ами, в то же время формируя геополитическую сердцевину взаимной ответственности за управление миром без войн". 
        Есть ли у нас в России ясность (я уж не говорю о согласии) по этому вопросу? По сути, речь идет о том, что должно установиться довольно жесткое управление миром со стороны нескольких стран, опережающих всех на порядок по комфорту жизни. И эти стандарты менять не предполагается. Дж.Буш выразился об этом предельно четко: "Американский образ жизни не подлежит обсуждению". Это дополняется аксиоматичными установками прогнозистов (Р.Соколоу, Пристонский университет): "Американский жизненный уровень ни в коем случае не должен распространяться на весь мир".
        Итак, вновь модель будущего оказывается "простой" и "красивой". Я не хочу здесь касаться вопроса о реалистичности подобного прогноза. Если составители в него действительно верят, то, как говорится, бог им судья. Но ведь это отражается и на авторитете прогнозного обществоведения в целом, а также задает тональность в общем миропонимании. Думается, не так уж не прав академик РАЕН Панарин А.С., когда он утверждает, что нынешнее чрезмерное усиление Запада в ущерб Востоку сопровождается (наряду с получаемыми текущими выгодами) примитивизацией мышления самого Запада, в частности, стратегического, геополитического мышления [3. С.91].
        Вариант мирового будущего, на принципе торжества "западнизма", как показано весьма серьезными учеными, изучающими мир более комплексно, чем некоторые политически предвзятые западные прогнозисты, не способен сохранить относительное равновесие на Земле больше, чем на 50 лет. И это при идеальном условии, если "остальной мир" политически согласится с выраженными одной страной претензиями на господство, что мало вероятно.
        Многие опасности для человечества в этом плане приоткрываются анализом истоков и последствий череды финансовых кризисов последнего времени. В разных кругах обсуждаются возможности регулирования таких валютно-финансовых возмущений из единого центра при посредстве глобальных информационных сетей. Я не говорю здесь о высказываемых подозрениях, что имевшие место региональные финансовые кризисы уже сейчас кем-то управлялись не без корысти. Я говорю о другом: если полагаться на такое управление из монопольного центра как на мировой стабилизатор, то надежность его призрачна. Талантливые хакеры уже сейчас способны преодолеть самые изощренные системы защиты. Вряд ли в выигрыше от монопольного положения в глобальной информационной сети всегда смогут быть одни и те же силы!
        У России есть шанс внести свой вклад в реконструкцию складывающегося однолинейного геополитического мышления. Может быть использован особый интегральный характер исторического прошлого страны и опыт преодоления новых сложных противоречий, с которыми нам пришлось столкнуться раньше других стран. 
        Особенно болезненным для нашей страны может оказаться следование западным геополитическим моделям в области региональной политики. Часто можно услышать, что расширение экономической самостоятельности российских регионов вплоть до конфедерализации страны - это вполне респектабельный путь, способный снять сложные противоречия современной жизни. Но за такими аргументами чаще всего скрывается корысть внешних для России сил. Практика регионализации социально-экономической и политической жизни последних лет показывает, что почти всегда она сопровождалась понижением требовательности к стратегической эффективности использования природных ресурсов. Замена общенационального интереса в оценке природного ресурса интересом региональным обычно приводит к тактике ускоренного проедания его запаса даже по демпинговым ценам. Ясно, что стратегическая выгода добровольно отдается в таких случаях внешнему партнеру.
        Сравнительная достаточность природно-ресурсного потенциала России не должна порождать беспечность. Ресурсы ископаемых находятся в труднодоступных местах, отягощаемых суровостью климатических условий. Нужно ориентироваться на политику сохранения ресурсного потенциала для будущего страны с акцентом на наукоемкие ресурсосберегающие технологии. Это еще более усиливает значимость для нашей страны общегосударственной научно-технологической политики.
        И здесь я хочу вернуться к вопросу, поставленному в начале моего доклада: есть ли у нас ресурс, позволяющий вносить вклад в формирование общества, базирующегося на творчестве и знаниях?
        Я хотел бы настаивать на уникальности научно-поисковых традиций России, которые позволяют рассчитывать на умножение генерирования фундаментальных идей в области общественного устройства и новых технологий жизни людей. Очень важно всем вновь поверить в это.
        Хотя за последние 10 лет значительная часть наших научно-творческих кадров уехала за границу, потенциал свершения научных открытий, сориентированных на будущее, в стране с учетом ее специфических качеств и традиций огромен. Масштаб ресурсов России, объединяемый понятием "интеллектуальная собственность", независимые эксперты оценивают величиной около 400 млрд. долл. [4. С.3]. Было бы великим счастьем, если бы удалось "оплодотворить" эти познавательные возможности и традиции инновационно-предпринимательским началом, заимствованным в странах с западным менталитетом.
        Может быть также обращен в новое качество исторически характерный для России стиль жизни, сочетающий в себе высокую духовность, склонность к глубоким творческим размышлениям с относительной скромностью быта и условий труда, отсутствием завышенных потребностей в комфорте. 
        Особого внимания к себе требует проблема более полного использования российского образовательного потенциала, который во многих отношениях сильнее, продуктивнее (с позиций требований постиндустриального общества), чем образовательные системы ряда стран Запада.
        Наверное, не следует стесняться и в вопросе об активизации разработок, касающихся интеграции народов (и государств) на постсоветском пространстве. Чем плоха, например, идея создания на территории бывшего СССР системы институтов, а может, и межгосударственного правительства, адекватных постиндустриальной эпохе? Сегодня это выглядит фантазией чаще всего не потому, что не эффективно или не осуществимо по технологическим или историческим причинам. Отторжение идет на уровне политики, сконструированной зачастую искусственно. Можно применительно к этой теме перефразировать мысль П.Сорокина, приводимую им в конце книги "Главные тенденции нашего времени": как только наше общество или его лидеры серьезно решат построить такой порядок, им и всем станет ясно, что план этот вполне реализуем, что это не утопическая мечта [1. С.309-310]. 
ЛИТЕРАТУРА
1. Сорокин П.А. Главные тенденции нашего времени. М.:Наука. 1997.
2. Независимая газета, 1998, 31 декабря.
3. Панарин А.С. Двуполушарная структура мира: смысл дихотомии Восток-Запад. - В сб.: Локальные цивилизации в ХХ1 век: столкновение или партнерство? - Материалы к Х Междисциплинарной дискуссии. М., 1998.
4. Поиск, 1997, 1-7 ноября, № 45.

        
        
Яновский Р.Г.,
член-корр. РАН, 
президент Российского 
общества социологов и демографов
        
ПИТИРИМ СОРОКИН: ВОПРОСЫ ВОЙНЫ И МИРА
        
   В
 социологическом творчестве Питирима Сорокина война занимает достойное место. Он довольно рано занялся этими вопросами. Уже после революции пятого года, после русско-японской войны, естественно, его заинтересовали проблемы войны. Его интегральная философия была связана с представлениями о том, что нужно рационально, интуитивно и экспериментально, практически подходить к изучению явлений. И он изучает эти вопросы, будучи студентом. События российской революции его втянули. Здесь мало говорилось о том, что он был революционером определенного толка, эсером. И в этом отношении он был социалистом. Я приведу одно маленькое высказывание, которым он заканчивает одну из своих статьей в 1917 году: "Мы идем с теми, кто освобождает народы и до тех пор, пока они это делают, пока они его освобождают."
        Надо еще одну вещь сказать, о которой здесь как-то робко и умолчали, о взаимоотношениях и о диспуте между Питиримом Сорокиным и Лениным. Ленин был на 19 лет старше Питирима Сорокина, и, естественно, это не могло не сказаться. Он знал его и понимал, что происходит. И когда с Питиримом Сорокиным случилось вот такое несчастье, когда его арестовали, а Питирим Сорокин был русским патриотом, потому что он был оборонцем, а Ленин был пораженцем. Газета "Правда" попала в руки Владимира Ильича Ленина. Это было осенью 1918 года, когда уже шла девальвация самого Брестского мира, а вы знаете, что Ленин был в одиночестве в этом отношении, и он пишет статью, будучи больным и раненным, "Ценные признания Питирима Сорокина". В этой статье он, прежде всего, хвалит Сорокина. Вы вдумайтесь только в одно положение о том, что часто мелкая буржуазия и крестьянство более патриотичны, чем буржуазия и пролетариат. Это Ленин пишет в 1918 году, когда революцию признавали только как пролетарскую революцию. Это было не случайно, потому что Питирим Сорокин по своему происхождению был рабоче-крестьянский ребенок, который на своих плечах перенес тяжесть тех событий, которые были тогда. В три года потерял мать, в 11 лет покинул семью. Сумел поучиться и в Вычуге, и в других местах получить образование. Экстерном сдал на аттестат зрелости и получил высокое и глубокое образование в университете. Это же надо видеть, это надо осязать, это надо понимать.
        Сорокин глубоко занимается исследованием войны. Сначала он выявляет ее природу. Не требует доказательства, что война - это зло. Но что это за явление? Почему на протяжении веков связь времен осуществляется через военные действия? Этим вопросом задался Питирим Сорокин. Но будучи эмпириком, будучи исследователем, близким к естествоиспытателям (не случайна его дружба с Бехтеревым и с Павловым), генетическое понимание этих вопросов заставляет его задуматься. И он начинает анализировать все войны. Он проанализировал 967 войн, причем с Древней Греции до наших дней, до его кончины. В том числе 151 войну, которую вела Россия. Не меньше войн вели Англия, Италия и другие страны. Он всю европейскую цивилизацию посмотрел через войну и пришел к выводу, что война не только проклятие, а она имеет и положительные явления, и что люди в это время раскалываются, одни становятся более альтруистичны и более уважительны, и более героические, и более совестливые, а другие становятся более безнравственными, более аморальными и так далее. И это он проследил на протяжении тысячелетий. Это же подвиг, это научный подвиг. Причем Сорокин это сделал на основе социологического анализа, огромного количества фактов. В частности, говоря о нашей Родине, он пишет: почему великороссы выдержали киевский этнос, суздальский и московский выдержали только потому, что это были суперэтносы, что они сражались. Он говорит: войны, войны и войны. И действительно, посмотрите на ХХ век, самый кровавый век. Это подтверждение его теории о том, что войны становятся более разрушительными, что они более жестоки. Если в средние века, пишет Сорокин, были рыцарские бои, были какие-то определенные правила ведения войны, то возьмите душегубки, возьмите современные средства убийства людей, они стали мощными, более того, они стали непримиримыми. А война стала омерзительной, и в лице народов она проклинается, как бедствие для человечества. И те скандальные события, которые происходят сейчас, они есть не что иное, как реакция инстинкта и сознания масс на те безобразия, которые имеют место, проявляются ли они в Афганистане, или в районе Африки, или в Чечне, или где угодно. И вот этот сорокинский анализ, честный и открытый, основанный на множестве фактов, говорит о том, что это явление надо изучать. И дальше он приходит к вопросу - а как же быть? Он говорит: я не проповедник, я ученый. Есть две альтернативы: или войны будут продолжаться, если не изменить ситуацию, они будут идти, если будет эксплуатация, если будет социальная несправедливость, если будут жестокость, насилие и так далее. Для того чтобы они перестали быть, надо изменить социокультурную среду, преодолеть насилие. Он выдвигает идею дружбы, быстрейшего изменения социальных условий жизни. И если мы всмотримся сейчас в то, что происходит на наших глазах, мы увидим, что это так и есть. И не случайно И.А.Ильин пишет, что одним из лучших оппонентов у марксистов был Питирим Сорокин. Он не был враждебно настроен, он был в колебаниях, был в исканиях, в наступлении и отступлении в понимании этих процессов. Но он был революционером и он шел в нужном направлении. Поэтому встает вопрос, что мы должны изучать это идейное научное наследие. Я должен сказать, что у нас очень мало переведено. Всего две главы "Социальной и культурной динамики" Питирима Сорокина сейчас переведены. Я очень благодарен военным, которые предоставили мне две главы из третьей книги, связанных с проблемами войны и мира из его четырехтомника, связанные с социодинамикой, это 9 и 11 главы, где описано то, о чем я здесь кратко говорил. Нам надо изучать и развивать тенденции, связанные с войной и миром, с решением вопроса. Питирим Сорокин прямо говорит, что если народы возьмут в руки это дело и будут сами сознательно бороться в этом отношении, то альтернатива безвоенного решения спорных вопросов на планете будет иметь место.
        Конструктивная идея, которую нам надо усвоить и понять, - это смена лидерства. Сорокин прямо говорил в конце своей жизни, в последних своих работах, что центр творческого лидерства переместился или перемещается на Восток, в частности, в Китай, Индию, Россию и другие страны Востока. Сейчас поднимается арабский мир, возникает новая цивилизация. В перспективе будет единство многообразных цивилизационных центров, возникнет несколько центров притяжения. Я только что был в Китае. И я должен сказать, что это ведь не агитация о том, что в ближайшие десятилетия Китай выйдет на первое место в мире по объему ВВП. Это реальность, живая реальность. И так, как они работают сейчас, работают в три смены, похоже, что они это выполнят. Хотя у них проблем очень много. Наша же с вами задача в освоении теоретического наследия, которое оставил наш великий соотечественник. 
        Я призываю особенно молодежь заняться освоением научного наследия Питирима Сорокина по целому ряду направлений. Это очень серьезно. Это большая наука.
        
        
        
Панкова Л.Н.,
доктор философских наук, 
профессор МГУ им. М.В. Ломоносова
        
СОЦИАЛЬНАЯ АНАЛИТИКА П.А. СОРОКИНА 
В КОНТЕКСТЕ ТЕОРИИ КОНКУРИРУЮЩИХ ИНТЕРЕСОВ
        
   С
овременные представления о взаимоотношениях личности и власти сформировались под влиянием двух основных методологических ориентиров политической науки. Первый - институциональный анализ, истоки которого находятся в классической политической мысли. Второй - поведенческий подход, разработанный во второй половине ХХ века. Для инстуционального анализа характерен интерес к философским, нравственным, ценностным, культурным и историческим элементам власти в их соотношении с природой человека. Данный анализ позволяет выделить две теоретические модели описания, понимания и объяснения взаимодействия человека и власти: "подчинения" и "интереса". Каждая из них характеризует различные механизмы включения человека во власть. В условиях функционирования модели подчинения, действующей в обществе с достаточно высокой степенью регламентации, происходит взаимодействие механизма отбора, контроля и предписания. Необходимость такой модели мотивируется природой человека: неразумной, эгоистичной и, следовательно, нуждающейся в контроле. Основные элементы этой модели были замечены еще Аристотелем, полагавшим, что властвование и подчинение не только необходимы, но и полезны, так как заложены в самой природе людей, среди которых одни от рождения предназначены к подчинению, другие к властвованию. Фундаментальные же основы ее были разработаны Т.Гоббсом, полагавшим, что врожденный инстинкт человека - "вечное и бесконечное желание все большей и большей власти. Мало того, там, где нет власти, способной держать в подчинении всех, люди не испытывают никакого удовольствия (а, напротив, значит горечь) от жизни в обществе"[1. С.149-155]. Власть - источник всех этических норм. 
        Эта идея Гоббса была поддержана и исследована как элитаристами, согласно которым нормальное функционирование социума возможно там, где имеет место наличие компетентной власти меньшинства над большинством, так и эгалитаристами - сторонниками демократических традиций, по утверждению которых отдельные индивиды во имя общей свободы обязаны отказаться от "жажды" власти и руководствоваться только "общей волей" социума. Новые мотивы, объясняющие необходимость подчиненного положения личности, вводят современные политологи: во-первых, оправданием ее управленческих задач, так как современное общество является созревшей меритократией, где власть основана на признании заслуг (Д.Белл, С.Липсет, У.Мур); во-вторых, обеспечением константной и стабильной демократии, в основе которой требование "политики для политиков" (Р. Даль, У.Корнхаузер, Дж. Шумпетер); в-третьих, достижение большего равенства (Дж.Роулз, Г.Гэнс). Таким образом, личность в модели "подчинения" выступает в роли пассивного объекта управления, нуждающегося в механизмах, способных обуздать ее несовершенную природу. Иная модель "интереса" была разработана первоначально в произведениях А.Смита и Г.Спенсера, в которых взаимоотношения личности и власти рассматриваются опосредованно, сквозь призму личного интереса как источника социальной активности. В этой модели социальный и политический порядок возможен в результате сочетания интересов различных групп социума. Поэтому важна не сила подавления, а рациональное осознание людьми личных выгод от объединения общих усилий. Существует два типа этой модели:
        1) в основе "концепции благоразумных интересов" любая власть - источник угнетения человека;
        2) "концепция конкурирующих интересов" предполагает порядок как следствие взаимодействия между индивидами.
        Концепция "конкурирующих интересов" в современной политической социологии в качестве методологической базы применяет социальную аналитику П.А. Сорокина. Обратимся к его бессмертной классификации форм социального взаимодействия: видам взаимодействия в зависимости от количества и качества взаимодействующих индивидов; видам взаимодействия в зависимости от характера актов; видам взаимодействия в зависимости от проводников. При этом не будем забывать предостережения ученого, что классифицировать любые явления можно различно в зависимости от критерия классификации. Итак, в зависимости от количества индивидов П.А. Сорокин различал следующие формы взаимодействия: "1) между двумя индивидами; 2) одним и многими (лектор и аудитория, актер и зритель, вождь и солдаты etc.); 3) между многими индивидами с той и другой стороны или между двумя группами индивидов (схватка полка с полком, взаимодействие профессиональных групп, государств, наций и т.д.)..."[2. C.261]. При этом ученый отмечал, что все процессы взаимодействия входят в одну из этих групп.
        В отношении взаимодействия в зависимости от качества индивидов П.А. Сорокин пришел к выводу, что "взаимодействие между однородными единицами и по своим свойствам, и по результатам будет носить совершенно иной характер, чем между единицами разнородными" [Там же. C.263]. Отсюда следует вывод, что характер и свойства взаимодействия людей друг с другом функционально связаны с характером и свойствами взаимодействующих индивидов в социальном пространстве.
        Значительно сложнее описать виды взаимодействия в зависимости от характера актов. Описав типы взаимодействий в зависимости от актов делания и неделания, одностороннее и двустороннее, длительное и временное, антагонистическое и солидаристическое, глобальное и неглобальное, сознательное и бессознательное, а также интеллектуальное, чувственно-эмоциональное и волевое, П.А. Сорокин по сути определил границы применимости этих типов в политической социологии. Его исследо