от: теперь закономерности (и потребности) социума, а точнее уже метасоциума, диктуют логику развития не только общества, но и самой биосферы, разрушая и подчиняя ее человеческому эгоизму. Ради удовлетворения потребностей человечество нарушило или уничтожило 2/3 экосистем и лесного покрова планеты, более половины плодородных земель от тех, которые были когда-то на планете. Только в XX веке "проедена" и уничтожена треть гумусного слоя Земли. Становится ясно, что техносфера (как часть ноосферы) приходит на замену биосфере, разрушая ее. Вместо мира природного человечество утверждает мир искусственный, который трансформирует и биосферу, и самого человека, породившего этот "комфортный мир". Искусственным становится не только предметный мир, но и мир биоприроды - от полевых злаковых растений до комнатных цветов, а на очереди - творение мира животного. При таких темпах преобразований через два столетия от дикой, биосферной природы останется только ее отдаленное эхо. Природотворчество, которое миллионы и миллионы лет принадлежало биосфере, переходит в человеческие руки, а для поддержания уже ноосферной биоприроды нужна специальная, опять же техническая, искусственная инфраструктура.
        Отрыв от природы и разрастание техносферы, многие другие новые факторы начинают активно воздействовать на человеческий организм. На первых порах социологи отмечали изменение образа жизни людей - на смену сельскому приходил городской (урбанистический), но проживание в новых условиях привело и к заметной потере здоровья, развитию городских болезней: сердечно-сосудистых, онкологических, аллергических, психических, а в последние десятилетия - СПИДа и СПИНа.
        Исследователи в своем большинстве просто не замечают (или не хотят замечать) начавшуюся и весьма заметную деградацию биосферного человека. Многим кажется, что с преодолением антропогенных загрязнений все встанет на свои места. Уповают и на то, что новая медицина решит медицинские проблемы, хотя здоровье человека зависит от нее не более чем на 20-25 %. Марвин Минский даже предсказывает (и не только он один) "биологическое бессмертие" человека на основе клонирования и замены отдельных органов человека, выращенных клонированием из клеток своего же организма. Факты же говорят о другом: резко сокращаются детородные функции мужчин и женщин, растут импотенция и фригидность, бесплодные браки и многое другое. Разрушаются органы чувств, особенно зрение и слух. Разрыв человека с природой не проходит для него бесследно. Резкое ухудшение восприятия мира органами чувств и взлет рационального мышления подводят человека техногенной цивилизации к "бесчувственному киборгу". В XX столетии выработка спермы у мужчин снизилась примерно на 60 % и в 3-4 раза уменьшилось число активных сперматозоидов; в индустриально развитых странах четыре пятых женщин не могут вскормить родившегося ребенка своим молоком, прибегают к смесям, рождение детей посредством кесарева сечения становится нормой для изменяющегося и ослабевающего женского организма.
        В последние десятилетия наблюдается активный процесс интеграции человека и техносферы, человека и техники, в целом биожизни с техносферой. И данная интеграция идет не только на внешнем уровне, но она затрагивает и внутреннее телесное и духовное содержание человека. То, что четверть женщин в развитых индустриальных странах делает операции на груди, "вшивает" силиконовые и иные "подушки" ради красоты - небольшое, но яркое свидетельство этого. Самые серьезные последствия такой интеграции начнут ощущаться при дальнейшем ухудшении здоровья, разрушении важнейших человеческих органов и замене их искусственными. Уже сейчас нарастает поток искусственных зубов, слуховых аппаратов, почек, кожи, сердец, а на подходе уже и голубая кровь.
        Особенно сильно скажется интеграция человека с кибернетической техникой как при замещении отдельных частей тела (рук, ног), так и человеческого мозга с миром искусственного интеллекта. Уже сейчас английский кибернетик Уорвик проводит свои опыты на себе, вшивая разнообразные чипы в тело, с целью последующего распространения на других людей. И желающих, несомненно, найдется немало, особенно среди тех, кто стремится преуспеть в этом мире.
        Американские ученые А. Болонкин и Х. Моравек предсказывают появление уже в первых двух столетиях третьего тысячелетия киборга, который сможет, как более совершенное существо, вытеснить и человека. Но этот процесс, скорее всего, пойдет по пути дальнейшей интеграции человеческого и технического, что приведет к появлению постчеловеческого, биотехносоциального существа на Земле.
        Мы не замечаем, или не хотим замечать в силу нашего консерватизма, бездоказательной уверенности, что человечество найдет выход всегда, как оно находило в прошлом, чтобы решить назревшие проблемы. Но сегодня возникают проблемы совершенно иного характера и былые средства и механизмы решения оказываются непригодными, а поиском новых человечество занимается вяло.
        В мире устанавливается новая социокультурная динамика, и миру предстоит новое социокультурное будущее - с человеком, интегрированным в мир техносферы, или с киборгом, являющимся неотъемлемой частью самой техносферы. И это социокультурное будущее нужно изучать и осваивать немедленно, если мы не хотим выпустить из рук ситуацию. В первую очередь, на мой взгляд, этим предстоит заняться философам и социологам, поскольку новая социодинамика, связанная с индустриализацией и урбанизацией мира, уже началась, но осваивается философией и социологией на старых и во многом изживших себя подходах.
        Какие выводы вытекают из сказанного?
        Во-первых, нам нужно серьезно исследовать этот процесс движения от естественно-биосферного мира к миру искусственному, особенно в плане установления меры искусственного в биосфере и человеческой жизни.
        Во-вторых, принимать срочные меры на всех уровнях политической власти и общественных движений по прекращению разрушения биосферы и ее составляющих.
        В-третьих, немедленно заняться исследованиями в области трансформации человека под воздействием техногенной цивилизации, чтобы наметить пути прекращения его деградации.
        В-четвертых, мы можем и должны уже на основе имеющегося опыта развернуть массовое общественное движение по сохранению и укреплению физического и психического здоровья населения.
        В-пятых, предстоит объединить усилия всех наук на решение возникших глобальных проблем биосферы и биосферного человека, разработав первоочередные меры и программы на длительную перспективу.
        Во многом от нас будет зависеть, осуществится ли та впечатляющая идеальная перспектива для человечества, которая извечно тревожила лучшие его умы и над которой работали и наши современники Питирим Сорокин и Герман Кан. От нас, живущих на цветущей пока планете, уже сейчас зависит, какой путь развития мы изберем и по какому пути пойдет человечество, выражаясь языком Питирима Сорокина, - по пути строительства "интегрального морального строя", в котором получит расцвет человек "как чудесное интегральное существо", или же по пути апокалиптической катастрофы, "кремации", чего не исключал и великий ученый, правда, имея в виду только третью мировую войну и не подозревая, что роду homo sapiens угрожает избранный им техногенный путь прогресса.
        
ЛИТЕРАТУРА
1. Сорокин Питирим. Главные тенденции нашего времени. М., 1997. 
2. Новая технократическая волна на Западе. М., 1986.
        
      
        
        
Долматова С.А.,
к.э.н., с.н.с. ИЭ РАН
         
НАСЛЕДИЕ ПИТИРИМА СОРОКИНА И ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
        
   С
имволично, что труды Питирима Сорокина, покинувшего Россию в послереволюционный период, когда происходили грандиозные социальные изменения, связанные со становлением советского общества, возвращаются в нашу страну также во время радикальных социальных трансформаций, происходящих в противоположном направлении - от советской системы к капиталистической. Актуально для постсоветской России звучат предостережения Питирима Сорокина, сделанные на основе анализа опыта не только Октябрьской революции, свидетелем которой он был, но и опыта всех великих революций прошлого:
        "1. Реформы не должны попирать человеческую природу и противоречить ее базовым инстинктам. Русский революционный эксперимент, как, впрочем, и многие другие революции дают нам примеры обратного.
        2. Тщательное научное исследование конкретных социальных условий должно предшествовать любой практической реализации их реформирования. Большинство революционных реконструкций не следовало этому правилу.
        3. Каждый реконструктивный эксперимент вначале следует тестировать на малом социальном масштабе. И лишь если он продемонстрирует позитивные результаты, масштабы реформ могут быть увеличены. Революция игнорирует этот канон.
        4. Реформы должны проводиться в жизнь правовыми и конституционными средствами. Революции же презирают эти ограничения" [1. C.271].
        К сожалению, принципы, которым люди следуют, как отмечает Сорокин, при возведении мостов и разведении коров, отбрасываются при проведении преобразований в устройстве общества, хотя цена ошибки в последнем случае неизмеримо больше. И практика реформ в современной России демонстрирует воспроизведение на новом этапе ошибок прошлых социальных экспериментов. 
        Последняя русская революция, именуемая как "рыночные реформы", своим импульсом имела недовольство советской элитой со стороны рядовых граждан, требовавших незамедлительно перейти от псевдоравенства и гнета государственной машины к истинному равенству и свободе. Во время перестройки с самых высоких трибун много говорилось о необходимости вхождения нашей страны в общеевропейский дом и переходе к постиндустриальному развитию, по сути поддерживалась идея конвергенции двух систем.
        Однако после развала Советского Союза и прекращения господства коммунистической идеологии, по мнению ряда западных аналитиков, отпала необходимость поиска путей конвергенции между обществами советского и западного типов, ввиду "победы" последнего. Так, например, экономический советник правительства Гайдара А.Ослунд высказался достаточно определенно: "Советская империя рухнула, потому что СССР проиграл холодную войну, и нынешняя ситуация вполне может трактоваться как послевоенная" [2. C.46]. В отличие от российского руководства, употреблявшего нейтральные формулировки, иностранный советник недвусмысленно заявил относительно результата реформ: "кратчайшее определение нового общества, которое должно быть построено, заключается в слове капитализм" [2. C.22].
        Неудивительно, что российские политики избегали термина "капитализм" в своих программных заявлениях, предпочитая использовать для его обозначения различного рода эвфемизмы, обычно производные от слов рынок и свобода (например, "свободный рынок" или "свободное общество"), поскольку им приходилось учитывать настроение народных масс, воспитанных за 70 лет советской власти в резком неприятии ко всему капиталистическому.
        Общественное сознание начала девяностых, несмотря на определенный радикализм, еще не было готово признать, что произошел переход на принципиально иной путь развития, и стремление к демократизации советской системы обернется негативными явлениями, связанными с усилением тенденций к становлению "дикого", ничем и никем не управляемого капитализма.
        Однако по мере углубления экономических преобразований в своем стремлении достичь западного уровня жизни постсоветское общество приняло как данность необходимость последовательно пройти все этапы пути к западному изобилию, в том числе и этап так называемого первоначального накопления капитала, приметы которого хорошо известны из сообщений прессы.
        Несмотря на приверженность неолиберальной доктрине экономистов-реформаторов, получивших высокие посты в российском правительстве, по сути была использована марксова теория так называемого первоначального накопления капитала для объяснения характера происходящих явлений на постсоветском пространстве и обоснования способов достижения искомых результатов. Поэтому в общественное сознание насаждалась мысль, что криминальное происхождение капиталов, допущенных к процессу приватизации, должно восприниматься как "необходимое зло" генезиса капитализма. Однако реформаторы, признавая марксову идею первоначального накопления капитала, забывают о том, что она дает основание в итоге к экспроприации экспроприаторов.
        Экономическим содержанием процесса первоначального накопления капитала является отделение непосредственного производителя от средств производства, или иначе - переход от традиционного общества к индустриальному. Однако этот процесс уже завершился в советский период, и нет, и не было никакой социальной необходимости воспроизводить его снова. Кроме того, криминальное начало процесса приватизации наделяет криминальным характером формирующиеся отношения собственности на длительную перспективу, а это противоречит принципу "священности" и "неприкосновенности" их объекта. "Научно обоснованное" попустительство со стороны властей криминализации процесса приватизации благодаря допущению к активному участию в нем недекларированных капиталов, тотальный разгул коррупции во всех эшелонах власти содержит в себе сильнейший заряд недоверия народных масс проводимому курсу реформ, несет потенциал серьезных социальных конфликтов.
        Сокрушительное падение производства на фоне обнищания основной массы населения, такое как в период глобальных катаклизмов (как, например, вторая мировая война), не связанное ни с процессом реконструкции, ни со структурной перестройкой промышленности, свидетельствует о неправильно выбранной стратегии развития. Проходить шаг за шагом путь Запада, совершая те же ошибки, зачеркивая собственный опыт, по меньшей мере нерационально. Концепция конвергенции двух систем, основанная на соединении позитивных характеристик и прогрессивных тенденций прежде всего СССР и США - двух сверхдержав, которую активно разрабатывал Питирим Сорокин и вслед за ним другие ученые, могла бы послужить теоретической основой для изменений не только в современной России, но и в странах Запада. Однако этого не произошло. В то же время в нашей стране происходит "негативная" конвергенция, проявляющаяся в быстром укоренении пришедших с Запада негативных явлений, сочетающихся с сохранением всего советского "негатива" и формированием "новорусского", в то время как имеет место отторжение действительно передовых достижений западной цивилизации. 
        Как представляется, развитие событий по осуществленному в России сценарию проведения реформ оказалось возможным из-за легкости его исполнения и перспективности для сложившегося управленческого аппарата.
        Политика так называемой шоковой терапии - наиболее болезненный для населения вариант ускоренного реформирования народного хозяйства, оказалась наиболее щадящей для номенклатуры, как сохранившейся от коммунистического прошлого, так и сформированной "демократическим" настоящим. Новая элита, пришедшая к власти под лозунгом борьбы с партаппаратом, частью заменила его, частью "великодушно" поделилась собственностью и властью.
        Биполярное разделение советского общества по линии государство - рядовые граждане сменяется таким же противостоянием, где полюс государства усиливается крупным капиталом, происхождение которого указывает если не на властные структуры, то на криминальные. 
        Симбиоз старой и новой номенклатуры позволяет наиболее эффективно использовать власть имущим свое служебное положение. Произошло овеществление нематериального богатства, заключавшегося в разнообразии корпоративных связей и возможности доступа к информации, богатство окончательно принимает форму капитала, отношение наемный труд - капитал становится предельно прозрачным. 
        Характерно, что неизбежность коррупции во время переходного периода принимается общественностью как данность. Более того, общество, еще недавно бескомпромиссно осуждавшее партийные привилегии, похоже, смирилось и с существованием последних, и с еще большими по масштабу и глубине проявлениями чиновничьего своекорыстия.
        О роли властной элиты, паразитирующей на государственной собственности, известно достаточно, но привел ли слом командно-административной системы, которым гордится новая элита, к позитивным сдвигам по линии "общество - властные структуры"?
        Власть по-прежнему довлеет над обществом, оставаясь по существу бесконтрольной, изменилась лишь мотивация поведения государственного чиновника. Если ранее ему приходилось рассчитывать на длительную перспективу, связанную с расширением системы привилегий по мере служебного роста, то теперь господствует психология временщика, поскольку резко возросли размеры распределяемых благ и в условиях бесконтрольности можно пользоваться моментом для сколачивания личных состояний, перед которыми меркнут все возможные привилегии.
        В российском обществе сложилась парадоксальная ситуация: согласно неолиберальной доктрине, взятой на вооружение руководством в проведении реформ, рекомендуется сведение роли государства к минимуму. Однако эта малая роль государства, тем не менее, в наших условиях выполняется многократно возросшей, по сравнению с советским периодом, армией управленцев, содержание которой ложится тяжким бременем на российских налогоплательщиков.
        Как представляется, во всех перераспределительных процессах последних лет, несмотря на кажущуюся "капиталистичность", отсутствует такое важное условие становления капиталистических отношений, как открытый М.Вебером "дух капитализма". Борьба за собственность, подобная борьбе за советское наследство, могла иметь место в любую эпоху - концентрация богатств в руках незначительного (по сравнению с общей массой населения) числа собственников - еще не свидетельство прогрессивных изменений в нашей экономике и прогресса в развитии общества в целом.
        Практика мирового общественного развития показала, что социально-экономический строй может укорениться только в том случае, если получит обоснование в виде правовых норм, институтов, свободной инициативы рядовых граждан.
        К тому же строительство капитализма также невозможно без активного участия широких слоев общества. Так и строительство социализма требовало народного энтузиазма, а одно только внеэкономическое принуждение в виде угрозы репрессий не может объяснить причины создания после гражданской войны мощной советской экономики, способной противостоять агрессору в Великой Отечественной войне, и ее стремительного последующего восстановления.
        В своем очередном стремлении догнать Запад Россия приняла лишь внешние атрибуты западного образа жизни, да и то актуальные на вчерашний день. Показная роскошь "новых русских", не знающих счета деньгам, шокирует не только соотечественников, живущих за чертой бедности, но и вполне обеспеченный Запад. Досуг по высшему разряду без предшествующего интенсивного труда, молниеносное обогащение, чтобы иметь возможность вести жизнь рантье, - к таким стереотипам экономического поведения приучаются граждане постсоветской России благодаря усилиям официальных СМИ.
        С либерализацией экономической и политической сфер в России следовало ожидать активизации предпринимательства как преобразующей общество творческой деятельности. Однако область применения предпринимательства оказалась очень узкой, более того, в постсоветской России стали невостребованными некогда перспективные наукоемкие отрасли народного хозяйства, а вместе с ними и высококвалифицированные специалисты. Поскольку единственным ориентиром в российском обществе в настоящее время является получение прибыли за сверхкороткий период, произошло смещение приоритетов в российской экономике от сферы производства к сфере обращения, что, безусловно, не способствует скорейшему выходу из кризиса и повышению жизненного уровня населения, а также устойчивости положения России в мировом хозяйстве.
        Экономическое