инг Десять, - сказала  я.  -
Вам надо изложить вашу теорию Стены, - сказала я.
   - Эвелин рассказал мне про свою теорию, - сказала КейДжей. (Я удивилась
- когда он выбрал время?) И о том, как спас тебя от цси митсс.
   - А мы отправимся  дальше  и  завершим  экспедицию,  -  сказал  Карсон,
подтаскивая пони Эва. - Я подумал, раз уж мы тут, то разведаем Кучипони.
   Мы запихнули пони в верт и сказали КейДжей,  чтобы  она  пролетела  над
Кучипонями на запад, а потом на север и сделала аэроснимки.
   Она не слушала.
   - Не жалейте времени на разведку, - сказала она, забираясь в верт. -  И
о нас не беспокойтесь. У нас все будет отлично. - И она прошла вперед.
   Карсон передал Эву его сумку.
   - Я был бы очень благодарен, если бы вы сделали  голо  Стены  в  разных
местах, - сказал Эв. - И взяли бы образчики штукатурки.
   Карсон кивнул:
   - Что-нибудь еще?
   Эв поглядел на верт:
   - Вы и так уже сделали для меня очень много. - Он,  ухмыляясь,  покачал
головой. -  Кристальный  водопад,  -  добавил  он,  глядя  на  меня.  -  Я
по-прежнему считаю, что его надо было назвать Мечта Сердца.
   Он забрался в верт, и КейДжей взлетела, предварительно  скользнув  вниз
по кривой, так что мы оба пригнулись.
   - Может быть, мы сделали чересчур много, - сказал  Карсон.  -  Надеюсь,
КейДжей не настолько благодарна, чтобы его укокошить.
   - Об этом можно не тревожиться, - сказала я. Верт описал  над  каньоном
круг, точно челночок, и скользнул прямо к водопаду, чтобы полюбоваться  им
на прощание. Затем они полетели прямо на  север  над  равнинами,  из  чего
следовало, что на снимки нам рассчитывать нечего.
   - Мы же просто оттягиваем неминуемое, - сказал  он,  провожая  взглядом
вертолет. - Рано или поздно Старший Братец сообразит, что  мы  слишком  уж
часто попадаем в пылевые бури, или Вулфмейер наткнется на серебряную  жилу
в двести сорок шесть семьдесят три. Если только Булт не сообразит, сколько
он может выручить за это место и не сообщит им первым.
   - Я думала об этом, - сказала я. - Может, будет не так скверно, как  мы
думаем. Они Стену  не  строили,  знаешь?  Просто  явились  потом,  тюкнули
коренных жителей по голове и присвоили все. Вполне возможно,  что  еще  до
конца года Булт станет  владельцем  Исходных  Ворот  и  половины  Земли  в
придачу.
   - И построит плотину на водопаде, - сказал он.
   - Нет, если это будет национальный заповедник, - сказала  я.  -  Ты  же
слышал, как Эв говорил, что больше всего хочет увидеть серебрянки и  Стену
-  особенно  когда  выяснится,  кто  ее  построил.  Думается,  люди  будут
приезжать издалека, чтобы посмотреть на такое. - Я указала на  водопад.  -
Булт сможет взимать плату за вход.
   - И штрафовать их за оставление следов, - сказал он. -  И  кстати,  что
помешает Булту втюриться в тебя, когда я объясню ему, что не принадлежу  к
женскому полу?
   - Он считает меня мужчиной. Ты же сам сказал, что половину  времени  не
можешь понять, какого я пола.
   - И ты так и будешь без конца мне об этом напоминать?
   - Угу, - сказала я и направилась к Булту, который смотрел,  как  Карсон
держит руку Минимини.
   - Поедем со мной, - сказал Карсон.
   - Давай, Булт, - сказала я. - Пора трогаться.
   Булт сложил выпрыгушку и отдал ее Карсону.
   - Поздравляю, - сказала я. - Вы помолвлены.
   Булт вытащил свой журнал.
   - Нарушение поверхностной структуры почвы, -  сказал  он  мне.  -  Один
пятьдесят.
   Я забралась на Бестолочь:
   - Поехали.
   Карсон опять смотрел на водопад.
   - Я все-таки думаю, нам следовало назвать его  Цсаррра,  -  сказал  он,
отошел к своему пони и начал рыться в сумке.
   - Какого черта ты копаешься? - сказала я. - Поехали!
   - Неуважительный тон и манера, - сказал Булт в журнал.
   - Я не с тобой разговариваю, - сказала я и спросила Карсона: - Чего  ты
ищешь?
   - Бинок, - ответил Карсон. - Он у тебя?
   - Я его отдала тебе, - ответила я. - Ну, едем же!
   Он взгромоздился на своего пони, и мы поехали вниз по склону за Бултом.
Равнина вдали обретала предвечернюю лиловатость. Стена, изгибаясь, уходила
от подножия Кучипоней и тянулась по равнине, а за ней  виднелись  столовые
холмы, и реки, и пепельные конусы неразведанной территории. Все  это  было
разостлано передо мной как дары, как сокровища шалашника.
   - Мне ты бинок не отдавала, -  сказал  Карсон.  -  Если  ты  его  опять
посеяла...



    Конни Уиллис.
    Последняя виннебаго

   -----------------------------------------------------------------------
   Connie Willis. The Last of Winnebagos. Пер. - М.Перпер.
   Авт.сб. "Неразведанная территория". М., "АСТ", 1997.
   Spellcheck by HarryFan
   -----------------------------------------------------------------------



   Я ехал в Темпе и увидел на дороге мертвого шакала.  Моя  машина  шла  в
крайнем слева ряду Ван-Бюренского шоссе, за десять полос от него, он лежал
спиной ко мне, так что  длинные  ноги  были  плохо  видны,  а  прижатая  к
мостовой морда казалась уже, чем на самом деле, и сначала я  подумал,  что
это собака.
   Последний раз я видел убитое животное на дороге пятнадцать  лет  назад.
На большие трассы животные вообще попасть не могут,  а  многорядные  шоссе
почти все окружены оградой. Да и люди стали бережнее  относиться  к  своим
любимцам.
   Верно, и этот шакал был чьим-нибудь питомцем. Шоссе проходило тут через
жилую часть Финикса, и там вполне могли найтись любители и  таких  тварей,
которые лакомятся падалью. Разумеется, это не значит, что их можно  давить
и бросать на дороге. Убить животное - преступление, не  сообщить  о  таком
происшествии - тоже преступление. Однако того, кто сделал это, уже и  след
простыл.
   Я  съехал  на  обочину,  остановился  и   стал   оглядывать   пустынное
многорядное шоссе. Кто же все-таки  задавил  зверя?  Остановились  ли  эти
люди, чтобы убедиться в его смерти?
   Кэти тогда остановилась. Она с такой силой нажала на  тормоза,  что  ее
джип подскочил и съехал в кювет. Она сразу выпрыгнула из него. Я  бежал  к
своему псу, увязая в снегу, и мы оказались возле него почти  одновременно.
Я опустился на колени, на шее у меня болтался фотоаппарат  в  полуоткрытом
треснувшем футляре.
   "Я задавила его, - сказала Кэти. - Я наехала на него джипом".
   Я посмотрел в зеркало заднего вида. Из-за наваленной  на  сиденье  кучи
фотопринадлежностей с айзенштадтом сверху нельзя было ничего разглядеть. Я
вышел из машины. До того места, где лежало  убитое  животное,  было  около
мили, но я уже сообразил, что это шакал.
   - Маккоум! Дэвид! Добрался уже? - донесся из машины голос Рамирез.
   Я просунул голову в дверцу и крикнул в сторону микрофона:
   - Нет. Я еще на шоссе.
   - Матерь Божья, что ты застрял? Конференция у губернатора начинается  в
полдень, а надо, чтобы ты успел побывать в Скоттсдейле  и  снять  закрытие
западного Тальесина. Там надо  быть  в  десять.  Послушай-ка,  Маккоум,  я
кое-что пронюхала насчет Эмблеров. Они называют свою машину  "стопроцентно
подлинной", а  на  самом  деле  это  не  так.  У  них  не  "виннебаго",  а
"вездеход". Правда, это последняя машина для отдыха в нашем штате, которая
используется по прямому назначению, как Утверждает  дорожный  патруль.  На
такой разъезжал еще до марта некто Элдридж. Правда, у него  тоже  была  не
"виннебаго", а "шаста". Так у него отобрали права в Оклахоме, за  то,  что
он забрался на полосу  для  автоцистерн-водовозов.  Теперь  только  четыре
штата  разрешают  езду  на  машинах  для  отдыха.  В  Техасе  этот  вопрос
обсуждается,  а  в  Юте  голоса  разделились,  но  через  месяц  запретят,
наверное. Очередь за Аризоной, так что  ты  уж  поснимай  побольше,  Дэви,
дружок. Другой возможности, пожалуй,  не  будет.  Да  и  зоопарк  поснимай
немножко.
   - Ну а что насчет Эмблеров?
   - Это их настоящая фамилия  [ambler  -  "странник,  бродяга"  (англ.)],
представь себе. Я проверила их досье. Он был сварщиком, она - кассиршей  в
банке. Детей у них не было. Они  катаются  с  восемьдесят  девятого  года,
когда он вышел на пенсию. Разъезжают уже целых девятнадцать лет. Дэвид, ты
пользуешься айзенштадтом?
   Такой разговор она заводила уже трижды.  Последнее  время  каждый  раз,
когда мне надо было много снимать.
   - Я же еще туда не добрался, - уклонился я от прямого ответа.
   -  Так  вот,  я  хочу,  чтобы  ты  его  использовал  на  губернаторской
конференции. Если удастся, поставь его на стол губернатора.
   Я и так собирался поставить айзен  на  какой-нибудь  стол.  Лучше  так,
чтобы  запечатлеть  репортеров  сзади,  когда  они  рвутся  в  бой,  держа
телекамеры в вытянутых руках, надеясь, что нацеливают их правильно, - ведь
губернатора совсем не видно - и отчаянно пытаются заснять хоть что-нибудь.
Авось получится забавный снимок какого-нибудь  репортера,  опрокидывающего
аппарат кверху дном.
   - Это новая модель. С особым спусковым механизмом. Настроена так, чтобы
снимать лица, фигуры во весь рост и машины на ходу.
   - Восхитительно! Значит, я привезу сотню катушек со снимками прохожих и
мотоциклов.
   Интересно, как эта чертова штука узнает, когда надо  щелкать  затвором,
кто среди восьмисот человек губернатор и во весь рост его надо снимать или
только лицо? Считается, что этот аппарат может  давать  любую  выдержку  и
строить композиции на основе компьютерных расчетов. Но  ведь  на  самом-то
деле он может лишь, не рассуждая, отщелкивать все, что окажется перед  его
идиотским  объективом,  вроде  того,  как  это  делают  камеры  на  шоссе,
замеряющие скорость движения автомашин.
   Возможно,  его   и   проектировали   те   же   типы   из   какой-нибудь
правительственной конторы,  которые  придумали  расставлять  камеры  вдоль
шоссе, а не над ним. Водителям надо лишь  немного  увеличить  скорость,  и
цифры на номерных знаках смазываются до неразличимости. Вот  все  и  ездят
еще быстрее. Да, прямо не терпится испытать это замечательное устройство.
   - Компания "Сан" очень интересуется айзенштадтом, - сказала  Рамирез  и
отключилась, не прощаясь.  Она  никогда  не  прощается,  просто  перестает
говорить, а спустя какое-то время подключается снова.
   Я оглянулся на сбитого шакала. Шоссе  было  совсем  пустынно.  Водители
новых автомашин и мотоциклисты почти не  пользуются  многополосными  шоссе
без разделителей, даже в часы пик. Слишком  много  легковушек  попало  под
автоцистерны. Обычно на  таких  шоссе  встречается  хоть  несколько  машин
старого образца или  как-нибудь  нарушающих  правила,  благо  патрули  все
заняты на трассах с разделителями. Но на этот раз - ни одной.
   Я влез опять в свою "хитори" и дал задний  ход.  Оказавшись  вровень  с
шакалом, я выключил зажигание, но выходить не стал. Можно  было  и  отсюда
разглядеть струйку крови, вытекающую из его пасти. Вдруг с  ревом  вылетел
грузовик-водовоз, мчавшийся на бешеной  скорости  сразу  по  трем  средним
полосам, чтобы дорожные  камеры  не  засекли  его.  Он  зацепил  шакала  и
превратил его заднюю часть в кровавое месиво. Хорошо, что я  не  попытался
пересечь полосы: этот водовоз просто не заметил бы меня.
   Я завел свою машину и доехал до ближайшего поворота, рассчитывая  найти
телефон.  Я  нашел  его  на  старой  дороге  семь-одиннадцать,  ведущей  к
Мак-Дауэллу, и позвонил в Гуманное Общество:
   - Сообщаю, что видел мертвое животное на шоссе.
   - Имя и номер? - спросила дежурная.
   - Это шакал. Лежит на дальней правой полосе между тридцатым и  тридцать
вторым участком Ван-Бюренского шоссе.
   - Скорую помощь оказали?
   - Он мертвый.
   - Вы перенесли животное на обочину дороги?
   - Нет.
   - Почему? - Тон дежурной стал резче и требовательнее.
   Да потому, что мне показалось, что это собака.
   - У меня не было лопаты. - Я повесил трубку.
   К восьми тридцати я добрался до Темпе, несмотря на то,  что,  казалось,
все водовозы штата  внезапно  устремились  на  Ван-Бюренское  шоссе.  Меня
оттеснили в сторону, и почти всю дорогу я ехал по обочине.
   "Виннебаго" стояла недалеко от старого зоопарка между Финиксом и Темпе.
В рекламном листке говорилось, что ее владельцы  принимают  посетителей  с
девяти до девяти. Я собирался побольше поснимать, пока не нахлынул  народ,
но было уже без четверти девять и, даже если  и  не  будет  столпотворения
машин на пыльной стоянке, поздновато, пожалуй.
   Фотографом работать не слишком весело. У  большинства  людей  лица  при
виде камеры  закрываются,  словно  ставни  при  слишком  ярком  солнце,  и
остается фотофизиономия, "лицо для публики".  У  всех  почти  улыбающееся,
кроме, может быть, сенаторов и арабских террористов, но -  с  улыбкой  или
без улыбки - настоящие чувства оно скрывает. Хуже всего  снимать  актеров,
политических деятелей - вообще тех,  кто  постоянно  фотографируется.  Чем
привычнее для человека находиться на глазах у публики, тем  легче  снимать
его с большого расстояния видеокамерой и тем труднее сделать снимок,  хоть
сколько-нибудь отражающий его суть. А ведь Эмблеров снимали почти двадцать
лет,  и  без  четверти  девять  они,  вероятно,  уже   будут   при   своих
фотофизиономиях.
   Я поставил машину у подножия холма, возле рощицы  юкк  и  окотилл,  где
раньше находилась вывеска зоопарка, вытащил  из  кучи  на  заднем  сиденье
видеокамеру и сделал издалека несколько снимков установленного вдоль шоссе
щита с объявлением "Смотрите  настоящую  машину  для  отдыха  "виннебаго".
Стопроцентно подлинная".
   Подлинная "виннебаго" была  поставлена  на  площадке  перед  зоопарком;
рядом росли кактусы и пальмы. Рамирез говорила, что  машина  не  настоящая
"виннебаго", но на ней  была  большая  буква  "В",  ее  знак,  от  которой
расходились полоски, опоясывающие кузов. Мне показалось,  что  вообще  она
выглядела так, как и полагалось машине для отдыха, хотя уже лет  десять  я
этих фургонов не встречал.
   Надо сказать, я к ним никогда симпатии не испытывал  и,  когда  Рамирез
позвонила и  дала  мне  это  поручение,  я  сразу  подумал,  что  пора  бы
избавиться от некоторых  вещей  вроде  комаров,  дорожных  разделителей  и
прежде всего машин для отдыха. Еще когда  я  жил  в  штате  Колорадо,  они
повсюду в горах ползали по крайней левой полосе. Причем даже в  то  время,
когда ширина полос была пятнадцать футов, они занимали две  полосы,  а  за
ними тянулся целый хвост легковых машин, водители которых в выражениях  не
стеснялись. Я оказался позади такого фургона на перевале Независимости,  в
хвосте длинной вереницы намертво  застрявших  машин.  Это  из  него  вылез
десятилетний мальчишка и начал фотографировать.  Другой  такой  фургон  не
справился с поворотом напротив моего дома и свалился в "мой" кювет. Он был
похож на кита, выброшенного на берег. Правда, поворот вообще был коварный.
   Из боковой двери "виннебаго"  вышел  старик  в  отглаженной  рубашке  с
короткими рукавами, обошел машину и начал мыть ее спереди, макая  губку  в
ведерко. Где же он взял воду? Рамирез переслала мне данные о  "виннебаго":
ее бак для воды едва вмещал 50 галлонов. Этого достаточно для питья,  душа
и, может быть, для того, чтобы  сполоснуть,  посуду.  В  зоопарке  никаких
колодцев не было. Старик же обливал и бампер, и даже шины, словно  у  него
был большой запас воды.
   Я сделал несколько снимков машины,  припаркованной  посреди  просторной
стоянки, а потом телеобъективом снял старика, моющего бампер. На  руках  и
на лысине у него были крупные рыжевато-коричневые пятна; бампер он тер изо
всех сил. Потом  остановился,  отошел  и  позвал  жену.  Вид  у  него  был
встревоженный, а может быть, просто раздраженный. Я был слишком  далеко  и
не мог расслышать, сказал он ей что-нибудь, досадливо окликнул или  просто
позвал посмотреть, хорошо ли вымыто, и лица его я не  видел.  Она  открыла
металлическую боковую дверцу с узеньким окошком и шагнула на металлическую
ступеньку.
   Старик что-то спросил у нее, она, не сходя со ступеньки, посмотрела  на
шоссе и покачала головой. Затем подошла к  машине  спереди,  вытирая  руки
посудным полотенцем, и оба постояли, оглядывая результаты его работы.
   Хозяева-то были подлинные на сто процентов, даже если их машина и  была
фальшивкой. Все у них было подлинно американское, вплоть до  ее  блузки  в
цветочек и брюк из синтетики,  пожалуй,  тоже  стопроцентной,  и  петушка,
вышитого на посудном полотенце. На ногах у  нее  были  коричневые  кожаные
тапочки, такие же, какие носила когда-то моя бабушка. Жидкие седые  волосы
были аккуратно заколоты. В досье говорилось,  что  супругам  идет  восьмой
десяток. Я бы подумал, что девятый, хотя они  были,  пожалуй,  слишком  уж
подлинными, а значит, возможно, и ненастоящими, как их машина. Женщина все
вытирала руки полотенцем, как, бывало, моя бабушка, когда  волновалась,  и
это действие было подлинным, хотя лицо ее не выражало никаких чувств. Она,
должно быть, сказала старику, что бампер  совсем  чистый,  потому  что  он
бросил губку в ведро и  обошел  машину  сзади.  Жена  вернулась  внутрь  и
затворила за собой металлическую дверцу, хотя температура поднялась уже до
сорока трех градусов, а они не потрудились поставить свою колымагу хотя бы
в жалкой тени пальмы.
   Я убрал телеобъектив. Старик вынес большой лист фанеры с объявлением  и
прислонил  его  к  машине  сбоку.  На  фанере  было  написано:  "Последняя
"виннебаго". Смотрите исчезающую модель. Билет для  взрослых  8  долларов,
для детей до 12 лет - 5 долларов. Открыто с девяти утра до захода солнца".
Старик натянул веревки с красными  и  желтыми  флажками,  потом  подхватил
ведерко и двинулся к двери,  но  на  полпути  остановился,  пошел  к  краю
стоянки, откуда дорогу,  наверное,  было  лучше  видно,  вернулся,  ступая
совсем по-стариковски, и еще раз провел губкой по бамперу.
   - Покончил уже с машиной для отдыха, Маккоум? - раздался голос  Рамирез
из телефона в моей машине.
   Я засунул камеру под заднее сиденье.
   - Только что добрался сюда. Сегодня утром все водовозы Аризоны  сошлись
на Ван-Бюренском шоссе. Слушай, какого черта ты не даешь  мне  написать  о
том, как они безобразничают на многорядных трассах?
   - Хочу, чтобы ты живым добрался до Темпе. Пресс-конференцию губернатора
перенесли на час дня, так что ты успеешь. Воспользовался уже айзенштадтом?
   - Я же сказал, что только-только приехал сюда. Я  еще  не  включал  эту
чертову штуку.
   - Ее включать не  надо.  Она  сама  начинает  действовать,  как  только
поставишь ее на ровную поверхность.
   - Замечательно. Может быть, там уже целая катушка в сто кадров снялась,
пока я ехал.
   - Ну,  уж  если  не  для  съемки  "виннебаго",  так  на  губернаторской
конференции обязательно используй его. И, кстати, ты  уже  подумал  насчет
перехода к просмотру?
   Вот почему компания  "Сан"  так  заинтересовалась  айзенштадтом.  Проще
послать фотографа, который умеет писать, чем  и  фотографа,  и  репортера,
особенно теперь, когда компания заказывала маленькие одноместные "хитори".
Так я и превратился в фотографа-журналиста. А можно пойти и дальше, вообще
не посылать сотрудников: послать айзен  и  столик-опору  для  него,  и  не
понадобится машина, даже маленькая "хитори", не нужно оплачивать  дорожные
расходы. Можно просто послать аппарат вместе с подставкой  по  почте;  его
положат на стол губернатору, а потом забрать его - и  десяток  подобных  -
приедет  кто-нибудь  на  одноместной  машине.  И  не  надо  ему  быть   ни
фотографом, ни журналистом.
   - Нет, - сказал я и оглянулся.  Старик  последний  раз  протер  бампер,
отошел к обложенным камнями посадкам у входа в зоопарк и выплеснул воду из
ведра на кактус, который, пожалуй, мог принять это за  весенний  ливень  и
зацвести, прежде чем я соберусь подняться на этот пригорок.
   - Слушай, мне пора идти, чтобы успеть сделать хоть  несколько  снимков,
пока не явились туристы.
   - Пожалуйста, подумай об этом. И не забывай  про  айзенштадт.  Он  тебе
понравится, только попробуй.
   - Посмотрим, - сказал я и огля