прогресс (включая рост уровня жизни и дохода на душу населения), который почти был равен уровню США [6. С.143].5
        Коммунистическая революция была неожиданным шагом назад, вину за который Сорокин возлагал в основном на таких преступников, как Троцкий, Рыков, Каменев и Зиновьев [6. С.207], но эта деструктивная фаза революции закончилась термидорианской реакцией в виде "политических чисток" 1930-х гг. Он считал, что подспудные демократические тенденции российского общества стали возрождаться и это будет продолжаться и после войны. США и Россия должны осознавать свою совместимость и даже взаимную дополняемость: Соединенные Штаты должны влиять на Россию с тем, чтобы она покончила с нарушениями прав человека, тогда как Россия должна обогащать культуру, особенно искусство и науку в США [6. С.210]; и обе страны должны сотрудничать с тем, чтобы построить новый мировой порядок без войн [6. С.211]. В заключение Сорокин выдвигает в качестве условий для длительного мира реинтеграцию и переоценку современных материалистических ценностей, распространение обязательных норм и ценностей на все государства, ограничение государственного суверенитета в отношении войны и мира и установление "высшей международной власти, облеченной властью принимать обязательные и поддержанные силой решения всех международных конфликтов [6. С.235].
        
        IV. Основные тенденции нашего времени (1964)
        Сорокин начинает с диагноза трех долговременных тенденций нашей продвинутой модернизации. Во-первых, за многие годы до других Сорокин заметил, что центр творческого лидерства смещается с Европейского Запада через Атлантический океан на более широкую область Тихого океана [6. С.13].6 Этот эпохальный сдвиг принес "возрождение великих культур Индии, Китая, Японии, Индонезии и исламского мира" [6. С.15]. Вторая секуляристическая тенденция - это упадок и разрушение доминирующей чувственной культуры и систем ценностей Запада. Третья тенденция - это эмбриональное зарождение нового "интегрального" порядка в обществе, ценностей и личности. Здесь он в сжатой форме представил большую часть того, что есть в работе "Социальная и культурная динамика", и его обсуждение первой тенденции предвосхитило всплеск недавнего интереса к "постколониальным исследованиям", которые дают слово не-западным культурам. Он отметил расширение научно-технического поля среди азиатских и африканских народов; расширение их креативного лидерства (отраженное в международных призах и наградах за выдающиеся достижения); растущее влияние на Запад восточных философий, религий, этических, легальных и художественных ценностей и т.п. [6. С.65-67].
        В качестве альтернативы против раздельного цивилизационного развития он выдвинул идею невраждебного взаимодействия между Востоком и Западом, новый, дополняющий, комплиментарный, "интегральный порядок". Для Запада этот новый интегральный порядок потребует возрастания "спиритуализации" и "идеализации" западного мира путем "забвения чувственных псевдореальностей и облагораживания вечных и универсальных чувственных ценностей" (6. С.71); для восточных народов первоочередным вопросом является значительное улучшение материального положения масс [6. С.71]. В сущности, есть настоятельная необходимость обновить существующие суперкультурные системы каждой крупной части человечества, которые сейчас представляют собой "дезинтегрированный чувственный порядок Запада" и "окаменевший идеациональный порядок Востока" [6. С.71]. Существует возможность в качестве альтернативы катастрофической дезинтеграции двух больших цивилизационных систем построить новый интегральный порядок, соединяющий творческие ресурсы обеих систем. Этот новый порядок, добавлял он, может развиться только при условии отсутствия самоубийственной глобальной войны.
        Лейтмотив Сорокина об "интегральном" порядке звучит также и позднее, там, где он вновь обсуждает вопрос о конвергенции между США и Советским Союзом. Вспомним, что в то время, когда он писал это, был пик холодной войны и конфронтации СССР и США в ООН, и каждая сторона считала, что будущее принадлежит ей. Сорокин предполагает здесь, что если войны удастся избежать, в будущем доминирующей формой общества и культуры будет не капиталистическая, не коммунистическая, а скорее, промежуточный, интегральный тип между капиталистическим и коммунистическим порядками и образами жизни [6. С.78]. Этот новый тип будет иметь унифицированную систему интегральных культурных ценностей, социальных институтов и типов личности, существенно отличных от капиталистических и коммунистических моделей. 
        Далее Сорокин в деталях рассматривает основные черты конвергенции, происходящей между двумя мирами, которые в значительной степени соответствуют его работе 1944 г., с некоторым обновлением материалов.
        Меня могут спросить, как его видение поздней стадии модернизации выдерживает проверку временем.
        С одной стороны, Сорокин, как и остальные, не предвидел бескровную "победу" капитализма над коммунизмом, так как в течение последних около десяти лет казалось, что мир (или, по крайней мере, властные элиты) стремится к переходу к рыночной экономике путем "приватизации" того, что раньше было "национализировано". Но я не уверен, что мы не наблюдаем сейчас эхо деструктивной фазы коммунистической революции, когда банда Троцкого и других пыталась сделать революцию перманентной и интернациональной за счет местных условий; и была термидорианская реакция, вызванная деградацией жизни и ухудшением условий жизни. Я думаю, что, возможно, будет серия термидорианских переворотов в разных частях света, но без возврата к политической автократии прежних режимов. И эти термидоры могут быть вызваны новыми движениями национального самосознания, секуляристскими или религиозными движениями или какими-то новыми переходными формами обращения к совести или социальной справедливости, о чем говорил недавно Папа Римский, призывая простить долги третьего мира в год тысячелетнего юбилея.
        Но Сорокин был прав, рассматривая США и Советский мир как проявляющие всех больше сходства, несмотря на идеологические заявления. В этой книге, как и раньше, он предвидел все увеличивающуюся поляризацию мира, но эта поляризация - явление внутри поздней чувственной цивилизации, когда с ускорением процесса распада и декаданса население становится все более поляризованным. На негативном полюсе имеет место все большая деморализация в межгрупповых и межличностных отношениях, моральный цинизм, коррупция и вульгарный сексуализм [6. С.141], отражающиеся в резком росте разводов, добрачного и внебрачного секса. Вот как Сорокин пишет об этом: "Мы в действительности живем в век огромной негативной моральной поляризации, которую вряд ли можно найти в истории человечества" [6. С.141].
        Негативная поляризация также производит положительную поляризацию, например, в форме неинституционализированной религиозности и интенсивного поиска лучшей реальности и высших ценностей, или окончания длительных ссор между конфессиями и поиска объединения религий, или альтруизма (Сорокин легко бы признал работу Матери Терезы "Медицина без границ" в этом русле), или освобождения народов от колонизации.
        Еще раз хочу сказать, что Сорокин здесь выдвинул эвристичную концептуальную схему в виде идеи моральной поляризации - сильно отличающейся от марксистского понятия поляризации как ситуации классового конфликта. Но эта схема должна быть частью исследовательской программы изучения поздней стадии модернизации: тщательная оценка компонентов позитивной и негативной поляризации, которые можно изучать и внутри стран, - например, США и России, и в глобальном масштабе.
        
        V. Власть и мораль. Американская сексуальная революция (1956). Кто будет охранять охранников? (1959)
        Теперь я рассмотрю две "маленькие", но в высшей степени релевантные и актуальные работы, опубликованные с небольшим промежутком времени. Вероятно, ничто не может служить лучшим примером или типологией ускоряющегося упадка "чувственной" культуры, чем радикальное ослабление сексуальной морали, с одной стороны, и рост преступности правителей с усилением их власти - с другой. В этих двух полемических и острых работах Сорокин коснулся того, что я считаю огромными "черными дырами" 1990-х гг., актуальных в США как нигде.
        Непосредственным толчком для работы "Американская сексуальная революция" послужила публикация доклада Кинзи о сексуальном поведении американцев (данные этого доклада подвергались сомнению относительно их достоверности). Но Сорокин пошел дальше этого доклада, проработав исторические документы прошлого и настоящего, чтобы показать появление "аморального общества". Он внимательно рассмотрел негативные социальные последствия сексуальной анархии, влияющие на семью, на искусство и на такие институты, как право. Он утверждал, что "когда ... сексуальное моральное разложение с его зловещими спутниками уже глубоко внедрилось в коллективный ум и тело общества, в его поведение и культуру, в его социальные институты и в образ жизни, общество редко добивается успеха в прекращении сползания к катастрофе и, как правило, оно скользит к самой страшной катастрофе" [6. С.75].
        И далее, Сорокин предупреждает, что "наша сексуальная свобода начинает распространяться за границы безопасности, начинает деградировать до анархии" [6. С.132]. Эта "сексуальная анархия" проявляется в быстром росте разводов, уходов из семьи, добрачных и внебрачных отношений; граница между законным браком и внебрачной связью все более стирается (там же).
        Глядя назад, на 1950-е гг., кажется, это был довольно умеренный прогноз американской культурной жизни, и, конечно, сегодняшние "Бумер поколение" и "Икс поколение" посчитали бы тогдашнюю сексуальную жизнь американцев далекой от сексуальной анархии. Действительно, большинство американцев моложе 60 лет не приняли и не признали бы наши сегодняшние сексуальные выражения в средствах массовой информации и в социальных отношениях как часть "сексуальной анархии" или того, что Дюркгейм называл "сексуальной аномией" [11. P.1025-1053].7 Если бы Сорокин вернулся на американскую сцену, он обнаружил бы, что сбылись его самые худшие опасения относительно роста сексуальной анархии, будь то в количестве внебрачных детей (термин, возможно, не совсем политически корректный), частоте разводов (вред которых для детей еще должен быть оценен), поскольку ответственность семьи отступает на второй план перед "более удовлетворительными сексуальными отношениями"; обнаженность и симуляция совокупления становятся характеристиками фильмов типа "R", детская порнография, и последнее, но не менее важное, огромное внимание и сочувствие вокруг споров о требованиях гомосексуалов получить те же права и льготы, которые имеют остальные: в церковном браке, на работе и т.д. Короче говоря, "сексуальные предпочтения", кажется, дают почти неограниченную степень свободы. В предпоследней главе Сорокин, видя, что американская сексуальная революция, кажется, сползает к курсу полной вседозволенности, пишет: "Нет никакой общенациональной образовательной кампании, которая показывала бы нашим гражданам мрачные последствия гипертрофированной сексуальной свободы. Не была развернута борьба с промискуитетом, добрачными и внебрачными отношениями, разводами и распадом семей" [6. С.131].
        Следует добавить, что сегодня сексуальное образование в системе общественных школ, распространенное даже и ниже возраста teen-age, пропагандирует не абстиненцию, а "безопасный секс" путем инструкции, как пользоваться презервативами, и раздачей их. Тогда как, когда Сорокин писал это, существовал в американском (и советском) обществе идеал целомудрия и моногамии, даже если были нарушения этого идеала, - сегодня в США девушка-старшеклассница или студентка колледжа, говорящая "нет" - это скорее отклонение от нормы, принятой у сверстников, чем правило.
        Какова же цена? Сорокин предвидел ужасные последствия проникновения в нашу культуру и социальные отношения сексуальной анархии. Действительно, "у нас тенденция к сексуальной анархии еще не принесла катастрофических последствий. Но тем не менее синдромы серьезной болезни уже появились" [6. С.133].
        Вероятно, Сорокин увидел ранние признаки распространения инфекций, болезней, которые передаются половым путем. Но глобальная эпидемия СПИД, которая появилась внезапно в 1980-е гг. в сексуальной анархии голубой культуры в крупных городских районах (в барах, банях и т.п.), явилась чумой в истории человечества, которая распространилась из центров "цивилизации" в страны третьего мира и особенно поразила районы Африки к югу от Сахары, где от 1/4 до 1/3 взрослого населения заражены вирусом СПИД. Нет необходимости говорить о том, что смертельный вирус распространяется (отчасти из-за шприцев) и на гетеросексуалов, как, например, больных гемофилией, получивших зараженную кровь путем инъекций, жен бисексуальных мужей, детей, заразившихся в утробе матери.
        Сорокин был бы весьма огорчен этим, так как известно его сострадание людям, но он не был бы удивлен этими ужасными последствиями сексуальной анархии.
        Что касается морали власть имущих, он провел со своим бывшим студентом Уолтером Ланденом представительное исследование, в котором он критиковал все увеличивающуюся концентрацию власти в наше время. Так же, как и в прежние времена, увеличение этой концентрации ведет к злоупотреблению, безответственности и к использованию разрушительного оружия.
        Конечно, мы сейчас живем в период, когда концентрация экономической и политической власти достигает еще более высокого уровня, чем тогда, когда Сорокин писал это. На Западе мы каждый день читаем о "союзах" между гигантскими корпорациями с "миллиардными" активами, которые стали общим местом в жизни западных стран (как внутри стран, так и между ними). Подразумевается, что это делается для выгоды держателей акций, чтобы "повысить их ценность", но человеческая цена здесь не учитывается, так как доходы этих корпоративных объединений прежде всего приводят к увольнению рабочих, труд которых становится ненужным. Общественный договор о гарантии занятости на всю жизнь взамен мира и стабильности со стороны рабочих, который де-факто существовал во многих индустриальных странах, теперь сместился на обочину.
        Сорокин также говорил о правителях, которые сегодня бесконтрольно применяют оружие массового уничтожения. Он был одним из первых и твердых оппонентов вьетнамской войны и был против бомбардировок и химического оружия, применявшегося Соединенными Штатами. Его смелая оппозиция войне была важным фактором того, что студенты социологии вновь открыли его и воспринимали его как икону на конгрессе Американской социологической ассоциации в Сан-Франциско в 1969 г. Я там был и стоял под лозунгом "Сорокин жив!" на встрече, которую "радикальные" студенты организовали на социологической конференции, посвященной памяти Сорокина.
        Что сказал бы Сорокин сегодня об американских бомбардировках гражданских целей в Судане (фармацевтический завод) и посылке "умных бомб" в другую исламскую страну - Ирак, который якобы имеет оружие массового уничтожения? Молчаливая война Соединенных Штатов против "демонизированного" правителя и фактическая "холодная война" против Ирана - это характерные черты американской политики, которую Сорокин вряд ли одобрил бы.
        Сейчас, когда я обращаюсь к этой аудитории, мир является свидетелем жалкого спектакля об импичменте американского президента. Сорокин, казалось, имел доступ к волшебному хрустальному шару, когда он писал в "Американской сексуальной революции": " ... секс в различных формах теперь является постоянным и необходимым компонентом нашей политической жизни" [6. С.50].
        Опросы общественного мнения в США показывают, что американская общественность, с одной стороны, знает о моральном разложении высших должностных лиц в республике, а с другой - экономическое процветание страны заставляет принять позицию "страуса, прячущего голову в песок" для того, чтобы не потревожить мир и покой хорошего времени. Наверное, можно ожидать, что в период ускоренного упадка чувств публика предпочтет либерализацию аскетизму. Но это для работ Сорокина будет указанием на то, что большая часть его анализа периода поздней модернизации до сих пор справедлива.
        Как я и предполагал, Сорокин предвидел, что за этой стадией деморализации будет новый, более здоровый "интегральный период", как в политическом, так и в социальном развитии, и, конечно, как он говорил в своем президентском обращении к Американской социологической ассоциации в 1965 г., это будет способствовать переходу социологии в следующую творческую фазу, которая будет называться "интегральной социологией". Я думаю, что есть причина, почему сама тема "интегрального" ренессанса может найти особенный смысл на русской почве, но также и на американской почве, и это оттого, что обе эти почвы культурно богаты. Но это должна быть часть будущего научного исследования, опирающегося на наследие Питирима Сорокина.
        
        Пер. с англ. Г. Е. Полторановой,
        Под редакцией В. В. Козловского
        
        
        
        
        
ЛИТЕРАТУРА
1. Donald N. Levin. Visions of the Sociological Tradition. Chicago: University Press of Chicago. 1995.
2. Gurvitch, G. Mon itin raira intellectuell ou l'exclu de la horde In: L'homme et la societe. N 1. July-September 1966.
3. "Sociology of Yesterday, Today and Tomorrow" - президентский адрес на ежегодном конгрессе Американской Социологической Ассоциации, Чикаго, Сентябрь 1965 г. Напечатана в American Sociological Review, 1965. Vol. 30 №6.
4. Mills C. W. The Sociological Imagination. New York: Oxford University Press. 1959.
5. Huntington S. P. The Clash of Civilization and the Remaking of the World Order. New York:Simon & Schuster, 1996.
6. Russia and the United States. N.Y.: E.P.Dutton and Co. 1944.
7. Lipset S. M. Continental Divide: the values and institutions of the United States and Canada. New York: Routledge, 1990.
8. Thiery E. LA Transformation economiuqe de la Russie. In: Paris: economiste Europien, 1914.
9. Tiryakian E. A. The Changing Centers of Modernity In: Comparative Social Dynamics; Essays in Honor of Samuel N. Eisenstadt. Ed. by Cohen E., Lissak M., Almagor U. Boulder, CO; Westview Press, 1985.
10. ReOrient: global economy in the Asian Age. Berkeley: University of California Press, 1998).
11. Tiryakian E. A. Sexual Anomie, Social Structure, Societal Change In: Social Forces, 59, N4. 1981.
12. Tiryakian E. A. From Underground to Convention: Sexual Anomie as an Antecedent to the French Revolution. In: Current Perspectives in Social Theory. Ed. by McNall S. G. 5. 1984. P. 289-307.
        
        Copyright (c) Журнал социологии и социальной антропологии, 1999
       
       
        
        
Кротов П.И.,
д.и.н., советник Госсовета Республики Коми
        
АВТОБИОГРАФИЯ, КАК ОТРАЖЕНИЕ АЛЬТРУИСТИЧЕСКОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ ПИТИРИМА СОРОКИНА
        
   В
 многочисленных работах, анализирующих научное творчество Питирима Сорокина, его автобиография, как правило, остается вне интерпретаций смены его философской парадигмы. "Долгий путь", вышедший в свет в 1963 году в США, воспринимается многими исследователями, в том числе и биографами, только как классическое мемуарное произведение. Однако автобиографию Питирима Сорокина вряд ли можно отнести к историческим мемуарам, хотя перечень исторических фактов в тексте огромен. Кроме того, автор был непосредственным участником переломных в отечественной истории событий. Было бы также недостаточным определить "Долгий путь" как научные мемуары, несмотря на то, что здесь Сорокин дает детальную характеристику практически всем своим работам. В автобиографии нашли отражение научные дискуссии, во многом определившие развитие современной отечественной и американской социологии. С моей точки зрения, интерпретация "Долгого пути" как научного исследования, в котором Сорокин анализирует трансформацию своего мировоззрения и свою личну