то, как только мог, и чувствовал нео­быкновенную храбрость и возбуждение.

"Забавно", сказал Тиггер.

Последовало
минутное молчание, а затем они ус­лышали, как он с топотом умчался вдаль. Они
еще немного подождали, пока Лес не сделался таким тихим, что уже начал пугать
их, и тогда Кролик встал и потянулся.

"Ну?", с гордостью шепнул он.
"Вот так мы? Точно как я говорил!"

"Я вот тут думал", говорит Пух. "Я думал__"

"Нет", говорит Кролик. "Не
надо. Бежим. По­шли".

И они все поспешили прочь во главе с Кроликом.

"Теперь", говорит Кролик,
когда они пробежали немного, "мы можем поговорить. Что ты собирался сказать,
Пух?"

"Ничего особенного. Почему мы пошли именно сюда?"

"Потому что это дорога домой".

"О!", говорит Пух.

"Я думаю, это, скорее, направо", нервно
говорит Поросенок. "Что ты думаешь, Пух?"

Пух посмотрел на свои лапы. Он знал, что одна из
них была правой, и знал, что когда ты решил, что одна из них правая, то другая
становится левой, но

251








он никогда не мог вспомнить, как к этому подсту­питься.82

"Ладно", медленно сказал он.

"Пошли", говорит Кролик. "Я знаю дорогу".

Они пошли. Через десять минут они останови­лись.

"Это очень глупо", говорит Кролик, "но я на ми­нуту
-- а, конечно. Пошли..."

"Ну вот мы и тут", сказал Кролик через десять
минут. "Нет, мы не тут".

"Теперь", говорит Кролик десять минут спустя, "я
полагаю, мы как раз -- или мы забрали немного вправо, чем я думал?..."

"Забавно", сказал Кролик через десять минут, "как
в тумане все одинаково. Ты заметил, Пух?"

Пух сказал, что он заметил.

"К счастью, мы знаем Лес довольно хорошо, а то
могли бы и заблудиться", говорит Кролик спустя полчаса, и он беззаботно
рассмеялся таким смехом, которым смеются, когда знают Лес так хорошо, что уж
заблудиться никак не могут.

Поросенок потянул Пуха за лапу.

"Пух!", шепнул он.

"Да, Поросенок!"

"Ничего", сказал Поросенок и взял Пуха за лапу. "Я
просто хотел убедиться, что это ты".

Когда Тиггер перестал ждать остальных, чтобы они
присоединились к нему, а они этого не сделали, и когда он устал оттого, что ему
никто не отвечает на его "Это я, пошли!", он подумал, что в таком случае он
пойдет домой. И он затопотал назад. И первое, что

252








спросила у него Канга, когда она его увидела: "А
вот наш хороший Тиггер. Как раз время для Укрепляю­щего Лекарства", и сразу
откупорила его для него.

Ру гордо сказал: "Я уже свое принял", а Тиггер
облизал ложку и сказал: "Я тоже". Тогда они с Ру стали слегка дружески
толкаться, и Тиггер случай­но перевернул один-два стула, а Ру случайно пере­вернул
один нарочно, и Канга сказала: "Тогда беги­те гулять".

"А куда нам бежать гулять?", говорит Ру.

"Может, пойти и набрать шишек", говорит Кан­га,
давая им корзину.

Итак, они пошли к Шести Деревьям и там долго
бросались шишками, пока не забыли, зачем они во­обще сюда пришли, бросили
корзину под деревья­ми и вернулись домой обедать. И они как раз закан­чивали
обед, когда голову в дверь просунул Крис­тофер Робин.

"Где Пух", говорит.

"Тиггер, дорогуша, где Пух?", говорит Канга.
Тиггер объяснил, что произошло, в то время как Ру объяснял насчет своего кашля,
а Канга говорила им, чтобы они не говорили одновременно, так что прошло
некоторое время, прежде чем Кристофер Робин понял, что Пух, Поросенок и Кролик
поте­рялись в тумане на вершине Леса.

"Забавно", прошептал Тиггер Ру, "Тиггеры ни­когда
не теряются".

"Почему это, Тиггер?"

"Просто не теряются, и все тут", объяснил Тиг­гер.
"Так уж у них устроено".

253








"Ладно", говорит Кристофер Робин, "мы долж­ны
пойти и разыскать их, вот и все. Пошли, Тиггер".

"Я должен пойти и разыскать их", объяснил Тиггер
Ру.

"Можно, я тоже пойду?", спросил Ру нетерпе­ливо.

"Я думаю, не сегодня, дорогуша", сказала Канга. "В
другой день".

"Ладно, если они завтра потеряются, можно, я их
найду?"

"Увидим", сказала Канга, и Ру, который знал, ка­кова
цена этим "увидим", ушел в угол и стал прак­тиковаться в прыжках сам с собой,
отчасти потому, что он и так был не прочь попрыгать, а отчасти по­тому, что он
не хотел, чтобы Кристофер Робин и Тиггер думали, что он берет в голову из-за
того, что они уходят без него.

"Как бы то ни было, факт
остается фактом", го­ворит Кролик. "Мы сбились с пути".

Они отдыхали в небольшом песчаном карьере на
вершине Леса. Пух уже стал уставать от этого песча­ного карьера, и у него уже
возникло подозрение, что он преследует их, потому что, в каком бы направле­нии
они ни начинали идти, заканчивалось все в од­ном и том же месте, и каждый раз
он проплывал ми­мо них в тумане, когда Кролик голосом триумфато­ра
провозглашал: "Теперь я знаю, где мы", а Пух грустно говорил: "И я", а
Поросенок вообще ничего не говорил. Он пытался подумать, что бы сказать, но
единственное, что ему приходило в голову, было

254








"На помощь, на помощь!", а говорить такое каза­лось
глупо, когда рядом с ним были Пух и Кролик.

"Ладно", говорит Кролик после долгого молча­ния,
на протяжении которого никто и не думал бла­годарить его за прекрасную
прогулку. "Лучше бу­дет, если мы пойдем, я полагаю. Какой путь мы из­берем?"

"А что, если", медленно говорит Пух, "как толь­ко
мы отойдем от этой Ямы, мы снова попытаемся ее найти ".83

"Какой в этом толк?", говорит Кролик.

"Ладно", сказал Пух, "мы ищем дорогу домой и не
находим ее, поэтому я думаю, что если мы будем искать эту Яму, то можно быть
уверенным, что мы ее не найдем, что было бы Хорошей Вещью, потому что тогда бы
мы, может статься, нашли то, что мы ищем на самом деле".

"Не вижу в этом никакого смысла", сказал Кролик.

"Нет", скромно сказал Пух, "его тут и нету, но он собирался
тут быть, когда я начинал говорить. Про­сто с ним что-то стряслось по дороге".

"Если я отойду от этой Ямы, а потом пойду об­ратно,
я, конечно, найду ее".

"Ладно, я думал, может, и не найдешь", говорит
Пух. "Я просто так думал".

"А ты попробуй", говорит вдруг Поросенок. "Мы тебя
здесь подождем".

Кролик фыркнул, чтобы показать, как глуп был
Поросенок, и исчез в тумане. После того как он про­шел сто ярдов, он повернулся
и пошел назад, а по-

255








еле того, как Пух и Поросенок прождали его двад­цать
минут, Пух встал.

"Я просто так подумал", говорит. "Ладно, Поро­сенок,
пойдем домой".

"Но Пух", закричал Поросенок, весь возбужден­ный.
"Ты что, знал дорогу?"

"Нет", говорит Пух, "но у меня в буфете стоят
двенадцать банок с медом, и они давно зовут меня к себе. Я не мог их ясно
слышать, потому что Кролик все время говорил, но, если никто ничего не
гово­рит, кроме тех двенадцати банок, я думаю. Поросе­нок, я пойму,
откуда они меня зовут. Пойдем".

Они тронулись в путь, и долгое время Поросе­нок
ничего не говорил, чтобы не заглушать банки, потом он вдруг издал писк...
потому что теперь он начал понимать, где они находятся; но он не осме­ливался
сказать это громко на тот случай, если он ошибается. И только когда он начал
уверять себя, что уже не важно, продолжают или нет банки звать Пуха, прямо
рядом с ними раздался крик, и из ту­мана вышел Кристофер Робин.

"О, вот вы где", сказал Кристофер Робин беспеч­ным
голосом, как будто он совсем не Волновался.

"Мы тут", говорит Пух.

"Где же Кролик?"

"Не знаю", говорит Пух.

"О -- ладно, я надеюсь, Тиггер его найдет. Он вроде
как вас всех ищет".

"Ладно", говорит Пух, "я пойду домой, перехва­чу
чего-нибудь. И Поросенку тоже не мешает, пото­му что мы ведь еще не__".

256








"Я пойду с вами", говорит Кристофер Робин. Итак,
они пошли к Пуху домой, а Тиггер тем вре­менем шнырял по Лесу, издавая громкие
пронзи­тельные Вопли, в поисках Кролика. И наконец Ма­ленький и Жалкий Кролик
услышал его. И Ма­ленький и Жалкий Кролик бросился сквозь туман на шум и вдруг
наткнулся на Тиггера, на Дружест­венного Тиггера, Великого, Могучего и Спаситель­ного
Тиггера, Тиггера, который бонсировал, если он вообще бонсировал, так
восхитительно, как только могут бонсировать Тиггеры.

"О, Тиггер, как я рад тебя
видеть!", закричал Кролик.








Глава VIII.
БУРЯ

На полпути
между домом Пуха и домом Поро­сенка было Мыслительное Место, где они иногда
встречались, решив пойти и повидаться, и, если бы­ло тепло и не было ветра, они
там немного сидели и размышляли, что они будут делать теперь, когда они уже
встретились. Однажды, когда они решили ничего не делать, Пух сочинил об этом
стих, так что­бы каждый мог знать, для чего служит это место.

Задумчивое

Место Пух облюбовал. Здесь свои дела Медведь и
Поросенок Хорошенько обсудят.85

Вот однажды осенним утром, после того как
ве­тер ночью сорвал все листья с деревьев и теперь пы­тался сорвать ветки, Пух
и Поросенок сидели в Мыслительном Месте и размышляли.

"Что я думаю", сказал Пух, "так это вот что я ду­маю:
что мы пойдем в Медвежий Угол и поглядим на И-і, потому что, возможно, И-і-Хауз
снесло ве­тром и, вероятно, ему бы пришлось по душе, если бы мы его снова
построили".

"Что я думаю", говорит Поросенок, "так это вот
что: что мы пойдем повидаем Кристофера Робина,

258








только его не будет дома и у нас из этого ничего
не получится".

"Пойдем и навестим всех", говорит Пух. "Пото­му
что, когда ты идешь по ветру много миль, и вдруг приходишь в чей-то дом, и тебе
говорят: "Хэлло, Пух, ты как раз вовремя, чтобы отведать добрый ку­сочек
чего бы то ни было", и ты идешь и отведыва­ешь, то это то, что я называю
Дружеским Днем".

Поросенок подумал, что для того, чтобы пойти и
навестить всех, надо иметь Причину вроде Поиска малютки или Организации
Эскпотиции, и хорошо бы, если бы Пух мог ее придумать.

Оказалось, что Пух может.

"Мы пойдем, потому что сегодня Четверг", ска­зал
он, "и мы пойдем пожелать всем Очень Счаст­ливого Четверга. Пошли, Поросенок".

Они поднялись, и когда Поросенок снова сел, по­тому
что он не знал, что ветер такой сильный, Пуху пришлось ему помочь; и они
двинулись в Путь. Сна­чала они зашли к Пуху домой, так как он их пригла­сил в
гости; там они слегка перехватили того-сего, а потом они пошли к Канге,
поддерживая друг друга и крича "Правда ведь?", "Чего-чего?", "Я не слы­шу". К
моменту прихода к Канге они так вымота­лись, что остались там на ланч. Когда же
они вы­шли, им поначалу показалось, что было скорее хо­лодно, поэтому они так
быстро, как только могли, потопали к Кролику.

"Мы пришли пожелать тебе Очень Счастливого
Четверга", сказал Пух, войдя внутрь и выйдя наружу, просто чтобы убедиться, что
он сможет выйти опять.

259








"А что, собственно, такого происходит в Чет­верг?",
спросил Кролик, и, когда Пух объяснил, то Кролик, чья жизнь была полна Важных
Дел, гово­рит: "О, я думал, вы действительно пришли с чем-нибудь дельным".
Тогда они присели на минутку и вскоре поплелись опять. Ветер теперь был позади
них, так что они могли не кричать.

"Кролик умный", сказал Пух задумчиво.

"Да", говорит Поросенок. "Кролик умный".

"И Мозги у него есть".

"Да", сказал Поросенок. "У Кролика есть Мозги".

Последовало продолжительное молчание.

"Я думаю", говорит Пух, "что именно поэтому он
никогда и ничего не понимает".

Кристофер Робин был дома, и он был так рад их
видеть, что они остались приблизительно до чая, и, когда они выпили Очень
Приблизительный Чай, такой чай, о котором потом тут же забываешь, они поспешили
в Медвежий Угол, чтобы повидать И-і и после этого поспеть к Настоящему Чаю у
Сыча.

"Хэлло, И-і", бодро закричали они.

"А!", говорит И-і. "Заблудились?"

"Мы просто пришли тебя повидать", сказал По­росенок,
"и посмотреть, как твой дом. Смотри, Пух, он еще стоит!"

"Понимаю", говорит И-і. "Действительно, очень
странно. Должен был кто-то прийти и развалить его".

"Мы думали, может, его снесло ветром", говорит
Пух.

"А, так вот почему никто не беспокоится. Я ду­мал,
возможно, просто забыли".

260








"Ладно, мы были очень рады тебя видеть, И-і, а
теперь мы пойдем повидать Сыча".

"Это правильно. Вам понравится Сыч. Он тут
пролетал день или два назад и заметил меня. На са­мом деле он ничего не сказал,
как вы догадываетесь, но он понял, что это был я. Очень дружелюбно с его
стороны, подумал я тогда. Воодушевляет".

Пух и Поросенок немного помялись и говорят: "Ладно, И-і, всего хорошего" со
всей возможной медлительностью, но им предстоял долгий путь, и они не хотели
опаздывать.

"До свиданья", говорит И-і. "Надеюсь, тебя не
унесет ветром, Маленький Поросенок. Это было бы досадно. Тебя будет не хватать.
Люди будут гово­рить: 'Куда это понесло Маленького Поросенка!', и им вправду
это будет интересно. Ладно, до свида­нья. И спасибо вам за то, что случайно
проходили мимо".

"До свиданья", окончательно сказали Пух и По­росенок
и потопали к Сычу.

Ветер снова дул навстречу, и уши Поросенка
трепались на ветру, как знамена, и он еле-еле про­бивал себе дорогу вперед, и,
казалось, прошли ча­сы, прежде чем они оказались в укрытии Сто-Акрового Леса и
остановились отдохнуть и несколько нервозно послушать рычание бури на верхушках
деревьев.

"А вдруг дерево упадет, Пух, когда мы будем
внутри".

"А вдруг не упадет", сказал Пух, основательно
поразмыслив.

261








Поросенок не знал, что на это ответить, и через
некоторое время они очень бодро стучали и звони­ли в дверь Сыча.

"Хэлло, Сыч", говорит Пух. "Я надеюсь, мы не
слишком опоздали к__ я имею в виду, как твои де­ла, Сыч? Поросенок и я, мы
просто пришли потому что ведь сегодня Четверг".

"Садись, Пух, садись, Поросенок", сказал Сыч
ласково. "Устраивайтесь поудобнее".

Они поблагодарили его и устроились так удоб­но,
как только могли.

"Потому что, видишь ли, Сыч, мы торопились к тебе,
чтобы поспеть вовремя к__ к тому, чтобы те­бя увидеть, прежде чем мы снова
уйдем".

Сыч торжественно кивнул.

"Поправьте меня, если я заблуждаюсь", сказал Сыч,
"но не прав ли я, высказав предположение, что на дворе сегодня весьма Бурный
день?"

"Весьма", сказал Поросенок, который мирно от­таивал
уши и мечтал только об одном: в целости и сохранности добраться до своего дома.

"Так я и думал", говорит Сыч. "Именно в такой
бурный день мой дядя Роберт, чей портрет ты ви­дишь на стене справа, как раз
вернулся утром с__ Что это?"

Раздался громкий треск.

"Берегись!", заорал Пух. "Берегись часов! Поро­сенок,
с дороги, я на тебя падаю".

"На помощь!", кричал Поросенок.

Пухова сторона пространства медленно запроки­дывалась
вверх, а его стул скользил вниз на стул По-

262








росенка. Часы мягко сползли по камину, волоча за
собой вазу, пока все это не грохнулось на то, что не­когда было полом. Анкл
Роберт, собираясь заменить собою каминный коврик, притащил вместе с собой часть
стены, в то время как ковер встретился с Пухо­вым стулом как раз в тот момент,
когда Пух собирал­ся его покинуть, и вскоре вообще стало очень трудно
вспомнить, где находился север. Раздался еще один страшный треск. Затем
наступило молчание.

В углу комнаты начала извиваться скатерть. За­тем
она свернулась в клубок и покатилась по ком­нате. Потом она два раза подпрыгнула,
и из нее вы­сунулись два уха. Они покатились опять по комна­те и развернулись.

"Пух", нервно сказал Поросенок.

"Да?", говорит один из стульев.

"Где мы?"

"Я не вполне уверен", сказал стул.

"Мы -- мы в доме Сыча?"

"Я думаю, так, потому что мы только что собира­лись
пить чай, а мы его так и не пили".86

"О", говорит Поросенок. "Ладно, а Сыч что, все­гда
почтовый ящик держит на потолке?"

"А что он -- его держит?"

"Да посмотри".

"Не могу", говорит Пух, "у меня на лице что-то
сидит. А это, Поросенок, не самое лучшее положе­ние вещей, чтобы смотреть на
потолок".

"Ладно, в общем, он там".

"Ладно, может, он его поменял", говорит Пух.
"Просто для разнообразия".

263








Под столом, в углу комнаты, послышалось тре­пыхание,
и перед ними снова предстал Сыч.

"Поросенок!", сказал Сыч в высшей степени раз­драженным
тоном. "Где Пух?"

"Я не вполне уверен", говорит Пух.

Сыч изменился в голосе и страшно нахмурился.

"Пух", сказал Сыч сурово, "это ты сделал?"

"Нет", скромно говорит Пух, "не думаю".

"Тогда кто же?"

"Я думаю, это ветер", сказал Поросенок. "Я ду­маю,
твой дом опрокинуло ветром".

"О, неужели? Я думал, это Пух".

"Нет", говорит Пух.

"Если это ветер", сказал Сыч, рассматривая предмет
всесторонне, "тогда Пух здесь непричем. Ответственность не может быть на него
возложе­на". С этими милостивыми словами Сыч взлетел вверх, чтобы осмотреть
свой новый потолок.

"Поросенок!", позвал Пух громким шепотом.

Поросенок наклонился к нему.

"Да, Пух?"

"Что на меня не может быть возложено?"

"Он сказал, что не может тебя винить в том, что
произошло".

"О! А я думал, он имеет в виду -- о -- я пони­маю".

"Сыч", говорит Поросенок. "Спускайся и помо­ги
Пуху".

Сыч, который тем временем восхищался своим
почтовым ящиком, снова слетел вниз. Вдвоем они толкали и пихали кресло, и
спустя некоторое время

264








Пух освободился из-под его гнета и снова был в со­стоянии
оглядеться.

"Ладно!", говорит Сыч. "Хорошенькое дело!" "Что
будем делать, Пух? Может, ты что-нибудь придумаешь?", спросил Поросенок.

"Ладно, мне кое-что уже пришло
в голову. Это такая маленькая песенка, я ее сочинил". И он начал петь:

Я лежу вниз мордою,

Вгрызаясь в землю твердую.

Где хочу, там и лежу --

Занимаюсь спортом я.

Я лежу вниз брюхом,

К земле припавши ухом.

Что хочу, то и пою, назло клопам
и мухам.

Моя грудь уперлась в пол.

Я играю в волейбол.

Акробат я, что ли, в цирке,

Или совсем с ума сошел?

Лапы креслом отдавилки --

Сокрушотельный удар!

(Хоть в башке одни опилки,

Как считает Заходер.)

Как прийти в себе меня

После этакого дня?

"Вот и все", сказал Пух.

Сыч неодобрительно кашлянул и говорит, что если
Пух считает, что это все, то теперь самое время пораскинуть мозгами насчет
проблемы Спасения.

"Потому что", говорит Сыч, "мы не можем вый­ти
посредством того, что использовалось ранее в ка­честве парадной двери, ибо на
нее свалилось нечто".

265








"А как же еще выйти?", тревожно спрашивает
Поросенок.

"Именно в этом заключается та проблема, Поро­сенок,
по поводу которой я просил Пуха пораски­нуть мозгами".

Пух сел на пол, который был некогда стеной, и
уставился в потолок, который некогда исполнял обязанности другой стены с
парадной дверью, кото­рая некогда отлично справлялась с обязанностями парадной
двери, и принялся раскидывать мозгами.

"Ты можешь взлететь к почтовому ящику с По­росенком
на спине?", спросил он Сыча.

"Нет", быстро говорит Поросенок, "он не может".

Сыч объяснил насчет Необходимых Дорсальных Мышц.
Он уже как-то объяснял это Пуху и Кристо­феру Робину и все ждал удобного случая
повторить объяснения, потому что это такая вещь, которую с легкостью можно
объяснять дважды, пока кто-то поймет, о чем вообще идет речь.

"Потому что, видишь ли, Сыч, если бы мы смог­ли
переправить Поросенка к почтовому ящику, он мог бы протиснуться сквозь то
место, куда бросают письма, спуститься с дерева и сбегать за подмогой".

Поросенок не преминул заметить, что он стал
последнее время гораздо больше и что он не видит возможности, как
бы он этого ни хотел, на что Сыч возразил, что последнее время его почтовый
ящик стал гораздо больше, специально на тот случай, что­бы можно было бы
получать большие Письма, по­этому, вероятно, Поросенок смог бы, на что Поросе­нок
говорит: "Но ты же сказал, что необходимая ты

266








знаешь что не выдержите, на что Сыч сказал:
"Нет, не выдержит, об этом и думать нечего", на что По­росенок сказал: "Тогда
лучше подумать о чем-ни­будь другом" и тут же сам приступил к этому.

Но Пух все продолжал раскидывать мозгами и
раскинул их по поводу того дня, когда он