дров. К тому же
при тех же боевых качествах  и  возможностях,  которые  предписывалось
наработать батальону, про рассудительность и выдержку как-то забыли. И
хорошо  уже  то,  что  об  этом  вспомнилось,  подумалось  в  связи  с
Халбаевым.  А  если все-таки удастся соединить флегматичность Хабиба и
пламень "мусульманскою" батальона?  Может,  как раз  и  получится  тот
сплав,  который необходим начальнику ГРУ?  Вернее,  тому, кто приказал
ему подготовить такой батальон?
     Посоветовавшись со   своим  помощником  майором  Швецом,  Василий
Васильевич  позвонил   Ивашутину:   на   курсах   "Выстрел"   проходит
переподготовку   капитан   Халбаев   Хабиб   Таджибаевич,  может  быть
рассмотрен на должность командира "мусульманского" батальона.

     Документ (из секретной переписки американских  внешнеполитических
ведомств по Афганистану):
     "9 мая 1979 г., Э 3626/1 и 2.
     Из посольства США в Кабуле.
     Госсекретарю. Вашингтон. Немедленно.
     Конфиденциально.
     Тема: Роль СССР в Афганистане в настоящее время.
     На Э 113474 из госдепа.
     1. (Ограниченное служебное пользование.) За  последние  несколько
недель  советское присутствие в Афганистане заметно усилилось,  но оно
еще  не  достигло  того  преувеличенного  уровня,  о   кото