АЛЕТОМ,
   ДОЛЖНЫ ОБЯЗАТЕЛЬНО МЫТЬ РУКИ
   (ЖЕЛАТЕЛЬНО, ЧТОБЫ ПОСЕТИТЕЛИ
   СЛЕДОВАЛИ ИХ ПРИМЕРУ).

   - Сет! - шепчет Одри, выпускает руку Джонни и бросается к двери в ванную.
Джонни следует за ней.
   За их спинами красные точки, пляшущие словно метеоритный рой, вылетают из
арки, отделяющей гостиную от "берлоги". Они пролетают через темную гостиную,
держа курс на кухню. В этот момент в дом  входит  Кэмми  Рид.  Винтовку  она
держит обеими руками и, оглядывая гостиную, просовывает  указательный  палец
правой руки в зазор между  предохранительной  скобой  и  спусковым  крючком,
затем прижимает подушечку пальца к спусковому крючку. Что делать дальше, она
не знает. Кэмми смотрит  на  блики,  отбрасываемые  работающим  телевизором,
прислушивается к звукам, доносящимся из кухни. Голос в ее голове,  тот,  что
требовал  отомстить  за  Джимми,  замолкает,  и  теперь  Кэмми  в  некоторой
растерянности. Глаз ее замечает  промелькнувший  лучик  красного  света,  но
никаких мыслей по этому поводу у нее не возникает. Кэмми ищет  ответ  только
на один вопрос: что ей теперь делать?  Маринвилл  и  Уайлер  на  кухне,  это
несомненно, но с ними ли мальчишка-убийца?  Кэмми  с  сомнением  смотрит  на
арку, за  которой  работает  телевизор.  Звука  нет,  но,  возможно,  детям,
страдающим аутизмом, он и не нужен, им достаточно одной "картинки".
   Где же  мальчишка?  Она  должна  знать  наверняка!  В  магазине  винтовки
осталась пара патронов, не больше.., да и  нажать  на  спусковой  крючок  ей
дадут не больше одного, максимум двух раз. Кэмми очень  хочет,  чтобы  голос
заговорил вновь, подсказал ей, что надо делать.
   И тут же в ее голове звучит долгожданный голос.
   Синтия, которая стоит на бетонной дорожке, идущей от крыльца  Карверов  к
тротуару, видит, как Кэмми входит в  дом  Уайлеров.  Ее  глаза  округляются.
Прежде чем она успевает что-то сказать,  Стив  резко  дергает  ее  за  руку.
Синтия поворачивается к нему и видит, что он поднес палец к губам. В  другой
руке он держит нож, который позаимствовал с кухни Карверов.
   - Пошли, - шепчет Стив.
   - Ты же не собираешься использовать его, правда?
   - Надеюсь, что не придется. Ты идешь? Синтия кивает и следует за  Стивом.
Когда они сходят с тротуара на улицу, какой представляет  ее  Тэк,  из  дома
Уайлеров доносится какофония криков и воплей. "Прочь от него",  -  вроде  бы
слышит Синтия, другие слова она разобрать не может. Кричит  главным  образом
Одри Уайлер, хотя вроде бы подает голос и Кэмми Рид ("Опусти его"? О чем это
она?). Один раз, кажется, вскрикнул и Маринвилл. Потом гремят два  выстрела,
и вдогонку - крик агонии или ужаса. Синтия точно сказать не может, да это  и
не важно.
   Тем не менее оставшуюся часть пути по Главной улице Безнадеги  и  лужайке
Уайлеров они преодолевают бегом.

Место Сета/Время Сета

   Час пробил. Пора.
   Сет, отворачивается от полки, на которой  стоит  игрушечный  телефон.  На
другой стороне коридора в стену встроен маленький пульт управления,  похожий
на те, которыми снабжены космофургоны. Семь рычажков, все поднять  вверх,  в
положение "Включено". Над  каждым  рычажком  в  полумраке  светится  зеленая
лампочка. Пульта не было, когда Сет подошел к двери.  Тогда  стены  украшали
две семейные фотографии, фотография мистера Саймса и полочка с телефоном. Но
это место Сета, время Сета, и он может добавлять что хочет и когда хочет.
   Сет тянется к пульту.  Рука  его  чуть  дрожит.  В  кино  и  мультфильмах
персонажи ничего не боятся. Когда Папаше Картрайту надо  действовать,  чтобы
спасти Пондерозу, он всегда знает, что надо  делать.  Лукас  Маккейн,  Роуди
Йетс, шериф Стритер не понимают, что такое колебания. А вот Сет  колеблется.
Нет у него полной уверенности в себе. Игра подошла к концу, и  Сет  в  ужасе
оттого, что может допустить непоправимую ошибку. Ибо он по-прежнему в  курсе
того, что происходит наверху (там для него мир Тэка). Если он передвинет эти
рычажки вниз...
   Времени на раздумья нет. Одри, уже в ванной.  Одри  рвется  к  маленькому
мальчику, который сидит на унитазе, спустив вниз грязные плавки,  маленькому
мальчику, который сейчас не более чем восковая  кукла  с  дышащими  легкими,
бьющимся сердцем, кукла, покинутая  обеими  душами,  Одри  опускается  перед
мальчиком на колени, обнимает его, покрывает его лицо поцелуями,  забыв  обо
всем: ванной, ситуации, Маринвилле, стоящем у двери.
   И теперь Сет чувствует красный рой, это Тэк,  летящий  через  кухню.  Час
пробил, да, пора.
   Рука Сета достигает пульта и начинает один за  другим  опускать  рычажки.
Зеленые лампочки над ними гаснут, загораются красные, расположенные внизу. С
каждым опущенным рычажком поток информации  о  том,  что  творится  наверху,
мелеет Сет блокирует органы чувств восковой куклы, которую его тетя все  еще
покрывает поцелуями.
   Наконец не остается ничего, кроме мозга. Этого вполне достаточно. Оставив
руки на рычажках, чтобы те не  смогли  подняться.  Сет  пытается  установить
контакт с тетей Одри, надеясь, что он сумеет отыскать ее во тьме.

Дом Уайлеров/Время регуляторов

   В то мгновение, когда Одри срывает мальчика с унитаза и заключает в  свои
объятия, что-то проносится мимо Джонни Маринвилла.  Это  что-то  обжигающее,
как жар лихорадки, и одновременно  холодное,  словно  лягушка.  В  голове  у
Джонни вспыхивает красный свет. А когда он исчезает, к  Джонни  возвращается
способность все видеть и определять последовательность наложившихся друг  на
друга событий. Словно  нечто,  промчавшись  мимо,  сняло  у  него  в  голове
какой-то блок.
   Когда Одри поднимает Сета на руки (плавки соскальзывают вниз, и теперь он
совсем голый), Джонни видит,  что  красные  искры  вращаются  вокруг  головы
мальчика, образуя нимб, с каким в древности рисовали младенца Иисуса. Потом,
словно рой термитов, искры впиваются в его  щеки,  уши,  слипшиеся  от  пота
волосы. Лезут в открытые глаза, в их свете зубы Сета становятся алыми.
   - Нет! - кричит Одри. - Прочь от него! ПРОЧЬ ОТ НЕГО, мерзавец!
   Она бросается к двери, голова Сета  словно  в  огне.  Джонни  протягивает
руку... К ней? К Сету? К обоим? Он не знает. Да  и  что  может  сделать  его
рука? Одри выскакивает  в  грязную  кухню,  истерично  вопя  и  одной  рукой
разгоняя рой искр, облепивших голову Сета.  Но  ее  рука  свободно  проходит
сквозь искры. Когда Одри проносит мальчика мимо Джонни, голову его наполняет
громкое гудение. Джонни  вскрикивает  и  зажимает  руками  уши.  Гудит  лишь
мгновение, когда расстояние между ним и Одри минимально,  но  мгновение  это
кажется Джонни вечностью. Каково сейчас мальчику под действием этого  звука,
думает он. Кто вообще может выдержать этот звук?
   - Отстань от него! - вопит Одри. - Отстань от него, членосос! Отстань  от
него!
   А в дверном проеме, ведущем из кухни в прихожую, уже стоит  Кэмми  Рид  с
винтовкой в руках.

Место Тэка/Время Тэка

   Когда Тэк достигает Сета и обнаруживает, что привычные пути  блокированы,
его уважение к удивительным способностям мальчика впервые  с  того  момента,
как он нащупал этот неординарный мозг  и  воззвал  к  нему,  уступает  место
другим чувствам. Сначала недоумению, потом злобе.
   Тэку приходится признать, что он ошибался: выходит. Сету  было  известно,
что Тэк может войти в него, даже когда он справляет большую нужду. Сет  знал
об этом и скрывал от Тэка это знание,  как  ловкий  шулер  скрывает  туза  в
рукаве. Конечно, все это не так уж и важно. Тэк все  равно  войдет  в  Сета.
Мальчику его не удержать. Это даже нельзя назвать осадой. Сет Гейрин  -  это
сейчас дом Тэка. И он не потерпит, чтобы его не пускали в дом.
   Когда женщина проносит тело мальчика мимо писателя на кухню. Тэк  атакует
глаза Сета, входные  ворота,  максимально  приближенные  к  этому  чудесному
мозгу, и начинает ломиться в них, как дюжий коп  ломится  в  дверь,  которую
пытается удержать щуплый мужичонка. На  мгновение  Тэка  охватывает  паника:
поначалу у него ничего не получается, он словно бьется о каменную стену.  Но
потом кирпичи становятся мягче, они понемногу поддаются. Тэк торжествует.
   Скоро.., еще мгновение.., максимум два...

Место Сета/Время Сета

   Лоб его рукой два рычажка ползут вверх. Даже когда Сет удваивает  усилия,
чтобы удержать их внизу, он чувствует, как они напрягаются у него под рукой,
словно живые. Еще горят красные лампочки, но скоро они погаснут  и  вспыхнут
зеленые. В одном Тэк прав: если разумом они еще могут потягаться, то в  силе
Сет Тэку не соперник. Возможно,  был  соперником.  Вначале.  Но  не  теперь.
Однако если он прав, сила Тэку не поможет. Если он прав и если ему повезет.
   Сет бросает  взгляд  на  игрушечный  телефон,  который  тетя  Одри  зовет
телефоном Тэка - Тэк-фон. Разумеется, телефон ему не нужен, совсем не нужен.
Это всего лишь символ, облегчающий телепатический контакт, точно так же, кок
рычажки и красные и зеленые лампочки помогают Сету концентрировать  волю.  И
не телепатия сейчас заботит Сета. Если телепатия - это все, что есть  у  них
общего, итог будет фатальным.
   Под его рукой рычажки упрямо ползут  вверх,  движимые  первобытной  силой
Тэка, его первобытной волей. На мгновение красные лампочки под ними  гаснут,
а зеленые загораются. В голове Сета возникает  гудение,  призванное  спутать
его мысли, вспыхивает розовый свет.
   Сет изо  всех  сил  давит  на  рычажки.  Зеленые  лампочки  гаснут  Вновь
загораются красные. На мгновение.
   Пора, в  игре  осталась  только  одна  неперевернутая  карта,  и  Сет  ее
переворачивает.

Дом Уайлеров/Время Джонни

   Джонни словно вновь попал под обстрел,  только  на  этот  раз  мимо  него
проносятся не пули регуляторов, а мысли. Но разве пули регуляторов не те  же
мысли?
   Первая обращена к Кэмми Рид, которая стоит на пороге кухни с винтовкой  в
руках.
   - Пора! Час пробил!
   Вторая -  к  Одри  Уайлер,  которая  отшатывается,  как  от  пощечины,  и
перестает разгонять красных пчел, жалящих голову Сета.
   - Пора, тетя Одри! Час пробил!
   Затем  голову  Джонни  заполняет  нечеловеческий  рев,  заглушающий   все
остальное:
   - НЕТ, МАЛЕНЬКИЙ УБЛЮДОК! НЕТ, ТЫ НЕ ПОСМЕЕШЬ!
   "Нет, - думает Джонни, - он не посмеет. Никогда не посмел бы".  Потом  он
переводит взгляд на Кэмми Рид. Ее глаза вылезают из орбит, а губы кривятся в
жуткой улыбке.
   Но она смеет.

Место Тэка/Время Тэка

   За те три секунды, когда женщина получила  приказ,  Тэк  понял,  что  его
переиграли. Как его могли переиграть? Как такое могло случиться после целого
тысячелетия, которое он провел в темноте, готовя побег? А когда Тэк начинает
понимать, что Сета нет в теле, куда он пытается вернуться, стоящая на пороге
женщина открывает огонь.

Дом Уайлеров/Время Джонни

   Кэмми Рид уже не уверена, что действует по  своей  воле,  но  ее  это  не
волнует: будь ее воля свободна, она поступила бы точно так  же.  Эта  Уайлер
держит  на   руках   мальчишку-чудовище.   Он   голый,   свернулся,   словно
младенец-переросток, только задница у него измазана не в крови и последе,  а
в дерьме. Эта женщина держит его, словно щит. От этой мысли  Кэмми  чуть  не
расхохоталась.
   - Опусти его! - кричит Кэмми, но вместо того чтобы  опустить  Сета,  Одри
поднимает его выше. Все еще улыбаясь, с вылезающими из орбит глазами  (потом
Джонни будет убеждать себя, что это оптический  обман,  что  на  самом  деле
ничего такого не было), Кэмми целится в ребенка.
   - Нет, Кэмми, нет! - кричит Джонни,  и  в  это  мгновение  она  стреляет.
Первая пуля  попадает  Сету  Гейрину,  которого  все  еще  сотрясают  спазмы
кишечника, в висок, и верхняя часть его головы разлетается, обдавая  бледное
лицо Одри кровью, волосами, кусочками кости. Пуля пробивает череп насквозь и
входит в левую грудь Одри. Но эта пуля не может причинить серьезного  вреда,
потому что скорость ее уже невелика. А вот  вторая  пуля  впивается  Одри  в
горло. Женщину отбрасывает назад, ягодицами она ударяется о кухонный столик.
Грязные тарелки летят на пол и разбиваются.
   Одри поворачивается к Джонни с окровавленным ребенком на руках, и  глазам
Джонни предстает удивительное зрелище: на ее лице - выражение счастья. Когда
Одри валится на пол, Кэмми кричит, возможно, торжествуя, возможно,  в  ужасе
от содеянного.
   Одри даже после смерти не отпускает Сета. Она падает, а рой красных  искр
поднимается вверх. Он кружит в воздухе, яркие красные искры вращаются вокруг
друг друга, будто электроны.
   Джонни и Кэмми Рид смотрят на  красный  рой.  Сколько  проходит  времени,
никто из них не знает, они окаменели. Из оцепенения их выводит крик:
   "Черт! О черт, зачем ты это сделала, глупая сука?"
   Джонни видит, как Стив и Синтия пересекают гостиную, направляясь к кухне.
Синтия вырывается вперед, хватает Кэмми за руку и начинает ее трясти.
   - Сука! Зачем ты их убила?  Или  ты  думаешь,  что  теперь  твой  ребенок
оживет? Неужели тебя ничему не научили в школе?
   Кэмми, похоже, ее не  слышит.  Она  по-прежнему  смотрит  на  вращающиеся
красные искры,  не  мигая,  словно  загипнотизированная...  А  рой,  в  свою
очередь, смотрит на нее. Джонни не  знает,  как  ему  это  удается,  но  рой
смотрит, это точно. Потом он внезапно бросается на Кэмми, как  комета.,  или
как красная "Стрела следопыта" Охотника Снейка во время атаки космофургонов.
   Джонни спрашивал Одри, может  ли  Тэк  проникнуть  в  кого-то  еще.  Одри
ответила, что нет, она уверена, что не может. А если она ошиблась? Если  Тэк
одурачил ее? Если он...
   - Осторожно! - кричит Джонни, обращаясь к Синтии. - Отойди от нее!
   Девушка с двухцветными волосами лишь таращится на  него,  не  двигаясь  с
места. Стив вроде бы тоже ничего не понимает, однако паника в голосе  Джонни
заставляет его схватить Синтию за плечи и отдернуть назад.
   Красный рой делится надвое. Теперь  он  напоминает  Джонни  вилку,  какой
берут ломтики лимона. И острия этой  вилки  направлены  в  выпученные  глаза
Кэмми.
   Глаза тоже начинают светиться красным, еще больше выпучиваются,  а  потом
взрываются, вываливаясь из орбит. Улыбка  Кэмми  становится  шире,  рот  так
растягивается, что трескаются губы, по  подбородку  течет  кровь.  Безглазая
Кэмми бросает винтовку на пол, вытягивает руки  перед  собой  и  делает  шаг
вперед. Руки ее хватают воздух. Джонни думает, что никогда  в  жизни  он  не
видел ничего более отвратительного.
   - Тэк, - изрекает гортанный голос, не имеющий  ничего  общего  с  голосом
Кэмми. - Тэк cue вон! Тэк,  ах  лах!  Ми  хим  ен  тоу!  -  Пауза,  а  затем
скрипучим, нечеловеческим голосом, который Джонни не забыть до  конца  жизни
(он знает, что теперь будет слышать его в кошмарах),  демон,  вселившийся  в
Кэмми, добавляет:
   - Я знаю вас всех. Я вас всех найду. Я выслежу вас. Тэк! Ми хим ен тоу!
   Череп  Кэмми  начинает  раздуваться,  он  становится  похож   на   шляпку
гигантского  гриба.  Глазницы  вытягиваются,  превращаясь  в  щелочки,   нос
выдается вперед, становясь похожим на хобот с длиннющими ноздрями.
   "Да, - думает Джонни, - Одри не ошиблась.  Только  Сет  мог  уживаться  с
Таком. Сет или кто-то похожий на Сета. Человек необычный. Потому что..."
   Закончить эту мысль он не успевает, потому что голова Кэмми Рид лопается,
как гнилой арбуз. Горячие ошметки, в которых  еще  пульсирует  жизнь,  летят
Джонни в лицо.
   Крича, на грани безумия. Джонни обеими руками стирает кровавую  мерзость.
Из далекого далека, как бывает, когда собеседник  на  другом  конце  провода
опускает телефонную  трубку,  он  слышит  крики  Стива  и  Синтии.  А  потом
ослепительный свет наполняет комнату. Джонни поначалу думает,  что  это  еще
один взрыв, только беззвучный, который кладет конец их жизням. Но как только
его глаза, еще залитые кровью Кэмми, начинают прочищаться. Джонни  понимает,
что это не взрыв, а солнечный свет,  сильный,  яркий  свет  второй  половины
летнего дня. С востока доносятся раскаты грома, совсем уже  и  не  страшные.
Гроза прошла. Она спалила дом  Хобартов  (в  этом  Джонни  уверен,  до  него
доносится запах пожарища), а потом отправилась дальше в поисках новых жертв.
И тут  Джонни  слышит  те  самые  звуки,  которых  все  они  ждали  с  таким
нетерпением: вой сирен. Полиция, пожарные машины, "скорая помощь", возможно,
даже Национальная гвардия. Какая разница. На текущий момент сирены Джонни до
лампочки.
   Гроза прошла.
   Джонни думает, что закончилось и время регуляторов.
   Он тяжело опускается  на  стул  и  смотрит  на  тела  Одри  и  Сета.  Они
напоминают ему о бессмысленно погибших в Джонстауне, что в Гайане. Руки Одри
все еще обнимают Сета, а его худенькие ручонки обвиваются вокруг ее шеи.
   Джонни смахивает со щек кусочки костей, ошметки мозга и плачет.

Из дневника Одри Уайлер:

   31 октября 1995 г.



   Снова дневник. Вот уж не думала, сто снова возьмусь  за  него.  Наверное,
постоянно вести его мне не удастся, но, когда пишешь, сразу успокаиваешься.
   Сет подошел ко мне сегодня утром и спросил с помощью слов и жестов, может
ли он, как и другие дети, пройтись по округе, требуя откупа. Никаких  следов
Тэка я не обнаружила, а когда он - Сет, я ни в чем не могу ему  отказать.  Я
постоянно помню о том, что виновник происходящего совсем не  Сэт.  Потому-то
все это так ужасно. Мне отрезаны все пути. Некуда бежать. Наверное, вряд  ли
кто поймет, что я хочу этим сказать. Я не уверена, что понимаю  сама.  Но  я
это чувствую. Господи, да никуда я не бегу.
   Я ответила Сету, что нет проблем, мы пойдем  требовать  откупа,  грозить,
что заколдуем, и всласть повеселимся. Ковбойский костюм, сказала я, мы можем
соорудить из подручных средств, а вот если он  хочет  вырядиться  мотокопом,
нам придется зайти в магазин.
   Сет замотал головой еще до того, как я закончила. Он не хотел  наряжаться
ни ковбоем, ни мотокопом. Мне показалось, что я  вижу  ужас  в  его  глазах.
Думаю, ковбои и полицейские из будущего ему надоели.
   Остается только гадать, знает ли об этом Тэк.
   Я спросила, кем Сет хочет нарядиться, если не желает становиться ковбоем,
Охотником Снейком или майором Пайком. Он замахал одной рукой и  запрыгал  по
комнате. Присмотревшись к его пантомиме, я поняла, что он с  кем-то  рубится
на саблях.
   - Ты хочешь нарядиться пиратом?  -  спрашиваю  я,  и  его  лицо  освещает
счастливейшая из улыбок.
   - Пи-ат, - отвечает он, а потом  с  усилием  заставляет  себя  произнести
слово правильно. - Пи-рат!
   Я повязала ему голову шелковым платком, на ухо повесила желтую клипсу, из
старой пижамы Херба соорудила панталоны. Тушью для глаз  нарисовала  бороду,
помадой - шрам, и с игрушечной саблей (я заняла ее  у  соседки,  Кэмми  Рид,
кто-то из ее близнецов в детстве тоже наряжался пиратом) Сет  превратился  в
настоящего морского волка. А когда мы вышли с  ним  на  Тополиную  улицу,  а
потом прошлись Гиацинтовой, он ничем не  отличался  от  остальных  гоблинов,
ведьм и пиратов. Вернувшись домой, Сет разложил полученный сладости на  полу
в гостинной (в "берлогу", чтобы посмотреть телевизор,  он  не  заходил  весь
день, Тэк, должно быть, глубоко спит где-то внутри; как бы я  хотела,  чтобы
Тэк сдох, но на это надежды нет) и любовно перебирал их,  словно  перед  ним
лежали настоящие пиратские сокровища. Потом он  обнял  меня  и  поцеловал  в
щеку. Такой счастливый.
   Будь ты проклят, Тэк. Будь проклят.
   Будь проклят, и я надеюсь, что ты умрешь.

   16 марта 1996 г.
   Какой же ужасной выдалась последняя неделя. Тэк  главенствует,  и  власть
его, похоже, все  больше  укрепляется.  Везде  тарелки,  стаканы  с  пленкой
шоколадного молока, не дом, а помойка. Появились муравьи! Господи, муравьи в
марте! Видно, в этом доме живут лунатики. А может, так оно и есть?
   Мои  соски  горят  огнем,  столько  я  их  щипала  по  желанию  Тэка.  Я,
разумеется, знаю почему. Он зол, потому  что  не  может  сделать  того,  что
хочет, с  его  версией  Кассандры  Стайлз.  Я  его  кормлю,  я  п