,
транспорт, железные дороги находятся точно так же в руках либо частных
капиталистов, либо буржуазного государства.
   Весь город, по сути дела, находится в распоряжении буржуазии; его
влияние на деревню, в которой, кроме того, командуют
помещичье-капиталистические верхушки, владельцы огромных имений,-- это
влияние является решающим. Кооперативные организации при таком положении
вещей, если они развиваются, неизбежно подпадают под хозяйственное
руководство буржуазии и помещиков, постепенно срастаются с хозяйственными
организациями этих капиталистов и помещиков и в значительнейшей мере сами
превращаются в особого рода капиталистические организации, опирающиеся на
использование и эксплуатацию наемного труда. В самом деле, предположим,
что у сельскохозяйственной кооперации, все равно какой, имеется свободный
капитал, который неизбежно образуется, если только эта кооперация
развивается, а не чахнет. Само собой понятно, что в целом ряде случаев --
и чем дальше, тем больше -- этот свободный капитал вкладывается
непосредственно или косвенно в различного рода банковые учреждения (или в
частные банки, или в государственный банк, который находится в
распоряжении буржуазного государства). В этом случае получается
"сращивание" между кооперативной организацией и буржуазным банком.
   Кооперация попадает в несомненную зависимость от этого банка и через
такого рода экономическую смычку подчиняется хозяйственному (а в силу
этого, политическому)
   руководству со стороны буржуазии. Если мы имеем перед собою закупочные
кооперативы, то этим кооперативам приходится иметь дело с буржуазными
синдикатами и трестами, т. е. с организациями крупных заводчиков и
фабрикантов.
   И здесь неизбежно получается, таким образом, экономическая смычка и
экономическая зависимость от организаций крупного капитала, которые
связываются с кооперативами целой сетью взаимных договоров относительно
поставок, кредитных обязательств и т. п.
   Точно так же обстоит дело, если речь идет о кредитных товариществах,
которые еще более тесно связываются с буржуазными банками и попадают в
непосредственную от них зависимость. Таким образом, общие условия развития
кооперации в пределах капиталистического строя, даже в том случае, если
кооперативные организации являются организациями неэксплуататорских слоев
крестьянства, т. е. не кулацкими организациями, а организациями трудового
крестьянства,-- даже в этом случае эти кооперативы неизбежно, самим ходом
вещей, в силу общих условий своего развития, в силу того, что они
вынуждены работать в тех рамках, которые ставит им господство
капиталистического строя, превращаются в органы громадной хозяйственной
машины капиталистического порядка, частями которой они необходимо
становятся. Кооперативные организации, таким образом, врастают в
общекапиталистический механизм, становятся его составной частью, растут с
ним, сами превращаются в своего рода капиталистические предприятия.
   Наконец, огромнейшее значение имеет то обстоятельство, что в условиях
капиталистического строя, где вся наука, вся техника, все образование, вся
школа и вся пресса (печать) находятся в распоряжении буржуазии, кадровый
состав кооперативов (члены правлений, руководящие и командующие люди,
советчики, агрономы, счетоводы и т. д.) происходит обычно из буржуазных
слоев. Поэтому они в кооперативах гнут такую линию, которая выгодна для
господствующей буржуазии, линию, которая всячески замазывает
противоположность интересов между трудом и капиталом, между крестьянами и
помещиками. Нередко можно видеть в Западной Европе и Америке, что во главе
кооперативных крестьянских организаций стоят даже крупные помещики, попы и
преданные им не за страх, а за совесть различного рода их агенты.
   Если какая-нибудь кооперативная организация пожелала бы вести свою
особую, самостоятельную, против капитализма направленную политику, то она
неизбежно была бы тем самым обречена на гибель, она подверглась бы
своеобразному хозяйственному бойкоту со стороны мощных капиталистических
организаций: она не получала бы кредита или получала бы его на худших
условиях, чем другая кооперативная организация, настроенная
верноподданнически по отношению к капитализму; она не могла бы нигде
покупать необходимые ей продукты промышленности на таких же условиях, как
другие кооперативы, и т. д.
   Все эти причины определяют собою путь развития крестьянской кооперации
в условиях капиталистического хозяйства.
   Совсем другие условия имеются налицо при нашем строе, т. е. при строе
пролетарской диктатуры. Общие рамки кооперативного развития определяются у
нас не тем, что фабрики, заводы, рудники, железные дороги и банки
находятся в руках у буржуазии, а тем, что вся крупная промышленность,
транспорт и кредитная система находятся в распоряжении пролетарского
государства. Следовательно, если у нас, при общем развитии
производительных сил в нашей стране, город все в большей степени будет
становиться хозяйственным руководителем деревни и все в большей степени
будет налаживать экономическую смычку, то, если будет крепнуть наше
государственное хозяйство, это будет означать растущую смычку пролетариата
с крестьянством. Крестьянская кооперация будет неизбежно врастать в
систему пролетарских хозяйственных органов, точно так же, как в условиях
режима буржуазного она врастает в систему органов хозяйства
капиталистического. Если при капиталистическом режиме всякая кооперативная
организация, которая захотела бы стать на путь развития, противоречащий
капитализму, постепенно душилась кредитными и другими хозяйственными
учреждениями буржуазии, то в условиях пролетарской диктатуры, наоборот,
будут пользоваться всемерной поддержкой именно трудовые кооперативы,
кооперативы середняков и бедноты, которые будут получать льготы по
сравнению с кооперативами кулаков и деревенских богатеев, т. е.
   сельскохозяйственной буржуазии. Наконец, кадровый состав кооперации,
кооперативные работники, кооперативные служащие и руководители всех видов,
при пролетарской диктатуре образовываются не буржуазией, а специально
обучаются и готовятся в соответствующих учебных заведениях и на практике
таким образом, чтобы все лучше и лучше вести работу, необходимую с точки
зрения строительства нового общества, а не с точки зрения служения
крупному капиталу. Здесь видна вся громадная разница между условиями
развития деревни при господстве капитализма и условиями развития этой
деревни при господстве пролетарской диктатуры. Нельзя себе представлять,
что развитие при нашем строе будет таким же, как и при строе
капиталистическом. Власть Советов, диктатура рабочего класса вовсе не есть
только политическая власть, и наше государство отличается от буржуазного
государства не только тем, что оно находится в распоряжении другого
класса, но также и тем, что оно держит в своих руках всю крупную
промышленность и транспорт и поэтому является громаднейшей, мощной
экономической, хозяйственной силой, силой, которая накладывает свой
отпечаток на все развитие страны в целом, и в том числе на все развитие
деревенских отношений.
   Если крестьянские кооперативы будут, в общем и целом, врастать в
систему хозяйственных органов пролетарского государства, это будет
означать хозяйственное руководство со стороны пролетариата, это будет
означать укрепление союза рабочих и крестьян, это будет означать, что мы
идем крупными шагами по пути к социализму.
   В самом деле, при общем подъеме народного хозяйства у нас будет расти
все больше и больше государственная промышленность, которая все теснее и
теснее, через кооперацию, будет срастаться с крестьянским хозяйством. Само
крестьянское хозяйство будет, незаметно для себя и все время с выгодой для
себя, постепенно и медленно переделываться и перерабатываться. Прежде
распыленные и раздробленные, ничем хозяйственно между собой не связанные,
крестьянские дворы все больше и больше будут объединяться между собою на
почве закупок, продажи и кредита, смыкаясь на этом деле с хозяйственными
органами пролетарского государства. С другой стороны, от общественных
закупок и общественных продаж, от общих организаций кредита крестьяне
будут постепенно переходить к организации своих кооперативных маслобойных
заводов и вообще заводов и фабрик по переработке продуктов
земледельческого хозяйства и животноводства.
   Этот процесс организации будет идти все дальше и глубже, по мере того
как крестьянство на собственном опыте будет все больше и больше убеждаться
в выгодности перехода к коллективным формам труда. Через совместную
закупку машин крестьяне будут переходить и к коллективному использованию
их. Отрасль за отраслью крестьянское хозяйство будет, таким образом,
подобно маслобойным заводам, организовываться уже на новых началах. Вместе
с этим развитие крупной городской промышленности и возрастающее накопление
материальных средств государственного хозяйства дадут возможность
усиленной электрификации сельского хозяйства. Подача электрической энергии
целому ряду крестьянских хозяйств окажет, в свою очередь, еще более мощный
толчок к переходу на коллективные формы обработки самой земли, потому что
с переходом на электрическую энергию будет становиться уже совсем ясным
вся выгода коллективных форм использования этой электрической энергии. Ибо
на долю каждого крестьянского двора, на долю каждого отдельного
крестьянского хозяйства будет падать гораздо меньшее количество расходов,
если трата электрической энергии будет производиться не отдельным
крестьянским двором, а целыми объединениями этих дворов. Таким образом,
процесс организации крестьянского хозяйства, который начнется с
кооперативной организации торговли, перекидывается постепенно, через
организацию производства по переработке продуктов крестьянского хозяйства,
и на сельскохозяйственное производство в прямом смысле этого слова. С
переходом на электрификацию этот процесс получает свое наиболее полное
завершение. Так растет все более и более становящаяся организованной
система крестьянских хозяйств, которые из отдельных и распыленных единиц
превращаются в одно организованное целое. Крестьянские хозяйства
постепенно переделывают свою собственную природу, смыкаются вместе и
срастаются в одно, еще более громадное целое с государственной
промышленностью.
   А такого рода хозяйственная цепь, которая организована во всех своих
частях, по сути дела, и есть социализм.
   Таким путем мы приходим к социализму, несмотря на хозяйственную и
техническую отсталость, которой теперь отличается еще наша страна.
Конечно, этот путь в условиях технической и экономической отсталости есть
путь очень долгий. Но тем не менее это есть верный путь, путь, по которому
мы придем к социализму, если только будем вести правильную политику по
отношению к крестьянству.
 
 
   VII. ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО ДОЛЖНЫ ВЗАИМНО ПОМОГАТЬ ДРУГ
ДРУГУ
 
 
   Общий подъем нашего народного хозяйства, подъем промышленности, с одной
стороны, и подъем крестьянского хозяйства -- с другой, означают одну из
величайших побед, которую сделала наша революция. Но в то же самое время
этот хозяйственный рост сопровождается особого рода "болезнями" роста, т.
е. скрывает в себе некоторые своеобразные противоречия, которые могут быть
опасны, если наиболее сознательная часть трудящихся, авангард рабочего
класса -- наша партия, не сумеет их вовремя разглядеть и достаточно ясно
объяснить их широким слоям трудящихся. Дело в том, что уже прошло время,
когда крестьянин ясно помнил и постоянно имел в уме, что рабочий класс и
его партия дали ему помещичью землю и помогли смести с лица нашей страны
весь помещичий класс в целом. С переходом на мирную хозяйственную работу и
с началом подъема крестьянского хозяйства, равно и государственной
индустрии, крестьянское хозяйство все больше и больше становится
хозяйством товарным, т. е. производит все возрастающую часть своей
продукции для сбыта на продажу. Чем больше крестьянское хозяйство вылезает
из нищеты, тем большая часть всего того, что производится внутри этого
хозяйства, идет на рынок, выменивается на деньги, а на эти деньги, в свою
очередь, происходит покупка других товаров, которые в крестьянском
хозяйстве не производятся, но которые ему нужны. Эти продукты идут в
первую очередь со стороны нашей государственной промышленности.
   Таким образом, крестьянин сталкивается на рынке с государственной
промышленностью, находящейся в руках рабочего класса. При этом, если речь
идет о продуктах сельского хозяйства, выступает как продавец, а городское
население, и в первую очередь рабочий класс, выступает как покупатель.
Если же речь идет о продуктах государственной промышленности, то рабочий
класс, организованный в государственную власть, выступает в качестве
продавца, тогда как крестьянин выступает здесь в качестве покупателя. Но,
как известно, интересы покупателя и продавца на рынке противоположны:
покупатель заинтересован в том, чтобы купить товар возможно более дешево,
тогда как продавец непосредственно заинтересован в том, чтобы продать свой
товар по более высокой цене. Чем больше развивается хозяйство в данный
период, т. е. до осуществления единого организованного хозяйства и
крестьянских дворов, и государственных фабрик, тем все более существенным
вопросом становится вопрос о ценах: о ценах на продукты сельского
хозяйства, с одной стороны, о ценах на продукты государственной
промышленности -- с другой. Мы видим, таким образом, что здесь налицо
имеется непосредственное противоречие интересов у рабочего класса с
крестьянством. Это противоречие неизбежно порождает трения между обоими
основными трудящимися классами нашей страны, трения, которые представляют
известного рода опасность для рабоче-крестьянского блока.
   В чем здесь, однако, дело? Есть ли противоречие интересов между рабочим
классом и крестьянством -- неразрешимое противоречие? И не скрываются ли
за этим противоречием в то же самое время какие-нибудь более коренные
интересы, общие у рабочего класса с крестьянством? Мы уже видели: основной
и самый общий интерес обоих классов лежит в их совместном движении к
социализму, что невозможно без упрочения союза рабочих и крестьян и без
руководящей роли рабочего класса в этом союзе. Но этот основной и самый
коренной интерес рабочего класса и крестьянства находит свое выражение в
необходимости взаимной помощи со стороны промышленности и сельского
хозяйства, которые в самой основе своей зависят друг от друга. Наша
промышленность работает, как мы уже об этом говорили, прежде и раньше
всего на крестьянский рынок. Она и раньше в своем развитии зависела от
этого рынка, но в условиях пролетарской диктатуры она неизбежно зависит от
этого рынка в еще большей степени, чем при старом режиме: во-первых, у нас
отпадает внешний рынок, потому что мы не ведем той грабительской политики,
политики захвата новых областей, которую вел царизм; во-вторых, у нас
отпадают заказы на флот, военно-морские сооружения и целый ряд громадных
военных заказов вообще, ибо мы неизмеримо в меньшей степени тратим на наши
военные нужды, так как ограничиваемся лишь одной обороной страны, ни в
коем случае не имея каких бы то ни было завоевательных целей; отсюда
необходимость переоборудования ряда заводов и перевода их с производства
военных " предметов на производство предметов мирных, необходимых для
сельскохозяйственного труда,-- в первую очередь сельскохозяйственных
орудий и сельскохозяйственного инвентаря; в-третьих, политическая
необходимость укрепления диктатуры пролетариата и укрепления влияния
рабочего класса на крестьянство диктует нам точно так же гораздо большее
внимание к крестьянскому рынку.
   Наша промышленность, таким образом, зависит в своем развитии от
крестьянского хозяйства. Наша промышленность развивается тем быстрее, чем
больше платежеспособный спрос со стороны крестьянства. Накопление в нашей
промышленности идет тем быстрее, чем быстрее идет накопление в нашем
крестьянском хозяйстве, т. е. чем скорее это крестьянское хозяйство
выходит из нищеты, чем больше оно богатеет, чем больше покупает оно
сельскохозяйственных орудий и машин, чем скорее улучшает оно свою технику,
чем быстрее переходит на новую форму обработки земли и чем больше поэтому
становится в состоянии покупать у городской промышленности. В свою
очередь, развитие крестьянского хозяйства немыслимо без развития городской
промышленности. Для того чтобы идти вперед, сельское хозяйство нуждается в
продуктах, которые в нем не производятся, а идут из различных отраслей
нашей промышленности. Если бы в один прекрасный день кончилась жизнь нашей
промышленности, тогда сельское хозяйство было бы обречено на жалкое
прозябание, оно должно было бы ограничиться самыми примитивными, самыми
первобытными способами обработки земли; в лучшем случае оно должно было бы
вечно топтаться на месте и не в состоянии было бы сделать ни одного
сколько бы то ни было заметного шага вперед. И наоборот, если развивается
промышленность (металлическая, с выделкой сельскохозяйственных машин;
химическая, с изготовлением разного рода удобрений и т. д.), то сельское
хозяйство начинает иметь в этой промышленности своего могучего помощника и
свою опору, которая сможет в конце концов перевернуть старые способы
обработки земли и быстро двинуть вперед дело развития производительных сил
всего сельского хозяйства.
   Таким образом, промышленность нуждается для своего развития в успехах
сельского хозяйства, и наоборот, сельское хозяйство для своих успехов
нуждается в развитии промышленности. Эта взаимная зависимость друг от
друга есть самое коренное, что должно определять собою правильную политику
со стороны руководящей партии, обязанность которой в первую очередь
состоит в том, чтобы частные и преходящие, моментальные и временные,
второстепенные и производные интересы подчинять интересам постоянным,
наиболее общим, наиболее коренным и основным.
   Мы должны в настоящее время помнить, что наша политика должна быть
рассчитана не на один год, а на целый ряд лет. В настоящее время наша
забота состоит не в том, чтобы как-нибудь удержаться у власти (ибо в
настоящее время Советская власть твердо и прочно стоит на ногах); нам
нужно думать о том, чтобы проводить политический план, рассчитанный на
долгие, долгие годы. Если бы речь шла лишь о том, чтобы разделить между
рабочим классом к крестьянством ту сумму национального дохода, которая
получается в результате годового труда в нашей стране, и если бы речь шла
только об этом и не шла бы ни о чем другом, то тогда, разумеется, нелепо
было бы говорить рабочему классу:
   "не бери слишком много" -- или уговаривать крестьянство, чтобы оно
занималось самоограничением: при таком положении вещей, конечно, каждый из
классов неизбежно руководствовался бы своим непосредственным интересом и
стремился бы забрать себе возможно большую долю из совокупного
национального дохода, т. е. из всего дохода страны.
   Однако мы живем и надеемся жить вовсе не один год; мы надеемся жить
долгие, долгие годы, мы надеемся идти все время вперед по пути к
социализму. И поэтому задача, стоящая перед нами, задача, стоящая перед
обоими классами, вовсе не так проста, как в только что приведенном случае.
Если бы эта задача состояла только в дележе раз и навсегда данного дохода,
общего дохода страны, который неизменен, который раз и навсегда определен,
который представляет некоторую неизменяющуюся, постоянную, величину,
тогда, конечно, невозможно было бы никакое быстрое развитие, мы постоянно
топтались бы на одном месте. Но ведь не в этом дело. Дело заключается в
том, чтобы постоянно повышать общий национальный доход, постоянно
увеличивать и увеличивать количество и ценность товаров, ежегодно
производимых в нашей стране, и следовательно, увеличивать национальный
доход, весь доход всего общества в целом.
   Если увеличивается общая сумма национального дохода, то тогда есть из
чего производить и дележку; если из года в год эта сумма