Прекрасная Маргарет
   Генри Райдер Хаггард

   Изд. "Энергоатомиздат", 1984 г.
   OCR Палек, 1998 г.


   ГЛАВА I
   ПИТЕР ВСТРЕЧАЕТ ИСПАНЦА

   Это случилось весенним днем в шестой год правления короля Англии Ген-
риха VIII.
   В Лондоне было большое торжество - его величество открыл  только  что
созванный парламент и объявил своим верноподданным что он намерен вторг-
нуться во Францию и собственной персоной  возглавить  английскую  армию.
Народ встретил это известие радостными криками. Правда, когда  в  парла-
менте был сделан намек на то, что война потребует денег,  это  сообщение
вызвало гораздо меньший восторг. Но толпу около парламента, состоявшую в
большинстве своем из людей, которым не нужно было  раскошеливаться,  эта
сторона дела не волновала. Когда появился король,  окруженный  блестящей
свитой в толпе принялись кидать в воздух шапки и кричать до хрипоты.
   Король, уже усталый человек, несмотря на свою молодость, с  тонким  и
нервным лицом, улыбался чуть иронически. Вспомнив, однако, что ему,  за-
нимающему несколько сомнительное положение  на  троне  нужно  радоваться
этим приветствиям, он произнес несколько милостивых слов и допустил трех
граждан к своей королевской руке. Король даже разрешил каким-то  сольным
детям дотронуться до своей одежды - это должно было излечить их от злого
духа. Его величество задержался, чтобы принять прошения от бедняков, пе-
редал их одному из своих офицеров и, провожаемый возобновившимися с  но-
вой силой приветственными возгласами, проследовал в Вестминстерский дво-
рец на пир.
   В свите короля находился и посол де Айала представлявший при английс-
ком дворе государей Испании - Фердинанда и Изабеллу [2]. Его сопровожда-
ла группа роскошно одетых дворян. Судя по тому месту которое занимал ис-
панец в процессии, его страна пользовалась здесь почетом. Да и как могло
быть иначе - ведь уже четыре года назад принц Артур, старший сын короля,
которому исполнился тогда только год, был официально обручен  с  дочерью
Фердинанда и Изабеллы, инфантой Екатериной, которая была старше  его  на
девять месяцев. Ведь в те времена считалось, что привязанности принцев и
принцесс должны направляться заранее по пути, выгодному их  коронованным
родителям и воспитателям.
   Слева от посла на превосходном черном коне ехал высокий испанец, оде-
тый богато, но просто, в черный бархат; его черную бархатную шляпу укра-
шала единственная жемчужина. Это был красивый мужчина лет тридцати пяти,
с суровым и резко очерченным лицом и острыми черными  глазами.  Говорят,
что в каждом человеке можно найти сходство - иногда,  конечно,  довольно
далекое и приблизительное - с каким-нибудь зверем или птицей.  В  данном
случае это сразу бросалось в глаза. Спутник посла напоминал орла, и слу-
чайно или умышленно изображение орла украшало ливреи его  слуг  и  сбрую
коня. Пристальный взгляд, крючковатый нос, гордый и властный  вид,  тон-
кие, длинные пальцы, быстрота и изящество движений - все в нем напомина-
ло царя птиц. Намекал на это сходство и девиз, сообщавший, что  владелец
его все, что ищет, находит и все, что находит, берет. С презрительным  и
скучающим видом он наблюдал за разговором английского короля с предводи-
телями толпы, которых его величеству угодно было вызвать.
   - Вы находите эту сцену странной, маркиз? - обратился к нему посол.
   - Здесь, в Англии, если ваше преосвященство не  возражает,  называйте
меня сеньор, - с достоинством ответил он, -  сеньор  д'Агвилар,  Маркиз,
которого вы изволили упомянуть, живет в Испании и  является  полномочным
послом у мавров в Гранаде [3]. Сеньор д'Агвилар, смиренный слуга  святой
церкви, - он перекрестился, - путешествует за границей по делам церкви и
их величеств.
   - И по своим собственным, я полагаю, - сухо заметил посол.  -  Откро-
венно говоря, сеньор д'Агвилар, одного я не могу понять: почему вы - а я
знаю, что вы отказались от политической карьеры, - почему  вы  тогда  не
облачитесь в черное одеяние? Впрочем, почему я сказал - черное? С вашими
возможностями и связями оно уже сейчас могло бы быть пурпурным, с голов-
ным убором того же цвета [4].
   Сеньор д'Агвилар улыбнулся:
   - Вы хотите сказать, что я иногда путешествую  по  своим  собственным
делам? Ну что ж, вы правы. Я отказался от мирского тщеславия - оно  при-
чиняет беспокойство, а для некоторых людей, высокорожденных, но не обла-
дающих соответствующими правами, весьма опасно. Из желудей этого тщесла-
вия часто вырастают дубы, на которых вешают.
   - Или плахи, на которых отрубают головы. Сеньор, я  поздравляют  вас:
вы обладаете мудростью, которая умеет извлекать  главное,  отбрасывая  в
сторону призрачное. Это так редко встречается.
   - Вы спрашиваете, почему я не меняю покроя своей одежды, -  продолжал
д'Агвилар, не обращая внимания на то, что его прервали. - Если быть отк-
ровенным, ваше преосвященство - по личным соображениям.  У  меня  те  же
слабости, что и у других людей. Меня могут увлечь прекрасные  глаза  или
ослепить чувство ненависти, а это все несовместимо с черным или  красным
одеянием.
   - Однако те, кто носят его, грешат всем этим, - многозначительно  за-
метил посол.
   - Да, ваше преосвященство, и это позорит святую церковь. Вы, как слу-
житель ее, знаете это лучше, чем кто-либо другой. Оставим земле все зле,
но церковь, подобно небу, должна быть над всем этим,  непорочная,  ничем
не запятнанная. Пусть она будет обителью молитв, милосердия и праведного
суда, куда не вступит нога такого грешника, как я, - и  д'Агвилар  вновь
перекрестился.
   В его голосе было столько искренности, что де Айала, знавший  кое-что
о репутации своего собеседника, с любопытством посмотрел на него.
   "Истый фанатик, - подумал де Айала, - и человек полезный нам, хотя он
отлично знает, как получать радости и от церкви и от жизни".
   Вслух же он сказал:
   - Неудивительно, что святая церковь радуется, имея такого сына, а  ее
враги трепещут, когда он поднимает свой меч. Однако, сеньор, вы так и не
сказали мне, что вы думаете обо всей этой церемонии и здешнем народе.
   - Народ этот, ваше преосвященство, я знаю хорошо - ведь мне случалось
уже жить здесь и я говорю на их языке. Именно поэтому я покинул  Гранаду
и нахожусь сегодня здесь, чтобы наблюдать и докладывать... - Он приоста-
новился и добавил: - Что же касается церемонии, то, будь я королем, я бы
вел себя иначе. Ведь только что в этом здании чернь - представители  об-
щин, так ведь, кажется, они себя называют? - чуть ли не угрожала  своему
коронованному владыке, когда он униженно просил  ничтожную  частицу  бо-
гатств страны для того, чтобы вести войну. Я видел, как он  побледнел  и
задрожал от этих грубых голосов, будто один звук их может поколебать его
трон. Уверяю вас, ваше преосвященство, настанет время" когда Англией бу-
дут править эти самые общины. Посмотрите на человека, которого его вели-
чество держит за руку и называет сэром. Ведь король, так  же  как  и  я,
знает, что это еретик, и имей король права, этого человека за его  грехи
следовало бы отправить на костер. По полученным мною вчера сведениям, он
высказывался против церкви...
   - Церковь и ее слуги не забудут об этом, когда придет время, -  обро-
нил де Айала. - Однако аудиенция окончена, и его  величество  приглашает
нас на пир, где не будет еретиков, которые раздражают  нас,  а  так  как
сейчас пост, то и еды почти не будет. Поедем, сеньор, а то мы  загоражи-
ваем путь.
   Прошло три часа, солнце уже садилось. Оно было красноватое,  несмотря
на начало весны; на болотистых полях Вестминстера было холодно. На  пус-
тыре напротив дворца, где шел пир, толпились  лондонские  горожане.  Они
окончили свои дневные дела и пришли посмотреть на королевское торжество.
В этой толпе обращали на себя внимание мужчина и дама, которую сопровож-
дала молодая хорошенькая женщина.
   Мужчине на вид было лет тридцать. Одет он был скромно, как  одевались
обычно лондонские купцы; у пояса его висел нож. Роста в нем было  добрых
шесть футов [5]. Впрочем, и его спутница, закутанная в отделанный  мехом
плащ, тоже была высокого роста. Строго говоря, мужчину вряд ли можно бы-
ло назвать красивым - у него был слишком высокий лоб и резкие черты  ли-
ца. К тому же правую сторону его чисто выбритого  лица  от  виска  и  до
энергичного подбородка пересекал красноватый шрам от удара мечом. Тем не
менее лицо это было открытое, мужественное, хотя и несколько суровое,  а
серые глаза смотрели прямо. Это было лицо не купца,  а  скорее  человека
благородного происхождения, привыкшего к походам и войнам. У  него  была
великолепная подвижная фигура, а голос его, когда он говорил, что бывало
весьма редко, звучал ясно и приятно.
   О фигуре его спутницы сказать что-либо было трудно, так как ее  скры-
вал длинный плащ, но лицо, выглядывавшее из-под капюшона, когда она  по-
ворачивала голову и лучи заходящего солнца падали на него, поражало сво-
ей красотой. Маргарет Кастелл, или, как ее называли,  прекрасная  Марга-
рет, до конца жизни затмевала других женщин своей  редкостной  красотой.
Нежными тонами и округлыми линиями ее лицо напоминало цветок. Его  укра-
шал белоснежный ясный лоб и великолепно очерченные яркие  губы.  Но  для
того чтобы понять секрет обаяния, выделявшего ее среди  других  красивых
женщин того времени, нужно было заглянуть в ее глаза. Они были не  голу-
быми или серыми, как можно было ожидать, судя по цвету лица, но огромны-
ми черными, блестящими и в то же время влажными, как у лани; их обрамля-
ли черные, изогнутые ресницы. От этих глаз нельзя было оторваться,  как,
скажем, от розы, лежащей на снегу, или от утренней звезды, сверкающей  в
предрассветном тумане. И несмотря на застенчивость  этих  глаз,  мужчине
требовалось немало времени, чтобы забыть их, особенно если ему удавалось
видеть глаза Маргарет в сочетании с темно-каштановыми волосами,  волнами
спадавшими на ее точеные плечи.
   Питер Брум - так звали мужчину  -  несколько  беспокойно  посматривал
вокруг и наконец обратился к Маргарет:
   - Стоит ли нам оставаться здесь, кузина? Тут много простолюдинов. Ваш
отец может рассердиться.
   Тут следует объяснить, что в действительности  родственные  отношения
Питера и Маргарет были гораздо менее близкими - только  дальнее  родство
по линии матери, - однако они называли так друг друга, поскольку это бы-
ло удобно и могло значить и очень много и ничего.
   - Почему? - возразила она. В ее глубоком  и  мягком  голосе  слышался
чуть заметный иностранный акцент, нежный,  как  дуновение  южного  ветра
ночью. - С вами, кузен, - и она с удовольствием посмотрела на  его  рос-
лую, мужественную фигуру, - мне некого бояться. А я очень  хочу  поближе
увидеть короля. И Бетти тоже об этом мечтает. Правда ведь? -  обратилась
она к своей спутнице.
   Бетти Дин была кузиной Маргарет, хотя ее родство с Питером Брумом бы-
ло уже совсем далеким. Бетти  была  благородного  происхождения,  но  ее
отец, необузданный и беспутный человек, разбил сердце ее матери  и  умер
вслед за ней, оставив Бетти на попечении матери Маргарет, в доме которой
она и выросла.
   Бетти была по-своему примечательна как внешностью, так и  характером.
Красивая, превосходно сложенная, сильная, с большими  дерзкими  голубыми
глазами и яркими полными губами, она отличалась  смелостью  и  прямотой.
Будучи женщиной романтичной и тщеславной, Бетти любила общество мужчин и
еще больше любила нравиться им. Однако в свои двадцать пять лет она была
честной девушкой и умела постоять за себя, в чем имели возможность  убе-
диться многие ее поклонники. И хотя Бетти занимала довольно низкое поло-
жение, в глубине души она очень гордилась своим  происхождением  и  была
весьма честолюбива. Самым сокровенным ее желанием было выйти замуж  так,
чтобы подняться до положения, которого ее лишили безумства отца,  -  до-
вольно трудная задача для девушки, являвшейся чем-то вроде прислуги и  к
тому же без всякого приданого.
   И наконец для завершения ее образа надо добавить, что она любила свою
кузину Маргарет больше, чем коголибо другого на всем свете, хотя  Питера
она уважала не меньше, вероятно потому, что, как она  ни  старалась,  ее
красота оставляла его совершенно хладнокровным.
   В ответ на вопрос Маргарет Бетти рассмеялась:
   - Конечно! Ведь мы так редко выбираемся из Холборна [6] и мне не  хо-
телось бы пропустить случай посмотреть на короля и его двор. Однако мас-
тер [7] Питер так благоразумен, что я всегда слушаюсь его. К тому же на-
чинает темнеть.
   - Ну хорошо, - ответила Маргарет со вздохом, слегка пожав плечами,  -
если вы оба против меня, придется идти. Но в следующий раз, когда я пой-
ду гулять, кузен Питер, я пойду с кем-нибудь более добрым.
   Она повернулась и начала быстро пробираться сквозь толпу. Прежде  чем
Питер успел остановить ее, Маргарет свернула направо, где было посвобод-
нее, и очутилась на площадке перед самым залом. Здесь собрались  солдаты
и слуги с лошадьми, ожидающие своих господ. Толпа замкнулась  за  Марга-
рет, и Питер с Бетти на несколько минут остались отрезанными от нее.
   Маргарет вдруг оказалась одна среди солдат, составлявших  стражу  ис-
панского посла де Айала. Солдаты эти отличались  своей  заносчивостью  и
грубостью - они были уверены в полной безнаказанности,  так  как  знали,
что положение их господина всегда будет им защитой. К тому же почти  все
они были пьяны.
   Один из этих людей,  здоровенный  рыжий  шотландец,  которого  дипло-
мат-священник вывез из его родной страны, где был раньше послом,  неожи-
данно увидев перед собой молодую и красивую женщину, решил поближе расс-
мотреть ее и прибегнул для этого к грубой уловке.  Сделав  вид,  что  он
споткнулся, шотландец схватился за плащ Маргарет якобы для  того,  чтобы
удержаться, и с силой сдернул его, открыл прелестное лицо и стройную фи-
гуру.
   - Друзья, - заорал он хриплым, пьяным голосом, - эта голубка прилете-
ла сюда, чтобы подарить мне поцелуй! - И, обхватив Маргарет своими длин-
ными руками, он старался привлечь ее к себе.
   - Питер! На помощь, Питер! - закричала Маргарет, отчаянно сопротивля-
ясь.
   - Нет уж, красотка, если ты зовешь святого, - отвечал пьяный  шотлан-
дец, - то Эндрью ничуть не хуже Питера.
   Его приятели встретили это "остроумное" замечание громким смехом, ибо
знали, что шотландца зовут Эндрью.
   Однако в следующее мгновение они опять хохотали,  но  уже  по  другой
причине. Эндрью показалось, что он очутился во власти урагана.  Маргарет
была вырвана из его рук, а сам он крутящимся волчком отлетел в сторону и
со страшной силой упал вниз лицом.
   - Вот это Питер! - воскликнул по-испански один из солдат.
   - Да, у него стоящий святой патрон, - откликнулся второй.
   А третий принялся поднимать лежащего Эндрью. Вид шотландца был  стра-
шен. Шляпа слетела, и огненно-рыжие волосы были измазаны  грязью.  Кроме
того, падая, он разбил себе нос о камни, и по лицу его текла кровь.  Ма-
ленькие красные глаза его свирепо сверкали, как у хорька,  а  физиономия
посерела от боли и ярости. Рыча что-то по-шотландски, он выхватил меч  и
бросился на своего противника с явным намерением убить его.
   Питер был без меча, а свой коротенький нож он даже не успел вытащить.
Однако в руке у него была толстая палка с железным  наконечником.  И  не
успела Маргарет всплеснуть руками, а Бетти взвизгнуть, как  Питер  отбил
меч и, прежде чем шотландец мог напасть вновь, ударил его палкой. Страш-
ный удар пришелся шотландцу по плечу и заставил его пошатнуться.
   - Хороший удар, Питер! Отлично сработано. Питер! - закричали зрители.
   Но Питер не видел и не слышал их - он был ослеплен яростью из-за  ос-
корбления, нанесенного Маргарет. Палка вновь взлетела, но  на  этот  раз
всей силой обрушилась на голову  шотландцу,  расколола  ее,  как  яичную
скорлупу, и оскорбитель рухнул мертвым.
   Наступило минутное молчание -  шутка  окончилась  трагедией.  Наконец
один из испанцев, глядя на поверженное тело, воскликнул:
   - Во имя бога, нашего товарища убили! Этот торгаш бьет крепко!
   Среди приятелей убитого поднялся ропот, и один из них закричал:
   - Рубите его!
   Питер рванулся вперед и схватил с земли меч  шотландца.  Одновременно
он отбросил палку и левой рукой выхватил из ножен  свой  кинжал.  Теперь
Питер приготовился встретить врагов. Вид у него был такой свирепый и во-
инственный, что, хотя четыре или пить мечей сверкнули в воздухе, против-
ники приостановились. Питер, однако, понимал, что  против  такого  коли-
чества врагов ему не выстоять, и в первый раз за время всей  этой  сцены
раздался его голос:
   - Англичане! - громко крикнул он, не поворачивая головы и  не  отводя
глаз от врагов. - Неужели вы будете стоять и смотреть, как эти испанские
собаки убивают меня?
   Наступила короткая пауза, и затем раздался чей-то голос:
   - Клянусь, только не я! - И высокий вооруженный кентец очутился рядом
с Питером. Вокруг левой руки у него был обернут плащ, а в правой он дер-
жал обнаженный меч.
   - И не я! - крикнул другой. - С Питером Брумом мы вместе воевали.
   - И не я! - откликнулся третий. - Мы ведь с ним земляки из Эссекса!
   Не прошло и минуты, как рядом с  Питером  собралась  довольно  внуши-
тельная группа крепких и рослых  англичан.  Силы  противников  оказались
приблизительно равны.
   - Теперь хватит, - сказал Питер. - Мы хотим только, чтобы  игра  была
честная. Друзья, посмотрите за женщинами. А вы, убийцы, если хотите исп-
робовать, как англичане умеют работать мечом, выходите. А если  трусите,
так дайте нам спокойно уйти.
   - Выходите, чужеземные трусы! - зашумела толпа, которая не любила эту
буйную и привилегированную стражу.
   Теперь уже закипела кровь у испанцев - проснулась старая национальная
вражда. На ломаном английском языке сержант выкрикнул несколько  грязных
ругательств по адресу Маргарет и  призвал  своих  товарищей  "перерезать
глотки лондонским свиньям". В красноватых лучах заходящего  солнца  алым
пламенем сверкнула сталь мечей, еще секунда - и завязалась  бы  кровавая
драка.
   Однако этого не случилось. Высокий сеньор, укрывавшийся в тени и наб-
людавший всю эту сцену, стал между противниками и отвел  готовые  скрес-
титься мечи.
   - Довольно, - спокойно сказал по-испански д'Агвилар (ибо это был он).
- Дураки! Вы что, хотите, чтобы всех испанцев  в  Лондоне  разорвали  на
куски? Что касается этого пьяного животного, - и он  тронул  ногой  труп
Эндрью, - то он сам виноват. К тому же он не был испанцем, и вам незачем
мстить. Слушайте меня. Или я должен сказать вам, кто я?
   - Мы знаем вас, маркиз, - послушно ответил сержант. -  Спрячьте  свои
мечи, приятели. В конце концов, это не наше дело.
   Солдаты повиновались с явной неохотой, но в этот момент  появился  де
Айала. Ему уже сообщили о смерти его слуги, и  взбешенный  посол  громко
потребовал, чтобы человек, убивший шотландца, был выдан.
   - Мы не выдадим Питера испанскому попу! - зашумела толпа. - Идите сю-
да и попробуйте взять его, если хотите!
   Опять все заволновались, а Питер со своими приятелями приготовился  к
бою.
   Сражение было неминуемо, несмотря на попытки д'Агвилара предотвратить
его, но шум неожиданно начал затихать, и воцарилась тишина. Среди подня-
тых мечей шел невысокий, богато одетый человек. Это был король Генрих.
   - Кто осмелился обнажить мечи на моих улицах,  перед  самыми  дверьми
моего дворца? - ледяным голосом спросил он.
   Дюжина рук указала на Питера.
   - Говори, - приказал ему король.
   - Маргарет, иди сюда! - крикнул Питер.
   И девушку вытолкнули к нему.
   - Ваше величество, - сказал Питер, показывая на труп Эндрью,  -  этот
человек хотел обидеть девушку, дочь Джона Кастелла. Я, ее кузен, отшвыр-
нул его. Тогда он обнажил свой меч и напал на меня, и я убил его палкой.
Вон она лежит. А испанцы - его товарищи - хотели убить меня. Я позвал на
помощь англичан. Вот и все.
   Король оглядел его с ног до головы.
   - Купе