ы имеете в виду, сэр?
   - Этого испанца, которого она привела в дом и нашла таким приятным.
   - Вы что-нибудь знаете о нем?
   - Подожди минутку, и я расскажу тебе.
   Джон Кастелл взял лампу и вышел из комнаты. Вскоре он вернулся, держа
в руках письмо и расшифрованный текст, написанный его собственной рукой.
   - Это, - сказал он, - письмо от моего компаньона и родственника Хуана
Бернальдеса, марана, живущего в Севилье, где находится двор Фердинанда и
Изабеллы. Помимо других дел, он пишет мне: "Я предупреждаю всех  братьев
в Англии, чтобы они были осторожны. Я узнал, что некто, чье имя я не мо-
гу упомянуть даже в шифрованном письме, могущественный  и  высокопостав-
ленный человек, который, хотя и известен как любитель наслаждений и рас-
путник, является одним из самых ярых фанатиков  Испании,  послан  или  в
ближайшее время будет послан из Гранады, где он жил, чтобы наблюдать  за
маврами, в Англию в качестве посла, для того чтобы  заключить  секретное
соглашение с королем. Должен быть составлен список богатых маранов, име-
на которых хорошо известны здесь, с тем чтобы, когда настанет момент для
истребления всех евреев и маранов, их можно было схватить и доставить  в
Испанию на суд инквизиции. Он должен также договориться о том, чтобы  ни
одному еврею или марану не разрешалось  искать  убежища  в  Англии.  Ис-
пользуй эту информацию и предупреди всех, кого это касается".
   Вы думаете, д'Агвилар и есть этот человек? - спросил Питер, пока Кас-
телл складывал письмо и прятал его в карман своего камзола.
   - Думаю, да. Я уже слышал, что лиса вышла на охоту и надо следить  за
своими курятниками. А ты разве не заметил, что он крестился как  священ-
ник и как он говорил о том, что находится среди добрых христиан?  Потом,
сейчас великий пост, а у нас, к несчастью, на столе было мясо, хотя ник-
то из нас не ел его, Ты ведь знаешь - добавил поспешно Кастелл, -  я  не
очень строго соблюдаю всякие церковные правила. Испанец  заметил  это  и
притронулся только к рыбе, хотя выпил немало сладкого  вина.  Я  уверен,
сообщение об этом мясе будет отправлено в Испанию с первым же курьером.
   - А если и так, что за беда? Мы живем в Англии, и англичане не подчи-
няются испанским законам и обычаям. По-моему, сеньор д'Агвилар  убедился
в этом сегодня около дворца.  Последствий  этой  ссоры  следует  бояться
здесь, дома. И пока мы в безопасности в Лондоне, нам ничего не  угрожает
из Испании.
   - Я не трус, но я думаю, Питер, опасность гораздо серьезнее. У  римс-
кого папы длинные руки, а у хитрого Фердинанда еще длиннее.  И  оба  они
тянутся к горлу и к кошелькам еретиков.
   - Но мы не еретики.
   - Да, вероятно, не еретики, но мы богаты, а отец одного  из  нас  был
еврей. К тому же в этом доме есть еще кое-что, чего может пожелать  даже
самый верный сын святой церкви. - И Джон Кастелл посмотрел на дверь, че-
рез которую ушла Маргарет.
   Питер понял - его сильные руки сжались в кулаки, а серые глаза вспых-
нули.
   - Я пойду спать, - сказал он. - Я хочу подумать.
   - Нет, - ответил Кастелл, - наполни свой бокал и  посиди.  Мне  нужно
еще кое-что сказать тебе, а такого подходящего момента у нас  не  будет.
Кто знает, что может случиться завтра.


   ГЛАВА III
   ПИТЕР СОБИРАЕТ ФИАЛКИ

   Питер послушно сел в глубокое дубовое кресло у потухшего камина и, по
своему обыкновению, молча ждал, что скажет Кастелл.
   - Слушай, - начал тот. - Пятнадцать месяцев назад ты говорил со  мной
кое о чем.
   Питер кивнул головой.
   - О чем ты тогда говорил?
   - Что я люблю мою кузину Маргарет и прошу у вас разрешения сказать ей
об этом.
   - И что я ответил?
   - Что вы запрещаете, потому что недостаточно испытали меня и она сама
не испытала себя. И потому еще, что она будет очень богата и при ее кра-
соте может рассчитывать на мужа с более высоким положением, хотя  она  и
дочь купца.
   - Ну, а дальше?
   - А дальше ничего. - Питер медленно выпил свое вино и поставил стакан
на стол.
   - Ты очень молчаливый человек, даже когда дело идет о любви, - сказал
Кастелл, пристально глядя на него своими острыми глазами.
   - Я молчу, потому что говорить больше нечего. Вы приказали  мне  мол-
чать, я и молчу.
   - Даже тогда, когда ты видишь, как  эти  блестящие  лорды  делают  ей
предложения и она сердится, потому что ты никак не проявляешь своей люб-
ви, и уж готова уступить кому-либо из них?
   - Да, даже тогда. Это тяжело, но я молчу. Разве я не ем ваш хлеб? Что
же я должен обманывать вас и нарушать ваш запрет?
   Джон Кастелл опять посмотрел на него, и на этот раз в его взгляде бы-
ло уважение и любовь.
   - Молчалив и суров, но честен, - сказал он как будто про себя  и  тут
же добавил: - Тяжелое испытание, но я понимал это и помогал  тебе  самым
лучшим образом, отправляя этих поклонников - а все они нестоящие люди  -
к чертям. Теперь скажи, ты по-прежнему хочешь жениться на Маргарет?
   - Я редко меняю мои решения, а в таком деле никогда.
   - Отлично! Тогда я разрешаю тебе узнать, что она думает по этому  по-
воду.
   Лицо Питера вспыхнуло от радости, которую он не мог скрыть. Но затем,
как будто устыдившись такого проявления чувств, он взял стакан  и  выпил
несколько глотков вина, прежде чем ответить.
   - Благодарю вас. Я даже не смел думать об этом. Но, по чести  говоря,
я действительно не пара кузине Маргарет.  Земель,  которые  должны  были
принадлежать мне, у меня пет, и я ничего не скопил из того, что вы  пла-
тите мне за мою скромную помощь в торговле. А Маргарет богата или  будет
богата.
   Глаза Кастелла блеснули, ответ ему понравился.
   - Зато у тебя честное сердце, - сказал он. - Какой мужчина в подобном
случае стал бы говорить против себя? Кроме того, ты благородного  проис-
хождения и недурен собой; во всяком случае, так думают некоторые  девуш-
ки. Что же касается богатства, то, как говорил мудрый царь нашего  наро-
да, богатые часто приделывают себе крылья и улетают. Больше того: я тебя
полюбил и стал уважать, и я охотнее отдам свое единственное  дитя  тебе,
чем любому лорду Англии.
   - Я даже не знаю, что сказать, - прервал его Питер.
   - Ничего не говори. Это твоя привычка, и неплохая. Слушай. Ты  только
что вспомнил о своих землях в Эссексе, в чудесной долине Дедхэма, как  о
пропавших. Так вот, они возвращены. Месяц назад я купил их и даже по це-
не более высокой, чем мне хотелось бы, так как на них были  другие  пре-
тенденты. И как раз сегодня я выплатил все в золоте  и  получил  купчую.
Она - на твое имя, Питер Брум, и, женишься ты на моей  дочери  или  нет,
земли будут твоими, когда я умру, потому что я обещал моей покойной жене
помогать тебе, а она ребенком жила в вашем замке.
   Взволнованный молодой человек вскочил на ноги и обратился,  как  было
принято в то время, к святому, чье имя он носил:
   - Святой Петр, благодарю тебя...
   - Я просил тебя помолчать, - перебил его Кастелл, - к тому же,  кроме
бога, благодарить нужно только Джона, а не святого Петра, который имел к
этим землям не больше отношения, чем отец Авраам или терпеливый Иов. Ну,
с благодарностью или без, но эти земли твои, хотя я и не собирался  пока
говорить тебе об этом. А сейчас я хочу  кое-что  предложить.  Во-первых,
скажи мне, что думает Маргарет по поводу твоего каменного лица и  сжатых
губ.
   - Откуда я знаю? Я никогда не спрашивал ее об этом. Вы запретили мне.
   - Ха! Живя в одном доме, в вашем возрасте, я бы узнал все, и не нару-
шая слова. Однако темпераменты бывают разные, а ты  слишком  честен  для
влюбленного. Скажи, испугалась она сегодня, когда этот негодяй  бросился
на тебя с мечом?
   Питер подумал:
   - Не знаю, я не смотрел на нее. Я смотрел на  шотландца  и  его  меч,
иначе был бы мертв я, а не он. Но, конечно, Маргарет сильно  испугалась,
когда тот негодяй схватил ее, ведь она громко позвала меня.
   - Ну, и что же? Какая женщина в Лондоне не позвала бы на помощь тако-
го парня, как Питер Брум, в подобном случае? Ладно, ты  должен  спросить
Маргарет, и поскорее, если ты сможешь найти слова. Поучись у  этого  ис-
панского лорда - шаркай ногой, кланяйся и льсти, рассказывай  ей  всякие
басни про войну и посвящай стихи ее глазам и волосам. Питер,  ты  же  не
дурак. Неужели я в мои годы должен учить тебя, как ухаживать за женщина-
ми!
   - Может быть, сэр. Я не умею делать ничего  подобного,  а  стихи  мне
трудно читать, не то что писать. Но я могу задать вопрос и получить  от-
вет...
   Джон Кастелл нетерпеливо покачал головой:
   - Спрашивай, если ты хочешь, но никогда не принимай ответа,  если  он
отрицательный. Лучше подожди и спроси еще раз...
   - И если понадобится, - продолжал Питер, не замечая, что его  прерва-
ли, - я могу переломать этому испанцу все его кости, как веточки.
   - Ну что ж, возможно, тебе и придется это сделать прежде, чем все это
кончится. Что касается меня, то я думаю, что кости ему ломать  нужно.  А
ты поступай как знаешь, спрашивай как умеешь. Но спрашивай! Я хочу услы-
шать ответ до завтрашнего вечера. Однако становится поздно, а мне  нужно
еще кое-что сказать тебе. Мне угрожает опасность. О моем богатстве прос-
лышали за границей, и есть немало  людей,  которые  мечтают  поживиться.
Среди них, я полагаю, и некоторые высокие персоны. Так вот, Питер, я хо-
чу закрыть свою торговлю и удалиться туда, где никто не найдет меня, - в
твой замок в Дедхэме, если ты приютишь меня там. Уже больше года  прошло
с того дня, как ты заговорил со мной о Маргарет. Я собираю свои деньги в
Испании и Англии, вкладываю их небольшими суммами в надежные дела, поку-
паю драгоценности или одалживаю деньги купцам, которым я доверяю и кото-
рые не ограбят ни меня, ни моих близких. Ты хорошо работал у  меня,  Пи-
тер, но ты не купец, у тебя нет этого в крови. Денег  у  нас  более  чем
достаточно, я передам свое дело другим. Они продолжат его под своим име-
нем, но на паях, и, если бог позволит, святки мы будем проводить в  Дед-
хэме.
   В эту минуту открылась дверь, и в комнату вошел слуга, которого  Кас-
телл посылал проследить за испанцем.
   - Ну, что скажешь? - обратился к нему Кастелл.
   Слуга поклонился и начал рассказывать:
   - Я шел за сеньором, как вы приказали мне, до его дома, но он не  за-
метил меня. Он живет неподалеку от Вестминстерского  дворца,  в  том  же
большом доме, где и посол де Айала. Люди, стоявшие у его  дома,  снимали
перед ним шляпы. Потом я приметил, что некоторые из них вошли в таверну.
Я последовал за ними, заказал себе вина и стал прислушиваться к их  раз-
говорам. Испанские язык я знаю хорошо, ведь я служил пять  лет  в  вашей
конторе в Севилье. Они обсуждали сегодняшнюю драку и говорили, что  если
бы они поймали того длинноногого парня, имея в виду мастера  Питера,  то
расправились бы с ним, так как он опозорил их, убив  своей  палкой  шот-
ландца, который был их начальником. Я разговорился с ними, выдав себя за
английского матроса, бывавшего не раз в Испании. Они были слишком пьяны,
чтобы задавать мне вопросы. А я спросил их о  высоком  сеньоре,  который
вмешался в драку, перед тем как прибыл король. Они  объяснили,  что  это
богатый сеньор, по имени д'Агвилар, но служить ему во время поста плохо,
потому что он очень строг в религии,  хотя  во  всем  другом  совсем  не
строг. Я сказал, что принял его за очень  знатного  дворянина,  и  тогда
один из них ответил, что я прав и в Испании нет более высокого рода, чем
род этого господина, но, к несчастью, его родословная не так уж чиста  -
в его крови есть немного чернил.
   - Что это значит? - спросил Питер.
   - Это испанское выражение, - объяснил ему Кастелл,  -  оно  означает,
что он незаконнорожденный и что в его венах есть кровь мавров.
   - Потом я поинтересовался, что здесь делает этот господин,  а  солдат
ответил мне, что с этим вопросом лучше обращаться к самому господу  богу
или к королеве Испании. В конце концов после еще одной кружки вина  сол-
дат рассказал мне, что этот сеньор большей частью живет в Гранаде и  что
если я навещу его там, то увижу немало прелестных женщин. А имя его мар-
киз Нигель. Я заметил, что это значит маркиз Никто, на что солдат заявил
мне, что я слишком любопытен и что он именно так и хотел сказать -  ник-
то. Он тут же крикнул своим товарищам, что я шпион, и я решил, что  пора
уходить, а то они были так пьяны, что могли изувечить меня.
   - Хорошо, Томас, - сказал Кастелл. - Сегодня ты на  страже?  Посмотри
хорошенько, чтобы двери были на запоре и мы могли спать спокойно, не бо-
ясь испанских воров. Иди отдыхай, Питер. А я еще  задержусь.  Мне  нужно
написать письма в Испанию, чтобы отправить с  кораблем,  который  уходит
завтра вечером.
   Когда Питер ушел, Джон Кастелл потушил все свечи, за исключением  од-
ной. Со свечой в руке он прошел в небольшой зал, в котором в старые вре-
мена, когда этот дом принадлежал знатному дворянину, находилась домашняя
церковь. Здесь стоял алтарь и над ним распятие. Джон  Кастелл  преклонил
колено перед алтарем - даже в этот ночной час он не был уверен,  что  за
ним не следят чьи-нибудь глаза, - затем поднялся,  проскользнул  за  ал-
тарь, приподнял занавес и нажал пружину, скрытую  в  деревянной  панели.
Дверь открылась в крохотную потайную комнатку без окон,  скрывавшуюся  в
толщине стены. Возможно, здесь когда-то священник хранил свое  облачение
или священные дары.
   Сейчас в этой комнатке стоял простой дубовый стол, на нем свечи,  не-
большой деревянный ящик и несколько свитков пергамента. Джон Кастелл пал
ниц перед этим столиком и начал горячо молиться отцу Аврааму. Хотя  отец
и крестил его, когда он был мальчиком, Джон Кастелл остался верен  своей
религии. Именно поэтому он так тревожился за свою тайну. Если это  будет
обнаружено, он погибнет - его уделом и уделом его  семьи  будет  смерть,
ибо в те времена не было более страшного преступления, чем молиться дру-
гому богу, кроме того, которому разрешала молиться святая церковь. Одна-
ко в течение многих лет он шел на этот риск, молясь так же, как молились
его предки.
   Окончив молитву, Кастелл покинул свою тайную молельню, закрыл  потай-
ную дверь и прошел в контору. Там он просидел  до  рассвета  сначала  за
письмом к своему другу в Севилью, а потом зашифровывая его. Он запечатал
письмо, сжег черновик, потушил свечу и подошел к окну посмотреть на вос-
ход солнца. В саду под его окном цвели бледные примулы, пели дрозды.
   - Интересно, - сказал он вслух, - увижу ли я  эти  цветы,  когда  они
вновь распустятся? У меня ощущение, что петля уже затягивается  на  моей
шее. Я почувствовал это, когда проклятый испанец перекрестился  за  моим
столом. Ну что ж, пусть будет что будет, я постараюсь  скрывать  правду,
пока смогу, но если они откроют мою  тайну,  я  не  стану  отрицать  ее.
Большая часть моих денег в сохранности, моего богатства  им  никогда  не
получить, теперь я устрою свою дочь - с Питером она будет в  безопаснос-
ти. Мне не нужно было откладывать это так долго, но я мечтал  о  хорошей
партии для нее - ведь она, как христианка, могла на это рассчитывать.  Я
исправлю свою ошибку - не позже завтрашнего утра она будет помолвлена  с
Питером и не позже мая станет его женой. Бог моих отцов, дай нам спокой-
но и в безопасности прожить еще один месяц, а потом  возьми  мою  жизнь,
ибо я публично отрекся от тебя.
   Раньше чем Джон Кастелл отправился к себе в спальню, Питер уже был на
ногах - по правде говоря, он почти не спал эту ночь. Разве мог  он  зас-
нуть, когда между заходом и восходом солнца судьба его изменилась  столь
удивительным образом. Еще вчера он был только помощником купца -  подхо-
дящее ли занятие для человека, приученного владеть оружием  и  с  честью
носившего его? Сегодня Питер стал джентльменом, владельцем обширных  зе-
мель, принадлежавших многим поколениями его предков. Вчера он был безна-
дежным влюбленным, так как в глубине души он никогда не верил, что бога-
тый Джон Кастелл позволит ему, бедняку без кола, без двора, ухаживать на
его дочерью - самой прекрасной и самой богатой невестой  в  Лондоне.  Он
уже просил однажды его разрешения, но, как и ожидал, получил отказ.  Бу-
дучи человеком слова, Питер ни разу не сказал Маргарет ни единого нежно-
го слова, не пожал ей руки, даже не смотрел ей в глаза. Иногда,  правда,
ему казалось, что она не была бы против, если бы  он  сделал  что-нибудь
подобное. Пожалуй, Маргарет бывала даже удивлена, что он этого не  дела-
ет. Больше того: теперь он понял, что даже ее отец удивлен его  сдержан-
ностью. Такова была странная награда за добродетель.
   Питер любил Маргарет. С тех пор как мальчиком он играл с ней,  он  не
любил никого, кроме нее. Она одна заполняла его мысли днем и сны по  но-
чам. Она была его надеждой, его путеводной звездой. Небо  представлялось
ему местом, где он всегда будет вместе с Маргарет, земля без  нее  могла
быть только адом. Только ради нее он оставался в лавке  Кастелла,  подс-
тавляя свою гордую шею под ярмо торговца, занимаясь торговыми  операция-
ми, выслушивая грубости от купцов и знатных покупателей, принимая  чеки,
торгуясь, и все это без малейшего неудовольствия, хотя частенько ему ка-
залось, что он не выдержит и отвращение к такой жизни задушит его.  Ведь
только из-за нее он оказался здесь, вместо того чтобы вдали отсюда мечом
пробивать себе дорогу к славе и успеху или этим же мечом вырыть себе мо-
гилу. Здесь он мог быть рядом с Маргарет, мог касаться ее руки  утром  и
вечером, видеть сияние ее необыкновенных глаз, а иногда, когда она  нак-
лонялась над ним, чувствовать ее дыхание на своих волосах. И вот  теперь
испытание приходит к концу - ему вдруг приоткрылись врата рая.
   Но что, если Маргарет окажется ангелом с огненным мечом,  запрещающим
ему войти в рай? Питер трепетал при этой мысли. Ну что  ж,  пусть  будет
что будет, он не станет силой навязываться ей или звать на помощь ее от-
ца. Он сделает все, чтобы завоевать ее благосклонность, а если  потерпит
поражение, благословит ее и не будет досаждать ей.
   Рассвет еще только наступал, но Питер не мог дольше лежать в постели.
Он встал и быстро оделся. У открытого окна он произнес молитву, поблаго-
дарив бога за все прошлые милости, и попросил его благословения.  Взошло
солнце, и вдруг Питера охватило страстное желание оказаться на лоне при-
роды, наедине с небом, птицами и деревьями. Ведь он родился в деревне  и
не любил город, а здесь, в Лондоне, куда ни пойдешь,  обязательно  всюду
люди. Тут же он вспомнил, что теперь ему нельзя ходить по улицам одному,
без охраны, - испанцы могут подкараулить его и захватить врасплох. Оста-
ется сад - туда он может пойти погулять.
   Питер спустился по широкой дубовой лестнице, отпер дверь и очутился в
саду. Хотя сад содержался не очень хорошо, но зато для  Лондона  он  был
достаточно велик. Сад окружала высокая стена. Одна  из  дорожек  вела  к
старым вязам. Под ними была скамейка, невидимая из окон дома. Летом  она
была излюбленным местом Маргарет, которая также всей душой любила приро-
ду. Сад доставлял ей большую радость - почти все цветы были посажены  ее
руками.
   Некоторое время Питер прогуливался по аллее. Случилось так, что  Мар-
гарет, тоже плохо спавшая этой ночью, проснулась рано и  увидела  Питера
сквозь шторы окна. Ей стало любопытно, что он делает в саду в такой ран-
ний час и почему он одет в свой лучший костюм. Может быть, подумала она,
его обычная одежда оказалась  порванной  или  испачканной  во  вчерашней
стычке? Тут Маргарет вспомнила, как храбро вел себя Питер во время этого
столкновения. Она как будто вновь увидела все это - как сильные руки Пи-
тера схватили огромного рыжего негодяя и швырнули его на землю, как  Пи-
тер отражал удары сверкающей стали одной только тростью, потом  последо-
вал его удар, и оскорбитель упал мертвым.
   Да, ее кузен Питер был настоящим мужчиной, хотя и несколько странным.
Вспомнив некоторые непонятные для нее вещи, Маргарет  пожала  плечами  и
надула губки. Этот испанец за