ми". Либерализм Гаррисона заставил его принять радикальную позицию против человеческого рабства, Формэн же распространил бескомпромиссную позицию и на порабощение земли.
Решимость "Прежде Земля!" сделать защиту окружающей среды моральной темой в биоцентристском смысле вылилась в политику экологической воинственности. Формэн и такие его коллеги, как Хови Волке, Майк Розелле, Сюзан Морган и Барт Кохлер решили стать настолько радикальными, насколько это было необходимо для достижения их целей. Когда это было возможно, они работали в рамках закона, но памятуя об успехах аболиционистов и сторонников прав животных, не сторонились и действий, связанных с прямым насилием. Роман Эдварда Эбби "Банда Гаечного Ключа" стал их руководством к действиям. Они приветствовали книжных героев, нашедших мужество бросить вызов существующим этическим устоям. Формэн, считавший, что "вся Земля является святой", утверждал, что "такие действия с помощью гаечного ключа являются чрезвычайно моральным способом сопротивления процессу индустриализации природных мест. При этом все средства хороши. Можно устраивать прения в Конгрессе, можно писать в прессу, можно вести судебные процессы. И можно обращаться к помощи гаечного ключа. Такое отношение, разумеется, ставит "Прежде Земля!" на передние позиции американского экологического фронта. Ими не будут восторгаться все подряд, как не восторгались все подряд аболиционистами, но о них услышат, как услышали в свое время о Гаррисоне и его сподвижниках.
Сначала это не называлось "действиями гаечного ключа", просто в период роста осознания американцами экологического кризиса несколько самоотверженных людей преступили закон, чтобы обратить всеобщее внимание на свои требования относительно ответственного обращения с природой. В начале 1970-х годов в районе Чикаго некто "Лис" привел в негодность фабричные трубы, а однажды перевел сток вредных отходов из сталелитейного завода в частный оффис его директора. Его спросили, является ли его тактика незаконной или аморальной, и он ответил: "Как вы думаете, будут ли незаконными мои действия, если я остановлю человека, избивающего собаку или душащего женщину?" "Экологический лесник- одиночка", как пресса окрестила "Лиса", удачно маскировался, его личность так и не была установлена.
В 1971 г. пресса запестрела сообщениями о мичиганских экологах, прозванных "Планетными разбойниками", которые спиливали придорожные знаки. Один из задержанных оправдывал свой вандализм знакомыми либеральными идеями: "Если государство пренебрегает своими обязанностями, то кто-то должен действовать за него". Примерно в тот же период жители Орегона, пребывающие, вероятно, под влиянием романа Райчел Карсон, пробили шины автомобилей и сожгли вертолет, принимающие участие в разбрызгивании пестицидов. В 1978 г. в Миннесотской прерии группа фермеров разобрала электролинии и препятствовала работникам Географического департамента и строителям попасть в места назначения. На следующий год у подножия калифорнийской Сьерры на Станислаус Ривер была завершена новая дамба. Марк Дюбуа, лидер "Друзей реки", испробовал все законные методы, включая безуспешный референдум за 1974 г., пытаясь спасти от затопления место, которое он считал святым. Наконец 20 мая 1979 г. Дюбуа вспомнил о действиях гражданского неповиновения. Под прикрытием тьмы он приковал себя к неизвестному ни для кого месту на берегу реки и ключ от наручного замка бросил в реку. В письме Дюбуа к строителям говорилось о его намерении утонуть в реке, уровень которой должен был подняться. "По мере заполнения резервуара мой дух умирает" - заявляет Дюбуа, и он чувствует, что у него нет иного выбора, кроме как защиты Станислауса ценой своей жизни. Несмотря на старания местных властей, им так и не удалось найти его. 28 мая калифорнийские власти согласились с требованиями Дюбуа и жизнь его была спасена. Внимание журналистов смутило застенчивого защитника реки, но многих американцев история о человеке, готовом отдать свою жизнь за реку, впечатлила.
До 1980 г. общественное понимание относительно экоэтики было еще незрелым, и "экотаж" был больше увязан с человеческими интересами, а не с правами природы. Но с самого своего начала "Прежде Земля!" считала себя защитницей "права деревьев, рек, медведей, гор, лугов и цветов на существование, независимо от их ценности в глазах человека". Как Формэн сказал в 1985 г., "каждое живое существо в экосистеме обладает присущим достоинством и природой данным правом на бытие". Два года спустя он заявил о том, что "мы должны постоянно расширять нашу сообщность до включения в нее всех", так как "все другие существа: четвероногие, крылатые, шестиногие, корнепускающие, цветущие и т.д., обладают таким же правом на бытие, как и мы с вами". Формэн добавил, что они "сами по себе являются оправданием своего бытия, они обладают присущей ценностью, независимой от их ценности для человека".
"Прежде Земля!" впервые эту философию применила 21 марта 1981 г., когда Эдвард Эбби, Дэйв Формэн и 70 других активистов собрались у дамбы Глен Каньона на реке Колорадо, отвлекли внимание охраны и ухитрились сделать 300 футовую черную пластиковую "трещину" вдоль конкретной стены. Их лозунги "Освободите Колорадо! " и "Освободите реку!" не оставили ни у кого сомнения в том, что в их намерение входило сохранение целостности природного экопроцесса. Это событие привлекло большое внимание прессы и телевидения, правда, некоторые журналисты отнеслись к нему, как к бессмысленному бахвальству. Но число членов "Прежде Земля!" превысило тысячу человек, и Формэн заявил, что он "чувствует рост экологического радикализма".
Когда их стало 10000 человек, спустя пять лет после демонстрации в Глен Каньон, "Прежде Земля!" открыла новые образные способы проявления своей воинственности. Некоторые из этих способов отвечали духу классический традиции гражданского неповиновения. Одним из символов группы стало изображение пенька, напоминающее сжатый кулак солидарности, который был популяризирован двадцатью годами раньше приверженцами "черной власти". И подобно тому, как борцы за гражданские права и участники активного движения своими телами блокировали дороги и дома, последователи "Прежде Земля!" ложились перед грузовиками и, в одном случае, взявшись за руки не дали спилить деревья. Следовавшие после этого аресты привлекали к себе внимание прессы и иногда приводили к неприятным последствиям для лесопромышленников. В 1985 г. "Прежде Земля! "перевела технику сидячей забастовки на "более высший уровень": ее активисты взобрались на 250-футовые хвойные деревья в Кафедральном Лесу (Орегон), построили там платформы и вынудили лесорубов перейти дальше. Внизу их тоже ожидали протестовавшие, которые от одного дерева к другому попривязывали веревки и обмотали их вокруг своих шей. Альтернативная техника по спасению деревьев заставила некоторых членов "Прежде Земля!" перейти от гражданских к менее законным формам неповиновения. Они стали вбивать тысячи железных гвоздей в деревья, предназначенные для рубки. Такие деревья срубить было невозможно, и в Орегоне, Британской Колумбии и Кентукки такое пробивание деревьев (а иногда и дорог) приводило к, по крайней мере, временному сохранению дикой природы. Вызванные этим финансовые потери приводили лесозаготовщиков и Лесную Службу в бешенство. Но Майк Розелл, основатель "Прежде Земля!", утверждал, что такая практика вполне отвечает духу американского либерализма. "Политика гаечного ключа, - говорил он, - это и есть американская традиция". "Взгляните на марку, где прославляется Бостонское чаепитие. Придет день и мы увидим, как наши действия также будут предметом прославления".
В 1985 г. Дэйв Формэн пытался систематизировать экологическую воинственность в книге "Экозащита: Руководство к действиям гаечного ключа". В предисловии ко второму изданию (1987) выражалась признательность различным радикальным лицам и группам, таким как "Лис", "Мстители горы Хардести" и "Туссонские экоковбои". Вступление к этой книге было написано Эдвардом Эбби. "Наступило время, - писал Формэн, - действовать героически и "незаконно" во имя защиты природы и вставлять палки в колеса машин, уничтожающих природное разнообразие". Сначала он говорил, что "никто из тех, кто причастен к созданию этой книги, не подбивает никого к совершению неразумных, незаконных вещей, содержащихся в ней", но затем он предлагает очень серьезные подробные инструкции о том, как нужно "вбивать в деревья клинья, уничтожать дороги, выводить из строя оборудование, вытаскивать тропоуказатели, разбивать плакатные установки, не оствлять после себя следов и придерживаться правил безопасности". Формэн считал, что "такие действия не только морально оправданны, но и морально необходимы". Он добавил, что "глядя на то, как индустриальное государство самым безбожным образом уничтожает общественные природные земли, и природное разнообразие ..., нам ничего не остается, как обратиться к любым средствам сопротивления этому уничтожению". И действительно, экорадикалы, по его мнению, участвуют в "наиболее моральных действиях из всех существующих: они защищают жизнь, отстаивают землю". Формэн не был готов к применению насилия против людей, но машины были совсем иным делом. На Гавайях активисты "Прежде Земля! "повредили оборудование на 300000 долларов. В Вайоминге вмешательство в топографическую операцию стоило разработчикам 50000 долларов и полгода тюремного заключения для Хови Волке.
Бескомпромиссность при защите природы и желание включить её в среду морального внимания подвела членов "Прежде Земля!" к необходимости рассмотрения вопроса о законности насилия против собственности и, в конечном итоге, против их оппонентов. Все мы знаем о том, что защита прав людей в прошлом приводила к кровопролитию и даже войнам. Но насколько бескомпромиссно моральную позицию должны занимать защитники природы? В 1983 г. в Национальном лесу Сискиуо (Орегон) все чуть не закончилось кровавой расправой, когда водитель бульдозера с криком "Я убью вас!" буквально похоронил тех, кто блокировал дорогу лесопромышленникам, в куче грязи. Дэйва Формэна протащило сто ярдов за грузовиком, что привело к постоянной травме колена. В мае 1987 г. работник распилочной установки Джордж Александер (Северная Калифорния) чуть не лишился своей головы, когда из пробитого гвоздями бревна 15-ти футовая секция лезвия оторвалась и ударила его в лицо. Формэн сказал, что он жалеет относительно Александера, но "меня больше заботят девственные леса, пятнистые совы, волки и лосось, и никто не принуждает людей рубить эти деревья". Майк Розелл добавил: "Я не думаю, что люди более важны, чем деревья, или деревья менее важны, чем люди". Это не означает, добавил он, "что мы должны убивать людей так, как мы убиваем деревья из-за древесины, но у нас нет права убивать деревья с бездумной расточительностью". Даже многие убежденные экологи не могут согласиться с некоторыми ньюансами этой логики. Гарольд Гильям говорил, что насилие влечет за собой другое насилие и что "добрые намерения не делают разрушительные действия святыми". Жутко даже подумать, что имеются такие экологи, которые "готовы калечить или убивать людей ради спасения людей". Представители лесных кампаний просто заявили, что те, кто забивает в деревья гвозди, являются "преступниками".
В другой раз Формэн после совета со своими сподвижниками "свести к минимуму возможные неприятности для людей", сказал, что если саботаж оборудования означает, что "некий тучный человек должен преодолеть пешком пол-мили, чтобы оповестить о рейде, и в результате этого получает сердечный приступ, то это является присущим риском". Судя по риторике "Прежде Земля!", война уже началась. Т.О. Хелленбах написал главу в "Экозащите", где он говорит о том, что между экоборцами и радикальными колонистами, уничтожившими чай и записи британских судов, что ускорило американскую революцию, есть много общего. Также он упомянул о прецеденте с Подземной Железной дорогой, освободившей частную собственность "от тех, кто видел в рабе всего лишь еще один ресурс, подлежащий эксплуатации". В итоге, когда правительство не учло необходимости признать изменения морали, "то для решения проблемы понадобилась война". Формэн также добавил, что "Мюир сказал, что если бы началась война между людьми и медведями, то он бы принял сторону медведей. Такой день наступил."
Но многие новые экологи не согласны с политикой насилия. Редактор "Environmental Ethics" говорил, что тактика "Прежде Земля!" напоминает "милитаризированные операции... более близкие к терроризму, чем гражданскому неповиновению". Он же говорил о том, что святость собственности была одним из естественных прав Джона Локка, игнорирование её будет способствовать "невероятно отрицательной реакции" и "уничтожению всего хорошего, что было сделано" в экологическом движении. Джей Хээр, заведующий огромной Национальной Федерацией Дикой Жизни, говорил в подобном духе: "Мы страна закона. В условиях меняющейся общественной политики терроризму нет места". Хээр, несомненно, был убежденным сторонником того, что Формэн называл неэффективной экологической линией, и редактор газеты "Прежде Земля!" оставил свой пост в связи с опубликованием сочувственных описаний того, как пробивают гвоздями деревья и дороги. Даже Гарри Снайдер, который один из первых стал говорить о правах природы, и сторонник "Прежде Земля!", предупреждал, что к действиям против собственности или людей прибегать следует лишь в самый последний момент и то лишь вооружившись "сознанием настоящего борца", а не в состоянии хвастливой эйфории и бравады. Как буддист, Снайдер надеялся на то, что насилию американской цивилизации против природы будет положен конец вместе с отверганием насилия вообще. Насилием бороться против насилия не следует.
Консенсуса на этот счет нет. Некоторые радикальные экологи пытаются сделать разграничение между насилием по отношению к собственности и по отношению к жизни. "Разумеется, у нас есть моральное право действовать против безжизненной "собственности" во имя спасения земли" - писал корреспондент из Северной Каролины. "Такие акты совести не являются насилием, они наш долг, если мы действительно управляющие этой Земли". Но, предупреждал он, "все действия не должны быть насильственными по отношению к жизни". Что касается Дейва Формэна, то он не согласился, признав, что хотя он и восхищается пацифизмом Ганди или Мартина Лютера Кинга, "по своей природе он не является пацифистом". Подставление другой щеки, по его мнению, "гарантирует избитую физиономию". Таким образом, Формэн, которого некогда искалечил взбешенный водитель грузовика, был совершенно готов ответить тем же. Он чувствовал, что "большинство из нас просто не имеют иного выбора, кроме как открытой борьбы". Самолично он готов сражаться за права природы всеми орудиями, находящимися в его распоряжении, в том числе самыми насильственными. Вступать в переговоры с разграбителями Земли Формэн не собирался. В 1981 г. на собрании ультра-консервативной "Mountain States Legal Foundation" он шокировал присутствовавших следующей аналогией: "Если вы придете домой и застанете ужасную картину изнасилования бандой Ангелов Ада вашей жены, старой матери и дочери, то вы не будете идти с ними на мировую. Вы достанете свой пистолет двенадцатого калибра и растреляете их на месте". Насилие над землей Формэн считал таким же морально нетерпимым, как и изнасилование любимых людей.
Хови Волке, один из основателей "Прежде Земля!" и частый участник действий "гаечного ключа", считал, что "обычная тактика" и "действия, связанные с прямым насилием", являются той техникой, которую экологи должны приветствовать. Как и Формэн, он не собирался учить своих коллег, что не следует делать, выбор средств был делом совести каждого. Но Волке чувствовал, что "насилие скоро станет неизбежным, если мы хотим создать эффективное радикальное движение". Люди станут "совершенно воинственными, защищая все живые и неживые компоненты биосферы". Поэтому Волке приветствовал "тех лиц, пребывающих в тени общества", которые понимали, что "все главные социо-политические перемены требуют определенного насилия". Насилие, в конце концов, "такое же американское явление, как и яблочный пирог".
Ненасилие Волке называл "неестественным," потому что "наиболее основным животным инстинктом организма, подвергшегося нападению, будет самозащита в виде нападения". Вариации этой идеи легли в основу наиболее недавних дискуссий, посвященных насилию в пределах движения "Прежде Земля!". Один корреспондент в 1987 г. писал, что "глубинная экология" достойна восхваления, но выражал свое разочарование тем, что большинство "глубинных экологов" придерживаются политики ненасилия. Указывая на то, что "почти все известные организмы в отношении территориального посягательства и нападения со стороны реагируют тем, что мы называем насилием", он считал, что экологи обладают правом защищать свою среду с помощью насилия. Годом раньше Дейв Формэн сказал, что считает "стопроцентное ненасилие жизнеотрицающим". По его мнению, идея о необходимости для человечества преодолеть свою естественную тенденцию к насилию является "чепухой последних веяний". Формэн полагает, что отказ человечеству в этом биологическом императиве противоречит основной предпосылке экологии, согласно которой между людьми и природой какого-либо разграничения не существует. И все-таки это не просто вопрос защиты прав человека на здоровую окружающую среду. Формэн утверждал, что конкретная река или местность, или исчезающий вид защищаются "с нашей помощью".
Радикальная природоохрана, таким образом стала, как выразился Стефани Миллс, "изощренной формой самозащиты" природных существ или объектов". Формэн любил говорить, что "я являюсь частью дикой природы, защищающей себя", и что действия "гаечного ключа" - это "самозащита Земли". Идея о том, что люди действуют от имени природы, тесно связана с пониманием отношений личности с биофизическим целым. По мнению некоторых членов "Прежде Земля!" это оправдывало любую "незаконность".
История американского либерализма стала палочкой-выручалочкой для экорадикалов, желающих оправдать насилие. В августовском номере (1985) "Прежде Земля!" Джордж Вуертнер сказал своим читателем о том, что культура, подобно индивидуалу Лоуренса Кольберга, становится "морально зрелой", когда люди (индивидуалы) знают о том, что " всеобщие истины" противостоят "несправедливым законам". В США это процесс не всегда был ненасильственным. "Лишь после гражданской войны, - говорит Вуертнер, - все люди в нашем обществе получили определенные неотъемлемые права". Сегодня некоторые считают, что лишь с помощью насилия можно "осуществить очередное расширение прав, придав их природе".
Невиданные уничтожения, которые могут последовать (в природной среде) в результате ядерной войны и "ядерной зимы", антивоенными активистами почему-то не воспринимаются с должным вниманием. В основном они указывают на те последствия, которые могут иметь место для цивилизации и людей. И все же некоторые комментаторы придерживаются более широких этических выводов. Если человечество занимается самоуничтожением, являясь видом, как бы заслуживающим свою судьбу, то почему другие существа, виды и экосистемы должны также исчезать с лица земли? Широкая перспектива отличает бестселлер Джонатана Шелла "Судьба Земли" (1982), в котором он призывает людей не только к спасению себя от уничтожения, но и к "проявлению уважения к земле", что является доказательством нашей принадлежности в жизни. В книге "Звездные войны и состояние наших душ: Определяя будущее планеты Земля" (1985) Патриция М. Мише указывала на то, что современное оружие создало "кризис морали этики", потому что "мы получили особую власть над жизнью и смертью, не только над человеческой жизнью, но и над планетными процессами во всех их формах". Эта божественная власть требует, по её мнению того, чтобы "мы стали более морально зрелыми". Льюис Томас, сравнивавший землю с живой клеткой, считал, что ядерная война нанесет "биосфере смертельный или почти смертельный удар". Жизнь на планете может уцелеть лишь так, как это произошло миллиард лет назад, когда на вершине эволюционно