тся лишь как бедствие (Geschehen), а становление
- лишь как нарастающая утрата. Так бытие все больше и больше затемняется,  и
ночь, отрицательное, есть последнее в линии  [эманаций  ],  которое  уже  не
возвращается к первому свету.
   Недостаток рефлексии в себя, характерный для развертывания абсолютного  у
Спинозы, равно как и для учения об эманации, восполнен Лейбницем  в  понятии
монады.   -   Односторонности   одного    философского    принципа    обычно
противопоставляется противоположная односторонность и,  как  бывает  всегда,
тотальность наличествует по крайней мере как рассеянная полнота. -монада-это
"одно", рефлектированное в себя  отрицательное;  на  тотальность  содержания
мира; различное многообразное  в  ей  не  только  исчезло,  но  и  сохранено
отрицательным  образом  (спинозовская  субстанция  -  это  единство  всякого
содержания; но это многообразное содержание мира имеется, как таковое, не  в
ней, а во внешней для нее рефлексии). Поэтому монада по  существу  своему  -
представляющая  монада;  но  в  ней,  хотя  она  и  конечна,   нет   никакой
пассивности,  а  изменения  и  определения   в   ней   -   это   обнаружения
(Manifestationen) ее в ней самой. Она энтелехия;  выявлять  себя  -  вот  ее
собственное действие. -  При  этом  монада  также  определенна,  отлична  от
других;  определенность  относится  к  отдельному  содержанию  и  к  способу
обнаружения себя.  Поэтому  монада  -  это  тотальность  в  себе,  по  своей
субстанции, а не в  обнаружении  себя.  Это  ограничение  монады  необходимо
относится не к полагающей самое себя  или  представляющей  монаде,  а  к  ее
в-себе-бытию,  иначе  говоря,  это  ограничение  есть  абсолютная   граница,
предопределение (Predestination),  положенное  отличной  от  нее  сущностью.
Далее,  так  как  ограниченное  дано  лишь  как   соотносящееся   с   другим
ограниченным, монада же есть в то же время замкнутое в себе  абсолютное,  то
гармония этих ограничений, а именно соотношение монад друг с  другом,  имеет
место вне их и также предустановлена (prastabiliert) другой сущностью или  в
себе.
   Ясно,  что   хотя   принцип   рефлексии-в-себя,   составляющий   основное
определение монады, и устраняет  инобытие  и  вообще  воздействие  извне,  а
изменения монады - это ее собственное полагание, однако, с  другой  стороны,
пассивность, [определяемость ] иным, превращается лишь в абсолютный  предел,
в предел в-себе-бытия. Лейбниц приписывает монадам  некоторую  завершенность
внутри себя, некоего рода самостоятельность; они сотворенные сущности. - При
ближайшем рассмотрении их пределов из этого  [данного  Лейбницем]  изложения
явствует, что свойственное им обнаружение самих себя есть тотальность формы.
В  высшей  степени  важно  понятие,  согласно  которому   изменения   монады
представляются как действия, лишенные всякой пассивности, как обнаружения ее
самой, и как существенный принцип выдвигается принцип рефлексии в  себя  или
индивидуации. Далее, конечность необходимым образом признается  состоящей  в
том, что содержание или субстанция отличны от формы и что, далее, субстанция
ограниченна, форма же бесконечна.  Но  следовало  бы  в  понятии  абсолютной
монады выявить не только  абсолютное  единство  формы  и  содержания,  но  и
свойство рефлексии отталкивать себя от себя как соотносящуюся с самой  собой
отрицательность, ввиду чего абсолютная монада  есть  полагающая  и  творящая
монада. Правда, в лейбницевской системе имеется и дальнейший [вывод  ],  что
Бог  -  источник  существования  и  сущности  монад,  т.  е.  что  указанные
абсолютные пределы во в-себе-бытии монад -  не  в  себе  и  для  себя  сущие
пределы, а исчезают в абсолютном. Но в этих  определениях  проявляются  лишь
обыденные представления, которые Лейбниц оставляет без философского развития
и  не   возводит   в   спекулятивные   понятия.   Таким   образом,   принцип
индивидуализации не получает своего более глубокого обоснования;  понятия  о
различении разных конечных монад и об  их  отношении  к  их  абсолютному  не
вытекают из самой этой  сущности  или  вытекают  не  абсолютным  образом,  а
принадлежат резонирующей,  догматической  рефлексии  и  потому  не  достигли
внутренней связности.

   Глава вторая
   ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ (DIE WIRKLICHKEIT)
   Абсолютное - это единство внутреннего и внешнего как первое, в-себе-сущее
единство. Развертывание  (Auslegung)  являло  себя  как  внешнюю  рефлексию,
которая со своей  стороны  имеет  непосредственное  как  нечто  найденное  в
наличии, но в то же время есть его движение и соотношение  с  абсолютным  и,
как таковое, возвращает его в абсолютное и определяет его просто как  способ
(blofie Art und Weise). Но этот способ есть определение самого  абсолютного,
а именно его первое тождество или его лишь в себе сущее единство.  И  притом
эта рефлексия  не  только  полагает  то  первое  в-себе-бытие  как  лишенное
сущности определение, но так как она отрицательное соотношение с  собой,  то
лишь  благодаря  ей  возникает  указанный  модус.  Лишь  эта  рефлексия  как
снимающая самое себя в своих определениях и вообще как возвращающееся в себя
движение есть истинно абсолютное тождество, и в  то  же  время  она  процесс
определения абсолютного или его  модальность.  Модус  есть  поэтому  внешнее
абсолютного, но равным образом  только  как  его  рефлексия  в  себя;  иначе
говоря, он собственное обнаружение (Manifestation) абсолютного, так что  это
обнаружение  (Auperung)  есть  его  рефлексия-в-себя   и   тем   самым   его
в-себе-и-для-себя-бытие.
   Таким образом, как обнаружение (Manifestation) того,  что  абсолютное  не
более как обнаружение (Manifestation) себя и не  имеет  другого  содержания,
абсолютное есть абсолютная форма. Действительность следует понимать как  эту
рефлектированную  абсолютность.  Бытие  еще  не  действительно:  оно  первая
непосредственность; его рефлексия есть поэтому становление и переход в иное;
другими словами, его  непосредственность  не  есть  в-себе-и-для-себя-бытие.
Действительность  также  выше  существования.  Существование  есть,  правда,
непосредственность, возникшая из  основания  и  условий,  иначе  говоря,  из
сущности и ее рефлексии. Поэтому в себе существование  есть  то  же,  что  и
действительность, Реальная рефлексия, но еще  не  есть  положенное  единство
рефлексии и непосредственности.  Существование  переходит  поэтому  явление,
развивая рефлексию, которую оно содержит. Оно основание, исчезнувшее в самом
себе; его определение - это восстановление  основания;  так  оно  становится
существенным отношением, и его последняя рефлексия состоит в  том,  что  его
непосредственность положена как рефлексия-в-себя и наоборот; это единство, в
котором существование или непосредственность, и в-себе-бытие, основание  или
рефлектированное   суть   всецело   моменты,   и   есть    действительность.
Действительное есть поэтому обнаружение себя; его внешнее не вовлекает его в
сферу изменения, оно также не  имеет  видимости  в  чем-то  ином;  нет,  оно
обнаруживает себя; это значит, что в своей внешности оно есть оно само и что
лишь в ней, а именно лишь как отличающее себя от себя  и  определяющее  себя
движение оно есть оно само.
   В действительности как в этой абсолютной  форме  моменты  даны  лишь  как
снятые  или  формальные,  еще  не   реализованные   моменты;   их   разность
принадлежит, таким образом, прежде всего к внешней рефлексии и не определена
как содержание.
   Тем самым действительность как само непосредственное формальное  единство
внутреннего   и   внешнего   обладает    определением    непосредственности,
противоположным определению  рефлексии  в  себя;  иначе  говоря,  она  некая
действительность в противоположность некоей возможности. Соотношение обеих -
это третье', действительное, определенное также как рефлектированное в  себя
бытие, и бытие, определенное в то же время как непосредственно существующее.
Это третье - необходимость.
   Но во-первых,  так  как  действительное  и  возможное  -  это  формальные
различия, то их соотношение также лишь формально и состоит только в том, что
как  одно,  так  и  другое  есть  положенность,  иначе  говоря,  состоит   в
случайности.
   А тем, что в случайности действительное,  равно  как  и  возможное,  есть
положенность, они  приобрели  определение  в  самих  себе;  благодаря  этому
возникает, во-вторых, реальная действительность, а тем самым возникают также
реальная возможность и относительная необходимость.
   Рефлексия в себя относительной необходимости дает, в-третьих,  абсолютную
необходимость, которая есть абсолютная возможность и действительность.
   А. СЛУЧАЙНОСТЬ ИЛИ ФОРМАЛЬНАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ,
   ФОРМАЛЬНАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ И ФОРМАЛЬНАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ
   1. Действительность формальна, поскольку она как первая  действительность
есть лишь непосредственная, нерефлектированная действительность, стало быть,
поскольку ей присуще лишь это  определение  формы,  но  не  как  тотальность
формы. Таким образом, она не более как бытие или  существование  вообще.  Но
так как она по существу своему не просто непосредственное  существование,  а
дана как формальное единство в-себе-бытия или внутренности и  внешности,  то
она   содержит   непосредственно   в-себе-бытие,   или   возможность.    Что
действительно, то возможно.
   2. Эта возможность есть рефлектированная в себя действительность. Но сама
эта первая рефлектированность есть также формальное  (das  Fonnelle)  и  тем
самым вообще лишь определение тождества с собой или в-себе-бытия вообще.
   Но так как определение есть здесь тотальность формы, то это  в-себе-бытие
определено как  снятое  или  как  находящееся  по  существу  своему  лишь  в
соотношении  с  действительностью,   как   отрицательное   действительности,
положенное как отрицательное.  Возможность  содержит  поэтому  два  момента:
во-первых, тот положительный момент, что имеется рефлектированность  в  себе
самое; но так как эта рефлектированность низведена  в  абсолютной  форме  до
момента, то рефлектированность-в-себя уже не признается сущностью, а  имеет,
во-вторых, отрицательное значение, а именно то, что возможность  есть  нечто
недостаточное, указывает на иное, на действительность, и восполняет  себя  в
ней.
   С первой, чисто положительной стороны  возможность  есть,  следовательно,
чисто формальное определение тождества с  собой  или  форма  существенности.
Таким образом,  она  лишенное  отношения,  неопределенное  вместилище  всего
вообще. -  В  смысле  этой  формальной  возможности  возможно  все,  что  не
противоречит   себе;   царство   возможности   есть   поэтому   безграничное
многообразие.  Но  каждое  многообразное  определено   внутри   себя   и   в
противоположность  иному  и  имеет  в  самом  себе  отрицание;  безразличная
разность переходит  вообще  в  противоположение;  противоположение  же  есть
противоречие.  Поэтому  все  есть  также  нечто  противоречивое   и   потому
невозможное.
   Вот почему это чисто формальное высказывание о чем-то, что оно  возможно,
столь же плоско и пусто, как и положение о противоречии, и каждое принятое в
это высказывание содержание - А возможно - означает то же,  что  А  есть  А.
Если  не  пытаются  развить  содержание,  то  оно   имеет   форму   простоты
(Einfachheit); лишь посредством его разложения  на  его  определения  в  нем
появляется различие. Пока придерживаются простой формы, содержание  остается
чем-то тождественным с собой и потому  чем-то  возможным.  Но  этим  так  же
ничего не сказано, как и формальным положением о тождестве.
   Все  же  возможное  содержит  нечто  большее,  чем  только  положение   и
тождестве. Возможное - это  рефлектированная  рефлектированность-в-себя  или
тождественное всецело как момент тотальности; тем самым оно определено также
как то, что не есть в себе; оно имеет поэтому второе определение - быть лишь
возможным - и есть долженствование тотальности формы. Возможность без  этого
долженствования  есть  существенность  (Wesentlichkeit),  как  таковая;   но
абсолютная форма означает, что сама сущность [есть] лишь момент и без  бытия
не  имеет  своей  истины.  Возможность  есть  эта   чистая   существенность,
положенная так, что она лишь момент и не соответствует абсолютной форме. Она
в-себе-бытие, определенное лишь как нечто положенное или равным образом  как
то, что не есть в себе. -  Поэтому  возможность  есть  в  самой  себе  также
противоречие, иначе говоря, она невозможность.
   Это можно выразить прежде всего так: возможность как  определение  формы,
положенное снятым, имеет в  самой  себе  некоторое  содержание  вообще.  Это
содержание как возможное есть в-себе-бытие,  которое  в  то  же  время  есть
снятое  в-себе-бытие,  или  инобытие.  Но  так  как  оно  только   возможное
содержание,  то  возможно  также  и  другое  содержание,  в  том   числе   и
противоположное ему. А есть А; точно так же - А есть -  А.  Каждое  из  этих
двух положений выражает возможность определения своего  содержания.  Но  как
такие положения о тождестве они безразличны друг к другу; вместе с одним  из
них не положено, что добавляется  другое.  Возможность  -  это  сравнивающее
соотношение их обоих; в своем  определении  как  рефлексии  тотальности  она
заключает в  себе  то,  что  противоположное  также  возможно.  Поэтому  она
основание следующего соотношения: так как А = А, то и -А = -А; в возможном А
содержится и возможное не = А, и именно само это соотношение определяет то и
другое как возможное.
   Но как это соотношение, при котором в одном возможном  содержится  и  его
иное, возможность есть снимающее себя противоречие. А так как она по  своему
определению есть то, что рефлектировано, и, как  оказалось,  есть  снимающее
себя рефлектированное, то она, стало быть, также и то что непосредственно, и
тем самым становится действительностью.
   3. Эта действительность не первая, а  рефлектированная  действительность,
положенная как  единство  самой  себя  и  возможности.  Действительное,  как
таковое, возможно; оно находится в непосредственном положительном  тождестве
с возможностью; но возможность  определилась  как  только  возможность;  тем
самым  и  действительное  определено   как   нечто   только   возможное.   И
непосредственно  потому,  что  возможность  непосредственно   содержится   в
действительности, она содержится в ней как снятая, как  только  возможность.
Наоборот, действительность, находящаяся в единстве с возможностью, есть лишь
снятая непосредственность;  иначе  говоря,  именно  потому,  что  формальная
действительность есть лишь  непосредственная  первая  действительность,  она
лишь момент, лишь снятая действительность или лишь возможность.
   Тем самым выражено также более  точно  определение  того,  в  какой  мере
возможность есть действительность.  А  именно,  возможность  еще  не  всякая
действительность-о реальной и абсолютной действительности еще не было  речи,
- возможность это лишь действительность, которая имелась сначала,  а  именно
формальная действительность, определившаяся как одна лишь возможность.  Речь
идет, стало быть, о формальной действительности, которая есть лишь бытие или
существование вообще. Все возможное имеет поэтому вообще некоторое бытие или
некоторое существование.
   Это единство возможности и действительности есть случайность. - Случайное
- это нечто действительное, определенное в то же время лишь  как  возможное,
иное которого или противоположность которого  также  есть.  Вот  почему  эта
действительность есть просто бытие или существование, но положенное в  своей
истине - иметь значение положенное или  возможности.  Наоборот,  возможность
как рефлексия-в-себя или в-себе-бытие положена  как  положенность;  то,  что
возможно, есть нечто действительное в этом  значении  действительности;  оно
имеет лишь такое значение, как и случайная действительность; оно само  нечто
случайное.
   Случайное представляет нам поэтому две стороны;  во-первых,  поскольку  в
нем непосредственно имеется возможность или,  что  то  же  самое,  поскольку
возможность в нем снята, оно не положенность и не  опосредствовано,  а  есть
непосредственная действительность; оно не имеет основания.  -  Так  как  эта
непосредственная  действительность  присуща   также   возможному,   то   оно
определено столь же как действительное,  сколь  и  как  случайное  и  равным
образом не имеет основания.
   Но случайное, во-вторых, - это действительное как  нечто  лишь  возможное
или как положенность; точно так же и возможное как  формальное  в-себе-бытие
есть лишь положенность. Тем самым и то и другое не есть в себе  и  для  себя
самого, а имеет свою истинную рефлексию-в-себя в чем-то ином, другими
   словами, оно имеет основание.
   Следовательно, случайное не имеет основания потому, что оно  случайно;  и
точно так же оно имеет основание, потому что оно случайно.
   Оно положеннное, неопосредствованное  взаимное  превращение  (Umschlagen)
внутреннего и внешнего или рефлектированности-в-себя и бытия,  -  положенное
тем, что возможность и действительность, каждая  в  самой  себе,  имеет  это
определение, тем, что они моменты абсолютной формы. - Таким образом, в своем
непосредственном  единстве  с  возможностью   действительность   есть   лишь
существование и определена  как  нечто  не  имеющее  основания,  что  только
положено или только возможно; или  если  взять  ее  как  рефлектированную  и
определенную  действительность  в  противоположность  возможности   то   она
отделена от возможности, от рефлектированности-в-себя и тем самым  столь  же
непосредственно есть также лишь возможное.
   Равным  образом  возможность  как   простое   в-себе-бытие   есть   нечто
непосредственное, лишь нечто сущее вообще; или если взять ее противоположной
действительности, то она также лишенное действительности в-себе-бытие,  лишь
нечто возможное, но именно потому она опять-таки лишь  нерефлектированное  в
себя существование вообще.
   Это  абсолютное   беспокойство   становления   обоих   определений   есть
случайность.  Но  именно  потому,  что   каждое   из   них   непосредственно
превращается  в  противоположное,  оно  в  противоположном  так  же  всецело
сливается с самим собой, и это  тождество  каждого  из  них  в  другом  есть
необходимость.
   Необходимое есть нечто  действительное;  будучи  таковым,  оно  дано  как
непосредственное, как не имеющее основания; однако в такой же мере оно имеет
свою действительность благодаря чему-то иному или в своем основании, но в то
же  время  оно  положенность  этого  основания  и  его  рефлексия  в   себя;
возможность необходимого есть снятая возможность.  Следовательно,  случайное
необходимо потому, что действительное определено как  возможное,  тем  самым
его  непосредственность  снята,  оттолкнута  так,  что  она  распадается  на
основание или в-себе-бытие и на основанное, а  также  потому,  что  эта  его
возможность, отношение  основания,  всецело  снята  и  положена  как  бытие.
Необходимое есть, и это сущее само есть необходимое. В то  же  время  оно  в
себе; эта рефлексия-в-себя есть иное, чем  та  непосредственность  бытия;  и
необходимость сущего есть нечто иное. Само сущее  не  есть,  таким  образом,
необходимое; но это в-себе-бытие само лишь положенность; оно  снято  и  само
непосредственно. Таким образом, действительность в отличенном  от  нее  -  в
возможности  -\  тождественна  с  самим  собой.  Как   это   тождество   она
необходимость.
   В. ОТНОСИТЕЛЬНАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ ИЛИ  РЕАЛЬНАЯ  ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ,  РЕАЛЬНАЯ
ВОЗМОЖНОСТЬ И РЕАЛЬНАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ
   (RELATIVE  NOTWENDIGKEIT  ODER   REALE   WIRKLICHKEIT,   MOGUCHKEIT   UND
NOTWENDIGKEIT)
   1. Та необходимость, которая выявилась [здесь],  формальна,  так  как  ее
моменты формальны, а именно, они  простые  определения,  которые  составляют
тотальность, лишь будучи  непосредственным  единством  или  непосредственным
превращением