заняться  ремонтом  порванного  паруса.
Прежде  чем  он успел закончить работу, ветер  срывает  с
мачты поднятый на ней новый парус и уносит его.
 25  октября  одинокий мореплаватель  ловит  первую  рыбу
временным гарпуном. Из ее скелета Бомбар делает  отличный
крючок  для удочки (этот эксперимент должен был доказать,
что можно самому сделать удочку).
 В  Средиземном  море и возле побережья Африки  «Еретику»
встречались  многочисленные  суда.  Большинство  из   них
вообще  не  замечало  небольшой  резиновый  плот.  Трудно
рассчитывать   на   то,  что  будешь  замечен   плывущими
кораблями, если не имеешь специальных сигнальных средств,
замечает  Бомбар. Следующий вывод касается  одежды:  если
нет сухой, то следует оставить на себе промокшую одежду —
все же это позволит уменьшить потери тепла.
 Очередная   неделя   начинается   праздником:    Бомбару
исполняется  в  тот день 28 лет. Судьба посылает  ему  по
дарок — птицу, которая кинулась на наживу, подвешенную на
крючке удочки. Мясо ее, съеденное в сыром виде, оказалось
превосходным.
 «Волны,  однако, высоки и несут белые гребни;  это  море
показывает  в улыбке зубы — совсем как жестокий  ребенок.
Перед  детьми  скрывают свой страх. Так и я скрываю  свой
испуг,  поднимая заштопанный парус. Едва набрал  не  ахти
какую  скорость  — начался лов. Вокруг меня  показываются
большие  зеленые и голубые пятна. Это рыбы, которые  пока
очень  недоверчивы и никак не хотят подойти поближе.  При
малейшем  моем движении они поспешно отплывают,  ныряя  и
исчезая  в  глубине.  Необходимо все  же  найти  какой-то
способ  их  ловить.  Целый день я  посвящаю  тому,  чтобы
нужным  образом  согнуть  конец  моего  ножа.  Делаю  это
осторожно, чтобы не сломать его, пользуясь плоским веслом
вместо   наковальни.  Затем  с  помощью  тонкого  тросика
укрепляю  рукоятку ножа на конце весла, чтобы  попытаться
наконец  поразить этим импровизированным гарпуном  первую
же  рыбу,  которая  приблизится  на  соответствующее  рас
стояние. На лодке всякие предметы могут заменить веревку:
галстук,  шнурки для ботинок, пояс, тросик...  У  каждого
потерпевшего  найдется  по  крайней  мере  один  из  этих
предметов.  Для  меня важно не применять  ничего  из  так
называемых  emergensy  fishing kits [Запасные  рыболовные
принадлежности.],  так  как  в  большинстве   случаев   в
распоряжении потерпевших нет таких комплектов. Вот почему
я  должен  был использовать для ловли рыб такие предметы,
которые  обычно имеются на борту. В это время, к большому
моему  удивлению, над головой у меня пролетело  несколько
птиц. Я был убежден, что с той минуты, как потеряю из  ви
ду   сушу,  уже  не  увижу  их.  Еще  одно  предубеждение
«сухопутных крабов»! Не было ни одного дня,  чтобы  я  не
видел  птиц.  Казалось,  одна  из  них  особенно  ко  мне
привязалась: ежедневно в течение всего плавания она приле
тала часа в четыре, чтобы описать над «Еретиком» хотя  бы
несколько кругов».
 28   октября   случилось   на   первый   взгляд   мелкое
происшествие, сыгравшее тем не менее опасную роль в  даль
нейшем:  лопнул  браслет часов,  и  Бомбар  прикрепил  их
английской  булавкой к свитеру. Однако в таком  положении
автоматические часы часто останавливались. Вскоре  Бомбар
совершенно  потерял представление о точном  времени.  Уже
сориентировавшись  в  специфике  ситуации   потерпевшего,
мореплаватель  составляет  распорядок  дня.  Он   намерен
ложиться  и  вставать  с солнцем.  Утром  будет  собирать
летающих  рыб,  если они упадут на плот,  и,  позавтракав
ими, займется ловлей рыб на удочку. Потом — осмотр плота:
ведь резиновая ткань очень легко протирается. Получасовая
гимнастика  для  сохранения  работоспособности  мышц.  Вы
лавливание планктона для получения минимума витаминов.  В
полдень  — измерение высоты солнца. В четырнадцать  часов
медицинские  исследования: давления крови, температуры  и
т.  п., а также метеорологические измерения. Затем отдых,
во время которого можно послушать музыку, почитать. Перед
заходом  солнца  снова  физиологические  исследования   и
подведение итогов дня, запись наблюдений.
 Поначалу   Бомбару   досаждала  теснота   на   плоту   и
невозможность принять удобную позу. Однако постепенно  он
стал привыкать и к этому неудобству.
 29  октября  он  впервые,  по  его  собственным  словам,
начинает  осознавать рискованность положения,  в  котором
оказался.   Одинокий,   беспомощный,   затерянный   среди
просторов океана, он плывет по воле ветров и волн.
 Проходят  дни,  на теле мореплавателя появляются  мелкие
экземы.   Но  он  решает,  для  соблюдения  аутентичности
ситуации  потерпевшего,  употребить  лекарства   лишь   в
крайнем случае.
 30 октября Бомбар, имея уже позади 11 дней пребывания  в
океане,  оценивает оптимистично, что его  рейс  продлится
еще  23  дня  (в действительности он продолжался  еще  54
дня).
 1   ноября,  ошибочно  считая,  что  находится  на   20°
северной широты, он поворачивает направо и берет курс  на
юг.  Этого курса он будет придерживаться почти  до  конца
путешествия.  По  мере  отдаления  от  суши   уменьшается
количество  птиц и рыб. Однако двух часов лова  ежедневно
хватает, чтобы обеспечить достаточное количество пищи.
 На  следующий  день  мореплаватель оказывается  на  краю
гибели.  Случайно соскальзывает с плота надувная подушка,
и  он  замечает  это лишь тогда, когда она  находится  за
несколько сотен метров от плота.
 «Я  спустил  парус, выбросил плавучий якорь  и,  нырнув,
пустился  в  погоню за своей потерей.  Плаваю  я  хорошо,
поэтому  догнал ее в несколько минут. Каково же было  мое
изумление, когда, желая возвратиться к лодке, я  заметил,
что  она  удаляется  от  меня  и  мне  никак  не  удается
сократить разделяющее нас расстояние. Плавучий якорь, как
парашют  после  приземления,  сложился  плоским  флажком.
Ничто  уже  не  тормозило  дрейфа.  Я  был  уверен,   что
усталость  одолеет  меня  раньше,  чем  позволит  догнать
беглеца... Еще немного — и «Еретик» поплыл бы дальше  без
меня.
 В  1951  году  я  переплыл Ла-Манш;  находясь  в  лучшей
форме,  я  плыл  тогда 21 час. Как долго выдержу  теперь,
ослабленный    неполноценным   питанием   и   отсутствием
физической  подготовки?  Я  бросил  подушку  на  произвол
qsd|a{  и,  стараясь изо всех сил, поплыл кролем.  Думаю,
что  никогда  еще  мне не доводилось плыть  с  такой  ско
ростью,  даже тогда, когда в Лае-Пальмасе я состязался  с
господином  Буато— моим отцом. Сначала мне удалось  сокра
тить  расстояние, отделяющее меня от плота, но  потом  на
некоторое  время наши скорости сравнялись. В какой-то  мо
мент я заметил, что скорость «Еретика» вдруг уменьшилась;
я догнал его и с трудом взобрался на борт; оказалось, что
тросики плавучего якоря каким-то чудом распутались. Я был
истощен  до  предела,  морально и физически,  и  поклялся
себе, что это было последнее купание в моем путешествии».
 3   ноября  мореплаватель  замечает  проплывающее  вдали
судно,  с  которого, однако, плот не замечают, и  корабль
быстро  отдаляется. Радиоприемник работает все слабее,  а
постоянный  умеренный ветер по-прежнему  наполняет  парус
«Еретика»,  давая  основание надеяться  на  своевременное
окончание рейса. Тем временем визиты акул становятся  все
более   частыми.  Когда  они  слишком  назойливы,  Бомбар
отгоняет  их  ударом  весла по воде.  Кроме  периодически
появляющихся акул, плот постоянно сопровождает  множество
рыб.  Мореплаватель, не имея особых хлопот с  их  ловлей,
посмеивается  мысленно над теми,  кто  утверждал,  что  в
открытом море поймать рыбу невозможно.
 9   ноября   ветер  начинает  усиливаться,  и   «Еретик»
набирает  скорость, как считает Бомбар,  до  трех  узлов.
Заштопанный  парус  пока что прекрасно выдерживает  напор
ветра.
 Ночью  волна залила плот, чуть не перевернув его. Бомбар
терпеливо выбирает воду до полного осушения плота. Однако
страх  перед  возможностью  опрокинуться,  который   море
плаватель  испытывал с самого начала, опять возвращается.
«Все  больше  боюсь этого», — записывает он на  следующий
день.
 11  ноября идет проливной дождь, радостно приветствуемый
мореплавателем. Сок из рыб, хоть и избавлял  Бом-бара  от
необходимости пить морскую воду, но не мог заменить вкуса
воды.  Мореплаватель  смыл с тела осадок  солей,  напился
досыта и собрал 15 литров в резервуар. Это была первая за
20  дней  порция пресной воды. Однако состояние  здоровья
мореплавателя было удовлетворительным. С того  времени  и
до  конца путешествия он уже не ощущал нехватки воды,  ее
запасы пополнялись дождем.
 Океан не дает передохнуть одинокому человеку. Вскоре  за
бортом  появляется  рыба-меч и  беспрерывно  сопровождает
плот  в  течение  12  часов; такое  соседство  несомненно
представляет   собой  опасность  для   тонких   резиновых
оболочек  «Еретика».  Не  прекращающийся  дождь,  который
начинает  буквально  затоплять  плот,  позволяет  собрать
запас воды на целый месяц,
 Океан   становится   очень  бурным;  качка,   вызывающая
опасения  за  устойчивость  «Еретика»,  не  дает  Бомбару
возможности   заснуть.  Усталость  порождает   депрессию.
Продолжающиеся  визиты  рыбы-меч,  которых  мореплаватель
особенно  побаивается, усиливают напряжение.  Над  плотом
все  время  летают  птицы, которые, как  будто  предвещая
близость суши, тем не менее раздражают, вызывая напрасные
иллюзии.
 С   половины   ноября  депрессия  начинает  углубляться.
Opnlnjxhi  от дождя и брызг, измотанный жестокой  трепкой
волн, с опухшим языком и телом, покрытым экземой, не видя
солнца  и  не зная даже приблизительно своего  положения,
Бомбар  с  возрастающим нетерпением  ожидает  приближения
суши, веря, что конец путешествия уже близок.
 Появляется обессиливающая слабость, истощение. Все  чаще
возникают боли и сыпь на коже. Одинокий человек не  знает
(быть  может, это уберегло его от гибели), что  находится
сразу  же за островами Зеленого Мыса, а впереди еще почти
2000 миль океана.
 Ныряя    с    подстраховкой,   мореплаватель   тщательно
исследовал  дно плота; оно было не в наилучшем состоянии:
на  нем  осело множество моллюсков, которые, как опасался
Бомбар, могли повредить резиновую оболочку.
 16   ноября  минуло  четыре  недели  плавания.  Все  еще
прилетает  много  птиц,  возвещающих,  как  он   считает,
близость   Антильских  островов;  поэтому   мореплаватель
уверен,  что  ему осталось всего лишь восемь  дней  одино
чества.
 Так  проходят  следующие  дни  —  тяжелые,  мучительные,
полные  надежд. Все признаки, особенно характерные птицы,
которые     согласно    инструкции    для     потерпевших
кораблекрушение должны свидетельствовать о близости суши,
говорят   о   том,   что  «Еретик»   пересек   океан.   В
действительности же Бомбар прошел только полпути.
 Подводит  вся  книжная информация —  как  зоологическая,
метеорологическая,   так  и  мореходная.   Преисполненный
чувства  горечи, больной человек начинает  сожалеть,  что
решился на опасный эксперимент. Наступает декабрь.  Океан
по-прежнему пустынен...
 5   декабря.  Находясь  в  подавленном  состоянии  из-за
отсутствия ветра, измученный почти 50 днями исключительно
трудных  условий, к чему он не был готов, Бомбар пишет  в
отчаянии: «Если «Еретик» доплывет, а я буду мертв,  прошу
лишь  об  одном:  пусть кто-нибудь от  моего  имени  даст
пощечину  автору  книги для потерпевших  кораблекрушение.
Она   вполне  годится  для  того,  чтобы  убить  веру   и
присутствие духа у несчастного, который стал  бы  черпать
из  нее сведения. Согласно книге, большое количество птиц
фрегатов  означает,  что  земля находится  на  расстоянии
около  ста  миль.  Так вот, я видел некоторое  количество
этих  птиц еще неделю назад, и с тех пор прошел уже около
300  миль». Бомбар ошибался, он не знал, что от суши  его
отделяет почти 1000 миль!
 
 
 
 Резиновый плот Бомбара
 
 6  декабря  Бомбар  записывает: «Мой  эксперимент  имеет
ценность  в пределах 50 дней, потом он превышает человече
ские  силы. И все же моя смерть не должна лишать  надежды
потерпевших кораблекрушение...»
 Каждый  день одинокий мореплаватель видит птиц. По  этим
признакам  он  должен  был достичь суши  еще  две  недели
назад.   В  отчаянии  он  рассуждает:  «Чтобы  дойти   до
Канарских островов, мне понадобилось 11 дней. Теперь, ког
да предстояло пройти расстояние в 5 раз длиннее, я должен
a{k потратить на это 55 дней, значит, мне осталось еще  5
дней...»
 10  декабря.  52 суток в океане один, без пропитания,  в
маленьком резиновом плоту. Около 10 часов утра Бомбар, по
началу  не  веря собственным глазам, различает  невдалеке
судно. С помощью зеркальца он обращает на себя внимание и
через несколько минут видит людей!
 Первые  вопросы  касаются  его местонахождения.  «49°50'
восточной долготы», — отвечают с корабля. У мореплавателя
подкашиваются  ноги. Он находится на 600 миль  восточнее,
чем предполагал.
 Его   первая   непроизвольная  мысль  —  отказаться   от
продолжения  эксперимента, тем более  что  капитан  судна
предлагает забрать его вместе со всем снаряжением. Однако
на  смену ей приходят сомнения. Тот факт, что он не  пере
плыл    Атлантический   океан,   снизит   всю    ценность
эксперимента. Бомбар совершает над собой усилие, пожалуй,
наибольшее за весь рейс. «Нет, — сообщает он, —  я  плыву
дальше!»
 Приняв  ванну  и  скромно позавтракав  (оппоненты  будут
упрекать его в этом до конца жизни, как будто один  прием
нормальной  пищи  за 65 дней рейса мог  иметь  какое-либо
значение), мореплаватель покидает комфортабельное судно и
переходит на свой плот.
 Он  подсчитывает, что его рейс продлится  еще  20  дней.
Местонахождение уже известно. После пояснений капитана он
понял причины ошибки в определении своего положения.
 Приободренный,  с  отрегулированными  наконец  часами  и
новыми  батареями для радиоприемника, получив уверенность
в  бесспорности  того  факта, что  фрегаты  удаляются  от
берегов  не  на  100,  а на 1500 миль,  он  смело  плывет
дальше.  Пища, которую он принял на судне, на  удивление,
не  вызвала никаких досадных гастрических последствий, но
стала причиной возобновления мучительного чувства голода.
С каждым куском сырой рыбы перед глазами вставало видение
—   покрытый   белоснежной  скатертью  стол   на   судне,
уставленный множеством кушаний.
 Через  двенадцать  дней после встречи  с  первым  судном
Бомбар  задерживает второе, прося сообщить на Барбадос  и
Мартинику  о  своем  приближении. Положение,  вычисленное
Бомбаром, на этот раз оказывается правильным.
 С  наступлением  ночи мореплаватель замечает  отраженный
от  туч  свет  маяка.  Суша близка! С чувством  огромного
облегчения  Бомбар  начинает  готовиться  к  высадке   на
Барбадос. Когда восходит солнце, мореплаватель с радостью
убеждается,  что  до суши осталось лишь  несколько  миль.
Плывя  вдоль  берега,  он  высматривает  подходящее   для
высадки  место.  Вскоре к «Еретику»  подплывают  рыбацкие
лодки.  Когда  плот подходит к берегу, толпа  собравшихся
там туземцев вытягивает его на песок.
 Экспедиция  завершилась  22  декабря,  после   65   дней
плавания  в океане. Мужественный мореплаватель сходит  на
сушу с ощущением, что она покачивается под его ногами.
 Комиссия  в  составе полицейского и местной  учительницы
удостоверяет,  что неприкосновенный запас  продуктов,  на
ходившийся на борту «Еретика», остался нетронутым.  Какую
же  нужно  иметь  для  этого силу воли!  Бомбара  ожидает
теперь  не менее трудная задача — обуздать чувство голода
h не навредить истощенному организму.
 Настали  дни  отдыха. Мореплавателя  буквально  засыпают
телеграммами  и  телефонными  звонками.  Вскоре  он   воз
вращается самолетом во Францию, где его приветствуют так,
как он того заслуживал.
 В  течение  длившегося 65 дней рейса Бомбар  потерял  25
килограммов веса, у него развилось сильное малокровие, но
он  выдержал  и доказал свою правоту. Правда,  результаты
последних  исследовании привели к отказу от  рекомендаций
потерпевшим  кораблекрушение пить  морскую  воду.  Однако
остальные  выводы Вомбара остаются вполне  актуальными  и
ежегодно   способствуют  сохранению  многих  человеческих
жизней.
 
 
             Через океан с котом и попугаем
        «Семь маленьких, сестер» — Уильям Уиллис
 
 Уильям  Уиллис родился 19 августа 1893 года в  Гамбурге.
Отец  его  был  по национальности немец,  мать  чешка.  С
детства он интересовался всем, что было связано с  морем.
Первое путешествие он осуществил в 1908 году — ему  тогда
исполнилось всего лишь 15 лет, — нанявшись, чтобы подрабо
тать,  на  парусное судно «Генриетта»,  которое  плыло  в
Санта-Росалию (на берегу Калифорнийского залива  в  Мекси
ке).  Из Санта-Росалии на английском судне «Бермунда»  он
поплыл в Южную Америку, а затем в родной Гамбург.
 Почти    годичное   путешествие   не   погасило    жажды
приключений у шестнадцатилетнего юнги. Он отправляется  в
Галвестон в Техасе, вербуется там и остается работать.  В
течение  трех лет, надрываясь от непосильного  труда,  он
экономил  каждый  цент,  пока не смог,  наконец,  скопить
достаточно денег, чтобы в 1912 году привезти в США мать и
трех младших братьев.
 В  1920  году  он  переехал  в  Сан-Франциско.  Работал,
экономил, совершенствовался и читал днем и ночью. Вот как
вспоминает  об этом периоде сам Уиллис в одной  из  своих
книг:
 «Я  много раз пересекал континент. Вынужден был работать
во  всех штатах — от Аляски до Мексики, от Калифорнии  до
атлантического побережья. Раздетый по пояс, работал с  ло
патой  или  топором в руках, рубил гигантские  деревья  в
лесах северо-запада, разгружал тысячи судов, собирал  уро
жаи  на  бескрайних полях от Сан-Хосе до Дакоты. Возводил
буровые   вышки,   когда  в  Техасе  вспыхнула   нефтяная
лихорадка.
 Работал  в  поте  лица.  Это  глубоко  врезалось  в  мою
память. Но я всегда возвращался к морю...»
 Уиллис  провел  на  море  много  лет  и  пережил  тысячу
приключений. Огибал на крупных парусных судах мыс Горн, в
шторм  и ураганы, в безнадежной тишине океана без  страха
смотрел в глаза любой опасности.
 Трудно  даже  просто  перечислить  все  профессии  этого
удивительного человека. Он был охотником на Аляске,  лесо
рубом, фельдшером, рабочим-металлистом, докером, дорожным
обходчиком,   а  также  автором  нескольких   поэтических
сборников.
 Все,  что  связано с личностью Уильяма Уиллиса,  который
db`fd{  — в шестидесятилетнем и семидесятилетнем возрасте
—  отправлялся в одиночку на плоту, чтобы пересечь  Тихий
океан,  а  на  семьдесят пятом году жизни  трижды  бросал
вызов  Атлантическому океану, неизменно  ассоциируется  с
риском, отвагой и победами.
 Не  менее важной чертой его характера, чертой,  по  вине
которой,  несмотря на совершенные подвиги,  он  оставался
почти неизвестным, была необычайная скромность.
 Сейчас,  когда  его  уже нет среди  нас,  когда  Капитан
Больших Морей принял вечную вахту, он остается в нашей па
мяти одним из несгибаемых мореплавателей-одиночек. Таких,
как Блекберн, Слокум или Пиджин.
 Когда  Уильям  Уиллис решился наконец осуществить  мечты
своей  молодости, ему шел уже 62-й год. В таком  возрасте
люди обычно удовлетворяются пенсией и ищут покоя, отдыха.
Иначе  было с Уиллисом, который, несмотря на то, что  всю
свою  жизнь  тяжело работал и переплыл почти все  моря  и
океаны мира, отнюдь не собирался отдыхать или поддаваться
апатии.
 Уиллиса   буквально  заворожил  рейс  «Кон-Тики».   Быть
может,  он  сам  вынашивал  идею воспользоваться  плотом,
чтобы  пересечь океан, но Хейердал опередил его.  Сам  он
никогда  не говорил об этом, но многое указывает  на  то,
что все было именно так. В то время он плавал моряком  на
углевозе «Чарльстон».
 В  1953  году Уильям Уиллис принял бесповоротное решение
совершить   океаническую   экспедицию   на   плоту.   Все
спрашивали его: «Зачем? Ведь это безрассудно».  А  Уиллис
попр