тракций, как вещи-в-себе и то Я, которое, по Канту,  не
есть для себя объект.
   В контексте нашего логического изложения именно из идеи  жизни  произошла
идея духа или, что то же самое, истиной идеи жизни оказалась идея духа.  Как
такой результат эта идея имеет в себе  и  для  себя  самой  свою  истину,  с
которой можно  затем  сравнить  и  эмпирическое,  или  явление  духа,  чтобы
выяснить, согласуется ли оно с ней;  однако  само  эмпирическое  может  быть
постигнуто только через идею и из нее. Относительно жизни мы видели, что она
идея, но в то же время оказалось, что она еще не  истинное  изображение  или
истинный способ существования идеи. Ведь в жизни реальность  идеи  выступает
как единичность-всеобщность  или  род  есть  внутреннее.  Истина  жизни  как
абсолютное отрицательное единство состоит поэтому в  том,  что  она  снимает
абстрактную или,  что  то  же  самое,  непосредственную  единичность  и  как
тождественное тождественна с собой, как род равна самой  себе.  Эта  идея  и
есть дух.-Но относительно этого можно еще заметить, что дух  рассматривается
здесь в той форме, которая присуща этой идее как логической. А ведь идея эта
имеет еще и другие образы (их можно здесь указать мимоходом), в  которых  ее
должны рассматривать конкретные науки о духе, а именно как душу, сознание  и
дух, как таковой.
   Слово (Der Name)  "душа"  обычно  употреблялось  для  обозначения  вообще
единичного, конечного духа, и рациональное или эмпирическое  учение  о  душе
должно было означать то же, что учение о духе.  При  употреблении  выражения
душа возникает представление, будто она вещь, как другие вещи; ставят вопрос
о ее местопребывании, о пространственном определении,  откуда  действуют  ее
силы, а еще более о том,  каким  образом  эта  вещь  непреходяща,  подчинена
условиям временности (Zeitlichkeit) и, однако, свободна от изменения в  нем.
Система монад возводит материю в нечто подобное душе;  душа  есть  по  этому
представлению такой же атом, как и атомы материи вообще; атом, поднимающийся
вверх,  как  пар  из  чашки  кофе,  способен-де  при   счастливом   стечении
обстоятельств развиться  в  душу,  и  лишь  большая  степень  смутности  его
представлений отличает его от такой вещи, которая являет себя  как  душа.  -
Для-самого-себя-сущее понятие необходимо дано и в непосредственном  наличном
бытии; в этом субстанциальном тождестве с жизнью, в  своей  погруженности  в
свою внешность понятие должно рассматриваться в антропологии. Но и ей должна
оставаться чуждой та метафизика,  в  которой  эта  форма  непосредственности
становится душой-вещью, атомом, одинаковым с атомами материи. - Антропологии
должна быть оставлена лишь та темная область, в которой  дух  подчинен,  как
говорили  прежде,  сидерическим  и  террестрическим  влияниям,   живет   как
природный дух в симпатической связи с природой и узнает о  ее  изменениях  в
сновидениях и предчувствиях, обитает в мозгу, сердце, нервных узлах,  печени
и  т.  д.,  печень  же,  согласно  Платону,  Бог-дабы  и  неразумная   часть
пользовалась  его  благостью  и  была  причастив  высшему  -  наделил  даром
предсказывания, даром, выше которого стоит наделенный самосознанием человек.
К этой неразумной стороне  принадлежит,  далее,  отношение  представления  и
высшей  духовной  деятельности,  поскольку  эта  деятельность  подчинена   в
отдельном субъекте игре совершенно случайного  телесного  строения,  внешних
влияний и отдельных обстоятельств.
   Этот низший  из  всех  конкретных  образов  (Gestalten),  в  котором  дух
погружен  в  материальность,  имеет  свой  непосредственно  высший  образ  в
сознании. В этой форме свободное понятие  как  для  себя  сущее  Я  покидает
объективность, но так, что соотносится с  ней  как  со  своим  иным,  как  с
противостоящим [ему ] предметом. Так как дух  здесь  уже  не  выступает  как
душа, а непосредственность бытия имеет для духа в его  достоверности  самого
себя значение скорее чего-то отрицательного, то тождество с самим  собой,  в
котором он находится в сфере предметного,  есть  в  то  же  время  еще  лишь
некоторая  видимость,  так  как  предметное  имеет  еще  и   форму   чего-то
в-себе-сущего.  Эта  ступень  есть  предмет  феноменологии  духа  -   науки,
находящейся посредине между наукой о природном духе и  наукой  о  духе,  как
таковом, и  рассматривающей  в  то  же  время  для  себя  сущий  дух  в  его
соотношении со своим иным, которое вследствие  этого  определено,  как  было
указано, и как  в  себе  сущий  объект,  и  как  подвергшееся  отрицанию,  -
рассматривающей, следовательно, дух как являющийся,  представляющий  себя  в
противоположности самому себе.
   Высшая же истина такой формы - это дух для  себя,  для  которого  в  себе
сущий предмет, данный сознанию, имеет форму собственного определения духа, -
форму представления вообще;
   этот дух, который  действует  на  определения  как  на  свои  собственные
определения - на чувства, представления и мысли, тем самым пребывает  внутри
себя и в своей форме бесконечен. Рассматривать эту ступень должно  учение  о
духе в собственном смысле, которое охватывало бы то, что обычно есть предмет
эмпирической психологии, но которое, чтобы быть наукой  о  духе,  не  должно
браться за дело эмпирически, а  должно  быть  выражено  научно.  -  На  этой
ступени дух есть конечный дух, поскольку содержание его определенности  есть
непосредственное, данное содержание; наука об этом духе имеет своей  задачей
изобразить  его  путь,  на  котором  дух  освобождает  себя  от  этой  своей
определенности и движется к уразумению своей истины - бесконечного духа.
   Идея же духа, составляющая предмет логики, находится  уже  внутри  чистой
науки; потому эта наука имеет своей задачей не обозрение пути, на котором он
переплетается с природой, с непосредственной определенностью  и  с  материей
или представлением, - это рассматривается в указанных выше трех науках;
   она имеет этот путь уже позади себя или, что то же  самое,  скорее  перед
собой, - позади себя, поскольку логика берется как  последняя  наука,  перед
собой, поскольку она берется  как  первая  наука,  из  которой  идея  только
переходит в природу. Поэтому в логической идее  духа  Я  тотчас  же  таково,
каковым оно  обнаружилось  из  понятия  природы  как  ее  истина,  свободное
понятие, которое в своем суждении (Urteil) есть предмет для себя, -  понятие
как его идея. Но и в этом образе (Gestalt) идея еще не завершена.
   Хотя она здесь свободное понятие,  имеющее  своим  предметом  само  себя,
однако именно потому, что она непосредственна, она непосредственным  образом
есть еще идея в своей субъективности и тем самым в своей конечности  вообще.
Она цель, которая должна реализовать себя, иначе говоря, это сама абсолютная
идея еще в своей являемости. Ищет она истинное - тождество самого понятия  и
реальности, но еще только ищет  его;  ведь  она  здесь  такова,  какова  она
вначале, т. е. она  еще  нечто  субъективное.  Поэтому  предмет,  сущий  для
понятия, есть, правда, здесь также данный  предмет,  но  он  не  вступает  в
субъект как воздействующий объект или как предмет, каков  он,  как  таковой,
сам  по  себе,  или  как  представление;  нет,  субъект  превращает  его   в
определение понятия; именно понятие действует в предмете, соотносится в  нем
с собой и, сообщая себе в объекте свою реальность, находит истину.
   Идея,  следовательно,  есть  прежде  всего   один   из   крайних   членов
умозаключения как понятие, которое в качестве цели имеет своей  субъективной
реальностью прежде всего само себя;
   другой крайний член - предел субъективного, объективный мир. Тождественно
в обоих крайних членах то, что они суть идея;
   во-первых, их единство есть единство понятия, которое в одном из них есть
лишь для себя, а в другом - лишь  в  себе;  во-вторых,  реальность  в  одном
абстрактна, а в  другом  выступает  в  своей  конкретной  внешности.  -  Это
единство положено теперь познанием; так как именно  субъективная  идея  есть
[здесь] то, что как цель исходит от себя, то это единство  выступает  прежде
всего лишь как средний член. - Познающий субъект (das  Erkennende),  правда,
соотносится через определенность своего понятия, а именно через  абстрактное
для-себя-бытие, с некоторым внешним миром, но соотносится с ним в абсолютной
достоверности  [Самого  себя,  чтобы  свою  реальность  в  себе  самом,  эту
формальную
   Дистину, возвысить до реальной истины. В своем понятии он  обладает  всей
существенностью (die ganze Wesenheit) объективного мира; его процесс состоит
в полагании для себя конкретного (Содержания этого мира как тождественного с
понятием  и,  наоборот,  в  полагании  понятия  -   как   тождественного   с
объективностью.
   Непосредственно идея  явления  есть  теоретическая  идея,  познание,  как
таковое. Ибо объективный мир имеет непосредственно форму  непосредственности
или бытия для понятия, сущего для себя, равно как это понятие дано для  себя
сначала лишь как абстрактное, еще замкнутое внутри себя понятие самого себя;
поэтому оно выступает лишь как форма; его реальность, которой IHO обладает в
самом  себе,  составляют  лишь  его  простые   определения   всеобщности   и
особенности; единичность же или определенную определенность -  содержание  -
эта форма получает извне.

   А. ИДЕЯ ИСТИННОГО
   Субъективная  идея  есть  прежде  всего  импульс  (Trieb).  Ибо  за  есть
противоречие понятия - иметь себя предметом и  быть  для  себя  реальностью,
однако так, чтобы предмет не выступал сак иное, самостоятельное по отношению
к нему, иначе говоря, рак, чтобы отличие самого себя от себя не имело  в  то
же время существенного определения разности и безразличного наличного бытия.
Импульс   имеет   поэтому   определенность   -   снять   свою    собственную
субъективность, превратить свою еще абстрактную реальность  в  конкретную  и
наполнить ее содержанием мира, который предположен субъективностью импульса.
- С другой стороны, импульс определяется в силу  этого  так:  понятие  есть,
правда,  абсолютная  достоверность  самого  себя,  но   его   для-себя-бытию
противостоит предполагание им некоторого в себе  сущего  мира,  безразличное
инобытие которого, однако, имеет для присущей понятию  достоверности  самого
себя значение лишь чего-то несущественного; понятие есть ввиду этого импульс
к снятию этого инобытия и к созерцанию в объекте тождества  с  самим  собой.
Поскольку эта рефлексия-в-себя есть снятая противоположность  и  положенная,
созданная  для   субъекта   единичность,   которая   вначале   являет   себя
в-себе-бытием,  выступающим  в  качестве   предпосылки,   это   бытие   есть
восстановленное из  противоположности  тождество  формы  с  самой  собой,  -
тождество, которое тем самым  определено  как  безразличное  к  форме  в  ее
различенное(tm) и есть содержание.
   Этот импульс  есть  поэтому  импульс  истины,  поскольку  она  имеется  в
познании, есть, следовательно, импульс истины как теоретической  идеи  в  ее
собственном   смысле.-Если   объективная   истина   есть   сама   идея   как
соответствующая понятию реальность и в этом смысле предмет может  иметь  или
не иметь в самом себе истину, то, напротив, более определенный смысл  истины
в том, что она истина для субъективного понятия или  в  нем  в  знании.  Она
отношение суждения понятия, которое оказалось формальным  суждением  истины;
ведь в этом суждении предикат есть не только  объективность  понятия,  но  и
соотносящее сравнение понятия сути (Sache)  и  ее  (сути)  действительности.
-Теоретична эта реализация понятия постольку, поскольку оно как  форма  есть
еще определение чего-то субъективного, иначе говоря, имеет  определение  для
субъекта - быть его определением. Так как познание есть идея  как  цель  или
как  субъективная  идея,  то  отрицание  мира,   выступающего   в   качестве
предпосылки как в себе сущий мир, есть первое отрицание; поэтому заключение,
в котором объективное положено в субъективное, также имеет прежде всего лишь
то значение, что в-себе-сущее выступает лишь как нечто  субъективное,  иначе
говоря, оно лишь положено в определении понятия  но  в  силу  этого  еще  не
таково в себе и для себя. Заключение приходит поэтому  лишь  к  нейтральному
единству или к  синтезу,  т.  е.  к  единству  таких  [моментов  ],  которые
первоначально разделены, связаны лишь внешним образом. - Вот почему, когда в
этом познании понятие полагает объект как свой объект, то идея сообщает себе
прежде всего лишь такое содержание, основа которого дана и  в  котором  была
снята лишь форма внешности. Тем самым это познание  еще  сохраняет  в  своей
осуществленной цели свою конечность; в то  же  время  оно  в  этой  цели  не
достигло ее и в своей истине еще не пришло к истине. Ибо поскольку  в  самом
результате содержание  еще  имеет  определение  чего-то  данного,  постольку
выступающее в качестве предпосылки в-себе-бытие в противоположность  понятию
[еще] не снято; стало быть, единство понятия и реальности - истина  -  точно
так же не содержится и в самом результате. -  Странным  образом  в  новейшее
время эта сторона  конечности  была  закреплена  и  признана  за  абсолютное
отношение познания, как будто конечное, как  таковое,  и  должно  было  быть
абсолютным!  Эта  точка   зрения   приписывает   объекту   некую   неведомую
вещность-в-себе (Dingheit-an-sich) за пределами  (hinter)  познания,  и  эта
вещность-в-себе, а тем самым и истина рассматриваются  как  нечто  абсолютно
потустороннее   для   познания.   Определения   мысли   вообще,   категории,
рефлективные определения,  равно  как  формальное  понятие  и  его  моменты,
приобретают в этом понимании положение не таких определений, которые конечны
сами по себе, а конечных в том смысле, что они  по  сравнению  с  упомянутой
пустой вещностью-в-себе суть нечто субъективное; принятие этого  неистинного
отношения познания за истинное есть заблуждение, ставшее  в  новейшее  время
всеобщим мнением.
   Из этого определения конечного познания непосредственно явствует, что это
познание  есть  противоречие,   снимающее   само   себя,   -   противоречие,
заключающееся в том, что это истина, которая в то же время  не  должна  быть
истиной, и что оно познание того, что есть, которое в то же время не познает
вещи-в-себе.  Вместе  с  этим  противоречием  рушится,  т.  е.   оказывается
неистинным,  его  содержание  -  субъективное  познание  и  вещь-в-себе.  Но
познание должно своим собственным движением разрешить свою конечность и  тем
самым свое противоречие;
   высказанное нами выше соображение по поводу него есть внешняя  рефлексия;
однако  само  познание  -  это  понятие,  которое  есть  для  себя  цель  и,
следовательно, через свою реализацию осуществляет само себя и именно в  этом
осуществлении  снимает  свою  субъективность  и   выступающее   в   качестве
предпосылки в-себе-бытие. - Вот почему надлежит рассмотреть это  познание  в
нем самом в его положительной деятельности.  Так  как  эта  идея,  как  было
показано, есть побуждение понятия реализовать себя для самого себя,  то  его
деятельность состоит в том, чтобы определить объект и этим актом определения
тождественно соотноситься в нем с собой. Объект есть  вообще  нечто  всецело
определимое, и в идее он имеет ту существенную черту, что он в  себе  и  для
себя не противоположен понятию. Так как это познание еще есть конечное, а не
спекулятивное познание, то выступающая в качестве предпосылки  объективность
еще не приобрела для него такого вида, чтобы быть всецело в самой себе  лишь
понятием и не содержать для себя чего-либо особенного, противостоящего  ему.
Но тем, что она считается в-себе-сущим потусторонним, она по существу своему
имеет определение определимости через понятие, потому что идея есть для себя
сущее понятие и бесконечное всецело внутри себя, в чем объект снят в себе, и
цель заключается только еще в том, чтобы снять его для себя; поэтому объект,
правда, предполагается идеей познания как  в  себе  сущий,  но  по  существу
своему предполагается в таком отношении,  что  она,  обладая  достоверностью
самой себя и ничтожности этой противоположности, приходит к реализации в нем
своего понятия.
   В умозаключении, связывающем теперь субъективную идею  с  объективностью,
первая посылка есть та  же  форма  непосредственного  овладения  объектом  и
соотношения с ним понятия, какую мы видели в [рассмотренном выше]  отношении
цели.  Деятельность  понятия,  определяющая  объект,  есть  непосредственный
способ передачи и не встречающее сопротивления  распространение  понятия  на
объект. В этой своей деятельности понятие  остается  в  чистом  тождестве  с
самим собой;  но  эта  его  непосредственная  рефлексия-в-себя  имеет  также
определение объективной непосредственности; то, что  для  понятия  есть  его
собственное определение, - это в равной мере и некоторое бытие,  ибо  это  -
первое отрицание предпосылки. Поэтому положенное определение считается точно
так же лишь найденной  предпосылкой,  постиганием  чего-то  данного,  в  чем
деятельность понятия состоит скорее лишь в том, чтобы быть отрицательным  по
отношению к  самому  себе,  сдерживать  себя  и  делать  себя  пассивным  по
отношению к наличному, дабы наличное могло себя выявить (sichzeigen) не  как
определенное субъектом, а таким, каково оно в самом себе.
   Вот почему познание, о котором здесь идет речь, выступает в этой  посылке
даже не  как  применение  логических  определений,  а  как  воспринимание  и
постигание их как найденных в наличии, и его деятельность  являет  себя  как
ограничивающаяся лишь удалением от  предмета  субъективной  помехи,  внешней
оболочки. Это познание - аналитическое познание.
   а) Аналитическое познание (Das analytische Erkennen)
   Иногда  встречаем  такое  определение  различия  между  аналитическим   и
синтетическим познанием: первое движется от  известного  к  неизвестному,  а
второе - от неизвестного к известному. Но при ближайшем  рассмотрении  этого
различения трудно обнаружить в нем определенную мысль, а тем более  понятие.
Можно сказать, что познание вообще начинается с неизвестного,  ибо  то,  чтб
уже известно, нечего узнавать. Но верно и обратное:
   познание начинает с известного; это - тавтологическое  положение:  то,  с
чего оно начинает, стало быть,  то,  чтб  оно  действительно  познает,  есть
именно поэтому нечто известное; то, чтб еще не познано и должно быть познано
лишь впоследствии, есть еще нечто неизвестное. Поэтому следует сказать,  что
познание, если только оно уже началось,  всегда  движется  от  известного  к
неизвестному.
   Отличительный признак аналитического познания уже был определен так,  что
ему  как   первой   посылке   всего   умозаключения   еще   не   свойственно
опосредствование, что оно непосредственный способ передачи понятия,  еще  не
содержащий  инобытия,  в   котором   деятельность   [познания]   отчуждается
(entaussert) от своей отрицательности. Однако  указанная  непосредственность
отношения  сама  есть  опосредствование  потому,   что   она   отрицательное
соотношение понятия с объектом, уничтожающее, однако, само себя и тем  самым
делающее себя простым и тождественным. Эта рефлексия-в-себя есть лишь  нечто
субъективное, потому что в ее опосредствовании различие еще имеется лишь как
выступающее в  качестве  предпосылки  в-себе-сущее  различие,  как  разность
объекта внутри  себя.  Определение,  которое  поэтому  возникает  через  это
соотношение, есть форма простого тождества, абстрактной всеобщности. Поэтому
аналитическое познание вообще имеет своим принципом это тождество, и из него
самого, из его деятельности исключены переход в другое и соединение разного.
   При ближайшем рассмотрении аналитического познания оказывается,  что  оно
начинает с предмета, выступающего в  качестве  предпосылки,  стало  быть,  с
единичного, конкретного предмета, причем все равно, есть ли он  уже  гот