ь его. И тогда, когда Канга скажет 'Где Бэби Ру?', то мы скажем
"Аха!"

117








"Аха!", сказал Пух,
упражняясь. "Аха! Ну да, ко­нечно, продолжал он, "ведь мы можем сказать "Аха!",
даже если мы и не украдем Бэби Ру".

"Пух", сказал Кролик ласково,
"ты просто идиот".

"Я знаю", говорит Пух скромно.

"Мы говорим "Аха"! с тем, чтобы Канга
поняла, что мы знаем, где находится Бэби Ру. 'Аха' означает:

"Мы откроем тебе местонахождение Бэби Ру, если ты
обещаешь уйти из Леса и никогда больше обрат­но не приходить". Теперь
замолчите, я буду думать".

Пух отошел в сторону и
попытался выговорить "Аха!" соответствующим тоном. Иногда ему каза­лось, что он
уяснил то, что говорил Кролик, а ино­гда казалось, что не уяснил. "Полагаю, все
решит практика", думал он. "Интересно, Канге тоже надо будет практиковаться,
чтобы нас понять?"

"Меня одно волнует", говорил
Поросенок, нерв­но перебирая копытцами. "Я говорил с Кристофе­ром Робином, и он
сказал, что Канга В Целом Счи­тается Одним из Свирепейших Животных. Меня не
пугают Свирепые Животные как таковые, но хо­рошо известно, что, если Одно из
Свирепейших Животных Лишают Его Детеныша, оно становится свирепым, как Два
Свирепейших Животных. И в этом случае говорить "Аха!" довольно глупое.

"Поросенок", сказал Кролик,
облизывая кончик карандаша, "в тебе нет ни капли мужества".

"Тяжело быть храбрым", сказал
Поросенок, по­тянув пятачком, "когда ты всего лишь Очень Ма­ленькое Животное".

118








Кролик, который уже было начал что-то делови­то
писать, посмотрел на Поросенка и говорит:

"Именно потому, что ты очень маленькое живот­ное,
ты будешь особенно Полезным для нас в этом предприятии".

Поросенок так разволновался, что забыл испу­гаться
еще больше, а когда Кролик заметил, что Канги проявляют Свирепость только в
Зимние ме­сяцы, будучи в другие времена года в Добром Рас­положении Духа, он
уже не мог усидеть на месте, настолько он был полон желания стать полезным
прямо в эту же минуту.

"А как же я", печально говорит Пух. "Неужели я не
буду полезным!"

"Не беда, Пух", сказал Поросенок успокаиваю­щим
тоном, "возможно, в другой раз".

"Без Пуха", торжественно говорит Кролик, очиняя
карандаш, "предприятие будет невозможно".

"О", сказал Поросенок, стараясь не показать, что
разочарован. А Пух ушел в уголок комнаты и гордо говорит себе: "Без меня-то
невозможно! Тот еще Медведь!"

"Теперь слушайте все сюда", сказал Кролик, кончив
писать. Пух и Поросенок, разинув рты, с го­товностью сели слушать. Вот что
прочитал Кролик:

ПЛАН ЗАХВАТА БЭБИ РУ

1. Общие
Замечания. Канга бегает быстрее любо­го из Нас, включая Меня.

2. Еще
Более Общие Замечания. Канга никогда не спускает глаз с Бэби Ру, за
исключением того вре­мени, когда он надежно заперт у нее в кармане.

119








3. Следовательно. Если
мы хотим захватить Бэ­би Ру, мы должны Быстро Сделать Ноги, потому что Канга
бегает быстрее любого из Нас, включая Меня (см. 1).

4. Мысль. Если бы Ру
выпрыгнул из кармана Канги, а Поросенок прыгнул бы туда вместо него, Канга не
поняла бы разницы, потому что Поросе­нок -- Очень Маленькое Животное.

5. Так же, как и Ру.

6. Но для того, чтобы не
увидеть, как Поросенок прыгает в ее Карман, Канга должна смотреть в дру­гое
место.

7. См. 2.

8. Другая мысль. Но
если бы Пух говорил с ней очень увлеченно, она, может быть, посмотрела
бы на секунду в другое место.

9. И тогда бы я схватил Ру и убежал.

10. Быстро.

11. И Она ничего не заметит до Впоследствии.

Ладно, Кролик громко все это
прочитал и подо­ждал немного, не скажет ли кто-нибудь чего. А по­том Поросенок,
который до этого только открывал и закрывал рот, так хрипло говорит:

"А -- что Впоследствии?"

"Что ты имеешь в виду?"

"Когда Канга поймет Разницу?"

"Тогда мы все скажем "Аха!"

"Все трое?"

"Да".

"О!"

120








"Ладно, Поросенок, в чем дело?"

"Ни в чем", говорит Поросенок, "если мы на са­мом
деле все трое скажем это. Если мы все трое ска­жем это, тогда ни в чем",
говорит. "Но мне не улы­балось бы говорить "Аха!" одному, потому что это
прозвучит не очень-то хорошо. Между прочим", говорит, "ты совершенно
уверен насчет того, что ты сказал по поводу зимних месяцев?"

"Зимних месяцев?"

"Да, что Свирепеют только в Зимние Месяцы".

"О, да-да, тут все в порядке. Ну, Пух? Ты понял,
что ты должен делать?"

"Нет", говорит Пух-Медведь. "Еще нет", гово­рит.
"А что я буду делать?"

"Ладно, ты должен только увлеченно говорить о
чем-нибудь с Кангой, так чтобы она больше ничего не замечала".

"О! О чем?"

"О чем хочешь".

"Ты имеешь в виду потолковать немного о по­эзии
или о чем-нибудь этаком?"

"Вот именно", сказал Кролик. "Замечательная идея.
А теперь пошли".

Итак, они все пошли искать Кангу.

Канга и Ру спокойно проводили день на песча­ной
отмели. Бэби Ру практиковался в очень ма­леньких прыжках по берегу, падал в
мышиные но­ры и выбирался обратно. А Канга суетилась и гово­рила: "Только еще
один прыжок, дорогуша, и затем мы должны идти домой". И в этот момент на холме
появился -- никогда не догадаетесь, кто! -- не кто иной, как Пух.

121








"Добрый день, Канга".

"Добрый день, Пух".

"Погляди, как я прыгаю", запищал Ру и упал в
очередную мышиную нору.

"Хэлло, Ру, приятель!"

"Мы как раз собирались домой", говорит Канга.

"Добрый день, Кролик. Добрый день, Поросе­нок".

Кролик и Поросенок, которые поднялись с дру­гой
стороны холма, сказали "Добрый день" и "Хэл­ло, Ру", а Ру предложил им
поглядеть, как он пры­гает, и вот они стояли и глядели.

И Канга тоже глядела...

"Ах да, Канга", сказал Пух, после того как Кро­лик
дважды подтолкнул его. "Я не знаю, тебя вооб­ще-то интересует поэзия?"

"Вообще-то нет", сказала Канга.

"О!", сказал Пух.

"Ру, дорогуша, еще один прыжок, и мы должны идти
домой".

Последовало короткое молчание, во время кото­рого
Ру упал в очередную мышиную нору.

"Продолжай", говорит Кролик громким шепо­том,
приставив лапу ко рту.

"Что касается поэзии", говорит Пух, "я тут на­бросал
одно стихотворение мимоходом. Оно в та­ком роде -- позволь мне__"

"Вы подумайте!", сказала Канга. "Теперь, Ру, до­рогуша__"

"Тебе таки понравится этот стишок", сказал Кролик.

122








"Он тебе придется по душе", сказал Поросенок.

"Ты должна слушать очень внимательно", ска­зал
Кролик.

"Так, чтобы не пропустить ничего", сказал Поро­сенок.

"О да, конечно", сказала Канга, но она все еще
продолжала смотреть на Бэби Ру.

"Как там было, Пух", сказал Кролик.

Пух слегка прокашлялся и начал.

СТРОКИ, СОЧИНЕННЫЕ МЕДВЕДЕМ С
НИЗКИМ I.Q,

В тот жаркий день (как раз в
обед) В тот Понедельник -- все в дыму. Я думал: "Верно или нет? Возможно ль?
Нужно ль? И кому?

Во Вторник -- снег. Надел пальто,
Но чувствую, что неспроста, Не знаю толком, who есть кто, И что к чему?
И кто -- куда?

А в Среду -- небо голубей, Но все
стучит, скребет в мозгу... Сдаюсь! Не знаю, хоть убей! Убей, но больше не могу.

В Четверг, когда мороз крепчал И
на деревьях крепнул лед, Я понял все, но промолчал И думал: "Кто ж меня
поймет?"

А в Пятницу__

123








"Да? Неужели?", говорит Канга, не дослушав о том,
что произошло в Пятницу. "Еще прыжок, Ру, дорогуша, и мы должны
собираться".

Кролик дал Пуху поторапливающий тычок.

"К разговору о поэзии", сказал Пух быстро, "ты
когда-нибудь замечала это дерево, вон там, направо?"

"Где?", сказала Канга. "Теперь, Ру__"

"Прямо направо", говорит Пух, показывая за спину
Канги.

"Нет", говорит Канга. "Теперь прыгай ко мне, Ру,
дорогуша, и мы пойдем домой".

"Ты просто обязана посмотреть на то дерево, что
направо", говорит Кролик. "Давай я подержу Ру". И он схватил Ру своими лапами.

"Я на нем отсюда могу различить птицу", гово­рит
Пух. "Или это рыба?"

"Ты должна увидеть эту птицу", говорит Кро­лик.
"Если это не рыба".

"Да это не рыба, это птица", говорит Поросенок.

"Ну да", говорит Кролик.

"Это Скворец или Черный Дрозд", сказал Пух.

"В этом-то весь вопрос", говорит Кролик, "то ли
это черный дрозд, то ли скворец?"

И тогда Канга наконец поворачивает голову, что­бы
посмотреть. И в этот момент, когда ее голова по­вернута, Кролик громким голосом
говорит "На ме­сто, Ру!", и Поросенок прыгает в карман Канги. Кролик же мчится
прочь с Ру в лапах так быстро, как только может.

"Что такое, где Кролик?", говорит Канга, по­вернувшись
назад. "С тобой все в порядке, Ру, до­рогуша?"

124








Поросенок пискнул что-то ру-образным голосом со
дна Кангиного кармана.

"Кролик должен был уйти", сказал Пух. "Я ду­маю,
он подумал о чем-то, что он должен был сде­лать, а это выяснилось только
сейчас, совершенно неожиданно".

"А Поросенок?"

"Я думаю, Поросенок подумал о том же самом в то же
самое время. Неожиданно".

"Ладно, мы должны двигаться домой", говорит Канга.
"До свиданья, Пух". И в три больших прыж­ка она умчалась.

Пух следил за ней, когда она убегала.

"Хотел бы я уметь прыгать вот так", подумал он.
"Некоторые могут, некоторые нет. Такова жизнь".

Но были моменты, когда Поросенок желал бы, чтобы и
Канга не могла. Часто раньше, когда он шел длинной дорогой домой через Лес, ему
хоте­лось стать птицей, но теперь он тряско думал, бол­таясь на дне Кангиного
кармана: "Если это называ­ется летать, то я никогда на это не пойду".

Конечно, как только Канга расстегнула свой кар­ман,
она поняла, что произошло. Она испугалась только на мгновенье, а потом поняла,
что не испуга­лась, так как она чувствовала совершенно уверенно, что Кристофер
Робин ни за что не допустит, чтобы Ру причинили какой-то вред. Итак, она
сказала се­бе: "Если они играют со мной в такие игры, то я са­ма их разыграю".

"Теперь, Ру, дорогуша", сказала она, вынув По­росенка
из кармана, "пора в Кроватку".

125








"Аха!", сказал Поросенок -- настолько хорошо,
насколько это было возможно после Ужасающей Поездки. Но это получилось не самое
лучшее "Аха", и Канга, казалось, вовсе не поняла всего его значения.

"Сначала в Ванну", сказала Канга бодрым голо­сом.

"Аха!", снова сказал Поросенок, тревожно огля­дываясь
по сторонам в поисках сообщников. Но со­общников здесь не было. Кролик у себя
дома играл с Бэби Ру и с каждой минутой чувствовал к нему все большую нежность,
а Пух, который решил стать Кангой, был еще на берегу, практикуясь в прыжках.

"Я вовсе не уверена", глубокомысленно говорит
Канга, "что принять сегодня холодный душ не было бы хорошей мыслью. Как тебе
это, Ру, дорогуша?"

Поросенок, который в действительности никог­да не
был в восторге от ванн, задрожал мелкой дро­жью и -- таким храбрым голосом, на
какой он толь­ко был способен, -- говорит:

"Канга, я вижу, пришло время говорить откро­венно".

"Забавный малыш Ру", сказала Канга, приготав­ливая
воду для ванны.

"Я не Ру", громко сказал Поросенок. "Я --
Поро­сенок!"

"Да, дорогуша, да", сказала Канга, успокаиваю­щим
голосом. "Надо же, подражает голосу Поро­сенка! Такой умница", продолжала она,
доставая большой кусок желтого мыла из буфета. "Ну, что мы теперь будем
делать?"

126








"Ты что, не видишь?", заорал Поросенок. "У те­бя
что, глаз нет? Посмотри на меня".

"Я и смотрю, Ру, дорогуша", говорит Канга более
прохладным тоном, "и ты помнишь, что я тебе вче­ра говорила о том, чтобы не
корчить рожи. Если ты будешь продолжать корчить рожу, как у Поросенка, ты
вырастешь таким, как Поросенок, -- и тогда -- подумай, как ты сам об этом
будешь жалеть42. А те­перь в ванну, и давай не будем об этом
говорить дважды".

И прежде чем Поросенок успел что-либо сообра­зить,
он оказался в ванне, и Канга жестко скребла его мочалкой.

"О!", кричал Поросенок. "Пусти меня. Я -- По­росенок".

"Не открывай рта, дорогуша", говорит Канга, "а не
то в него попадет мыло. Ну вот! Что я тебе гово­рила!"

"Ты -- ты -- ты сделала это нарочно", брызгал
Поросенок, как только обрел дар речи... и затем вновь случайно схлопотал полный
рот мыла.

"Все в порядке, дорогуша, не говори ничего",
сказала Канга, и в следующее мгновенье Поросенок был вынут из ванны и насухо
вытерт полотенцем.

"Теперь", сказала Канга, "лекарство, а затем
спать".

"Л-лекарство?", говорит Поросенок.

"Чтобы ты вырос большим и сильным, дорогу­ша. Ты
же не хочешь вырасти маленьким и слабым, как Поросенок, ведь не хочешь? То-то
же!"

В этот момент в дверь постучали.

127








"Войдите", говорит Канга, и входит Кристофер
Робин.

"Кристофер Робин! Кристофер Робин!", заво­пил
Поросенок. "Скажи Канге, кто я есть! Она го­ворит, что я Ру. Я не Ру,
ведь правда?"

Кристофер Робин очень внимательно на него по­смотрел
и покачал головой.

"Ты не можешь быть Ру", сказал он, "потому что я
только что видел Ру, играющим в доме у Кролика".

"Ну и ну!", говорит Канга. "Подумать только! Чтоб
я так ошиблась".

"Вот видишь!", говорит Поросенок. "Я говорил тебе.
Я -- Поросенок".

Кристофер Робин вновь покачал головой.

"О, ты не Поросенок", говорит. "Я знаю Поро­сенка
хорошо, и он совершенно другого цвета".

Поросенок начал говорить, что это потому, что он
только что принимал ванну, но затем понял, что лучше ему этого не говорить, и
как только он от­крыл рот, чтобы сказать что-нибудь еще, Канга всу­нула ему в
рот ложку лекарства, а затем похлопала его по спине и сказала, что на самом
деле оно впол­не нормальное по вкусу, надо только его хорошень­ко распробовать.

"Я знала, что это не Поросенок", сказала Канга.
"Интересно, кто это может быть?"

"Возможно, это кто-то из родственников Пуха",
сказал Кристофер Робин. "Может, племянник или дядя или что-то в этом роде?"

Канга согласилась, что это вполне возможно, и
сказала, что надо будет дать ему какое-нибудь имя.

128








"Я назову его Путль", говорит Кристофер Ро­бин.
"Генри Путль для краткости".

И как раз когда все это решалось, Генри Путль
вырвался из рук Канги и прыгнул на землю. К его великой радости, Кристофер
Робин оставил дверь открытой. Никогда Генри Путль Поросенок не бе­гал так
быстро, как он бежал в этот раз. Он не оста­навливался до тех пор, пока не
добрался до дому. Но когда он был в ста ярдах от дома, он остановил­ся и
оставшуюся часть дороги катился по земле, чтобы вновь обрести свой натуральный,
приятный и удобный цвет...

Итак, Канга и Ру остались в Лесу. И каждый Вторник
Ру проводит время со своим большим другом Кроликом, и каждый Вторник Канга
прово­дит время со своим большим другом Пухом, обучая его прыжкам, и каждый
Вторник Поросенок прово­дит день со своим большим другом Кристофером Робином.
Итак, все снова счастливы.








Глава VIII. СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС

Однажды Пух
взбирался на вершину Леса для того, чтобы увидеть своего друга Кристофера Роби­на
и понять, интересуется ли он теперь вообще Медведями. В то утро за завтраком
(обычная еда -- мармелад, слегка намазанный на парочку сот) он неожиданно
придумал новую песню. Она начина­лась приблизительно так:

Лейся, звонкая песня Медведя...

Когда он уже зашел в ее сочинении
достаточно далеко, он помотал головой и подумал про себя:

"Прекрасное начало для песни, но как насчет вто­рого
куплета?" Он попытался спеть "Лейся" два или три раза, но оказалось, что это не
помогает. "Возможно, было бы лучше", подумал он, "если бы я пел 'Взвейся'".

Итак, он спел все это по
новой, но это не было лучше. "Ну ладно", говорит, "Я спою этот первый куплет,
и, возможно, если я спою его очень быстро, то я найду себя, исполняя третий и
четвертый куп­леты, даже не успев об этом подумать хорошенько. Это будет Добрая
Песня. Итак:

Лейся, звонкая песня Медведя По
просторам родной стороны!

130








Не страшны мне ни дождик, ни
ветер, Холод, град и мороз не страшны.

Моя морда измазана медом,

Мои лапы по локоть в меду.

Пой, Медведь, столь любимый
народом!

Скоро полдень. Обедать
пойду.

Ему стало от этой песни так
приятно, что он ее пел всю дорогу к вершине Леса, "А если я буду ее петь еще
дольше", подумал он, "то наступит время, чтобы немножечко слегка того-сего, и
тогда послед­няя строка будет правильной". Поэтому он вместо пенья стал
хмыкать.

Кристофер Робин сидел перед дверью своего до­ма и
надевал Большие Бутсы. Как только Пух уви­дел Большие Бутсы, он понял, что
предстоит При­ключение, и он слизал мед с носа тыльной стороной лапы и привел
себя в порядок, насколько мог, так чтобы выглядеть готовым на Все.

"Доброе утро, Кристофер Робин", провозгла­сил он.

"Доброе утро Пух-Медведь. Вот, не могу надеть этот
Бутс".

"Плохо", говорит Пух.

"Как ты думаешь, не будешь ты так добр сесть
позади меня, а я потяну его сильно, чтобы не упасть на спину".

Пух сел, уперся лапами в землю и стал напирать
сзади на Кристофера Робина, а Кристофер Робин напирал на него и натягивал,
натягивал Бутс на но­гу, пока наконец не натянул.

131








"Дело сделано", говорит Пух. "Что дальше?"

"Мы все идем в Экспедицию", говорит Кристо­фер
Робин, вставая и отряхиваясь. "Спасибо тебе, Пух".

"Идем в Эскпотицию", сказал Пух, готовый на все.
"Не думаю, что я когда-нибудь бывал хоть на одной. Куда же пойдем на этой
Эскпотиции?"

"Экспедиции, глупый старый Медведь. Сначала идет
"к".

"О!", говорит Пух. "Понимаю". Но он на самом деле
не понимал.

"Мы идем открывать Северный Полюс".

"О!", сказал Пух снова. "Что такое Северный
Полюс?", спрашивает.

"Это как раз то, что открывают", говорит Крис­тофер
Робин небрежно, на самом деле далеко не уверенный в том, что говорит.

"О! Понимаю", говорит Пух. "Медведи пред­ставляют
какую-нибудь ценность в такого рода открывании?"

"Конечно, представляют. И Кролик, и Канга, и все
мы. Это же Экспедиция. Вот что значит экспе­диция: длинная линия из всех. Ты бы
лучше сказал другим, чтобы были готовы, пока я приведу в поря­док свое ружье. И
мы должны запастись Продо­вольствием".

"Чем запастись?"

"Взять что-нибудь поесть".

"О!", говорит Пух весело. "Я думал, ты гово­ришь
про довольствие. Я пойду и скажу им". И он потопал прочь.

132








Первым, кого он встретил, был Кролик.

"Хэлло, Кролик", сказал он, "это ты что ли?"

"Давай притворяться, как будто
это не я", гово­рит Кролик, "посмотрим, что получится".

"У меня для тебя сообщение".

"Я ему передам".

"Мы все идем в Эскпотицию с
Кристофером Ро­бином!"

"Что это такое, и когда мы на нее идем?"

"Это нечто вроде лодки, я думаю".

"О! В этом роде?"

"Да. И мы пойдем открывать
Полюс или что-то там. Или это был Молюс? Как бы то ни было, мы пойдем его
открывать.

"Ты что, серьезно что ли?"

"Да. И мы должны взять Про-
ну, вообще поесть с собой. На тот случай, если нам захочется есть. Те­перь я
пойду к Поросенку. Скажи Канге, ладно?"

Он оставил Кролика и поспешил
к дому Поро­сенка. Поросенок сидел на земле около двери свое­го дома, с
энтузиазмом дуя на одуванчик, и гадая, произойдет ли это в этом году, в
следующем, про­изойдет ли вообще когда-нибудь или никогда не произойдет41.
Он только что обнаружил, что этого никогда не произойдет, и пытался вспомнить,
что это было, надеясь, что это не было что-то хорошее, когда явился Пух.

"О! Поросенок", говорит Пух
взволнованно. "Мы идем в Эскпотицию, все мы, с едой. Что-то от­крывать".

"Что открывать?", опасливо сказал Поросенок.

133








"О! Ну что-то там".

"Ничего свирепого?"

"Насчет свирепого Кристофер Робин ничего не
говорил. Он только сказал, что там есть 'к'".

"Главное, чтобы у него зубы были поменьше", се­рьезно
сказал Поросенок. "Но если с нами идет Кри­стофер Робин, я вообще ничего не
имею против".

Спустя немного времени, когда они стояли наго­тове
у вершины Леса, Эскпотиция началась. Пер­вым шел Кристофер Робин и Кролик,
затем Поро­сенок и Пух, затем Канга с Ру в кармане и Сыч, за­тем И-і; в самом
конце длинной шеренгой -- все друзья-и-родственники Кролика