ртую кабину кто-то входил, несмотря на присутствие сторожа... а может быть, и благодаря его присутствию. Интересно, подумал я, сколько ему заплатили, и, главное, поверил ли Меткаф в то, что мы - самые обыкновенные путешествующие бездельники.
     Из Барселоны мы пошли через Лионский залив в Ниццу, не заходя на Мальорку из-за нехватки времени. Опять я вел свою игру, обходя судостроительные верфи, и опять вычислил наблюдателя Меткафа, но на сей раз совершил ошибку: сказал обо всем Курце. Тот раскипятился.
     - Почему не сказал раньше? - пристал он ко мне.
     - Что бы это изменило? - отбивался я. - Все равно мы ничего сделать не можем.
     - Не можем? - удивленно переспросил он и смолк.
     Ничего особенного в Ницце не произошло. Место приятное, если у вас нет срочных дел где-то еще, но мы там задержались, чтобы сделать нашу легенду более убедительной, а затем проплыли несколько миль до Монте-Карло - места паломничества всех туристов.
     В Монте-Карло я остался на яхте, а Курце с Уокером сошли на берег. Никаких дел, кроме обычной уборки, у меня не было, и я расположился в кокпите, наслаждаясь ночным покоем. Курце и Уокер отсутствовали долго. Когда они вернулись, Уокер показался мне необычно молчаливым. Когда Курце спустился вниз, я спросил Уокера:
     - Что случилось? Язык проглотил? Понравилось тебе в городе? Уокер мотнул головой в сторону трапа, по которому только что спустился Курце.
     - Он кого-то пришиб. Я похолодел.
     - Кого?
     - Парня, который следил за нами весь день. Курце вычислил его. Мы позволили этому типу ходить за нами до темноты, а потом Курце завел его в глухой переулок и избил.
     Я вскочил и ринулся вниз. Курце промывал на кухне разбитые костяшки пальцев.
     - Значит, ты все-таки дорвался! Тебе обязательно надо пускать в ход свои идиотские кулаки, головой ты работать не можешь. Ты даже хуже Уокера. У него хоть оправдание есть - он больной человек.
     Курце удивленно посмотрел на меня:
     - В чем дело?
     - Я слышал, ты кого-то избил.
     Курце посмотрел на свой кулак и усмехнулся мне в лицо.
     - Он больше никогда не побеспокоит нас - месяц в больнице ему обеспечен.
     Бог мой, он еще гордился собой!
     - Ты же все испортил. - Я старался говорить сдержанно. - Мне только-только удалось подвести Меткафа к мысли о нашей непричастности к темным делам. Теперь ты избил его человека, и он убедится, что не напрасно подозревал нас - что у нас действительно есть какие-то тайные замыслы. С таким же успехом ты мог позвонить ему и сказать: ?У нас тут на подходе золото, приезжайте и заберите?. Ты же дурак!
     Лицо Курце потемнело.
     - Никто не смеет так говорить со мной. Он поднял кулак.
     - Я смею. И если ты хоть пальцем до меня дотронешься, можешь распрощаться с золотом. Ты не поплывешь ни на этом, ни на другом, даже самом паршивом судне, и Уокер помогать тебе не станет - он люто ненавидит тебя. Ты ударишь меня - и исчезнешь навсегда. Ты можешь избить меня, давай, пожалуйста, но за такое удовольствие заплатишь чистых полмиллиона.
     Такой разговор назревал давно.
     - Паршивый англичанишка, - сказал он.
     - Ну, давай, бей. - Я приготовился встретить удар Курце.
     Он явно передумал драться, но угрожающим жестом вскинул руку.
     - Берегись, мы с тобой еще разберемся!
     - Ладно, разберемся потом, но до тех пор командовать буду я. Понял?
     Его лицо снова потемнело.
     - Никто мной командовать не будет, - прорычал он.
     - Хорошо, тогда мы отправляемся назад по тому же маршруту - Ницца, Барселона, Малага, Гибралтар. Уокер поможет мне управиться с яхтой, а ты на него можешь не рассчитывать, он для тебя палец о палец не ударит.
     Я повернулся, чтобы уйти.
     - Подожди, - сказал Курце, и я остановился. - Так и быть, - прохрипел он, - но берегись, когда все закончится, черт побери, будешь ходить и оглядываться.
     - Но до тех пор командую я?
     - Да, - сказал он угрюмо.
     - И ты выполняешь мои приказания? Курце сжал кулаки, но сдержался. - Да.
     - Тогда получай первое: ничего не предпринимать, не посоветовавшись со мной.
     Я уже поднимался по трапу, когда меня осенила одна идея, и я опять спустился.
     - Хочу предупредить: не вздумай что-нибудь затевать против меня и Уокера, в противном случае тебе придется иметь дело не только со мной, но и с Меткафом. Буду рад отдать Меткафу твою долю, если еще что-нибудь натворишь. И в целом мире не найдется такого места, где ты сможешь укрыться от Меткафа.
     Курце зло посмотрел на меня и отвернулся.
     Я вышел на палубу. Уокер сидел в кокпите.
     - Ты все слышал? - спросил я. Он кивнул:
     - Рад, что ты считаешь меня своим союзником.
     От возбуждения меня трясло. Сомнительное удовольствие - сцепиться с таким медведем, как Курце, одни рефлексы - и ни капли ума. Разделаться со мной ему так же легко, как другому сломать спичку.
     - Господи, и угораздило меня отправиться в это безумное путешествие с такой пьянью, как ты, и таким маньяком, как Курце. Вначале ты наводишь Меткафа на след, потом Курце окончательно загоняет нас в тупик.
     Уокер мягко возразил:
     - Я не хотел этого, Хал. Мне вообще кажется, что я ничего не говорил Меткафу.
     - Надеюсь, но свою игру ты все-таки испортил. Я потянулся, чтобы расслабить мышцы.
     - Впрочем, это не важно. Или мы добудем золото - или нет. Вот и все.
     - Ты всегда можешь рассчитывать на меня, если тебе понадобится помощь против Курце.
     Я улыбнулся. Рассчитывать на Уокера - все равно что рассчитывать на сломанную мачту во время урагана - урагана в лице Курце. Своей слепой первобытной силой он подавлял таких людей, как Уокер. В общем, зверь, а не человек.
     Я хлопнул Уокера по колену.
     - Ладно, отныне мы союзники.
     Я постарался придать голосу некоторую суровость, потому что Уокера тоже надо было держать в ежовых рукавицах.
     - Но чтобы никакой выпивки. Там, в Танжере, я говорил всерьез.
     Следующая остановка была в Рапалло, порт, который мы первоначально выбрали для создания базы в Италии, при условии, конечно, что найдем там подходящее место для выполнения задуманного дела. На двигателе мы вошли на стоянку яхт, и провалиться мне на этом месте, если я сразу не узнал одного из своих ?соколов?, стоявшего у причала. Вот уж не думал увидеть их когда-нибудь здесь, в Европе.
     Раз мы пришли из другой страны, нас ожидали обычные формальности: таможенный и медицинский досмотр. Я потолкался немного с ребятами из таможни, обсуждая яхты и стили вождения, сказал им, что сам я конструктор и строитель яхт. Как бы, между прочим, добавил, что собираюсь открыть верфь где-нибудь на Средиземном море, указав на ?сокола?, как на один из образцов моей продукции.
     На таможенников это произвело впечатление. С человеком, чья продукция пользуется спросом за шесть тысяч миль от того места, где ее создали, надо считаться. Они ничего не смогли рассказать о местных условиях, но дали несколько полезных адресов.
     Я был вполне доволен. Если уж создавать себе репутацию порядочного человека, следует начинать именно с таможни. Этот невесть откуда взявшийся ?сокол? подвернулся очень вовремя.
     Сходя на берег, я приказал Уокеру и Курце оставаться на борту. Никакой необходимости в этом не было, но хотелось испытать свою власть над ними. Курце вернулся как будто в обычное состояние и даже успел отпустить парочку шуток - ему свойственно было постоянно шутить. Но я не заблуждался насчет того, что он все забыл. Африканеры известны своей злопамятностью.
     Я направился в яхт-клуб и предъявил рекомендации. Одно из преимуществ яхтенного спорта в том, что тебе гарантирован теплый прием в любой точке земного шара. Чувство товарищества между яхтсменами очень поддерживает в мире, который готов послать к черту даже сам себя. Благодаря интернациональному братству и тому, что морское право не требует лицензии на вождение малых судов, путешествие под парусами - одно из самых приятных занятий на свете.
     Я поболтал о том о сем с секретарем клуба, превосходно владеющим английским. Он пригласил меня в бар, угостил и познакомил с местными членами клуба и его гостями. Потолковав немного о плавании из Южной Африки, я перевел разговор на местные верфи и кое-что о них разузнал.
     Путешествуя по Средиземноморью, я пришел к заключению, что моей легенде о покупке верфи вовсе не обязательно оставаться только легендой, она может составить реальную цель нашего плавания. Я охладел к поискам золота, особенно после выкрутасов Уокера и Курце, зато мой интерес к перспективам коммерческой деятельности в Средиземном море возрос. Кроме того, я нервничал и сомневался, сможем ли мы втроем довести начатое дело до конца - слишком большая разница характеров создавала напряженность, угрожая провалом всего предприятия.
     Жажда золота, овладевшая мной в подземелье Аристида, еще не исчезла, но поутихла. Правда, ее власти надо мной еще хватало, чтобы заставить продолжать гонку, противостоять Курце и Уокеру, пытаться перехитрить Меткафа. Но если бы я узнал тогда, что в игру готовы вступить другие силы, я бы скорее всего отказался от этой затеи тут же, в баре рапалльского яхт-клуба.
     За день я посетил несколько верфей. Но не только с целью выяснения деловых перспектив. ?Санфорд? прошла длинный путь, и ее днище заросло ракушками и водорослями. Необходимо было поднять яхту из воды и почистить, что увеличило бы ее скорость на пол-узла.
     Мы договорились, что под этим предлогом поднимем яхту, а небрежно оброненное мной в яхт-клубе замечание о неисправности в креплении киля оправдало бы его замену. Для этого я и подыскивал тихое местечко, где мы могли бы отлить наш золотой киль.
     Я забеспокоился, не обнаружив за собой слежки. Если Меткаф снял наблюдение, убедившись в нашей невиновности, то можно радоваться. Но такой вариант казался маловероятным после того, как Курце выдал нас. Скорее всего что-то готовится, и это что-то обязательно будет связано с нашей яхтой. Я свернул свои поиски и поспешил на стоянку.
     Увидев Курце, я сообщил ему, что за мной никто не следил.
     - Говорил же я тебе, что мой способ самый надежный, - сказал он. - Они струхнули.
     - Если ты думаешь, что Меткаф отступится из-за того, что избили нанятую им причальную крысу, тебе придется переменить мнение о нем, - сказал я и сурово посмотрел на него. - Если я отпущу тебя на берег размяться, есть гарантия, что ты не изобьешь кого-нибудь, кто, как вдруг тебе покажется, косо смотрит на тебя?
     Курце попытался выдержать мой взгляд, но не сумел.
     - О' кей, - буркнул он сердито, - буду осторожен. Но ты все равно поймешь, что мой способ самый надежный.
     - Посмотрим. Вы с Уокером можете сойти на берег для закупки продуктов. - Я повернулся к Уокеру. - Помни, никакой выпивки, даже вина.
     Курце вмешался:
     - Я присмотрю за этим. Мы теперь с ним неразлучны, правда? И он хлопнул Уокера по спине.
     Они взобрались на край причала и зашагали в сторону города: неторопливыми большими шагами - Курце и быстрой семенящей походкой - Уокер. Я начал было ломать себе голову над тем, что же затевает Меткаф, но нашел это занятие бесполезным, спустился вниз подумать о делах, которые предстоят нам в ближайшие дни. Я растянулся на койке и (должно быть, сказалась накопившаяся усталость) проснулся только, когда совсем стемнело, лишь в иллюминаторах мерцали огни города.
     По палубе кто-то ходил - эти шаги и разбудили меня.
     Продолжая лежать, прислушался - действительно, легкие шаги. Тогда я осторожно встал, поднялся по трапу до люка и тихо позвал:
     - Курце?
     Незнакомый голос произнес:
     - Это вы, синьор Халлоран? Голос принадлежал женщине. Я быстро вышел в кокпит.
     - Кто здесь?
     Темная фигура двинулась мне навстречу.
     - Мистер Халлоран, мне надо поговорить с вами.
     Она говорила по-английски с едва заметным итальянским акцентом, и голос ее был приятным и тихим.
     - Кто вы? - спросил я.
     - Наверное, знакомиться лучше всего при свете, когда видишь друг друга. - В голосе зазвучали повелительные нотки, как у человека, привыкшего добиваться своего.
     - Хорошо, - согласился я, - спустимся вниз.
     Женщина проскользнула мимо меня к трапу, и я последовал за ней, включив верхний свет в салоне. Теперь я мог ее рассмотреть, а смотреть было на что. Волосы цвета воронова крыла, забранные вверх с двух сторон гладкими прядями, темный разлет бровей над спокойными светло-карими глазами. Высокие скулы подчеркивали впалость щек, но она ничем не напоминала тех изможденных, в угоду моде, красоток, которых демонстрирует журнал ?Вог?. Одета она была в простое шерстяное платье, которое красиво облегало ее великолепную фигуру. Такое платье с одинаковым успехом могло быть куплено как в местном универмаге, так и в парижском салоне, но все-таки я склонялся к последнему - нельзя быть долго женатым и не узнать что почем.
     Туфли она несла в руке, и это обстоятельство было в ее пользу. Женщина весом в сто фунтов в туфлях на шпильках давит вниз с силой в две тонны, что чертовски плохо отражается на палубных досках. Значит, либо она что-то знает о яхтах, либо...
     Я показал на туфли:
     - Вы не очень-то опытный грабитель. Следовало бы повесить их на шею, чтобы освободить руки.
     Она засмеялась:
     - Я не грабитель, мистер Халлоран, просто не особенно люблю ходить в туфлях, к тому же мне приходилось бывать на яхтах и раньше.
     Я подошел к ней. Высокая, почти с меня ростом. Лет около тридцати или, возможно, немного за тридцать. Губы не накрашены, и вообще очень мало косметики. Одним словом, очень красивая женщина.
     - У вас есть преимущество: вы знаете, как меня зовут, а я - нет, - сказал я.
     - Я графиня ди Эстреноли.
     Я указал на диванчик:
     - Прошу вас, графиня, присаживайтесь.
     - Не графиня, а мадам, - сказала она и присела. - Во время наших взаимных отношений вы будете называть меня ?мадам?.
     Я медленно опустился на соседний диванчик (воистину Меткаф донимал меня сюрпризами!) и осторожно спросил:
     - Значит, мы становимся партнерами? Я и подумать не смел о таком прекрасном партнере. Когда начнем?
     - Это не то партнерство, о котором вы думаете, мистер Халлоран, - сказала она ледяным тоном. И вдруг сменила темп. - Я вижу... ваши... э... компаньоны сошли на берег. Они не заметили меня - я хотела поговорить с вами наедине.
     - Мы одни, - коротко ответил я.
     Она собралась с мыслями и сказала убийственно точно:
     - Мистер Халлоран, вы отправились в Италию с мистером Курце и мистером Уокером, чтобы вывезти из нашей страны некоторые ценности. Вы намерены сделать это нелегально, поэтому весь ваш план держится на секретности - вы не сможете, ну, скажем так, действовать, если кто-то заглядывает вам через плечо. Так вот я как раз и намерена заглянуть вам через плечо.
     Я с трудом удержался, чтобы не застонать вслух. Значит, Меткаф все знал! Единственное, что ему не известно, это где спрятано сокровище. Эта женщина права, утверждая, что нам его не вывезти, в любом случае тут же появится он и потребует своей доли. Значит, Уокер все разболтал в Танжере.
     Пришлось пойти на переговоры:
     - О' кей, графиня, и сколько же хочет Меткаф? Она подняла свои крылатые брови.
     - Меткаф?
     - Да, Меткаф, ваш хозяин. Она покачала головой.
     - Не знаю никакого Меткафа, и мне все равно, кто он. Я сама себе хозяйка, уверяю вас.
     Думаю, мне удалось не выдать своего удивления. Вопросы так и рвались с языка. Если эта графиня связана с Меткафом, то почему отрицает это? Если не связана, то кто она такая, черт побери, и как она узнала о сокровище?
     Я спросил:
     - А если я предложу вам убраться?
     Она улыбнулась.
     - Тогда вам ни за что не вывезти эти ценности из Италии.
     В ее словах был намек на возможность договориться, и я сказал:
     - Но если я предложу вам остаться, то мы сможем вывезти груз, не так ли?
     - Часть груза, - пошла она на компромисс. - Без моего сотрудничества вы немало времени проведете в итальянской тюрьме.
     Здесь определенно было над чем подумать, и после размышлений я спросил:
     - Хорошо, кто вы и что вы знаете?
     - Я узнала, что в район порта пришел сигнал следить за яхтой ?Санфорд?. Я узнала, что владельцем яхты является мистер Халлоран, а сопровождают его мистер Курце и мистер Уокер. Для меня этой информации было достаточно.
     - И что же решила предпринять графиня ди Эстреноли? Как же решилась итальянская аристократка иметь дело с уголовниками, за которыми ведется слежка?
     Улыбнувшись, она ответила:
     - У меня странные друзья, мистер Халлоран. Я узнала все эти интересные новости в порту. Возможно, именно ваш мистер Меткаф несет ответственность за распространение таких инструкций.
     - Значит, вам сообщают, что яхта с тремя мужчинами на борту направляется в Рапалло, и вы говорите себе: ?А-а, вот эти трое собираются нелегально вывезти что-то из Италии?, - мрачно пошутил я. - Придумайте что-нибудь получше, графиня.
     - Видите ли, я знаю мистера Курце и мистера Уокера, - сказала она. - Большой и неуклюжий мистер Курце не раз бывал в Италии. И я всегда узнавала о его приезде и следила за ним. - Она улыбнулась. - Он напоминал мне пса перед кроличьей норой, который лает, потому что нора слишком мала для него и он не может влезть туда. Курце всегда уезжал из Италии с пустыми руками.
     Теперь понятно: Курце, должно быть, раскрыл ей свои карты во время одной из поездок в Италию. Черт, но откуда она знает Уокера? Он ведь давно не бывал в Италии - или бывал?
     Женщина продолжала:
     - Так вот, услышав, что мистер Курце возвращается с мистером Уокером и с неизвестным мне мистером Халлораном, я поняла: готовится нечто грандиозное. Вы собираетесь вывезти то, что было спрятано, мистер Халлоран.
     - А что именно, вы знаете?
     - Только то, что это большие ценности, - просто ответила она.
     - А может быть, я археолог? - сказал я. Она засмеялась.
     - Нет, вы не археолог, мистер Халлоран, вы строите лодки. - Заметив по моим глазам, что я удивлен, добавила: - Я много о вас знаю.
     - Довольно интриговать, откуда вы узнали, что существуют какие-то ценности?
     Все так же неторопливо и спокойно она рассказала:
     - Человек по имени Альберто Корсо написал письмо моему отцу. Письмо он не успел закончить - его убили, поэтому информация была не такой полной, как хотелось бы. Но мне достаточно было узнать, что за мистером Курце надо следить... Осененный догадкой, я щелкнул пальцами.
     - Вы маленькая дочь Графа! Вы... э-э... Франческа! Она склонила голову.
     - Да.
     - Ну вот теперь мы почти разобрались, - сказал я. - Значит, Граф охотится за добычей?
     Графиня широко распахнула глаза.
     - О нет! Мой отец ничего не знает об этом. Совсем ничего.
     Я подумал, что ее слова нуждаются в объяснении, и уже собирался высказать свои сомнения, как вдруг кто-то спрыгнул на палубу.
     - Кто это? - спросила графиня.
     - Наверное, наши вернулись, - ответил я и замер в ожидании: до конца вечера возможны еще сюрпризы.
     Это был Уокер. Спустившись по трапу, он застыл, увидев женщину.
     - О-о, - произнес он. - Надеюсь, не помешал?
     Я представил их друг другу: ?Графиня ди Эстреноли - мистер Уокер?.
     Я пристально наблюдал за ним - узнает или нет? Но он смотрел на графиню, как смотрят на незнакомую красивую женщину, и, перейдя на итальянский, сказал:
     - Рад с вами познакомиться, синьора. Она улыбнулась ему:
     - Не узнаете меня, мистер Уокер? А я ведь перевязывала вашу ногу, когда вы попали к нам в горный лагерь во время войны.
     Уокер стал вглядываться, а потом недоверчиво произнес:
     - Франческа?!
     - Правильно, я Франческа.
     - Вы... ты изменилась, - сказал он. - Выросла. Я имею в виду... а... - Он смутился.
     Она оглядела его:
     - Да, все мы изменились.
     В ее голосе я уловил нотку сожаления. Они поболтали несколько минут, потом она подхватила с пола свои туфли.
     - Мне пора.
     Уокер