который, раскачивая океан, поднимал высокие волны,
нещадно  трепавшие  беспомощный  плот.  Лопались  паруса,
ломались  кили. Когда один из них вытащили на палубу,  он
выглядел как пчелиные соты. Но в этих сотах не было меда,
b них сидели сотни паразитов с мощными челюстями, которые
дырявили древесину не хуже стального сверла.
 Сомнительный    эпилог   путешествия,   казалось,    был
предрешен. Они ожидали его под завывание холодного ветра,
под  потоками  дождя, под треск ломающихся конструкций  и
вкус  последних сухарей. И все же Бишоп, Мишель,  Ален  и
Хуанито  после  190  суток, проведенных  в  океане,  были
готовы к борьбе за успех экспедиции. Редко встречается по
добное мужество и стойкость.
 В  течение дня 20 мая они продолжали ремонтировать  плот
и,   пользуясь  дующим  с  юга  ветром,   плыли   в   том
направлении,  откуда ожидали появления буксира:  согласно
радиосообщению он уже вышел в океан, чтобы оказать помощь
плоту.
 Однако  лишь 22 мая (195-й день плавания), на  рассвете,
состоялась  встреча с чилийским крейсером  «Бакве  дано».
Тот  факт, чте плот был найден с такой легкостью, следует
приписать   тщательности,  с   которой   Бишоп   проводил
навигационные вычисления, а также тому, что  радиостанция
продолжа-ла  действовать безотказно.  Корабль  немедленно
спустил на воду шлюпку, которая двинулась к плоту. Первым
ступил на его палубу человек со знаком Красного Креста на
рукаве,  второй  ослепил команду вспышкой блице,  третьим
был  офицер, который весьма удивился и, с трудом  скрывая
неудовольствие,  присел  к  столу,  за   который   пятеро
свежевыбритых мужчин приглашали его на чашку кофе.
 Вскоре  Эрик  де  Бишоп  вместе с  Фрэнсисом  и  Мишелем
отплыли  на  судно.  Через два часа  они  возвратились  с
вином,  сигаретами и продуктами. Бишопу удалось уговорить
капитана  крейсера, который собирался немедленно  забрать
на борт экипаж «Таити-Нуи», чтобы он взял их на буксир. С
корабля  был  подан буксирный трос, который  укрепили  на
плоту.  К  счастью,  океан  был спокоен,  и  «Бакведано»,
скорость которого составляла 20 узлов, с огромным  трудом
повел плот, стараясь не превышать трех узлов.
 Росла  надежда  на  спасение «Таити-Нуи».  Назавтра,  24
мая,  в океане поднялось волнение, плот, потрескивая,  те
рял бамбуковые стволы, а вскоре оборвался буксирный трос.
Капитан  «Бак-вед  ано» запросил Бишопа,  есть  ли  смысл
продолжать буксировку разваливающегося плота.
 Весь  экипаж единогласно был за продолжение. При  подаче
буксирного  конца плот получил удар в борт, в  результате
чего  была  разбита вся его правая сторона.  Из-за  этого
возник  сильный  крен, а волны, которые  становились  все
больше,  производили новые разрушения. Невзирая  на  это,
буксирование продолжалось.
 Утром  26  мая, в воскресенье, опять оборвался буксирный
трос.  Капитан  корабля заявил, что не считает  возможным
продолжать    буксирование,    и    предложил     экипажу
приготовиться покинуть «Таити-Нуи».
 С     тяжелым    сердцем    люди    упаковывали     свои
немногочисленные  личные вещи, в  то  время  как  корабль
совершал  маневры,  чтобы  подойти  к  плоту.  Когда  это
удалось,  с  палубы  «Бакведано» было  брошено  несколько
канатов, и началась эвакуация экипажа. Эту мрачную  сцену
несколько оживили такие забавные ситуации, как, например,
эвакуация   свиньи,   которую  Хуанито   для   облегчения
транспортировки напоил вином. Накинув спасательный  пояс,
ee  втащили  с  помощью  каната на  палубу.  С  такой  же
заботливостью Хуанито засунул обоих котов в мешок и  креп
ко  держал  под мышкой. Пользуясь моментами, когда  волны
высоко  поднимали плот, члены экипажа сначала переправили
Бишопа, а затем сами, совершая акробатические прыжки, пре
одолевали опасную зону, в то время как борт судна  дробил
остатки плота. Вскоре «Таити-Нуи» окончательно разрушился
от ударов о борта крейсера.
 Когда  стали  выбирать  спасательные  канаты,  на  конце
одного  из них болталась вырванная из плота силой  океана
деревянная   швартовая   свая   с   изображением   головы
полинезийского  божка. «Я взял его  осторожно  в  руки  и
нежно погладил, как старого, дорогого друга»,— вспоминает
Ален.  Тогда он еще не знал, что после нескольких месяцев
несравненно  более тяжких испытаний он все же возвратится
на  плоту  в  далекую Полинезию, сохранив взятый  некогда
оттуда деревянный тотем.
 Покинутый   экипажем  «Таити-Нуи»,  как  бы  покорившись
судьбе, медленно погружался в океан, оставаясь все дальше
за кормой плывущего к Вальпараисо крейсера.
 Когда  на следующий день после долгого сна, позволившего
людям  восстановить силы, вся четверка собралась в  каюте
Бишопа,  обращаясь к ним, старый моряк произнес:  «Ужасно
обидно   быть  вынужденным  сдаться,  когда  цель   почти
достигнута.  Строительство нового плота продлится  долго,
поэтому у меня не будет претензий, если вы отправитесь по
домам сразу же после прибытия в Вальпараисо. Я освобождаю
вас  от  данного  мне  перед  отплытием  слова,  что   вы
возвращайтесь со мной на плоту».
 Разумеется,  заявление  Бишопа вызвало  бурный  протест.
Экипаж гордился своим более чем 4000-мильным рейсом и  не
считал поражением неблагоприятное стечение обстоятельств.
Более  того, все собравшиеся горячо заверяли,  что  хотят
сопровождать   Бишопа  на  обратном   пути,   даже   если
подготовка  к  нему займет много времени.  Вероятно,  это
смягчило  чувство  горечи, которое  испытывал  Бишоп.  Он
долго всматривался в лица своих товарищей, отношением  ко
торых  на  протяжении  бесконечно  трудного  199-дневного
рейса  он мог гордиться. Потом произнес дружеским  тоном:
«В таком случае начнем вместе сначала».
 В   связи  с  драматическими  событиями  последних  дней
плавания  «Таити-Нуи»,  а также  длящимся  уже  несколько
месяцев  ожиданием  его  прибытия  интерес  к  экспедиции
достиг  в  Чили  наивысшего предела. В Вальпараисо,  куда
«Бакведано»  пришел через два дня, несметные толпы  людей
заполнили порт.
 Вскоре  прибыли на моторном катере секретарь  экспедиции
Карлос  Пала-сиос  и  французский  консул.  Личный  катер
начальника  военно-морской базы перевез на  берег  членов
экипажа «Таити-Нуи», выглядевших не очень представительно
в  своей  порядком потрепанной одежде на  фоне  офицеров,
сверкавших  позолотой нашивок. Когда после проведенных  в
океане  202  дней пятеро мореплавателей сошли  на  берег,
раздались   овации   многочисленных   толп   встречавших.
Слышались  возгласы  «Да здравствует  «Таити-Нуи»!»,  «Да
здравствует    Франция!».    Военный    оркестр    сыграл
«Марсельезу».  Торжественная  процессия  проследовала   в
городскую  ратушу  Вальпараисо, где  членов  экипажа  уже
nfhd`k  официальный  приветственный комитет  во  главе  с
бургомистром.
 «Мы построим новый плот»,— заявили члены экапижа «Таити-
Нуи» через два часа после того, как ступили на берег.  На
следующий  день  после  прибытия  в  Чили  мореплавателей
посетил  президент  самого крупного в  стране  яхт-клуба,
предложив  широкую  помощь,  если  только  Бишоп  захочет
строить  «Таити-Нуи II» на базе клубной  верфи.  Со  всех
сторон  продолжали поступать предложения  о  помощи;  не}
было   недостатка   в   советах   и   словах   одобрения.
Мореплаватели  с  жаром взялись за  дело,  преисполненные
надежд получить реванш у океана.
 Увы,   злой   рок,   очевидно,  все  еще   тяготел   над
экспедицией: Бишоп вскоре оказался в больнице,  где  было
установлено,  что у него двустороннее воспаление  легких.
Это  означало,  что  потребуется  несколько  месяцев  для
восстановления  здоровья. И, что  еще  хуже,  он  не  мог
написать обещанные многочисленным иллюстрированным  журна
лам  статьи.  Итак,  последовало еще и финансовое  фиаско
экспедиции.  Правда,  Бишоп заявил,  что  намерен  добыть
средства для строительства нового плота, написав книгу  о
путешествии  «Таити-Нуи». Однако это означало,  что  рейс
откладывается по крайней мере на несколько месяцев.
 В   этой   неопределенной  ситуации  Мишель  и  Фрэнсис,
которых  призывали на Таити домашние дела, отказались  от
участия в обратном рейсе. Вскоре уехал и Хуанито, который
с  самого начала экспедиции был ее участником лишь в одну
сторону. Таким образом Бишоп остался без плота, без денег
и  без экипажа, больной, хоть и в дружелюбной, но все  же
чужой   стране.   Однако  несгибаемая   воля   этого   ис
ключительного  человека и обаяние его личности  оказались
сильнее  обстоятельств: несмотря ни на что,  правда  лишь
через  год,  он  все же поплыл на плоту к  своей  любимой
Полинезии.
 
                    Снова «Таити-Нуи»
               «Таити-Нуи» — Эрик де Бишоп
 
 После  двухсот дней, проведенных в океане,  бросив  тону
щий  «Таити-Нуи»  и  прервав  путешествие  всего  лишь  в
нескольких  сотнях миль от долгожданного побережья  Чили,
66-летний Эрик де Бишоп все же был встречен в Вальпараисо
восторженными  приветствиями и с  глубокой  сердечностью,
тем  не  менее  его планы строительства  нового  плота  и
возвращения на нем в Полинезию оказались весьма  проблема
тичными.
 Двустороннее воспаление легких, пребывание  в  больнице,
тот  факт,  что  команда распалась,— все  это  не  сулило
надежд на скорое возобновление плавания. Однако Бишоп был
человеком  исключительно стойким  и  упорным.  Он  взялся
писать книгу, как только смог подняться с постели.  Книга
должна  была  принести  ему доход,  который  позволил  бы
подготовить  новую экспедицию. Единственный оставшийся  с
ним  член  экипажа  — Ален Брэн — тоже не  терял  времени
даром.  Благодаря его энергии, а также заявлению  Бишопа,
что  новая экспедиция непременно состоится, гостеприимное
Чили  предложило материал для сооружения плота и  рабочую
силу.  Ален на протяжении длительного рейса проявил разно
образнейшие    способности,   и   Бишоп    доверил    ему
проектирование и строительство «Таити-Нуи III».
 В  начале сентября 1957 года было решено, что, поскольку
бальсовую  древесину  добыть трудно,  лучше  использовать
древесину кипариса. Вскоре были срублены и доставлены  50
стволов  толщиной  45 сантиметров,  и  Ален  приступил  к
строительству  плота. Он отказался от канатов,  опасаясь,
что  они  будут перетерты твердой древесиной, и  скреплял
бревна деревянными костылями. Таким образом из трех слоев
бревен  был  сооружен  корпус плота,  пробитый  костылями
навылет. Палуба, мачты, домик были почти такие же, как на
предыдущем  плоту.  Как  символ  верности  первоначальной
цели,  на  корме был укреплен случайно уцелевший  обломок
сваи «Таити-Нуи» с изображением полинезийского божка. Тем
временем  Бишоп  работал над своей книгой. Действительно,
экспедиция, как он сам говорил, досадила многим,  тем  не
менее  книга  представляет  собой  превосходное  описание
необычного путешествия.
 Вскоре  Бишоп  принял в команду молодого  француза  Жана
Пелисси,  океанографа, который принимал  участие  в  двух
арктических  экспедициях. Он обладал немалой выдержкой  и
стойкостью  —  Чертами характера, отнюдь не  лишними  для
человека, собирающегося отправиться в экспедицию  на  пло
ту.  Следующим членом экипажа стал немецкий инженер  Ганс
Фишер.  К  сожалению,  оба  не могли  принять  участие  в
строительстве плота, так как до конца года  были  связаны
контрактами.   К   счастью  и  великой   радости   Алена,
неожиданно появился Хуанито Бугвено, энергичный  повар  с
предыдущего  плота.  Он взялся помогать  Алену  с  энтузи
азмом,  весело  и  был  ему очень  полезен.  Многие  люди
бескорыстно  помогали экспедиции. Особенно запомнился  мо
реплавателям начальник станции в Конститусьон, приморской
местности,  где  осуществлялось  строительство.  Это   он
познакомил  Алена  с таинственным миром радиосигналов  на
станционном  телеграфе.  Этот  доброжелательный   человек
добыл всевозможные медикаменты, провиант, якоря, паруса и
много  другого  снаряжения. Если бы не  его  бескорыстная
помощь,  как  вспоминает  Ален,  строительство  плота   и
приготовления  длились  бы  вдвое  дольше  и  стоили   бы
огромных денег.
 В  начале  1958  года работы были близки  к  завершению.
Плот  спустили на воду и приготовились двинуться в  путь.
Вскоре   привезли   целый   грузовик   оборудования   для
океанографических и метеорологических исследований  Жана.
Прибыл и он сам вместе с Гансом, который оказался славным
человеком,  но  совершенно  неприспособленным  к  тяготам
морского  путешествия. Оба новичка пришлись не  по  вкусу
таким  тертым  калачам, как Ален и Хуанито.  До  сих  пор
непонятно,  почему Бишоп отказал дюжине квалифицированных
мореплавателей, добивавшихся участия в экспедиции, приняв
вместо них этих двух новичков. Плот значительно осел  под
тяжестью  большого количества снаряжения,  тем  не  менее
третий слой бревен выступал над поверхностью воды. И  все
же это вызывало тревогу.
 Первый  этап  путешествия  —»  переход  из  Конститусьон
вдоль  побережья  Чили  и Перу  к  Кальяо  —  должен  был
послужить  испытательным периодом для проверки мореходных
качеств   плота   и   устранения   возможных   недочетов.
Opedonk`c`knq|,   что  это  расстояние   —   почти   2000
миль—«Таити-Нуи II» пройдет за 6 — 7 недель.
 15  февраля  на  рассвете первые любопытствующие  начали
собираться   в   порту,  который  вскоре  заполнился   не
скончаемыми  толпами народа. Оркестр, разумеется,  сыграл
государственный  гимн  Чили  и  «Марсельезу».   Несколько
весельных  лодок  взяли на буксир «Таити-Нуи  II»  и  под
приветственные   возгласы   провожающих,    размахивавших
флажками, плот двинулся в океан.
 Согласно  решению  Бишопа  с самого  начала  путешествия
плот, продвигаясь на север вдоль побережья Южной Америки,
должен  был  плыть  на  расстоянии 200  миль  от  берега.
Подобная тактика была избрана по той причине, что  вблизи
берегов течение Гумбольдта часто бывает весьма капризным,
а  ветры  переменными.  Кроме того,  многочисленные  суда
представляют  большую  опасность  для  небольшого,  плохо
освещенного плота.
 После  пяти  недель плавания, пройдя 1500  миль,  экипаж
плота  заметил на горизонте вершины Анд. Отныне этот  вид
должен был постоянно им сопутствовать. Теперь они плыли в
нескольких  милях  от  суши, стараясь  избежать  течения,
которое могло лишить их возможности попасть в Кальяо.  Од
нако появилась другая опасность — плот могло выбросить на
берег.  Действительно, в один из этих дней лишь случайное
прекращение  ветра  уберегло  «Таити-Нуи  II»  от  такого
исхода.
 Минуло  ровно  40 дней плавания, и позади остались  1600
миль,   когда  на  горизонте  показался  Кальяо.   Вскоре
патрульное  судно взяло «Таити-Нуи II» на  буксир,  чтобы
ввести  его в порт. Тут же к ним присоединились  моторные
лодки  с журналистами и энтузиастами мореплавания.  Попав
на  борт  плота,  репортеры спешили получить  интервью  у
членов   экипажа.  Бишоп  с  истинно  французским  юмором
отвечал на далеко не всегда разумные вопросы.
 Длительность   рейса  «Таити-Нуи  II»  на  испытательном
отрезке  пути  всего  лишь  на два  дня  превысила  время
плавания,  вычисленное Бишопом. Плот вел себя  прекрасно,
опасения  могло  вызвать только его глубокое  погружение.
Однако   мореплаватели   считали,   что   это   следствие
первичного пропитывания деревянных конструкций  водой,  в
дальнейшем же оно будет происходить намного медленнее.
 Действительно,  после  тщательной проверки  всего  плота
оказалось, что бревна пропитались водой всего лишь на два
дюйма.   Плот  был  в  хорошем  состоянии.  Для   большей
уверенности добавила 12 четырехметровые бревен  диаметром
20 сантиметров. Их крепили на корме, в пространстве между
палубой  и  сооруженным из стволов кипариса  корпусом.  К
железным  бочкам для питьевой воды добавили четыре  алюми
ниевых  такой же емкости и 10 сорока-литровых алюминиевых
резервуаров.  Вначале  их  должны  были  использовать  по
прямому  назначению а после опорожнения они могли служить
поплавками,  увеличивающими плавучесть  плота.  Это  было
предусмотрительным решением, поскольку Жан нагрузит  плот
очередными  двумя  ящиками  с  тяжелым  океанографическим
оборудованием.
 Во  время  стоянки  в  Кальяо,  когда  приготовления   к
плаванию  плота  через океан возбуждали всеобщее  любопыт
ство,   к   экспедиции  пытался  присоединиться   чешский
lnpeok`b`rek|, некий Эдвард Ингрис. В 1955 году он  совер
шил  трехмесячный  рейс  на  плоту  «Кантута».  Его  опыт
наверняка пригодился бы, и Бишоп даже подумывал, не взять
ли   Ингриса  вместо  Жана,  однако  отказался  от  этого
намерения,  веря, что удастся забыть о всех раздорах  пре
дыдущей части пути.
 В    первых    числах    апреля    начались    последние
приготовления, было пополнено снаряжение, закуплены новые
запасы продовольствия, в том числе мясные консервы и  100
килограммов   картофеля.  Перед   самым   отплытием   был
приобретен генератор для радиостанции, а также  проверена
работа передатчиков. Оба были исправны.
 13   апреля,  в  воскресенье,  прощаясь  с  Кальяо,   из
которого   отправлялись  в  путь  и   оба   прославленных
предшественника Бишопа — Хейердал и Уиллис  —  «Таити-Нуи
II»   был   отбуксирован  на  30  миль  в   океан,   где,
подхваченный  течением  Гумбольдта,  двинулся  на  север.
Одним  из  тех, кто прощался на берегу с мореплавателями,
был  Ингрис,  который до последней минуты  просил  Бишопа
взять его с собой.
 Как  к  «Кон-Тики»,  который почти в  то  же  время  (28
апреля) начал свое нашумевшее путешествие, «Таити-Нуи II»
с  пятью членами команды на борту, миля за милей двигался
к Полинезии.
 С  первой же минуты Бишоп и его товарищи вынуждены  были
держаться  западной  части  стержня  течения  Гумбольдта,
чтобы  в  нужное  время свернуть вместе с  экваториальным
течением  и обойти на безопасном расстоянии Галапагосский
архипелаг. Плывя на северо-запад, даже больше  на  запад,
плот через два дня прошел мимо скал Хор-мигаса и, гонимый
попутным ветром, стал быстро отдаляться от суши.
 Через  неделю  появилось множество рыб и цвет  океанской
воды стал голубым — «Таити-Нуи II» вошел в экваториальное
течение.  Настали дни изобилия: летающие рыбы  падали  на
плот, привлеченные светом его фонаря, а макрель и бонитов
ловили по заказу повара. Богатство океанской фауны делало
окружение  плота  похожим на гигантский аквариум.  Жан  и
Ганс   радовались  чудесной  солнечной  погоде  и  легким
дуновениям  пассата,  с  недоверием  вспоминая   рассказы
мореплавателей об ужасах рейса на первом плоту.
 Шли  дни. «Таити-Нуи II» проходил за сутки 30, а  иногда
и  больше миль, держась несколько ниже экватора, чтобы до
стичь Таити, миновав архипелаг Туамоту.
 Избалованный  спокойными условиями плавания,  экипаж,  к
сожалению,  отнесся небрежно к поддержанию  радиосвязи  с
сушей. Еще перед выходом в океан было договорено, что два
раза   в   неделю  Ален  будет  устанавливать   связь   с
радиолюбителями  в  Перу.  Когда  17  апреля  не  удалось
привести  в  действие двигатель агрегата,  его  оставили,
забыв  о  радиостанции.  Через месяц  после  отплытия  из
Кальяо   была   сделана  еще  одна  попытка,   тоже   без
результатная. Бишоп, относившийся с неприязнью  к  радио,
торжествовал, и экипаж согласился с тем, что можно вполне
обойтись  без радиосвязи, поскольку в этих широтах  плоту
не грозят штормы.
 Когда  «Таити-Нуи II» пересек 90° географической долготы
и  миновал Галапагосские острова, океан стал более бурным
и  появились трудности в управлении плотом.  14  килей  и
psk|  требовали постоянного обслуживания, так что на долю
вахтенных приходилось теперь немало работы.
 На  сорок  пятый  день путешествия, когда  плот  пересек
110° западной долготы, плывя всего на 3,5° ниже экватора,
и прошел уже 2500 миль, состоялась встреча с американским
судном  «Пай-онир  Стар», которое,  направляясь  прямо  к
Таити,  догнало плот. По приказу капитана судно уменьшило
ход  и подошло к п