╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
ебя совсем чуждой ее жизни.
На этот раз Жоам пристально глядел на жену; он долго не спускал с нее
глаз, но по-прежнему не произносил ни слова.
Что происходило в его душе? Почему не решался он исполнить такую
законную просьбу, сказать "да" и доставить живую радость своим близким?
Забота о делах не могла быть достаточно веской причиной. Несколько недель
отлучки им бы не повредили. Управляющий мог на время заменить его без
ущерба для фазенды. И тем не менее он все еще колебался.
Якита взяла руку мужа в свои и нежно сжала ее.
- Милый Жоам, - сказала она, - моя просьба - не каприз. Нет! Я долго ее
обдумывала, и если ты согласишься, то осуществишь мою заветную мечту. Дети
знают о нашем разговоре и тоже присоединяются к моей просьбе. Минья,
Бенито и Маноэль просят нас с тобой поехать с ними. Доставь же им эту
радость! Я добавлю еще, что, нам кажется, лучше отпраздновать эту свадьбу
в Белене, чем в Икитосе. Это будет на пользу нашей девочке, введет ее в
общество, упрочит ее положение. Если она приедет с родителями, то не будет
чувствовать себя одинокой в городе, где должна теперь протекать большая
часть ее жизни.
Жоам Гарраль облокотился на стол и закрыл лицо руками, словно хотел
собраться с мыслями, прежде чем ответить. По-видимому, его мучили сомнения
и он старался их преодолеть; жена ясно чувствовала его тревогу, но не
понимала ее. На его лице отражалась тайная борьба. Взволнованная Якита
почти раскаивалась, что затеяла этот разговор. Ну что ж, она подчинится
любому решению Жоама. Если эта поездка ему тяжела, она откажется от нее и
никогда больше не предложит ему покинуть фазенду, никогда не спросит о
причине его непонятного отказа.
Прошло несколько минут. Жоам Гарраль встал и, не оборачиваясь, подошел
к двери. Казалось, он бросает прощальный взгляд на прекрасную природу, на
этот уединенный уголок, где целых двадцать лет оберегал счастье всей своей
жизни.
Потом он медленно вернулся к жене. Лицо его приняло совсем иное
выражение: так выглядит человек, когда после мучительных колебаний
приходит к важному решению.
- Ты права! - твердо сказал он Яките. - Эта поездка необходима. Когда
ты хочешь ехать?
- Ах, Жоам! Милый Жоам! - воскликнула Якита, просияв от радости. - Как
я тебе благодарна! И за себя и за детей!
И слезы умиления выступили у нее на глазах, когда муж прижал ее к
сердцу.
В эту минуту в саду у дверей дома послышались веселые голоса.
Минуту спустя на пороге появились Бенито и Маноэль, а за ними и Минья,
вышедшая из своей комнаты.
- Дети! Отец согласен! - крикнула Якита. - Мы все едем в Белен!
Жоам Гарраль с сумрачным лицом, не произнося ни слова, принял пылкую
благодарность сына и поцелуи дочери.
- А когда вы думаете отпраздновать свадьбу, отец? - спросил Бенито.
- Когда?.. Там будет видно... - ответил Жоам. - Это мы решим в Белене.
- Как я рада! Как я рада! - твердила Минья, совсем как в тот день,
когда узнала о предложении Маноэля. - Наконец мы увидим Амазонку во всем
ее величии, проследим ее путь по бразильским провинциям! Ах, отец, большое
спасибо!
И пылкая девушка, у которой уж разыгралось воображение, позвала брата и
Маноэля:
- Пойдем в библиотеку! Возьмем все книги и карты, по которым можно
рассмотреть бассейн великой реки! Нельзя путешествовать вслепую! Я хочу не
только все видеть, но и все знать об этой царственной реке - самой большой
реке на земле!
5. АМАЗОНКА
- Это величайшая река в мире! [утверждение Бенито, правильное в ту
пору, когда еще не были совершены последние открытия, теперь не
соответствует действительности; по новейшим данным, Нил и
Миссури-Миссисипи длиннее Амазонки (прим.авт.)] - говорил на другой день
Бенито Маноэлю.
Молодые люди сидели вдвоем на берегу Амазонки на южной границе фазенды
и смотрели, как мимо них медленно катятся воды, которые берут начало в
высоких отрогах Анд и, пройдя восемьсот лье, теряются в просторах океана.
- И к тому же она дает морю самое большое количество воды, - заметил
Маноэль.
- Такое большое, - добавил Бенито, - что опресняет море на очень
далеком расстоянии от своего устья и силой течения заставляет дрейфовать
корабли, идущие в восьмидесяти лье от берега.
- Мощное русло этой реки тянется в длину более чем на тридцать градусов
широты, а бассейн ее с севера на юг занимает не менее двадцати пяти
градусов!
- Бассейн! - вскричал Бенито. - Разве можно назвать бассейном широкую
равнину, по которой течет Амазонка, эту бескрайнюю саванну без единого
холма на ее просторах, без единой горы, ограничивающей ее горизонт!
- И на всем ее протяжении, - подхватил Маноэль, - словно тысячи щупалец
громадного спрута, в нее впадают с севера и с юга двести притоков, которые
сами тоже питаются бесчисленными притоками, и рядом с ними великие реки
Европы кажутся простыми ручейками!
- А на ее поверхности пятьсот шестьдесят островов, не считая мелких
островков, неподвижных или плавучих, образуют настоящий архипелаг и вполне
могли бы составить целое государство!
- А берега ее изрезали протоки, каналы, лагуны, заливы, озера, каких не
встретишь в Швейцарии, Шотландии и Канаде, вместе взятых!
- Эта река с питающими ее тысячью притоками сбрасывает в Атлантический
океан не меньше двухсот пятидесяти миллионов кубометров воды в час!
- Она служит границей двум республикам, затем пересекает самое большое
государство Южной Америки [имеется в виду Бразилия], и кажется, будто
через этот канал сам Тихий океан хочет перелиться в Атлантический!
- А ее устье! Настоящий морской рукав, а посредине лежит остров Маражо
более пятисот лье в окружности!
- Сам океан, силясь сдержать напор этой реки во время приливов, в
грандиозной схватке вздымает исполинские валы, или "поророку", по
сравнению с которой приливы и прибои в устьях других рек кажутся лишь
рябью, поднятой легким бризом.
- Для этой реки понадобилось три названия, и самые крупные суда могут
подниматься вверх по ее течению с полным грузом на пять тысяч километров
от устья.
- По этой реке, по ее притокам и по притокам притоков открывается
торговый водный путь через весь Север Америки, начиная от Магдалены до
Ортеказа, от Ортеказа до Какета, от Какета до Путумайо, от Путумайо до
Амазонки! Четыре тысячи миль речного пути, и остается лишь прорыть еще
несколько каналов, чтобы эта судоходная система была завершена.
- Словом, перед нами самая удивительная и самая громадная водная
система в мире!
Молодые люди говорили об этой несравненной реке с каким-то восторженным
исступлением! Ведь они были детьми Амазонки, чьи притоки, почти столь же
могучие, как и она сама, стали водными дорогами, бегущими через всю
Боливию, Перу, Эквадор, Новую Гренаду, Венесуэлу и четыре Гвианы:
английскую, французскую, голландскую и бразильскую.
Сколько мы знаем племен, сколько народов, происхождение которых
теряется в дали времен! Точно так же и с крупными реками на нашей земле;
их до сих пор еще не удается исследовать до конца. Многие государства
претендуют на честь считаться их родиной. Амазонка не составляет
исключения. Перу, Эквадор, Колумбия долго оспаривали право и честь считать
ее своим детищем.
В наши дни, однако, признано бесспорным, что Амазонка берет свое начало
в Перу, в округе Гуарако, районе Тарма и вытекает из озера Лаурикоча,
расположенного приблизительно между одиннадцатым и двенадцатым градусами
южной широты.
Тем, кому хотелось бы думать, что она берет начало в Боливии и
низвергается с гор Титикака, пришлось бы доказывать, что настоящей
Амазонкой является Укаяли, возникшая из слияния Паро и Апуримака, однако,
ныне это мнение уже опровергнуто.
Вытекая из озера Лаурикоча, река бежит к северо-востоку на протяжении
пятисот шестидесяти миль и поворачивает прямо на восток лишь после того,
как принимает в себя воды большого притока Панте. На колумбийской и
перуанской территории вплоть до бразильской границы река называется
Мараньон или, правильнее говоря, Мараньао, ибо это ее португальское
название слегка офранцужено. От бразильской границы до Манауса, где в нее
вливается великолепная Риу-Негру, река носит название Солимаес или
Солимоенс, по имени индейского племени Солимао, остатки которого еще можно
найти в прибрежных провинциях. И, наконец, от Манауса до моря это уже
Амазонас или Река амазонок - так прозвали ее испанцы, потомки смелого
Орельяны [Орельяна, Франсиско де - испанский путешественник, живший в XVI
веке; в 1511 году спустился по Амазонке от Кордильер до Атлантического
океана], из восторженных, но малоправдоподобных рассказов которого они
заключили, будто некогда существовало племя женщин-воительниц, живших на
реке Ньямунда, одном из средних притоков великой реки.
Уже по началу можно предвидеть, что Амазонка превратится в могучий
поток. Никакие препятствия или пороги не преграждают ей дорогу от истоков
до того места, где ложе ее слегка сужается, проходя между двумя
живописными горными цепями. Пороги разбивают течение лишь там, где река
поворачивает к востоку, пробивая себе путь сквозь поперечный отрог Анд.
Здесь встречается несколько водопадов и, если бы не это препятствие, река
была бы судоходна на всем своем протяжении от устья до истоков. Но и
теперь, как правильно заметил Гумбольдт [Гумбольдт, Александр (1769-1859)
- выдающийся немецкий естествоиспытатель и путешественник, исследовал
Центральную и Южную Америку], большая часть реки свободна для судоходства.
И с самого начала у нее нет недостатка в притоках, которые сами
питаются водами множества речушек и ручьев. Таковы Чинчипе, впадающая в
нее слева, с северо-востока, и Чачапояс - справа, с юго-запада. Затем,
слева, - Марона и Пастука, а справа - Гуалага, которая теряется возле
миссии Лагуны. Потом слева - Чамбира и Тигре, опять с северо-востока, а
справа - Гуалага, которая вливается в Амазонку на расстоянии в две тысячи
восемьсот миль от Атлантического океана; суда могут подниматься по ее
течению более чем на двести миль и проникать в самое сердце Перу. И,
наконец, справа, возле миссий Сан-Жоаким д'Омагуас, величественно пронеся
свои воды через пампасы Сакраменто, появляется прекрасный Укаяли, в том
месте, где кончается верхний бассейн Амазонки; Укаяли - крупная артерия,
ставшая полноводной благодаря многочисленным притокам, вытекающим из озера
Чукуито, на северо-востоке Арики.
Таковы главные притоки Амазонки выше селения Икитос. В нижнем течении
притоки ее становятся такими многоводными, что русла европейских рек были
бы несомненно слишком узки, чтобы их вместить. С устьями этих притоков
Жоаму Гарралю и его семье предстояло познакомиться во время путешествия
вниз по Амазонке.
К красотам этой бесподобной реки, орошающей самую красивую страну на
земле и протекающей почти все время на несколько градусов ниже экватора,
следует добавить еще одно качество, каким не обладают ни Нил, ни
Миссисипи, ни Ливингстон, в древности называвшийся Конго-Заир-Луалаба.
Дело в том, что Амазонка, вопреки утверждениям малоосведомленных
путешественников, протекает в той части Южной Америки, где самый здоровый
климат. Ее бассейн постоянно продувают чистые западные ветры. Воды ее
текут не по узкой долине, зажатой высокими горами, а по широкой равнине,
простирающейся на триста пятьдесят лье с севера на юг, лишь кое-где
покрытой невысокими холмами, и ее овевают могучие потоки воздуха.
Широкая долина, служащая реке ложем, доступна морским ветрам,
посылаемым ей Атлантическим океаном.
Вот почему провинции, которым она дала свое имя, имеют неоспоримое
право считаться самыми здоровыми в стране, слывущей к тому же одной из
самых красивых на земле.
Однако не думайте, что водная система Амазонки малоизвестна!
Уже в шестнадцатом веке Орельяна, наместник одного из братьев Пизарро
[Пизарро, Франсиско (ок.1475-1541) - испанский конкистадор (завоеватель),
вместе со своими братьями Гонзалесом и Фернандо завоевал в 30-х годах XVI
века государство инков (на территории современного Перу)], спустился по
Риу-Негру до ее слияния с Амазонкой и в 1540 году двинулся вниз по течению
великой реки, решившись проникнуть без проводника в глубь страны; после
полутора лет плавания, о котором Орельяна рассказал много чудес, он достиг
ее устья.
В 1636 и 1637 годах португалец Педро Тексейра поднялся вверх по
Амазонке до Напо с флотилией из сорока семи пирог.
В 1743 году Лакондамин [Лакондамин, Шарль де - французский
путешественник и математик (1701-1774), принимал участие в измерении дуги
меридиана под экватором], измерив длину дуги меридиана под экватором,
покинул своих спутников - Бугера [Бугер, Пьер - французский астроном,
математик и физик (1698-1758)] и Годена дез Одонэ, сел на судно, спустился
по Чинчипе до ее впадения в Мараньон и достиг устья Напо 31 июля, как раз
к моменту появления первого спутника Юпитера, что позволило Лакондамину,
этому "Гумбольдту XVIII столетия", установить широту и долготу точки, в
которой он находился; затем он осмотрел деревни на обоих берегах реки и 6
сентября прибыл в форт Пара. Это громадное путешествие дало очень важные
результаты: не только было нанесено на карту русло Амазонки, но также
почти доказано, что она сообщается с Ориноко.
Пятьдесят лет спустя Гумбольдт и Бонплан [Бонплан, Эне (1773-1858) -
французский врач и ботаник; сопровождал Гумбольдта в Америку] дополнили
ценные труды Лакондамина, продолжив карту Мараньона до реки Напо.
С тех пор не прекращались путешествия как по Амазонке, так и по ее
главным притокам.
Но самый замечательный факт, делающий честь бразильскому правительству,
следующий.
31 июля 1857 года, после многих споров между Францией и Бразилией о
границах Гвианы, воды Амазонки были объявлены открытыми для судов,
плавающих под любым флагом, а чтобы практика не расходилась с высокими
принципами, Бразилия заключила договоры с соседними странами, дающие им
право пользоваться всеми водными путями в бассейне Амазонки.
В наши дни пароходные линии прямого сообщения с Ливерпулем,
обставленные с комфортом, обслуживают реку от ее устья до Манауса; другие
пароходы поднимаются до самого Икитоса; и, наконец, множество судов,
плавающих по рекам Тапажос, Мадейра, Риу-Негру, Пурус, проникают в самое
сердце Перу и Боливии.
Легко себе представить, какой размах в скором времени получит торговля
во всем этом громадном и богатом бассейне, равного которому нет в целом
свете.
Однако у этой заманчивой перспективы есть и своя оборотная сторона. За
такой прогресс обычно расплачивается туземное население.
В верховьях Амазонки уже исчезло немало индейских племен, в том числе
курисикуру и соримао. Если на Потомайо еще встречаются порой представители
племени юри, то ягуа совсем покинули эти места и перебрались на отдаленные
притоки, а немногие оставшиеся маоро бросили родные берега и бродят в
лесах Жапуры.
Да, берега реки Тунантен почти обезлюдели, а в устье Журуа кочует лишь
несколько индейских семей. Теффе почти совсем опустела, и только у истоков
Жапуры сохранились остатки великого племени умаюа! Коари совсем заброшена.
На берегах Пуруса осталась лишь горсточка индейцев мура. Из всего
старинного племени манаос уцелело лишь несколько семей кочевников. На
берегах Риу-Негру живут одни метисы, потомки португальцев и индейцев, а
ведь раньше здесь насчитывалось до двадцати четырех разных народностей!
Таков закон прогресса. Индейцы в конце концов исчезнут. Под
владычеством англо-саксонцев вымерли австралийцы и жители Тасмании.
Завоеватели Дальнего запада уничтожили индейцев Северной Америки. Быть
может, настанет время, когда арабы будут истреблены французскими
колонизаторами.
Однако пора нам вернуться к 1852 году. Многочисленные в наше время
средства передвижения в ту пору еще не существовали, и путешествие Жоама
Гарраля требовало не менее четырех месяцев, принимая во внимание тогдашние
условия.
Вот почему, когда два друга смотрели на медленное течение реки,
катившей свои воды у их ног, Бенито задумчиво проговорил:
- Дружище Маноэль, ведь мы не расстанемся с тобой до самого Белена,
значит, поездка покажется тебе очень короткой.
- Да, конечно, - ответил Маноэль, - но и очень долгой: ведь Минья
станет моей женой только в конце путешествия!
6. ЦЕЛЫЙ ЛЕС ПОВЕРЖЕН
Итак, семья Гарраль была счастлива и довольна. Все с радостью
готовились к чудесному путешествию по Амазонке. В эту поездку,
рассчитанную на несколько месяцев, отправлялся не только владелец фазенды
со всей семьей, но, как мы увидим дальше, их сопровождала и часть
работников фермы.
Видя вокруг столько счастливых лиц, Жоам Гарраль, должно быть, забыл
тревоги и заботы, которые раньше, казалось, отравляли ему жизнь. С того
дня, как он принял твердое решение, он стал другим человеком, и, когда
начал собираться в дорогу, к нему вернулась прежняя энергия. Домашние с
искренним удовольствием наблюдали его за работой. Подъем духа вызвал
прилив физических сил, и Жоам Гарраль стал таким же бодрым и деятельным,
как в былые дни. В нем снова проснулся человек, привыкший жить на свежем
воздухе, в живительной атмосфере лесов и полей у струящихся вод.
К тому же за несколько недель, оставшихся до отъезда, ему предстояло
закончить немало дел.
Как сказано выше, в те времена течение Амазонки еще не бороздили
многочисленные пароходы: компании судовладельцев еще только собирались
пустить их по реке и ее притокам. Речные суда держали пока частные
владельцы и обслуживали главным образом прибрежные поселения.
По реке ходили следующие суденышки: особый вид пироги - "уба";
выдолбленная топором и выжженная из целого ствола, с заостренным легким
носом и более тяжелой, полукруглой кормой, она вмещала от одного до
двенадцати гребцов и поднимала до трех и даже четырех тонн груза; затем
"эгаритеа" - широкий, грубо сколоченный баркас, посредине которого был
устроен навес из листьев, со свободным проходом впереди, и скамьей для
гребцов; и, наконец, "жангада" - довольно неуклюжий плот, идущий под
треугольным парусом, с соломенной хижиной, служащей плавучим домом для
индейца и его семьи. Эти три вида судов составляли мелкую флотилию
Амазонки и могли перевозить очень ограниченное количество людей и товаров.
Были тут суда и побольше, так называемые "вижилинды", поднимающие от
восьми до десяти тонн груза, с тремя мачтами и красными парусами; в тихую
погоду они идут на четырех тяжелых веслах, которыми очень трудно грести
против течения. Были еще большие "коберта", поднимающие до двадцати тонн,
похожие на китайские джонки, с рубкой на корме, небольшой каютой и двумя
мачтами с квадратными парусами разной величины; при противном или слишком
слабом ветре индейцы пользовались на них еще десятью длинными веслами,
которыми гребли, стоя на полубаке, на носу судна.
Но все эти водные средства передвижения не устраивали Жоама Гарраля.
Решив спуститься вниз по течению Амазонки, он сразу надумал
воспользоваться этим путешествием для переброски большого количества
товаров, ждавших отправки в провинцию Пара. Этот груз не требовал срочной
доставки на место. И Гарраль принял
╧Ёшъы■ўхэш 