.

"Я их не звал", сказал Кролик небрежно. "Они сами
пришли. Они всегда так. Пусть маршируют в конце, после И-і".

"Что я скажу", говорит И-і, "так это вот что. Это
выбивает из колеи. Я не хотел идти на эту Эскпо -- как сказал Пух. Я пришел
только, повинуясь чувству долга. Но вот я здесь: и если я нахожусь в конце
Эскпо -- того, о чем идет речь, -- тогда поз­вольте мне быть концом. Но если
каждую минуту, когда я хочу присесть, чтобы слегка отдохнуть, я должен
отряхивать с себя с полдюжины субтиль­ных друзей-и-родственников Кролика, то
это не Эскпо -- как бы она ни называлась, -- вовсе, это просто Беспорядочный
Гвалт. Вот что я скажу".

"Я понимаю, что И-і имеет в виду", сказал Сыч.
"Если вы спросите меня _"

"Я никого не спрашивал", сказал И-і. "Я просто
обращаюсь ко всем. Мы можем искать Северный

134








Полюс или мы можем играть в "Бояре, а мы к вам
пришли" с хвостовой частью этого муравейника. Мне это все равно".

Послышался окрик из головной части колонны.

"Вперед", кричал Кристофер Робин.

"Вперед", кричали Пух и Поросенок.

"Вперед", сказал Сыч.

"Мы отстали", сказал Кролик. "Я должен идти". И он
поспешил вперед эскпотиции к Кристоферу Робину.

"Все в порядке", говорит И-і. "Мы идем. ТОЛЬ­КО НЕ
СВАЛИВАЙТЕ ПОТОМ НА МЕНЯ!"

Итак, они все пошли открывать Северный По­люс. И
по мере того, как они шли, они болтали друг с другом о том о сем, все кроме
Пуха, который сочи­нял песню.

"Это первый куплет", сказал он Поросенку.

"Чего первый куплет?"

"Моей песни".

"Какой песни?"

"Вот этой".

"Какой этой?"

"Ладно, Поросенок, если послушаешь, то узна­ешь".

"Откуда ты знаешь, что я не послушаю?"

На это Пуху уже нечего было ответить, и он за­тянул
свою песню:

Они все отправились Полюс искать,
Сыч, Поросенок, и Кролик, и все. Полюс, такая вещь, которую ищут, --

ну, как это сказать -- Сыч,
Поросенок, и Кролик, и все.

135








и-Ј, Кристофер Робин и Пух, И
Родственники Кролика ползут во весь дух. А где он, этот Полюс, не знает
никто... Да здравствует храбрость! Им всем хоть бы что!

"Тихо!", говорит Кристофер Робин, быстро
по­ворачиваясь к Пуху, -- "мы как раз подходим к Опасному Месту".

"Тихо!", сказал Пух, быстро повернувшись к По­росенку.

"Тихо!", сказал Поросенок Канге.

"Тихо!", сказала Канга Сычу, в то время как Ру
несколько раз очень быстро сказал "Тихо!" самому себе.

"Тихо!", сказал Сыч И-і.

"Тихо/", сказал И-і ужасным голосом всем
друзьям-и-родственникам Кролика, и "Тихо!", необду­манно сказал каждый из них
по цепи, пока это не дошло до последнего из всех, и последний и наи­меньший
друг-и-родственник Кролика был на­столько выведен из равновесия тем, что целая
Эскпотиция говорит ему "Тихо!", что он зарылся с го­ловой в землю и оставался
так на протяжении двух дней, пока опасность окончательно не миновала, и он с
большим проворством отправился домой и жил там со своей теткой тихо и спокойно,
не ожи­дая больше от жизни ничего хорошего. Звали его Александр Жук.

Они подошли к ручью, который изгибался и жур­чал
между высокими отвесными берегами, и Крис­тофер Робин сразу понял, как тут все
было опасно.

136








"Это как раз то место", объяснил он, "для За­сад".

"Зоосад?", прошептал Пух Поросенку. "Это в
Лесу-то?"

"Мой дорогой Пух", говорит Сыч своим самодо­вольным
голосом, "ты что, не знаешь, что такое за­сада?"

"Сыч", сказал Поросенок, недовольно оглянув­шись
на него. "Пух шептал мне совершенно личное, и не было никакой надобности__"

"Засада", говорит Сыч, "это нечто вроде Сюр­приза".

"Да уж", говорит Пух, "нечто в этом роде".

"Засада, я только что хотел объяснить Пуху, это
вроде Сюрприза".

"Если на тебя наскакивают неожиданно, вот это и
есть Засада", говорит Сыч.

"Особенно крокодилы!", сказал Пух.

"Мы не говорили о крокодилах", говорит Сыч
до­вольно сердито.

"А я говорю", сказал Пух.

Они очень осторожно переправились через ру­чей по
камням, и, пройдя немного, попали на место, где берега расширялись с обеих
сторон, так что на каждой стороне вода доходила до прибрежной тра­вы, на
которой они могли сесть и отдохнуть. Крис­тофер Робин, как только он это
увидел, сразу ско­мандовал "Привал" и все сели отдыхать.

"Я думаю", сказал Кристофер Робин, "что мы должны
теперь съесть все наше Продовольствие, чтобы дальше так много с собой не
тащить".

137








"Чего съесть?", сказал Пух.

"Все, что мы принесли", говорит Поросенок,
принимаясь за работу.

"У всех есть, что поесть?", спрашивает Кристо­фер
Робин с набитым ртом.

"У всех, кроме меня", сказал И-і. "Как всегда". Он
поглядел на них со своим обычным меланхоли­ческим видом. "Надеюсь, никто из вас
не сидит на чертополохе по чистой случайности?"

"Кажется, я сижу", говорит Пух. "Оу!" Он под­нялся
и посмотрел на свой зад. "Да, я сидел. Я так и думал".

"Спасибо тебе, Пух. Если он тебе больше не ну­жен".
Он подвинулся на место Пуха и начал же­вать.

"Вообще говоря, это ему не придает свежести,
знаете ли, когда на нем сидят", продолжал он, чав­кая. "Уносит из него всю
жизнь. Запомните это на другое время, все вы. Немного Осмотрительности, немного
Подумать о Других и все будет по-друго­му".

Закончив свой ланч, Кристофер Робин начал
шептаться с Кроликом, и Кролик говорит: "Да-да, конечно". И они пошли вверх по
ручью.

"Я не хотел, чтобы слышали другие", говорит
Кристофер Робин.

"Совершенно верно", сказал Кролик, важни­чая.

"Вот -- интересно -- ты не знаешь -- только, Кро­лик,
я думаю, ты не знаешь -- как он выглядит, Се­верный Полюс?"

138








"Ладно", говорит Кролик, встопорщив усы. "Те­перь
ты у меня спрашиваешь".

"Я вообще-то знал, только в некотором роде за­был",
небрежно сказал Кристофер Робин.

"Забавно", говорит Кролик, "я тоже в некотором
роде забыл, хотя, конечно, одно время знал".

"Я полагаю, в земле должен быть воткнут столб".

"Конечно", говорит Кролик "на то и Полюс, что­бы
там был столб, а раз столб, он должен быть вотк­нут в землю, куда его еще
втыкать-то".

"Да, я тоже так думаю".

"Вопрос в том", говорит Кролик, -"где именно он
воткнут".

"Это как раз то, что мы ищем", говорит Кристо­фер
Робин.

Они вернулись к другим. Поросенок лежал на спине и
мирно спал. Ру мыл лицо и лапы в ручье, в то время как Канга объясняла всем и
каждому, что это он первый раз самостоятельно умывается, а Сыч рассказывал
Канге Интересный Анекдот, пол­ный длинных слов, таких как Энциклопедия или
Рододендрон, который Канга не слушала.

"Я не поддерживаю все эти умывания", ворчал И-і.
"Это модерное бессмысленное помой-за-ушками. Что ты думаешь, Пух?"

"Ну что", сказал Пух, "я думаю____"

Но мы никогда не узнаем, что думал Пух, так как в
это время раздался писк Ру, всплеск и истошный вопль Канги.

"Слишком дорогая цена на мытьем, сказал И-і.

139








"Ру упал в реку!", заорал Кролик.

Они с Кристофером Робином бросились вниз на
помощь.

"Поглядите, как я плыву", пищал Ру из середи­ны
водоворота и поспешил вниз по водопаду к дру­гому водовороту.

"Ты в порядке, Ру, дорогуша?", звала Канга в
смятении.

"Да!", говорит Ру. "Погляди, как я плыву", и че­рез
другой водопад попал к следующему водовороту.

Каждый делал что-то, чтобы помочь. Поросе­нок,
неожиданно проснувшийся, носился взад и вперед и издавал звуки вроде. "Ой! Ну
это вобще!", Сыч объяснял, что в случае Неожиданной и Временной Иммерсии Самое
Важное Держать Го­лову Над Водой. Канга прыгала по берегу, повто­ряя "Ты уверен,
что с тобой все в порядке, Ру, доро­гуша?" На что Ру, в каком бы водовороте он
ни крутился в данный момент, неизменно отвечал "Погляди, как я плыву!" И-і
подвесил хвост на­против первого водоворота, в который упал Ру и, повернувшись
спиной к происходящему, тихо вор­чал про себя: "Все это мытье; но держись за
мой хвост, малыш Ру, и все будет в порядке"; Кролик и Кристофер Робин
устремлялись вперед и звали ос­тальных за собой.

"Все в порядке, Ру, я иду", говорил Кролик.

Но Пух кое-что придумал. Двумя водоворотами ниже
Ру он встал с длинным шестом в лапах, а Кан­га подбежала и перехватила другой
конец, и они держали его поперек реки; и Ру, все еще с гордостью

140








лопоча "Поглядите, как я плыву", зацепился за шест
лапами и взобрался на него.

"Ты видела, как я плыл", возбужденно запищал Ру,
пока Канга его распекала и вытирала. "Пух, ты видел, как я плыл? Это называется
плаванье, то, что я делал. Кролик, ты видел, что я делал? Я плыл! Хэлло,
Поросенок. Я говорю, Поросенок! Что ты думаешь я делал? Я плыл! Кристофер
Робин, ты видел, как я __"

Но Кристофер Робин не слушал. Он смотрел на Пуха.

"Пух", сказал он, "где ты взял этот столб?"

"Я просто нашел его", говорит Пух. "Я подумал, он
может пригодиться. Я его просто подобрал".

"Пух", говорит Кристофер Робин торжественно. "Ты
открыл Северный Полюс".

"О!", говорит Пух.

И-і сидел все еще с опущенным в воду хвостом,
когда все вернулись к нему.

"Скажите Ру, чтобы пошевеливался. Эй, кто-ни­будь",
сказал И-і. "У меня хвост отмерзнет. Я не хотел муссировать эту тему, но это
так. Хвост у ме­ня замерз".

"А вот и я", пропищал Ру.

"О, ты здесь".

"Ты видел, как я плыл?"

И-і вынул хвост из воды и помотал им из сторо­ны в
сторону.

"Как я и предполагал", говорит, "атрофированы все
нервные окончания. Полное окоченение. Вот как это называется. Полное
Окоченение. Ладно, по-

141








скольку никому нет дела, будем считать, что ничего
не произошло".

"Бедный старый И-і", сказал Кристофер Робин. Он
взял носовой платок и вытер им хвост.

"Спасибо тебе, Кристофер Робин, ты тут единст­венный,
кто хоть что-то смыслит в хвостах. Они -- ни черта не понимают. Что ж с них
спрашивать, у них нет воображения. Для них хвост это не хвост, это не хвост, а
Бесполезное Продолжение Спины".

"Не бери в голову, И-і", говорит Кристофер Ро­бин,
вытирая его насухо. "Теперь лучше?"

"Теперь он чувствует себя более похожим на хвост.
Он вновь Принадлежит, если ты понимаешь, что я имею в виду".

"Хэлло, И-і", сказал Пух, подходя к ним со сво­им
Полюсом.

"Хэлло, Пух. Спасибо тебе, но я буду в состоя­нии
пользоваться им только через день-два".

"Чем пользоваться?", спросил Пух.

"Тем, о чем мы говорим".

"Я ни о чем не говорил", сказал Пух, сбитый с
толку.

"Опять ошибка -- я думал, ты говорил, как тебе жаль
-- по поводу моего хвоста, который окоченел, -- и не можешь ли ты чем-нибудь
помочь?"43

"Нет", говорит Пух, "это был
не я", говорит. Он подумал немножко и затем добавил участливо:

"Возможно, это был кто-то еще".

"Ладно, поблагодари его, когда увидишь".

Пух с тревогой посмотрел на Кристофера Ро­бина.

142








"Пух открыл Северный Полюс", сказал Кристо­фер
Робин. "Правда замечательно?"

Пух скромно потупился.

"Это что ли?", говорит И-і.

"Да", говорит Кристофер Робин.

"Это то, что мы искали?"

"Да", говорит Пух.

"О!", говорит И-і. "Ладно, по крайней мере не было
дождя", говорит.

Они воткнули Полено в землю и Кристофер Ро­бин
привязал к нему надпись:

СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС ОТКРЫТ ПУХОМ
ПУХ ЕГО ОБНАРУЖИЛ

Затем все пошли
домой. И я думаю, хотя и не вполне уверен, что Ру пришлось принять горячую ванну
и немедленно лечь спать. А Пух вернулся до­мой и, чувствуя себя очень гордым от
того, что он совершил, как следует подкрепился.








Глава IX.
НАВОДНЕНИЕ

Шел дождь. Шел, и шел, и шел.
Поросенок ска­зал себе, что никогда за всю свою жизнь, -- а он уже бог знает
сколько лет прожил на свете -- три года, а, может быть, и все четыре? -- никогда
он не видел, чтоб так было много дождя. День и потом еще день, а потом еще
день. День-деньской, с утра до вечера.

"Если бы только", думал он, выглядывая в окно,
"если бы только я был у Пуха или у Кристофера Ро­бина, или у Кролика, когда
начался дождь, тогда бы у меня была Компания все это время. Вместо того, чтобы
торчать весь день одному, ничего не делая и только гадая, когда это кончится".
И он представил себе, как он говорит Пуху "Ты когда-нибудь видел такой дождь,
а, Пух?", а Пух говорит "Ужасно, прав­да, Поросенок?", а Поросенок
говорит "Представь только, как сейчас туго приходится Кролику", а Пух говорит
"Я думаю, бедного старого Кролика сейчас совсем затопило". Как было бы весело
по­толковать таким вот образом. И действительно, что хорошего, захватывающего в
наводнении, если нельзя об этом поделиться с кем-нибудь44.

А это было захватывающе. Маленькие сухие ка­навки,
через которые он перепрыгивал, преврати­лись в реки, а река, между крутыми
берегами кото-

144








рой они так весело играли, вылезла из своего ложа
и заняла так много места, что Поросенок начал бес­покоиться, как бы она не
добралась и до его ложа.

"Слегка Тревожно", сказал он себе, "быть Очень
Маленьким Животным, Полностью Окруженным Водой. Кристофер Робин и Пух могли бы
спастись, забравшись на деревья, а Канга могла бы спастись, Упрыгнув, а Кролик
мог бы спастись, Прорыв Но­ру, а Сыч мог бы спастись, Улетев, а И-і мог бы спа­стись
-- мм -- Издавая Громкие Крики о Помощи, и вот я, окруженный водой, не могу
сделать ничего".

Дождь продолжал идти, и каждый день вода под­нималась
немного выше, и теперь она была прямо напротив окна дома Поросенка... и он все
еще ниче­го не мог поделать.

"Вот Пух", подумал про себя Поросенок, "у Пуха
мало Мозгов, но он никогда не причинит себе вреда. Он совершает глупые
поступки, но они оборачива­ются в его сторону. Вот Сыч. Сыч, он тоже не Вели­кого
Ума, но он Знает Вещи. Он бы знал, как Пра­вильно Поступить, когда ты Окружен
Водой. Вот Кролик. Он не учился по книгам, но он может всегда Придумать Умный
План. Вот Канга. Она не Умная, Канга, нет, но она так тревожится о Ру, что
придума­ла бы что-то хорошее, вообще не думая об этом. И даже вот И-і. И-і
такой несчастный в принципе, что он вообще на это не обратит внимания. Но инте­ресно,
что предпринял бы Кристофер Робин".

Тогда он вдруг вспомнил рассказ, который ему
рассказывал Кристофер Робин, о человеке на пус­тынном острове, который написал
что-то в бутылку

145








и бросил ее в море; и Поросенок подумал, что, если
он напишет что-то в Бутылку и бросит ее в воду, возможно, кто-нибудь придет и
спасет его.

Он отошел от окна и начал
обследовать все то, что еще не было под водой, и наконец нашел каран­даш и
клочок сухой бумаги, а также бутылку с пробкой. И он написал на одной стороне:

НА ПОМОЩЬ!
ПОРОСЕНОК (Я), а на другой стороне:

ЭТО Я ПОРОСЕНОК НА ПОМОЩЬ НА
ПОМОЩЬ

Затем он положил бумагу в бутылку, заткнул
ее пробкой так туго, как только мог, высунулся из окна так далеко, как только
мог высунуться, и бросил бу­тылку так далеко, как только мог бросить -- splash! -- и через некоторое время она снова
покачивалась на воде; и он наблюдал, как она медленно отплывает прочь, пока
глаза у него не стали слезиться от смот­рения, и при этом иногда он думал, что
это бутылка, а иногда, что это просто рябь на воде, и тогда он по­нял, что он
больше никогда ее не увидит и что он сделал все, что мог, для своего спасения.

"Итак", думал он, "теперь кто-то другой должен
сделать что-то, и я надеюсь что он это сделает ско­ро, потому что, если он
этого не сделает, я должен будут плыть, чего я не умею, итак, я надеюсь, что он
сделает это скоро". И тогда он глубоко вздохнул и сказал: "Я хочу, чтобы здесь
был Пух. Вдвоем го­раздо веселее".

146








Когда начался дождь, Пух спал. Дождь шел и все
шел, и все шел, а он спал и все спал, и все спал. У не­го был трудный день. Вы
помните, как он открыл Северный Полюс; ладно, он был так горд этим, что спросил
Кристофера Робина, есть ли еще какие-ни­будь полюса, которые Медведь с низким I.Q, мог бы открыть.

"Есть Южный Полюс", говорит Кристофер Ро­бин, и я
думаю, есть еще Восточный и Западный Полюса, хотя люди предпочитают о них
помалки­вать"45.

Пух страшно разволновался,
когда узнал об этом, и предложил снарядить Эскпотицию по пово­ду открытия Восточного
Полюса, но у Кристофера Робина были какие-то совместные планы с Кангой; итак,
Пух пошел один открывать Восточный По­люс. Открыл он его или нет, я не помню;
но он так устал, когда пришел домой, что в самый разгар ужина, совсем немногим
более, чем через полчаса после того, как он сел за стол, он крепко уснул пря­мо
на стуле и спал и все спал, и все спал.

Тогда вдруг ему приснился сон. Он был на Вос­точном
Полюсе, и это был очень холодный Полюс, покрытый самыми холодными снегами и
льдами. Он нашел пчелиный улей, чтобы поспать в нем, но там не хватило места
для ног, так что он оставил их снаружи. И Дикие Woozl'ы из тех, что обитают на Восточном Полюсе, пришли
и общипали всю шерсть с его ног, чтобы сделать гнезда для своих Детенышей. И
чем больше они щипали, тем боль­ше коченели его ноги, пока вдруг он с воем не
про-

147








снулся и не обнаружил себя сидящим на стуле, а
кругом него была вода46.

Он бултыхнулся к двери и выглянул наружу...

"Это Серьезно", сказал Пух. "Я должен пред­принимать
Бегство".

Итак, он взял самый большой горшок меда и пред­принял
Бегство на самую широкую ветку своего де­рева, в приличном расстоянии от воды,
затем он сно­ва спустился вниз и предпринял Бегство с другим горшком... и когда
Бегство в Общем и Целом можно было считать Предпринятым, на ветке сидел Пух,
болтая ногами, и рядом с ним десять горшков меду...47

Двумя днями позже на ветке сидел Пух, болтая
ногами, и рядом с ним четыре горшка меду...

Тремя днями позже на ветке сидел Пух, болтая
ногами, и рядом с ним один горшок меду...

Четырьмя днями позже там остался один Пух...

И это было на утро четвертого дня, когда бутыл­ка
Поросенка подплыла к дереву Пуха, и с громким воплем "Мед!" Пух плюхнулся в
воду, схватил бу­тылку и вновь вскарабкался на дерево.

"Черт!", сказал Пух, открыв ее. "Только зря про­мок.
Что здесь делает этот клочок бумаги". Он вынул бумажку и уставился на нее. "Это
Писка", сказал он себе48, "вот что это такое. А это буква П, так оно
и есть, и это значит "Пух", итак, это очень важная Пис­ка, написанная
мне, а я не могу прочитать. Я должен найти Кристофера Робина или Сыча, или
Поросенка, кого-нибудь из тех Мозговитых Читателей, кто мо­жет читать вещи, и
они скажут мне, что эта Писка значит. Только плавать я не умею. Вот черт!"

148








Тогда ему пришла в голову
идея, и я думаю, что для Медведя с Низким I.Q, это была хорошая идея. Он сказал себе: "Если бутылка плавает, то и банка
плавает, а если банка плавает, я могу плыть на ней, если это очень большая
банка".

Итак, он взял самую большую
банку и заткнул ее пробкой. "Все корабли должны иметь название", сказал Пух,
"итак, я назову свой корабль -- Водо­плавающий Медведь^. И с этими
словами он бро­сил свой корабль в воду и прыгнул вслед за ним.

Некоторое время ушло на
обсуждение разногла­сий между Пухом и Водоплавающим Медведем по поводу
того, кто из них будет наверху, но после не­скольких попыток они все же пришли
к определен­ному соглашению: Водоплавающий Медведь остал­ся внизу, а Пух
-- триумфально -- верхом на нем плыл, энергично загребая лапами.

Кристофер Робин жил у самой
вершины Леса. Дождь шел, и все шел, и все шел, но вода не могла дотянуться до
его дома. Было скорее весело погля­дывать на долину и смотреть на воду вокруг
него, но дождь шел так сильно, что большую часть време­ни он находился дома и
думал о вещах. Каждое ут­ро он выходил с зонтиком и ставил палку на том месте,
где останавливалась вода, и в каждое следу­ющее утро он выходил и уже не мог
видеть своей палки, тогда он ставил другую палку в том месте, где подступала
вода, а затем опять уходил домой, и каждое утро путь от двери к воде становился
все бо­лее коротким. На утро пятого дня он увидел, что весь окружен водой, и
понял, что впервые в своей

149








жизни он оказался на настоящем остров