листических
элементов; он считает и сейчас, что мы не совсем рабочая партия; он
"только" полагает, что мы начинаем пахнуть крестьянским духом, и такова,
по-видимому, наша неизбежная судьба. Пауль Леви в предисловии к одной
антиленинской брошюре тов. Розы Люксембург (брошюре, которую он издал
вопреки воле покойной революционерки) пишет то же самое. Далин пишет в
своей книге, которую мы уже цитировали, что "субъективно" у нас была
пролетарская революция, объективно же она есть не что иное, как буржуазная
революция, ибо это революция - неизбежно крестьянская и т. д. и т. п. А
другая теоретическая струя - Богданов и Базаров - разве это не теория
нашего неизбежного бюрократического перерождения, теория, с которой так
носится теперь объединенная оппозиция? Если социал-демократы подчеркивают
в первую очередь крестьянскую сторону, то Богданов со всей решительностью
подчеркивает вторую половинку процесса нашего "перерождения", а именно
наше бюрократическое (технически-интеллигентская бюрократия, каста
"организаторов") вырождение. В речах некоторых оппозиционеров в
Коммунистической академии прозвучали нотки насчет "кавеньяков". Но и эта
глупость не оригинальна: она была давным-давно "открыта" и Парвусом, и
Каутским, и другими джентльменами, потому что эта компания не верит, что у
нас возможна победоносная революция. А так как "проклятые большевики" не
уходят со сцены, то остается одна возможность, одна надежда, одна светлая
звезда: перерождение, бонапартизм, цезаризм и прочие "термидоры". Теория
перерождения стоит целиком на плечах социал-демократических, богдановских,
троцкистских и каменево-зиновьево-октябрьских предпосылок...
   После этого исторического введения можно заняться тем же вопросом, но в
той его особой постановке, какую он получил в литературной дискуссии с
оппозицией. Мы переходим к вопросу о "строительстве социализма в одной
стране". Целесообразнее всего взять ту формулировку, которая дана т.
Зиновьевым, так как эта формулировка может быть рассматриваема, как своего
рода официоз нашей оппозиции.
 
   Тов. Зиновьев ставит вопрос таким образом. Он говорит, что нужно
различать две вещи, а именно: "I) обеспеченную возможность строить
социализм - такая возможность строить социализм вполне, разумеется, может
(!) мыслиться (!!) и в рамках одной страны и 2) окончательное построение и
упрочение социализма"
   ""36"".
   Вот какова постановка вопроса. Тов. Зиновьев в первую очередь ссылается
на цитату из Ленина. На Х съезде Ленин говорил, что об окончательном
успехе социалистической революции в России речь может идти "лишь при двух
условиях": 1)
   при условии поддержки со стороны революции в передовых странах и 2) при
соглашении с большинством крестьянства .
   Тов. Зиновьев приводит далее целый ряд цитат из Ленина, цитат, где
Ленин утверждает, что "окончательная победа социализма в одной стране
невозможна".
   Нет никакого сомнения в том, что у Ленина можно найти чрезвычайно много
цитат, которые следует обобщенно формулировать как положение о
невозможности окончательной победы социализма в одной и именно нашей
стране; эта формулировка, в том ее понимании, которое противопоставляется
нами зиновьевскому пониманию (о чем ниже), абсолютно правильна.
   Прежде чем перейти к ее толкованию, нужно, однако, сказать, что
цитатам, приводимым Зиновьевым, можно противопоставить ряд других цитат, в
том числе и таких, которые приводятся точно так же и в книге т. Зиновьева.
Мы приведем три следующих цитаты, которые, формально-логически рассуждая,
как будто бы противоречат тому тезису, на который в первую очередь
опирается т. Зиновьев. А именно у самого же т. Зиновьева, на с. 269 его
книги, в связи с цитатой из Ленина о законе неравномерности
капиталистического развития, приведено следующее рассуждение:
   "Победивший пролетариат этой (вступившей на путь революции. - Н. Б.)
страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое
производство, встал бы против остального капиталистического мира,
привлекая к себе угнетенные классы других стран, поднимая в них восстание
против капиталистов, выступая в случае необходимости даже с военной силой
против эксплуататорских классов и их государств".
   Самое интересное в этой цитате - это мысль Ленина, что пролетариат не
только победит, но и организует у себя социалистическое производство.
Значит, здесь т.
   Ленин говорит о возможности организации социалистического производства,
т. е., если перевести это с иностранного на русский язык,- о возможности
построения социализма в одной стране.
   Приведем другую цитату из статьи "О кооперации". Здесь т. Ленин пишет,
что у нас есть "все необходимое для построения полного социалистического
общества" ""37"".
   И дальше: "Это еще не построение социалистического общества но это все
необходимое и достаточное для этого построения" ""38"". Итак, не подлежит
сомнению, что т. Ленин безусловно считает возможным построение полного
социалистического общества, т. е. он считает возможными не только попытки
строительства, но и построение социализма. Мы строим социализм и можем его
достроить, потому что мы имеем "все необходимое и достаточное" для этого.
Теперь попробуем сопоставить все, что говорится в этих цитатах. Итак, с
одной стороны, говорится, что окончательная победа социализма в одной
нашей стране невозможна, с другой - что мы можем организовать
социалистическое производство и что мы имеем все необходимые условия для
достижения полностью нового социалистического общественного строя. Как же
примирить эти, по-видимому, противоречивые утверждения? И есть ли здесь
противоречие у самого Ленина? Не стоял ли он в одном случае на одной точке
зрения, в другом - на другой? Или здесь скрывается нечто, чего как раз и
не понимает наша оппозиция? Если посмотреть на все выступления товарищей
из оппозиции, всюду увидишь стремление опереться на первый ряд цитат,-
они якобы подтверждают "теорию" оппозиции. Но те же самые оппозиционеры
скрывают, не подвергая анализу, другую серию цитат, которую выдвигают
против них сторонники Центрального Комитета. Где же найти ключ для
разрешения всего этого? Этот ключ нужно искать у самого Ленина, и его
можно найти чрезвычайно легко, если внимательно присмотреться к
высказываниям Ленина, особенно к высказываниям, содержащимся в последних
работах Ленина. Нам думается, этот ключ для решения задачи можно найти в
следующей цитате, взятой из той же статьи "О кооперации".
   Ленин пишет здесь: "Я готов сказать, что центр тяжести для нас
переносится на культурничество, если бы не международные отношения, не
обязанность бороться за нашу позицию в международном масштабе" ""39"".
   Эта самая цитата и говорит о том, как нужно толковать ряд положений
Ленина относительно того, что окончательная победа социализма в одной
стране (в нашей стране. - Н. Б.) невозможна. Его мысль сводится к
следующему. Если мы будем исходить из сочетания сил внутри нашей страны,
то, несмотря на отсталость нашей страны, несмотря на огромные трудности,
определяемые этой отсталостью, мы имеем все необходимое и все достаточное
для построения социализма, мы можем строить и можем построить
социалистическое общество. Эта ленинская позиция есть позиция, совершенно
противоположная позиции социал-демократов; это есть позиция, совершенно
отличная от позиции т. Троцкого; это есть позиция, в корне иная, чем
позиция тех "оттенков", "течений" и "групп", которые считают, что (так как
у нас огромное большинство населения составляет крестьянство) при таком
сочетании общественных сил мы неизбежно осуждены на гибель или вырождение.
Это есть отрицание такой позиции по всему фронту. Тезис Владимира Ильича
относительно возможности построить полный социализм есть в то же время
ответ на вопрос о характере русской революции. Это есть ответ на вопрос о
том, можно ли или нельзя, по внутренним причинам, строить и построить
социализм, и ответ этот есть ответ положительный. Но этот ответ еще не
весь ответ: рядом с этим Владимир Ильич говорит: но ведь мы не живем одни
на белом свете; кроме внутреннего сочетания сил в нашей стране, есть еще
международная обстановка; эта обстановка чревата разными опасностями; она
грозит целым рядом этих опасностей: войн, интервенций, блокад и т. д.; она
связана с международным нашим долгом развивать международную революцию
дальше. У нас нет поэтому в кармане гарантии, что в действительности мы
достроим без помощи западноевропейского пролетариата социализм, что мы
доведем революцию до конца, т. е. дойдем до полного социалистического
общества. Итак, когда Ленин говорит о том, что окончательная победа
социализма невозможна в одной стране, он этим хочет сказать:
   не позабывайте, что у вас есть еще международное окружение; не скулите
по поводу того, что не можете строить социализма благодаря нашей
технико-экономической отсталости, ибо все же у нас есть все для построения
социализма; но не позабывайте, что вы не живете одни на свете, не
позабывайте, что вы находитесь в международном окружении, что с этой
стороны против вас расположены огромные силы международного капитализма.
Именно эта мысль и выражена в той цитате, которую мы привели, мысль,
которую приводит бесконечное количество раз т. Зиновьев в разных
вариантах. Если просмотреть все выдержки из Ленина (в том числе и
приводимые тов. Зиновьевым в его "Ленинизме") против "окончательной победы
социализма в одной стране", то можно без труда увидеть, что речь идет
именно о внешних опасностях. Между тем тов. Зиновьев запутывает вопрос,
смешивая в одну кучу внутренние и внешние опасности. В этом отношении
чрезвычайно любопытно следующее. На с. 278 своей работы тов. Зиновьев
пишет:
   "Никто, надеемся, не упрекнет в пессимизме такую книгу, как "Азбука
Коммунизма".
   Эта книга писалась тогда, когда революция наша шла триумфальным шагом
от победы к победе. В ней мы читаем:
   "Коммунистическая революция может победить только, как мировая
революция... При таком положении, когда рабочие победили только в одной
стране, очень затруднено экономическое (везде подчеркнутое - в
подлиннике) строительство, организация хозяйства... Если для победы
коммунизма необходима победа мировой революции и взаимная поддержка
рабочими друг друга, то это значит, что необходимым условием победы
является интернациональная (международная) солидарность рабочего класса".
 
   Это не "пессимизм", это - просто - азбука коммунизма (без кавычек).
   Таким образом, тов. Зиновьев в простоте душевной полагает, что он может
прикрыться азбукой коммунизма. Увы! В действительности эта азбука (равно
как и "Азбука") говорят целиком против него.
   Прежде всего посмотрим, где тов. Зиновьев поставил многоточие. Он его
поставил два раза. Заглянем, что же стоит в "Азбуке" на этих местах? А вот
что. Вслед за положением, что коммунистическая революция может победить
лишь как мировая революция, идет следующее выпущенное тов. Зиновьевым
место:
   "Если бы получилось так, что в одной какой-нибудь стране рабочий класс
стал у власти, а в других странах он был не за страх, а за совесть предан
капиталу, то в конце концов эту страну крупные разбойничьи государства
задушили бы. В 1917, 1918 и 1919 гг. все державы душили Советскую Россию;
в 1919 г. они задушили Советскую Венгрию. Но задушить Советскую Россию они
не могли потому, что внутреннее положение у самих великих держав было
такое, что приходилось думать, как бы не слететь самим под напором
собственных рабочих, которые требовали вывода войск из России. Значит,
во-первых, самое существование пролетарской диктатуры в одной стране
поставлено под угрозу, если нет поддержки от рабочих других стран.
Во-вторых (далее следует приведенное Зиновьевым место о затруднительности
- - а не о невозможности, т. Зиновьев! - экономического строительства).
   За сим второй пропуск у Зиновьева. Восстанавливаем и это место. Оно
объясняет причину затруднений: "Такая страна,- читаем мы в "Азбуке",-
ничего или почти ничего не получает из-за границы: ее блокируют со всех
сторон".
   Недурно цитирует т. Зиновьев! Удачно ставит многоточия, как раз там,
где это ему нужно, где это идет на потребу оппозиции! Дополним азбучные
цитаты еще одной. В  45 "Азбуки" идет речь о мелкобуржуазном характере
страны, о собственнических инстинктах крестьянства, об остатках этих
инстинктов даже у части рабочих. Какой вывод делает "Азбука"? 1) Дело
строительства коммунизма в России "есть дело величайшей трудности"; 2)
различные помехи внутреннего характера "затрудняют осуществление наших
задач, отнюдь, однако, не делая невозможным такое осуществление". Это
совсем, совсем не по Зиновьеву. Это - по Ленину.
   Итак, т. Зиновьев превратно толкует Ленина и уж совершенно зря
ссылается на азбуку коммунизма. Напрасно т. Зиновьев запутывает вопрос.
Было бы бессмысленным вести спор о том, есть ли у нас гарантии построения
социализма при любом возможном международном положении, при наличии,
скажем, интервенции со стороны капиталистических стран. Ясно, что
единственной гарантией от внешних опасностей является международная
революция.
   По этому вопросу у нас нет никакого спора. Не об этом идет спор, не
здесь пролегает та линия, которая отгораживает систему взглядов нашего
Центрального Комитета от той системы взглядов, которую защищает оппозиция.
Спор идет о том, сможем ли мы строить социализм и построить его, если мы
отвлекаемся от международных дел, т. е. спор идет о характере нашей
революции. Можем ли мы сказать вместе с Лениным, что центр тяжести для нас
переносится на культурничество, если бы не наши международные обязанности
и т. д.? Или наша отсталость обязательно должна потянуть нас на дно? Так
стоит вопрос. Что дело обстоит именно так, об этом свидетельствует история
расхождений с теперешней оппозицией. Впервые разногласия наметились у нас
по этому вопросу на одном из заседаний Политбюро, где т. Каменев, а
отчасти и т. Зиновьев сказали, что нам не одолеть задачи строительства
социализма, потому, что у нас технико-экономическая база отсталая ""40"".
Об этом мы говорили и на XIV съезде. Следовательно, вопрос не стоит так
просто, как это представляется с первого взгляда, и мы обязаны различать
его правильную постановку от неправильной. Можно, конечно, спросить:
   почему необходимы такие тонкости, для чего нам нужно, с одной стороны,
ставить вопрос относительно возможности борьбы с капиталистическим миром,
с капиталистическими интервенциями, войнами и т. д., а с другой стороны,
от этого вопроса отделять вопрос о внутреннем сочетании наших сил, когда в
действительной жизни одно и другое марширует вместе и реально одно от
другого неотделимо? В ответ на это следует привести ряд очень веских и
очень убедительных аргументов.
   В самом деле, если нам предстоит пережить известную полосу мирного
развития, скажем, в течение нескольких лет, то при такой постановке
вопроса, которая говорит, что мы не можем построить социализм в нашей
стране в силу нашей технико-экономической отсталости, в силу того, что у
нас крестьянство слишком велико, мы неизбежно должны, двигаться весь этот
мирный промежуток времени на оси перерождения. Если ответить отрицательно
на вопрос, который положительно решался Лениным, когда он анализировал
внутренние силы нашего развития,- то тем самым нужно брать под сомнение
все решительно: социалистический характер наших государственных
предприятий, социалистический характер нашей диктатуры, социалистический
характер динамики нашего экономического развития и социалистический
характер динамики нашего государства. Ибо, если мы отрицательно отвечаем
на вопрос о возможности построить социализм ввиду внутреннего сочетания
классовых сил в нашей стране, то развитие производительных сил в нашей
стране обязательно будет совпадать с таким его развитием, которое, в
большей или меньшей степени, дает перевес капиталистическим элементам. Это
будет "обеспечивать" такой характер развития, который наверняка будет
перемещать центр тяжести в сторону крестьянства против рабочего класса.
Это будет сопровождаться обязательно такой перегруппировкой людей в
системе нашего государственного аппарата, при которой можно выйти на
трибуну и сказать, что сверху мы превращаемся в бюрократию, отрывающуюся
от рабочей массы, а нижние этажи нашего государственного аппарата
затопляются кулацкими элементами. Т. е. вся "позиция оппозиции", которая
намечается теперь, позиция, которая атакует партию по линии доказательства
нашего перерождения, вытекает из того, что товарищи подвергают сомнению те
места из Ленина, где он прямо говорит, что у нас есть все необходимое и
достаточное для построения социалистического общества.
   Из этого же расчленения вопроса вытекает и действительно
революционно-марксистская, действительно интернациональная постановка
вопроса.
   Если люди говорят о международной революции при каждом удобном и
неудобном случае, то не всегда это выражает максимум революционности.
Может быть такая постановка вопроса о международности революции, которая
прямо противоречит революционной точке зрения. Вот, например, у того же
Либера есть одно очень ехидное место, которое поясняет, чем отличается
пролетарская революция от буржуазной. Перечисляя особые черты пролетарской
революции, г. Либер пишет:
   "Наконец, еще одна характерная черта социалистической революции - это
ее международный характер (подумайте только, "международный характер"! -
Н. Б.).
   Социалистический строй приходит на смену капитализму. Отличительной
чертой капиталистического строя является то, что он создает мировое
хозяйство...
   Поэтому немыслимо представить себе осуществление социализма в одной
какой-нибудь части этого хозяйства без того, чтобы все мировое хозяйство
не было задето.
   Социалистическая революция мыслима лишь как революция международная, и,
следовательно, она предполагает известное состояние не только в одной,
двух, трех, четырех, пяти странах, в большинстве промышленно развитых
стран, ибо иначе произошло бы неизбежное столкновение между теми странами,
которые не подготовлены к социализму, и теми, которые уже созрели для
этого".
   Ясно, какая здесь международность и как она здесь обосновывается. Вот
она: "Не делай революции, не строй социализма, ибо придешь в столкновение
с другими странами". Революция международная здесь представляется как
известный однократный акт; будто бы сразу пролетариаты всех стран выходят
на историческую арену и кричат: "Да здравствует революция!", и в два счета
социализм подается им на блюде. Практически - политический смысл такого
заклинания мировой революции заключается в морали: "Не иди вперед, не
свершай революции в одной стране, потому что ты все равно не победишь",
или, переводя на более современный язык:
   "Куда тебе одному в городе Глупове, на одной улице дерзать построить
социализм.
   Зачем ты стоишь на такой национально-ограниченной точке зрения?"
"Начнешь революцию в одной стране, перестанешь быть настоящим
интернационалистом", - поучает нас Либер.
   Такой "интернационализм" - оборотная сторона социал-предательства.
   Еще раз повторяем. Спор идет о внутренних силах, а не об опасностях,
связанных с заграницей. Спор идет, следовательно, о характере нашей
революции.
   Когда мы говорим о построении социализма в одной стране, мы под этой
"одной страной" имеем в виду именно нашу страну. Мы не можем сказать, что
в любой стране может быть построен социализм. Если бы, скажем, перед нами
была какая-нибудь совершенно отсталая страна, без того минимума
материальных предпосылок строительства социализма, которые есть у нас, то
мы наших выводов сделать бы не могли. Значит, речь идет относительно нашей
страны, со всеми ее характерными особенностями, с ее техникой, экономикой,
с ее социально-классовыми соотношениями, с ее пролетариатом, с ее
крестьянством, с определенным соотношением между этим пролетариатом и
крестьянством. Так нужно ставить вопрос и в такой постановке вопрос о
воз