н. - Всегда мечтал о путешествиях. А ты что будешь делать?
     Я мечтательно запрокинул голову.
     - Полмиллиона - большие деньги. Хотелось бы построить новые яхты самых разных и невероятных конструкций, чтобы людям в здравом уме страшно было ступить на их борт. Например, огромный крейсерский катамаран... да много чего можно сделать в этой области. У меня хватит денег обзавестись испытательным бассейном, как и положено. Я мог бы финансировать личное участие в чемпионате Америки - мне всегда хотелось спроектировать двенадцатиметровую яхту. Представь, как будет здорово, если она придет первой.
     - Ты хочешь сказать, что будешь работать?! - ужаснулся Уокер.
     - Я люблю свое дело, а когда дело по душе, это уже не работа. Так мы строили планы на будущее, вспоминая все, о чем когда-то мечталось... Потом я посмотрел на часы:
     - Пошли вкалывать, чем быстрее закончим, тем раньше завалимся спать.
     Было уже девять часов утра, и, по моим подсчетам, мы должны были закончить к середине дня.
     Таскать золото из кузова третьего грузовика приходилось дальше, и на это ушло больше времени. Под конец работа пошла полегче, и скоро в машине остались только бумажные деньги. Уокер посмотрел на них с сожалением:
     - А может, мы...
     - Ни в коем случае, - резко оборвал его я. - Сжечь бы их, да дым могут увидеть.
     Уокера, казалось, потрясло такое еретическое намерение, и он уселся считать деньги, пока я расстилал одеяла, устраивая себе ложе для сна. Когда я уже лег, Уокер вдруг сказал:
     - Здесь почти тысяча миллионов лир - подумать только! И еще фунты стерлингов. Тысячи купюр по пять фунтов.
     Я зевнул:
     - Какого цвета купюры?
     - Белые, - ответил Уокер. - Самая большая купюра, которую я когда-либо видел.
     - Предъявишь одну и высоко залетишь, - сказал я. - Они поменяли ее цвет, когда выяснилось, что немцы выпустили фальшивые купюры Бог знает на сколько миллионов. Поразмышляй-ка над этим, может, те, что здесь лежат, немецкого производства. Ложись спать, потом сам будешь радоваться.
     Мои слова явно огорчили его. Он забрал свои одеяла и устроился внизу. Я лежал, изо всех сил стараясь не уснуть, пока не услышал ровное дыхание крепко спящего Уокера. Тогда я поднялся и тихо пошел в глубь туннеля. Вытащил шмайссер с обоймами и принес их к себе в постель. Вначале я не мог придумать, куда их лучше спрятать, потом обнаружил, что диванная подушка у меня в изголовье порвана и оттуда вылезает набивка. Я распотрошил набивку и положил внутрь пистолет и обоймы. Подушка стала тверже, но мне было все равно - зато теперь, если кто-то станет угрожать мне оружием, у меня есть возможность ответить тем же.
     Спали мы плохо - обоих одолевали беспокойные мысли. Я непрерывно ворочался и слышал, как ворочается Уокер. Наконец нам это надоело, и мы отказались от дальнейших попыток. Было четыре часа дня, и, если все шло по плану, наши партнеры уже должны отправиться в Варци.
     Мы прошли к началу туннеля и еще раз все проверили, а потом уселись ждать наступления темноты. А может, ночь уже наступила и мои часы показывают неправильно - в туннель ведь свет не проникал.
     Уокер нервничал, дважды спрашивал меня, не слышу ли я шума, но не со стороны входа, а из глубины туннеля. Трупы убитых им немцев не давали ему покоя. Я посоветовал пойти взглянуть на них, полагая, что шоковая терапия подействует благотворно. Но он отказался.
     Наконец послышался слабый шум у входа Я взял молоток и приготовился - ведь это мог быть и не Курце. Упал камень, и чей-то голос позвал: ?Халлоран??
     Я расслабился и с облегчением вздохнул: Курце. Упал еще один камень, и я спросил через завал:
     - Все в порядке?
     - Без сучка и задоринки, - ответил он, энергично разбирая камни. - Грузовики здесь.
     Вместе с Уокером мы помогли изнутри разобрать завал, и Курце посветил мне в лицо фонариком.
     - Ну и ну, - сказал он, - придется вам умыться.
     Могу себе представить, на кого мы были похожи! Воды в туннеле не было, и пыль покрыла нас плотным слоем. Рядом с Курце стояла Франческа.
     - Как вы, мистер Халлоран?
     - Все в порядке. Где грузовики?
     Она двигалась, едва различимая в темноте.
     - Здесь, недалеко.
     - С ними четыре итальянца, - сказал Курце.
     - Они знают, что им предстоит делать? - поспешно спросил я. Из темноты надвинулся Пьеро.
     - Они знают, что дело секретное, а значит, наверняка незаконное, - сказал он. - Больше им ничего не известно.
     - Пусть двое из них спустятся вниз к нашей стоянке, снимут лагерь и ждут там. Предупредите, чтобы следили за дорогой, и, если кто-то появится, немедленно сообщили. Двое других пусть поднимутся в горы для наблюдения за подходами к шахте, один - слева, второй - справа. Сейчас самый опасный момент, нельзя допустить, чтобы нас застали врасплох, когда мы вынесем золото.
     Пьеро ушел, и я слышал, как уверенно он отдавал приказания.
     - Остальные будут работать здесь. Принесите доски из грузовиков, - командовал я.
     Все действительно удалось, грузовиков оказалось даже больше, чем нужно. Один из них был набит обрезками грубой древесины, а также наспех сделанными багажными клетями, в которые предстояло переложить остальной груз.
     Мы вытащили доски и перенесли их в туннель вместе с инструментами - двумя пилами, четырьмя молотками и несколькими пакетами гвоздей. Там мы начали обивать ящики с золотом, меняя их конфигурацию и размеры.
     Вчетвером мы действовали быстро, уже в процессе работы распределив обязанности. Уокер распиливал доски нужной длины, Курце прибивал их снизу и сверху ящиков, я обивал их с боков, а Пьеро заканчивал. Франческа занялась переупаковкой драгоценностей и золотых мелочей из тех ящиков, в которых они лежали, в багажные клети.
     Через три часа мы закончили, оставалось только вынести груз из туннеля и погрузить в машины.
     Я скатал одеяла, вынес их вместе с подушкой и затолкал за водительское сиденье в одном из грузовиков - в таком месте шмайссеру будет уютно.
     Ящики получились тяжелыми, но Курце и Пьеро напрягались изо всех сил, поднимая их вертикально в машины и аккуратно укладывая.
     Мы с Уокером опять воспользовались тросом, чтобы вытащить ящики из туннеля через узкий для двоих проход. Франческа приготовила несколько фляжек кофе и гору сандвичей; мы ели и пили, не прерывая работы. Она определенно верила, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок.
     Наконец и с этим было покончено.
     - А теперь, - сказал я, - надо убрать из туннеля все, что мы принесли с собой. Надо уничтожить малейшие следы нашего пребывания здесь, не должно остаться ни одной мелочи, которая могла бы выдать нас.
     Мы вернулись в туннель и подобрали одеяла, подушки, инструменты, фонари, фляжки, даже погнутые гвозди и клочки обивки разодранных диванных подушек. Все снесли в грузовики, а я задержался, чтобы еще раз все осмотреть. Подобрал забытый кусок доски и направился к выходу.
     Тут-то это и случилось.
     Курце, должно быть, торопился, когда укреплял свод в конце входа - он ведь уже видел золото и ни о чем другом думать не мог. Когда я повернулся, чтобы выйти, злополучный кусок доски задел стенку входа и сдвинул камень. Послышался угрожающий треск, я бросился бежать, но... поздно.
     От сильного удара в плечо я рухнул на колени, успел услышать нарастающий грохот камнепада и, по-видимому, потерял сознание.
     Придя в себя, как сквозь вату я различил голос:
     - Халлоран, как вы? Халлоран!
     Что-то нежное прикоснулось к моей щеке, потом что-то холодное и мокрое. Я застонал и открыл глаза, но ничего не увидел. В затылке пульсировала боль, и ее волны застилали глаза. Должно быть, я опять потерял сознание. Но когда в следующий раз открыл глаза, изображение стало четким. Голос Курце сказал:
     - Можешь двигать ногами, парень? Можешь ногами двигать?
     Я попытался. Оказалось, что с ногами все в порядке, и я попытался встать. И не смог! Какая-то тяжесть на спине не пускала меня.
     - Не волнуйся, парень, мы вытащим тебя отсюда, это точно! Видимо, он ушел, и я услышал голос Франчески:
     - Халлоран, вы должны лежать тихо и не двигаться. Вы слышите меня?
     - Слышу, - пробормотал я. - Что случилось? - Мне было трудно говорить, потому что правая сторона лица оказалась прижатой к чему-то грубому и твердому.
     - Вас придавило грудой камней, - сказала она. - Ногами двигать можете?
     - Да, могу.
     Франческа отошла, слышно было, как она разговаривает с кем-то. Разум возвращался ко мне, и я понял, что лежу ничком, на спине - огромная тяжесть, а голова повернута так, что правая щека упирается в камень. Правая рука вытянута вдоль тела, и я не могу ею шевельнуть. Левая рука чуть приподнята и в таком положении плотно зажата.
     Вернулась Франческа и сказала:
     - Теперь будьте внимательны. Курце говорит, что, если ноги свободны, значит, вас завалило только посредине. Он собирается освободить вас, но на это уйдет много времени, и вы не должны двигаться. Поняли?
     - Понял.
     - Как вы? Где-нибудь болит? - Голос ее был тихим и нежным.
     - Тела не чувствую, - ответил я. - А главное, давит на спину.
     - Я принесла бренди. Хотите глотнуть?
     Я попытался покачать головой, но понял, что это невозможно.
     - Нет, пусть Курце начинает разбирать завал. Она ушла, вернулся Курце.
     - Парень, - сказал он, - ты попал в трудное положение, да. Но не волнуйся. Мне уже приходилось заниматься таким делом. Все, что требуется от тебя, - лежать и не двигаться.
     Вскоре я услышал скрежет камней - на лицо посыпалась пыль. Время тянулось медленно. Курце работал осторожно, не торопясь снимал камень за камнем, предварительно проверяя каждый. Иногда ему приходилось отходить, и я слышал тихий разговор, но он быстро возвращался и трудился с тихим упорством.
     Наконец Курце сказал:
     - Теперь уже недолго.
     Неожиданно он начал убирать камни энергичней, и тяжесть на спине уменьшилась. Ощущение было прекрасным. Курце предупредил:
     - Сейчас я вытащу тебя. Будет немного больно.
     - Тащи!
     Он ухватил меня за левую руку и дернул изо всех сил. Я сдвинулся с места, а через две минуты уже лежал под открытым небом и смотрел на бледнеющие звезды. Я хотел встать, но Франческа велела лежать и не двигаться. Светало, и уже можно было разглядеть ее лицо, склонившееся надо мной. Брови ее были нахмурены, когда она мягко прошлась руками по моему телу, проверяя, нет ли переломов.
     - Можете перевернуться? - спросила она.
     С болью я перевернулся на живот и услышал, что она рвет на мне рубашку. Затем я услышал, как она присвистнула.
     - У вас сильно поранена спина.
     Я и сам чувствовал, что сильно. Ее руки, мягкие и нежные, осторожно двигались по моей спине.
     - Ни одного перелома, - с радостным изумлением заключила Франческа.
     Я криво усмехнулся. По моим ощущениям, спина была перебита и кто-то развел на ней костер, но ее известие, что ни одна моя кость не пострадала, радовало. Она что-то рвала и перевязывала мои раны. Когда она закончила, я сел.
     Курце держал доску размерами шесть на шесть.
     - Тебе чертовски повезло, парень. Эта штука лежала поперек спины и держала весь груз камней, свалившихся на тебя.
     - Спасибо, Кобус, - сказал я.
     От смущения он покраснел и отвернулся, пробормотав:
     - Чего там, Хал... все в порядке.
     Впервые он назвал меня Хал. Потом, посмотрев на небо, сказал:.?!
     - Нам лучше сейчас же отправиться. - И обратился к Франческе: - Он может двигаться?
     Я медленно встал на ноги:
     - Конечно, могу.
     Франческа попыталась удержать меня, но я сделал вид, что не заметил.
     - Действительно, пора выбираться отсюда.
     А Курце я сказал, посмотрев в сторону туннеля:
     - Тебе лучше закончить с ним сейчас, используя мой маленький вклад. Тогда и тронемся.
     Курце направился к туннелю.
     - А где же Уокер? - спросил я.
     - Сидит в машине, - ответил Пьеро.
     - Пошли его вниз на стоянку и свистни двум дозорным, пусть идут с Уокером. Все они могут отправляться в Рапалло.
     Пьеро кивнул и ушел. Франческа спросила:
     - Не лучше ли вам немного отдохнуть?
     - Отдохну в Рапалло. Вы сможете вести грузовик?
     - Конечно, - ответила Франческа
     - Хорошо. Один грузовик поведут Курце и Пьеро, а мы с вами - второй. Хотя, вероятно, я не смогу подменить вас.
     Мне не хотелось оставлять Пьеро и Франческу вдвоем, к тому же неплохо, если бы за другими итальянцами приглядывал Уокер. Конечно, я мог поехать и с Пьеро, но я был не в том состоянии, чтобы оказать сопротивление, если ему вздумается напасть на меня.
     - Я справлюсь, - заверила меня Франческа.
     В это время послышался шум обвала - это Курце завалил вход в туннель, запечатав его, к счастью, навсегда. Курце подошел к нам.
     - Ты поедешь с Пьеро в том грузовике, - сказал я ему. - Не тащитесь у нас в хвосте, сохраняйте дистанцию, мы не должны выглядеть как колонна
     - Ты сможешь перенести дорогу? - спросил он.
     - Смогу, - ответил я и, с трудом передвигая ноги, пошел к грузовику, в котором спрятал пистолет. Попытки залезть в кабину вызвали сильную боль в спине, но, в конце концов, мне это удалось, и я в изнеможении опустился на сиденье, не решаясь, правда, откинуться назад. Франческа лихо взлетела на водительское место и захлопнула дверцу. Она посмотрела на меня, и я махнул рукой: поехали.
     Она включила двигатель, рывком тронула машину с места, и мы покатили, подскакивая на камнях, вниз по дороге, ведущей к шахте. Показавшееся на горизонте солнце светило нам в лобовое стекло.
     Обратное путешествие в Рапалло не показалось мне увеселительной прогулкой. Езда в грузовике утомительна даже при самых благоприятных условиях, а для меня она стала пыткой. Я смертельно устал, все тело ныло, а ободранная спина кровоточила. В общем, состояние было плачевное.
     Франческа, вопреки ее уверениям, никак не могла сладить с грузовиком. Она привыкла к переключению скоростей в легковушках, и ей никак не удавалось правильно переключать скорость у грузовика. Чтобы зря не рисковать, мы притормозили, и я показал, как это делается. Машина пошла ровнее, и мы смогли разговаривать.
     - Вам нужен доктор, мистер Халлоран.
     - Друзья зовут меня просто Хал, - сказал я. Она удивленно посмотрела на меня:
     - Я уже ваш друг?
     - Вы не дали мне погибнуть, когда меня завалило в туннеле, - сказал я. - Значит, друг.
     Она покосилась на меня:
     - Но ведь и Курце помогал.
     - Ему я еще нужен, без меня он не вывезет золото из Италии.
     - Он действительно беспокоился, - согласилась она. - Но не думаю, что только золото тому причиной. - Она замолкла, входя в поворот. - Кто думает только о золоте, так это Уокер. Он все время сидел в грузовике, готовый в любую минуту смыться. Жалкий человечек.
     Слишком усталый, чтобы вникать в ее слова, глядя на бегущую ленту дороги, я погружался в какое-то гипнотическое состояние. Среди прочих обрывочных мыслей мелькнуло: что-то я не видел портсигара, который, по рассказам Уокера, Гитлер якобы преподнес Муссолини во время их встречи на Бреннерском перевале в сороковом году...
     Воспоминание о портсигаре мелькнуло, и я тут же забыл о нем, а когда вспомнил, было уже поздно.

Глава VI

МЕТКАФ

     На следующий день мне стало лучше.
     Мы благополучно прибыли на верфь Пальмерини, въехали в приготовленный для нас большой ангар, разгрузили машины и с благодарностью вернули их владельцам. Прицепной дом на колесах устроили в углу - он должен был служить нам кухней и спальней.
     Для серьезной работы я еще не годился, так что Уокер и Курце взялись привести ?Санфорд? со стоянки после того, как я проясню ситуацию с Меткафом и Торлони. Франческа переговорила с Пальмерини, и вскоре на верфь вереницей потянулись итальянцы с донесениями. Они тихо разговаривали с Франческой и быстро исчезали, их откровенно радовало возвращение к былой партизанской службе.
     Собрав информацию, Франческа пришла ко мне, вид у нее был несчастный.
     - Луиджи в госпитале, - сообщила она. - Ему разбили голову. Бедный Луиджи! Наемники Торлони и не подумали утруждать себя подкупом. Портовая полиция разыскивала налетчиков, но безуспешно; полицейские хотели встретиться с владельцем яхты для составления протокола о краже. Они думали, что это обычное ограбление. От Франчески веяло ледяным холодом.
     - Мы знаем, кто это сделал, - сказала она. - Из Рапалло им так просто не уйти!
     - Прошу, не надо, - сказал я. - Оставьте их в покое.
     Мне не хотелось до поры до времени раскрывать карты, а вдруг повезет - и Меткаф с Торлони поверят в мою выдумку. К тому же по причинам, неясным до конца мне самому, я не хотел открыто впутывать в наши дела Франческу - ей еще жить здесь, в Италии, а мы уедем.
     - Не трогайте их, - повторил я. - Мы сами позаботимся о них. Что известно о Меткафе и Торлони?
     Оказалось, они все еще в Генуе и видятся каждый день. Обнаружив, что мы исчезли из Рапалло, они прислали еще троих наблюдателей, и теперь тех здесь пятеро. Меткаф поднял свой фэамайл из воды, и Крупке перекрашивает дно. Араб Моулей Идрис исчез, и никто не знает, куда он делся, но в Рапалло его нет наверняка
     Все выглядело относительно спокойно, если не считать того, что в Рапалло стало больше людей Торлони.
     Я позвал Курце и рассказал ему обо всем.
     - Когда отправитесь за яхтой, сообщи в полиции, что со мной в горах произошло несчастье и я нездоров. Бурно возмущайся ограблением, как положено честному человеку. Зайди в больницу навестить Луиджи и скажи ему, что больничный счет будет нами оплачен и сверх того он получит за причиненный ему ущерб.
     - Позволь я займусь этими мерзавцами. Ведь не было у них необходимости избивать старика.
     - И близко не смей подходить к ним, - ответил я. - Это можно будет сделать только перед самым отплытием.
     Курце заворчал, но спорить не стал, и они с Уокером отправились выяснять, какой ущерб нанесен яхте. После их ухода я поговорил с Пьеро:
     - Слышал о Луиджи?
     - Да, грязное дело, но очень похоже на Торлони.
     - Думаю, нам понадобится здесь охрана.
     - Мы уже принимаем меры, - сказал Морезе. - Нас здесь хорошо охраняют.
     - А Франческа знает об этом? Он покачал головой.
     - Женщинам не стоит вникать в такие дела. Я скажу мадам, когда будет необходимость. Но верфь хорошо охраняется. Я могу собрать десять человек в течение пятнадцати минут.
     - Нужны сильные и выносливые, чтобы справиться с бандитами Торлони.
     На лице Пьеро мелькнула мрачная усмешка.
     - Люди Торлони - профаны, - сказал он презрительно. - А люди, которых могу собрать я, - настоящие бойцы, они убивали вооруженных до зубов немцев голыми руками. Если бы не Луиджи, я бы им даже посочувствовал.
     Его слова меня успокоили. Могу себе представить, какой портовый сброд работает на Торлони, им не устоять против людей, привыкших к дисциплине и закаленных в боях.
     - Только помни - трупы нам ни к чему.
     - Трупов не будет, если они не начнут первыми. А если начнут... - Он пожал плечами. - Я не могу поручиться за разгневанных людей.
     Я простился с ним и пошел в домик, чтобы почистить и смазать пистолет. В туннеле было сухо, и шмайссер практически не пострадал. Сомневался я в патронах: столько лет пролежали, годятся ли еще? Но выяснится это только во время перестрелки. А может, обойдется без перестрелки? Хорошо бы, Меткаф и Торлони не узнали о нашей связи с партизанами - я ведь вроде все сделал, чтобы скрыть ее. Если Торлони предпримет нападение, для него их присутствие будет сюрпризом. И все же лучше, если бы нападения не было, очень уж не хотелось вовлекать итальянцев в наши дела.
     Поздно вечером Курце с Уокером привели ?Санфорд? на верфь, и сыновья Пальмерини сразу занялись ею - подняли на стапель и сняли мачту.
     Курце сообщил, что за ними следовал мощный катер.
     - Значит, они знают, что мы здесь?
     - Да, - ответил он, - но мы им доставили немало хлопот. Уокер пояснил: