родным. Руководитель  —  Виталь
Альсар,  37-летний  испанец, живущий в  столице  Мексики,
выпускник коммерческого училища, бывший офицер испанского
легиона  в Марокко, позднее работал в Париже, Гамбурге  и
на  Лабрадоре.  О  себе говорит, что его привлекают  прик
лючения, опасности, риск.
 Второй  член экипажа — 44-летний Марсель Модена, француз
итальянского  происхождения,  живущий  с  женой  и  двумя
дочерьми в Канаде. Владелец ресторана, ранее служил  пять
лет во французском флоте сигнальщиком, знает море. В 1956
году  совершил  успешный рейс на плоту «Эгар  П».  Третий
участник  экспедиции — Габриель Са-лас, 27-летний  геолог
из Чили, немец по происхождению. Перед тем как попасть на
«Ла   Вальсу»,   путешествовал   по   свету   с   помощью
«автостопа», то есть на попутном транспорте. Человек,  не
знающий  трудностей  и  преград.  Четвертый  —  моряк   и
парашютист, 26-летний Норман Тетро из Канады. Среди  всех
членов  экипажа он самый молчаливый, за что  был  прозван
«человеком из лесу» [Данные о возрасте членов экспедиции,
приведенные  в разных источниках, часто не совпадают.  Но
если  сложить возраст всей четверки, указанный в том  или
ином источнике, сумма лет, как это ни удивительно, всегда
одинакова и составляет 130!].
 Ранней  весной 1970 года началось строительство плота  в
Гуаякиле  (Эквадор).  Первейшая  проблема  —  где   найти
подходящие   бальсовые   деревья   для   корпуса.   После
длительных  поисков  семь огромных  стволов  бальсы  были
найдены   у  подножия  Анд,  между  Гуа-якилем  и   Кито.
Транспортировка   их  на  побережье,   где   должен   был
сооружаться плот, заняла три дня, в течение которых  люди
работали  как каторжные. На плот пошло семь  уложенных  в
ряд стволов диаметром более 60 сантиметров каждый, и пять
стволов потоньше, диаметром около 30 сантиметров,  уложен
ных  сверху  поперек первых. Самый длинный из  продольных
стволов — одиннадцатиметровый — выступал спереди как  нос
будущего  судна. На то, чтобы связать все стволы  вместе,
ушло,  по словам строителей (в это даже трудно поверить),
шесть  с половиной километров канатов. Сооруженный  таким
образом корпус плота имел 11 метров в длину, 4,5 метра  в
ширину  и  весил 7 тонн. От металла отказались полностью.
Управление  плотом должно было осуществляться  с  помощью
руля,  а также девяти вставных досок-килей, помещаемых  в
щелях между бревнами в зависимости от потребности, диктуе
мой направлением ветра и течения.
 Такелаж  состоял из грот-мачты в виде буквы «А» и  одной
бизани.  Два  паруса  — спереди четырехугольный  грот  на
двойной  мачте,  на корме — трехугольная бизань.  Оба  из
парусины.  И это все. Плот строился по древним  образцам.
Было   известно,  что  именно  на  таких  плотах  индейцы
уанкавика задолго до Колумба плавали из Эквадора и других
районов южноамериканского побережья в Мексику, а быть  мо
жет, даже через Тихий океан в Полинезию.
 
 
 
 
 Плот «Ла Вальса»
 
 Все   было   сделано  тщательно  и  прочно:   деревянные
релинги,  бамбуковая палуба, скамейки. В качестве  каюты,
где  можно  было спать и укрываться от волн, —  небольшая
хижина  из тростника. На мачте — национальные флаги  всех
членов   экспедиции.  Рассчитанный  на  полгода  провиант
состоял  в  основном  из консервов и концентратов.  Запас
воды  —  всего  250  литров;  предполагалось,  что  дожди
пополнят его. Снаряжение простое и самое необходимое.  Из
современного   снаряжения  на  борту  «Ла  Бальсы»   были
навигационные  приборы  и  радиопередатчик   с   мотором,
обеспечивающим  энергией  генератор,  резиновая  надувная
лодка да еще некоторые инструменты.
 «Мы  уже  предпринимали одну попытку в 1966 году;  тогда
наш  плот  затонул,  —  говорит капитан  экспедиции.—  Мы
находились  в  600  милях от побережья Эквадора  и  чудом
спаслись». Двое из членов экипажа Норман и Габриель  были
новичками.  Они недооценивали опасности предстоящего  рей
са,  их  привлекала  сама  перспектива  плавания.  Еще  в
Гуаякиле,  прежде чем были отданы швартовы,  руководитель
предупредил  их:  «Вы  вверили свою  жизнь  плоту,  и  вы
обретете  ее вновь, если достигнете Австралии». Они  смея
лись,  но  недолго...В далекий рейс к  берегам  Австралии
отправились также — в клетках — три попугая и два кота.
 Наконец  все хлопоты были завершены, и 29 мая 1970  года
провожаемый   жителями  Гуаякиля  экипаж   «Ла   Баль-сы»
отправился в открытый океан. Впереди — 10 000 миль  пути.
На  каждой их ожидали опасности: штормы, встречные ветры,
акулы... Новичкам это казалось сказочным путешествием.
 Обернулось же оно тяжелой борьбой за жизнь.
 Виталь  Альсар верил в свой плот. Когда повернули  назад
сопровождавшие их яхты и моторные лодки, когда скрылся за
горизонтом  берег  материка, а Норман и  Габриель  начали
страдать от приступов морской болезни, хоть было  еще  не
поздно  возвратиться, Альсар Виталь взвесил  в  последний
раз все «за» и «против». Победил оптимизм. «Что бы там ни
было, — подумал он, — а за полгода мы не утонем».
 Наученный  горьким  опытом своего  первого  путешествия,
когда  ему  не удалось достичь цели, поскольку древесина,
из  которой был сделан плот, пропитывалась водой и гнила,
организатор  экспедиции  на  этот  раз  очень   тщательно
выбирал  стволы для плота. Как и в прошлый раз, он  решил
использовать  древесину бальсы: она имеет лучшую,  чем  у
пробкового дерева, плавучесть, хоть и сравнительно быстро
пропитывается  влагой. После многочисленных экспериментов
и  микроскопических исследований, проведенных в  минувшем
году   в   Мексике,   Виталь   Альсар   установил,    что
преимуществом обладает «женское» дерево, которое  следует
спиливать  в  определенной  фазе  месяца,  когда  соки  в
основном еще в корнях и ствол дерева достаточно сухой.
 Первый  этап  пути, именуемый «дорогой отцов»  (то  есть
Хейердала  и  У ил-лиса) и пролегавший на северо-запад  к
архипелагу  Галапагос, не предвещал  больших  осложнений.
Процесс  акклиматизации, особенно трудный  для  новичков,
протекал нормально. Обучение управлению — в качестве руля
использовали  обработанную  «под  весло»  жердь  —   тоже
проходило успешно. Океан был спокоен. Члены экипажа  зани
мались рыбной ловлей, отдыхали от нервной суеты последних
dmei, связанной с подготовкой к отплытию, да и от слишком
бурных   проводов.   Мореплаватели   надеялись,   что   и
последующие дни будут похожи на предыдущие.
 Но  этим  надеждам  не суждено было  сбыться.  Трудности
начались  уже  10 июня у Галапагосских островов.  Сильный
юго-западный ветер упорно сталкивал «Ла Вальсу» к  скалам
Тортуга—  большой  дугой выступающим из  воды  к  югу  от
Галапагосского    архипелага    вулканическим     глыбам,
напоминающим своей формой огромных черепах.  Хоть  паруса
были  убраны,  ветвь  течения Гумбольдта,  будто  магнит,
притягивала  плот все ближе к грозному каменистому  валу.
Избрание  Гуаякиля местом старта само по  себе  содержало
элемент   риска.  С  опасностью  сноса  к   Галапагосским
островам,  самой  серьезной  из  тех,  которые   угрожают
плотам,   отправляющимся  на  запад  из  Южной   Америки,
столкнулись и «Кон-Тики», и «Семь маленьких сестер», хоть
оба  плота стартовали из Лимы, расположенной в 500  милях
южнеъ.
 Но    теперь    уже   ничего   нельзя   было   изменить.
Мореплаватели  зарифили  паруса  и  прилагали   отчаянные
усилия,  чтобы  держать плот под острым  углом  к  ветру,
перемещая   для   этого   кили.  Напрасный   труд!   Плот
направлялся прямо в центр опасной скалистой дуги  и  имел
все  шансы  разбиться. Члены экипажа наспех соорудили  из
досок  и  бамбуковых стволов два больших весла, с помощью
которых  пытались преодолеть течение. Четыре часа экипаж,
по  два  человека  у весла, боролся за каждый  сантиметр,
чтобы  избежать опасного столкновения со скалами, но  без
успешно.  «Вскоре кожа у нас на руках уже была стерта  до
такой  степени, что напоминала скорее бахрому. Удержаться
на ногах было невозможно, так как бревна стали скользкими
от  воды  и  водорослей.  Силы у всех  были  на  исходе».
Габриель взорвался: «Черт бы побрал эту экспедицию и всех
нас!»  Виталь  ответил ему руганью. В этот момент  ветер,
которьщ  они  до  сих пор проклинали,  буквально  в  одну
секунду   изменил  направление.  Из  последних  сил   они
натянули паруса, и «Ла Вальса» проскользнул совсем  рядом
с  торчавшими из воды скалами, которые время  от  времени
скрывались   в  пене  волн.  Четверо  мореплавателей,   с
кровоточащими   ссадинами  на  руках  и  занемевшими   от
напряжения ногами, стояли, держась за ванты, и  смотрели,
как  плот  медленно огибает скалы Тортуга. Они  смеялись,
радуясь первой победе над стихией.
 Галапагосские  острова  остались  за  кормой,  и   перед
плотом  открывались просторы океана. Под  порывами  напол
нявшего  паруса пассата, переваливаясь на длинной  волне,
«Ла  Вальса» плыл на запад. Скорость, составлявшая на  от
резке  Гуаякиль—архипелаг Галапагос в среднем 50  миль  в
сутки,  возросла  теперь до 60. Попав  во  власть  эквато
риального  течения,  плот  мог плыть  беспрепятственно  в
нужном направлении.
 Несколько  отклонившись  от  курса  вправо,  спустя  две
недели  «Ла Вальса» пересек экватор. Разумеется,  не  обо
шлось   без   соответствующей  торжественной   церемонии.
Началось  плавание в Северном полушарии. Все складывалось
не так уж плохо.
 Габриель  и Норман оказались мастерами по части  морской
кухни, их излюбленным блюдом были жареные летающие  рыбы;
jncd`  же  они падали на палубу в большом количестве,  их
сушили,  заготавливая  впрок. На кухне  несли  вахту  все
поочередно.    Ежедневное   меню   было    простым,    но
разнообразным. Преобладала рыба, которую океан  доставлял
в  достаточном  количестве. Огромных золотых  макрелей  и
тунцов удавалось вылавливать чуть ли не каждый день.
 Стакан   морской   воды   ежедневно,   согласно   давней
традиции, был обязателен для каждого мореплавателя,  хоть
до  сих  пор  вопрос о том, нужно ли пить  морскую  воду,
является дискуссионным.
 Бортовая  радиостанция НС9, установленная в каюте  почти
на уровне океана на деревянном ящике с книгами, регулярно
посылала сигналы на все более далекий материк. С тех  пор
как  «Ла Вальса» пересек экватор, систематически вызывали
на радиосвязь Мексику, но чаще всего безуспешно.
 В   первых   числах  июля  произошло  значительное   для
мореплавателей  событие:  плот  был  замечен  французским
судном  «Мари-Луиз  Шиаффино», капитан  которого  снабдил
экипаж  «Ла  Вальсы»  сигаретами, фруктами,  кроме  того,
пополнил  запасы  пресной воды — в баки было  залито  190
литров.  И  снова в путь, вслед за заходящим  солнцем,  к
берегам далекой Австралии.
 Как  водится,  удачи  и  неудачи  следовали  вперемежку.
Бронхита и загадочного вирусного заболевания, от  которых
погибли   три  попугая,  не  избежал  и  Виталь   Альсар.
Состояние  его  все  ухудшалось:  мучил  кашель,   падало
кровяное  давление, ныло тело. К сожалению,  имеющиеся  в
аптечке  антибиотики он переносил плохо. Через пятнадцать
дней  больной настолько ослабел, что не мог  выходить  из
каюты.  Что  же  касается остальных  членов  экипажа,  то
Марсель  и Габриель Салас перенесли лишь легкий грипп,  а
Норман Тетро вообще не болел.
 Капитан  Альсар  так  пишет о своей  болезни:  «Странное
безысходное  чувство  беспомощности  испытываешь,   когда
лежишь  больной на большой платформе, которая несется  по
течению  в  открытом  океанр, и поблизости  нет  никакого
врача.  Были минуты, когда я думал, что умру. Но никакого
страха  перед  смертью не испытывал. Умру,  так  умру.  Я
только  переживал, что и эту экспедицию не смогу  довести
до  конца,  и  это  еще  больше угнетало  меня.  Товарищи
старались  поднять  мое настроение, рассказывали  смешные
истории,  предлагали сыгра?ь партию в канасту, но  я  был
для  этого слишком слаб». Болезнь длилась полтора месяца,
и только в конце июля наступило облегчение.
 Тем  временем  «Ла  Вальса» вновь  приближался  к  линии
экватора  и  вскоре пересек его. Ветры  в  основном  были
благоприятными, хоть иногда и налетали штормовые  шквалы.
Плот  быстро продвигался на запад, приближаясь к середине
пути  — архипелагу Туамоту. До сих пор трасса «Ла Вальсы»
в   основном   совпадала   с  маршрутом   «Беспредельного
возраста», проложенным в 1963 году. Так же предполагалось
идти и во второй части рейса.
 Особой проблемой во время рейса (как, кстати, и во  всех
других  экспедициях на плотах) были акулы. Вот запись  из
дневника: «Акулы постоянно вокруг нас. Хватают  все,  что
оказывается   за  бортом.  Пустая  банка  —   акула   уже
подстерегает ее! Кусок дерева — акула тут как  тут,  лист
бумаги  — тоже! Самая большая из тех, которых мы  видели,
hlek` пять метров в длину. Однако наиболее опасными  были
те, что поменьше — размером в два-три метра. Мы гарпунили
их раз сто. Не менее тридцати из них нам удалось поразить
насмерть, остальных ранили. Мы вынуждены были это делать.
Акулы были нашими врагами. Не только потому, что пытались
достать  нас  даже на плоту, но прежде всего потому,  что
разгоняли  рыбу.  А рыбные блюда не только  разнообразили
наше  меню;  когда стали иссякать запасы  продовольствия,
они  оставались нашим единственным спасением. Так что это
была борьба за то, чтобы выжить».
 В  третий  месяц  плавания экипаж «Ла Вальсы»  установил
связь  с  коротковолновиком  из  Гуаякиля.  Им  оказалась
женщина по имени Лилиана. С тех пор экипаж часто ловил по
радио  голос друга. «Ее позывные звучали как  музыка»,  —
вспоминали  впоследствии  мореплаватели.  Как-то,   после
несколь-кочасовых  попыток наладить  радиосвязь,  Лилиана
передавала: «Я в самом деле забываю обо всем,  забываю  о
детях, муже — живу только вами».
 До  Австралии  было  еще далеко, по  крайней  мере  5000
миль.    Отважным   мореплавателям   предстояло    немало
испытании: штормы, для которых семитонный плот все  равно
что спичечный коробок; свирепые волны, швырявшие всех  их
поочередно за борт; постоянная опасность со стороны акул,
голод, сомнения... Впереди были испытания болью и жаждой,
солнцем  и  ветром.  Их  ожидали  также  ужасные   минуты
безотчетной  ярости, когда радио выходит из строя  и  его
никак   не   удается   починить;   тяжкие   ночные   часы
непроницаемой  тьмы,  когда лишь по звукам  отдаешь  себе
отчет  в  том,  что  опасность подстерегает  тебя  всюду:
спереди, сзади, рядом.
 8  августа экипаж установил контакт с Рафаэлем —  вторым
радиолюбителем.  Мореплаватели услышали хорошую  новость:
недалеко  от них находится американский корабль,  который
готов  встретиться с плотом, если путешественникам  нужна
какая-либо  помощь. Такая встреча могла бы состояться  на
следующий день после полудня. Это было как нельзя кстати.
Ведь  у  мореплавателей оставалось не более девяти литров
пресной   воды.   И   топлива  для  мотора,   снабжавшего
электроэнергией  радиостанцию, — всего  лишь  на  полтора
часа работы.
 На  следующий  день  экипаж пережил настоящий  праздник,
когда  корабль  «ЮС  Холл» снабдил его всем  необходимым:
водой.  продовольствием, в частности  фруктами,  а  также
горю-чим.
 Судьба   вновь  благоприятствует  мс»  реплавателям.   9
сентября при восходе солнца экипаж увидел Савайи — первый
из  островов архипелага Самоа. Это было на сто пятый день
путешествия. С высланной к плоту моторной лодки  передают
приглашение  посетить  остров. После  суточной  передышки
экипаж вновь поднимает парус.
 Пройдено  уже  две трети пути. Далеко позади  (в  тысяче
миль  к  востоку  от  Самоа)  остался  остров  Рароиа  из
архипелага  Туамоту,  где в 1947 году  финишировал  «Кон-
Тики».
 «Мы  не намерены преуменьшать достижения Тура Хейердала,
—  писал в этой связи Виталь Альсар. — Он был и останется
первым  среди нас, кто предпринимал подобные  экспедиции.
Но  его  путешествие закончилось там, где  начались  наши
rpsdmnqrh;.
 Если  говорить о расстоянии, то «Ла Вальса» в самом деле
проплыл  к  тому времени дальше на запад, чем «Кон-Тики»,
хоть    дистанцию   оба   плота   прошли   приблизительно
одинаковую:  следует принять во внимание, что  «Кон-Тики»
отправлялся   из  Лимы.  Времени  на  это   «Ла   Вальсе»
понадобилось больше, чем «Кон-Тики», — 105 дней.  Правда,
рейс «Ла Вальсы» на этом не окончился.
 И  еще  одно сравнение, на сей раз с Уильямом  Уиллисом.
Этот  мужественный  человек дважды  преодолевал  огромный
путь  в  7000  миль.  В  1954 году в  60-летнем  возрасте
капитан  «Семи маленьких сестер» прошел эту дистанцию  за
115 дней. И при этом плыл на плоту один! А в 1963 году на
поврежденном     «Беспредельном    возрасте»     накануне
собственного  70-летия Уиллис повторил этот  подвиг.  Его
путешествие длилось тогда 130 дней. Исходным пунктом, как
и в первый раз, была Лима.
 На   третий  день  после  посещения  Савайи  экипаж  «Ла
Вальсы»  получил радиограмму из Новой Зеландии, в которой
сообщалось,  что  ожидается сильный шторм.  Мореплаватели
закрепили  все,  что  могли, на  палубе  и  в  каюте.  Ра
диопередатчик,  завернутый в восемь  пластиковых  мешков,
подвесили   к  потолку.  Привязались  сами  страховочными
веревками.
 Под  порывами ветра волны быстро росли. Вскоре их высота
достигла   десяти   метров.  Но  во   всю   силу   стихия
разбушевалась  к  середине ночи. Ветер с  треском  вырвал
двери  каюты, и пер вая волна хлынула внутрь.  Марселя  с
такой  силой  ударило о стену, что он  потерял  сознание.
Мореплаватели испытали уже немало; им казалось,  что  они
постигли  тайны  океана, знают, на что он  способен.  Они
убедились,  что  у  него имелось еще кое-что  про  запас.
Шторм длился четыре дня и четыре ночи.
 Наконец  на пятый день — 19 сентября — океан успокоился.
Члены экипажа получили возможность перевести дух и начать
ремонтные  работы.  Самое важное  не  пострадало:  бревна
палубного  настила,  мачты  и  паруса  были  в  исправном
состоянии.  Что же касается имущества, то  многое  унесли
волны.  К  примеру,  утрачена  была  значительная   часть
провианта.
 Шторм  отнес  плот  в сторону. 23 сентября  «Ла  Вальса»
прошел  мимо  островов Фиджи — значительно севернее,  чем
было предусмотрено маршрутом. Если так пойдет дальше,  не
удастся  обогнуть  Новую Каледонию  с  юга.  Это  чревато
серьезными  последствиями. Вблизи  Новых  Гебридов  масса
коралловых рифов. «Ла Вальса» может оказаться- в таком же
положении,  как в свое время «Беспредельный  возраст».  В
довершение всех бед испортилось радио.
 3  октября  капитан «Ла Вальсы» записал в  дневнике:  «У
нас неполадки с микрофоном. Мы сообщили об этом Рафаэлю в
Гвадалахару.  Я  проверяю  антенну,  контакты   и   снова
подсоединяю провода. Однако сколько ни нажимаю клавишу  с
надписью  «Звук», слышу только шум и треск. Разбираю  всю
коробку  и  собираю ее снова. Свисты и шумы  исчезли.  Но
клавиша  делает только «клик, клик». Слышу,  как  Рафаэль
говорит  с  адмиралом Фернандесом, но они нас не  слышат.
Беспрерывно   шлем  в  эфир  свои  позывные:  «НС9—НС9—ЛА
ВАЛЬСА—ЛА ВАЛЬСА». В Мексике ничего не слышат...
 Спустя  два  дня,  после очередной починки  передатчика,
предпринимаем   новую  попытку   выйти   на   связь,   но
единственное,  чего  можно было  добиться,  это  передать
тихое  4  клик, клик». Неожиданно слышится голос Рафаэля:
«Минутку, адмирал, возможно, это «Ла Вальса». В  страшном
напряжении  повторяю «клик, клик». Рафаэль  догадывается.
«Алло,  если это вы, повторите четыре раза подряд «клик».
Нажимаю  четыре раза на клавишу... «Хорошо, — говорит  Ра
фаэль, — я думаю, адмирал, что это они».
 Теперь  уже  адмирал  Фернандес  включается  в  игру   с
вопросами и ответами. «Чтобы выяснить ваши координаты,  —
говорит  он  низким, внушающим спокойствие голосом,  —  я
начну  сейчас  считать: сначала градусы  долготы:  Раз...
два... три... четыре...»
 Каждый  раз,  когда он называл нужную  цифру,  я  дважды