рассчитывать   на
дождевую  воду, сок из рыб и в крайнем случае — на  сокра
щение трассы до 4500 миль и высадку по примеру «Кон-Тики»
на Маркизских островах.
 Вначале Уиллис рассчитывал на 200-дневное путешествие  с
запасом  воды  в  450  литров.  В  настоящее  время,   по
прошествии  45 дней, осталось 90 чашек воды. Впереди  все
еще всякие опасности, например, он может потерять паруса.
Пожалуй,   придется  изменить  курс   и   направиться   к
L`pjhgqjhl островам...
 Во   всяком   случае,  воду  следует   экономить,   пить
понемногу.  Но даже это не поможет растянуть  ее  на  все
путешествие. И вдруг пришла в голову мысль: морская вода,
он будет пить соленую воду.
 Плот  сопровождали  теперь прилетающие  с  Галапагосских
островов птицы, которым удавалось преодолевать сотни миль
воздушных  дорог.  Величественно  и  спокойно  паря   над
плотом,  они вносили некоторое разнообразие в  монотонные
будни рейса. Длинный Том, который чуть ли не с самого  на
чала упорно плыл за плотом и рассеянности которого Уиллис
был     обязан     жизнью,    по-прежнему     сопровождал
путешественника.  Кроме  того,  рядом  или   под   «Семью
маленькими   сестрами»   плыло   всегда   несколько   его
приятелей.
 Ситуация   казалась  катастрофической.   Чтобы   достичь
ближайшей  суши — Маркизских островов,— надо  пройти  еще
1600  морских миль. В полдень он определил положение  пло
та:  5°  31'  южной  широты и 114° 10' западной  долготы.
Вскоре  Уиллис  обнаружил,  что  неприкосновенный  запас,
тщательно   упакованный   в   картонные   коробки,   тоже
уничтожен. Соленая вода разъела жестяные банки,  и  содер
жимое  их уже не годилось к употреблению. Выбрасывая  все
это за борт, он испытывал досаду и сожаление.
 Снова  потянулись однообразные, полные забот и усталости
будни;   долгие,   холодные  ночные  часы,   а   днем   —
нескончаемый  зной  экваториального  солнца,  иссушающего
организм  до  крайнего предела. Одиночество и однообразие
приводили  к  тому, что Уиллис терял чувство времени.  Не
раз   он  задавался  вопросом,  сколько  же  длится   его
плавание:  неделю, месяц или год? Бели  и  поглядывал  на
календарь, то делал это лишь исходя из нужд навигации. «Я
жил как бы вне времени»,— писал он позже.
 «Семь маленьких сестер» проходили по 60, 70, а иногда  и
90  миль  в сутки. Уиллис упорно боролся за каждую  милю,
никогда   не   упускал  случая  поставить  дополнительные
паруса,  если только он представлялся. Знал,  что  каждый
день  приближает  время  ураганов,  с  которыми  ему   не
совладать.
 22   августа.  Два  месяца  плавания!  «Семь   маленьких
сестер» покрыли уже расстояние в 3000 миль, но по меньшей
мере  еще  столько же лежало впереди. Погода  по-прежнему
была   хорошей,  только  с  юго-запада  набегали   волны,
очевидно  рожденные далеким штормом. Жизнь на  плоту  шла
своим  обычным  чередом. Вахта у руля, заботы  о  парусе,
навигация.  Длинный  Том все еще держится  поблизости  от
плота,  с  которого на него иронически поглядывает  Мики.
Уиллис  здоров, хоть вынужден ограничиваться лишь  чащкой
воды  ежедневно,  употребляемой  преимущественно  в  виде
кофе,  и столько же морской воды, выпиваемой чуть  ли  не
торжественно.
 29   августа.   3500  морских  миль  за   кормой!   Плот
приближается к Маркизским островам, еще день, два — и они
будут  рядом. Одинокий мореплаватель решает, не  прерывая
рейса,   плыть   дальше.  Он  привык  к   морской   воде,
рассчитывает  на  дождь, преодолел  психологически  самый
трудный  период  первых  дней,  когда  пришлось  внезапно
сократить дневной рацион воды.
 Уиллис  приобрел  громадный опыт  в  управлении  плотом,
несмотря на то что нелегко было орудовать большим  гротом
под  порывами крепчавшего пассата. Каждый день  он  около
часа  посвящал  маневрированию килями,  чтобы  обеспечить
плоту  наибольший суточный пробег. Обычно несколько килей
он устанавливал перед мачтой и несколько — на корме.
 Миновав  Маркизские острова, Уиллис собирался  повернуть
несколько южнее и плыть по прямой к Самоа.
 Последний день августа прошел спокойно, но вечером  небо
затянули  тучи и ветер стал свежеть. С наступлением  ночи
плот  уже  поднимался на огромных волнах. Брызги обдавали
мореплавателя  с ног до головы, однако, съежившись  возле
руля, он старался поддерживать курс, борясь со штормом  и
сильным желанием спать.
 На  рассвете  багровое солнце взошло среди тяжелых  туч,
что было несомненным признаком ухудшения погоды.
 Вечером  солнце заходит опять в окружении багровых  туч.
Ночь  наступает  так  быстро,  как  это  бывает  лишь   в
тропиках. Слышится только мрачное завывание ветра, сквозь
который  пробивается  плот  с зарифленным!и  парусами.  В
какие-то   моменты  управлять  им  становится  совершенно
невозможно,   однако  благодаря  надежности   конструкции
бальсовые  бревна успешно одолевают самые большие  волны;
только  их  гребни  заливают  палубу,  время  от  времени
попадая и на крышу домика.
 Уиллис  с  утра борется со штормом, стараясь  преодолеть
наваливающуюся на него сонливость. Все сильнее становится
желание   стащить   вниз  разодранные   штормом   паруса,
забраться в домик и, не снимая одежды, рухнуть на койку.
 Тем  временем  океан все больше неистовствует.  Огромные
волны   швыряют   «Семь  маленьких  сестер»,   грозя   их
перевернуть.  Ветер  гнет  мачту,  на  которой   трепещут
остатки оснастки. Уиллис имеет сейчас достаточно времени,
чтобы  мысленно  возвратиться  к  тем  дням,  когда   при
сооружении плота взвешивал и обдумывал каждый элемент его
конструкции;  он  полагается на «Семь маленьких  сестер»,
веря,   что   они  его  не  подведут.  Временами,   когда
неодолимая  усталость грозит свалить его с ног,  одинокий
человек,  борясь с океаном, обращается к  возносящим  его
над  бездной семи бальсовым стволам, призывая их к борьбе
или выражая им свое одобрение.
 Наступает   очередной  рассвет:  как   и   вчера,   тучи
обрамлены зловещим пурпуром. Не остается сомнений — шторм
продлится.   Когда   светает.   Уиллис   может   наглядно
убедиться,  как высоки волны. Сколько хватает глаз  ветер
гонит  громадные  стеклянные  горы.  Прозрачные,  светло-
голубые,  они мчатся с невиданной скоростью. И  к  своему
удивлению,  в  пенящейся вокруг плота воде  мореплаватель
иногда  различает  тела  акул, с поразительным  упорством
следующих за плотом...
 Временами  особенно огромные волны грозят обрушиться  на
палубу  и  смыть все, что на ней находится, за  борт.  Но
каждый  раз «Семь маленьких сестер», вибрируя креплениями
и поскрипывая такелажем, храбро вскарабкиваются на крутой
склон,  чтобы  минутой  позже  начать  головокружительный
спуск   вниз.  И  так  на  протяжении  бесконечно  долгих
часов...
 Когда   океан  немного  поутих,  Уиллис  взялся  снимать
o`psq`,  затем  покормил  вымокшего  попугая  и  чихающую
кошку.
 Керосинки  давно  уже не работали, да и  запасы  топлива
вытекли   в   море,  так  что  мореплаватель  был   лишен
возможности  приготовить  себе  теплую  пищу.  Время   от
времени он съедал несколько ложек ячменной муки и сахара,
заливая их смесью соленой и пресной воды.
 Уиллису  предстояло  справиться  с  нелегкой  работой  —
устранить  нанесенные штормом повреждения.  Он  сидел  на
ящичке с компасом у ног — для контроля за курсом — и  шов
за  швом,  шов  за швом, иногда для разнообразия  немного
поработав ножницами, чинил изорванные ветром паруса. Плот
монотонно покачивался на все еще высокой волне,  медленно
продвигаясь  вперед  при уменьшенной  парусности.  Уиллис
трудился без передышки, лишь изредка подкрепляясь  чашкой
кофе.  После  полудня, пользуясь тем, что  распогодилось,
мореплаватель   определил   положение   «Семи   маленьких
сестер».
 На  75-й  день рейса (5 сентября) координаты плота  были
6°  28' южной широты и 142° 40' западной долготы. Дневной
пробег  —42  мили. Уиллис был счастлив:  «Семь  маленьких
сестер»  пересекли 40-й меридиан, на котором в архипелаге
Маркизских  островов лежит остров Рароиа. С  этой  минуты
пройденный им путь все более превышал трассу «Кон-Тики».
 У    мореплавателя   были   все   основания   испытывать
удовлетворение. Ведь он проплыл в одиночку  4500  морских
миль, преодоление которых доставило немало хлопот экипажу
из  шести человек, а он к тому же потратил на это  на  28
дней меньше. Уиллис подсчитал, что если бы у него был  на
борту  еще  хотя бы один человек, который  мог  управлять
плотом в то время, когда он сам вынужден был отдыхать или
заниматься   ремонтом,   то   время,   необходимое    для
прохождения   трассы   Кальяо   —   Маркизские   острова,
сократилось бы еще на 14 дней.
 Это   достижение  было  результатом  лучшей  конструкции
плота  и  плавания в пору более сильных ветров. Последнее
требовало  от  одинокого мореплавателя  особенно  больших
усилий.
 Маркизские  острова  оставались все  дальше  за  бортом.
Плот  пересекал  сейчас  район океана,  часто  навещаемый
шквалами  и  бурями.  Все  больше  давали  о  себе  знать
трудности   почти   трехмесячного  плавания.   Постепенно
убывали  силы,  хоть Уиллис не хотел в этом  признаваться
даже  самому себе. Быть может, сказывалась близость суши.
Ведь достаточно было чуть раньше повернуть штурвал влево,
чтобы назавтра оказаться на одном из Маркизских островов,
среди людей и покоя...
 Но  упорный мореплаватель шел вперед. До сих пор у  него
был  лишь  один  смертельный враг —  приближающаяся  пора
ураганов,  теперь  же прибавился еще один  —  плот  начал
постепенно  оседать. Почти с каждым днем  семь  бальсовых
бревен,  медленно, но неумолимо все больше погружались  в
океан.  Кроме этих двух опасностей существовала еще  одна
постоянная  угроза: подходили к концу и без того  скудные
запасы  пресной воды. Несмотря на достигнутые в  плавании
успехи,  Уиллис отдавал себе отчет в том, что рейс  «Семи
маленьких  сестер» давно уже перестал быть  романтическим
путешествием   в  поисках  приключений,   превращаясь   в
dp`l`rhweqjne  соревнование — что  покажется  раньше:  же
ланные  острова Самоа или дно пустых посудин,  в  которых
оставалось всего лишь несколько литров воды.
 Уиллис   невольно  попал  в  положение   затерянного   в
безбрежном  океане  потерпевшего кораблекрушение.  Он  вы
нужден пить морскую воду, выжимать еок из рыб и стараться
уловить  парусами каждое дуновение пассата,  приближающее
его  к  суше. Порой ему приходится рисковать, не зарифляя
паруса  во  время сильных ветров, хоть таким  образом  он
подвергает плот опасности потерять мачты, а это  предреши
ло бы его судьбу.
 Наконец небо смилостивилось над Уиллисом: одна из  бурь,
которые  до  сих пор ни разу не сопровождались  осадками,
приносит  дождь. Плот заливает потоками воды, Уиллис  как
на зло в это время не может сдвинуться с места и оставить
штурвал. К счастью, при кратковременном спаде силы  ветра
ему  удается  заскочить в домик и вынести на  палубу  всю
посуду,  которая  имеется в его распоряжении.  Теперь  он
спасен.  Несколько  позже ветер утихает  и  мореплаватель
получает  возможность воспользоваться дождем  еще  и  для
того, чтобы наконец искупаться в пресной воде.
 Наступил   период,   в   .  котором   порывистые   ветры
перемежались  с  упорными затишьями. Он длился  несколько
дней. А затем пришли столь необходимые Уиллису постоянные
и  мощные  ветры.  «Семь маленьких  сестер»  направлялись
теперь прямо к Самоа.
 9  сентября во время ремонта поврежденного такелажа  (на
высоте 5 метров над палубой) Уиллис потерял равновесие  и
свалился  вниз — на палубный настил. И на этот раз  необы
чайная  выносливость  этого  шестидесятилетнего  человека
помогла  ему выйти живым из переделки, которую  наверняка
выдержали бы немногие из его ровесников.
 Лежа  на палубе, Уиллис, когда к нему на какое-то  время
возвращалось  сознание, отмечал, что  неуправляемый  плот
все  же  сохраняет  правильный  курс.  Мучила  навязчивая
мысль,  что  надо непременно зачеркнуть день в календаре,
чтобы  не  сбиться  со  счета. Но слабость  не  позволяла
сдвинуться с места, а здравый смысл подсказывал, что  это
следует    отложить.    Однако   верх    взяло    чувство
самодисциплины: моряк дополз-таки до домика и перечеркнул
роковой день.
 Ночью  он то засыпал, то впадал в беспамятство;  боли  в
спине,  голове и апатия вынуждали бездействовать.  Но  на
следующий день Уиллис почувствовал себя настолько  лучше,
что произвел измерения и определил местонахождение плота.
Он  двигался в нужном направлении и был в 1600  милях  от
Самоа.  Прямо  по  курсу  «Семи  маленьких  сестер»,   на
расстоянии всего лишь около 300 миль лежал остров  Флинт.
Чтобы  принять  решение, стоит ли высаживаться  на  него,
Уиллису оставалось еще несколько дней.
 Снова  потянулись  однообразные будни;  собранный  запас
дождевой  воды понемногу исчерпывался, бревна все  больше
пропитывались водой, питание становилось все скуднее.  Но
Уиллис  не  сдавался, его железный организм  благополучно
справился   с  контузией,  а  недюжинная  воля   помогала
переносить все превратности судьбы.
 26  сентября «Семь маленьких сестер» отделяет  от  Самоа
всего  лишь 600 миль. Через две, самое большее три недели
Shk|l Уиллис будет на суше. Будет ли?
 Время  тянется нескончаемо; от постоянного высматривания
земли   болят  глаза,  все  расплывается  как  в  тумане.
Мореплаватель  настолько теряет остроту  зрения,  что  не
может  уже  ничего различить ни на карте, ни на  компасе.
Гигантский  рейс  подходит к  концу,  а  Уиллис  сидит  в
затемненном  домике  и лечит зрение,  тем  временем  плот
дрейфует  с  закрепленным рулем. Промывание глаз  соленой
водой  не  очень помогает: боль не проходит. Вдобавок  ко
всему   снова  наступает  затишье.  Плот  движется  очень
медленно.  Если  26 сентября суточный  пробег,  как  и  в
предыдущие дни, составил 75 миль, то сейчас плот проходит
в  сутки  едва 30 миль. 2 октября Уиллис убеждается,  что
почти полностью потерял зрение.
   «Семь  маленьких  сестер»  по  очереди  минуют  атоллы
Манихики,  Тонга-рева, Суворова. За 100 дней  плавания  в
океане  Уиллис  прошел огромную трассу в  6000  миль.  До
Самоа остается уже только 360 миль...
 Долгий  отдых в затемненном домике постепенно возвращает
зрение  к  норме. Уиллис решает высадиться  на  восточном
форпосте архипелага Самоа - острове Тау. 10 октября  плот
отделяет  от  него  около  100 миль.  Уиллис  беспрерывно
вызывает  остров  по  радио, прося  помощи  при  высадке.
Однако  он не получает ответа, а на горизонте, в  который
мореплаватель  всматривается до рези в глазах,  не  видно
ожидаемого  судна.  Уиллис  не  сомневается,  что  остров
близок:  ведь за последние сутки плот прошел 35 миль.  На
следующий  день,  как  он  и предвидел,  с  левого  борта
появляются  вершины острова. Уиллис берет  курс  на  них,
продолжая  передавать на частоте 4384 и  500  просьбу  об
оказании   помощи,   не   будучи  уверен,   работает   ли
передатчик.
 В   тот   день   Уиллис   пережил  одно   из   очередных
драматических приключений - он снова оказался за  бортом,
на  этот  раз по собственной воле. Все началось с плохого
настроения кошки Мики: она мяукала и беспокойно  металась
по плоту. Быть может, как писал позже Уиллис, к ней опять
задирался   попугай  Экки.  Впрочем,  предоставим   слово
Уиллису.
   «Наконец пришел хороший ветер, однако довольно  быстро
он  стал  крепчать,  затянутое тучами небо  не  позволило
измерить  высоту  солнца  в кульминации.  Я  занимался  в
домике  навигационными вычислениями,  как  вдруг  услышал
душераздирающее мяуканье. Бросив карту и книги, я выбежал
на  палубу.  Мики упала за борт. Волны тут же  подхватили
отчаянно мяукавшую кошку и начали сносить ее к корме,  на
расстоянии нескольких метров от плота. С того дня, как  я
сам  упал  за  борт, у меня постоянно были  наготове  два
конопляных каната, прикрепленных к плоту. Я только бросил
взгляд на кошку, на скобу каната и прыгнул в воду.  Через
минуту  отчаянно борющееся за жизнь животное уже  было  у
меня в руках.
 Мики  немедленно взобралась мне на голову, вонзая  когти
глубоко  в  кожу под волосами. Держать ее, следовательно,
не  приходилось,  так как было ясно,  что  ей  ничего  не
сделается, если только уцелеет моя голова. Минутой позже,
после недолгих усилий, я добрался до борта и, схватившись
за  ахтерштевень главной мачты, взобрался на палубу. Мики
nrpumsk`q|  от воды и забилась в свой любимый уголок  под
брашпилем, где оставалась уже до конца дня».
 12  октября  в полдень плот находится в миле от  острова
Тау.  Основательно потрепанные  «Семь маленьких  сестер»,
скрипя и вибрируя на каждой приличной волне, с реющими на
мачтах  флагами  США,  Эквадора, Перу  и  Великобритании,
плывут на запад.
 Уиллис  вызывает Тау до тех пор, пока остров не остается
за  кормой сносимого течением плота. Поскольку Уиллис  не
заметил ни одного судна, катера или хотя бы яхты, которые
могли  бы отбуксировать его к берегу, он отказывается  от
намерения высадиться на Тау и начинает вызывать следующий
остров  - Тутуилу, но тоже безрезультатно. Теперь  Уиллис
опасается,  что если не удастся доплыть до этого  острова
(после четырех месяцев плавания бревна сильно пропитались
водой,   плот   глубоко  погружен,  и   его   способность
маневрировать  невелика);  он будет  вынужден  продолжить
путешествие,  которое при отсутствии  пищи,  воды  и  при
наличии   шансов  пройти  мимо  архипелага  Самоа   может
закончиться  трагически. Поэтому  он  решает  доплыть  до
Тутуила или же другого острова в спасательной лодке.
 13  октября  Уиллис замечает Тутуи-лу на  расстоянии  20
миль.  Снова  он  настойчиво  крутит  ручку  передатчика:
«7HTAS 20 миль от Тутуилы, нуждаюсь в помощи при высадке.
Уиллис». Никакого ответа. Плот плывет уже вблизи острова,
но  подходить к нему, принимая во внимание рифы и прибой,
небезопасно...
 Ночью  он  зажигает фонарь, освещая плот в надежде,  что
будет замечен. Напрасно. Сносимый течением плот несколько
раз  чуть не сталкивается с выступающими из воды  рифами.
Утром  следующего дня, когда Тутуила остается за  кормой,
Уиллис  решает взять курс на остров Уполу —  он  надеется
достичь его завтра и высаживаться, невзирая на погоду. Он
передает  последнее  сообщение и  начинает  переносить  в
лодку  самые  ценные  вещи. И в  этот  момент  совершенно
неожиданно  Уиллис  замечает плывущее к  нему  патрульное
судно. На палубе люди. Люди — после 115 дней одиночества!
В  ту  же  минуту мореплавателя охватывает обессиливающая
усталость. Непрерывное напряжение, мобилизующее его  силы
в течение почти четырех месяцев, спадает. Уиллис вынужден
ухватиться   за  мачту,  чтобы  не  потерять  равновесие.
Патрульное  судно «Мануа-Теле» подходит  все  ближе.  Это
происходит 14 октября в 11 часов.
 —  Как  вы  себя чувствуете, впервые за столько  времени
увидев людей? — спрашивают с палубы судна.
 —  Прекрасно, — отвечает мореплаватель, едва держась  на
ногах от слабости.
 По  спущенному на плот трапу сходят люди.  Пожимают  ему
руки,  похлопывают по плечу. Оказывается, ни одно из  его
радиосообщений  не было принято. Уиллиса и  плот  считали
погибшими.  Только вчерашняя его передача  была  случайно
услышана  радиостанцией  на Раротонге,  за  700  миль  от
плота, и передана на Паго-Паго.
 На  следующий  день Уиллис, которому  не  давали  покоя,
беспрерывно фотографируя и расспрашивая, был отбуксирован
вместе  с  «Семью маленькими сестрами» в  Паго-Паго,  где
мореплавателя   ожидала   торжественная   встреча.    Под
аплодисменты  собравшихся, держа под  мышкой  кота  Мики,
Shkkhq ступил на землю — впервые после 115 таких долгих и
трудных  дней,  в течение которых он и его надежный  плот
прошли 6700 миль над пучинами океана.
 Пресса назвала экспедицию «Семи маленьких сестер»  самым
замечательным   путешествием  со  времен  Линдбер-га,   а
Уиллиса   —  самым  крупным  из  морепла