го класса, и крестьянства. Ведь самый союз
есть союз между кем? Между рабочим классом, организованным как
государственная власть, и крестьянством; в самой государственной власти
крестьянства как соучастника этой власти нет, но эта рабочая власть
находится в союзе с крестьянским классом. Почему это так и почему в наших
условиях, т. е. в условиях перехода общества к социализму, необходима
именно диктатура одного класса, т. е.
   пролетариата? Это необходимо потому, что только пролетариат
представляет из себя такого рода общественную силу, которая совершенно
сознательно и твердо может вести все общество к социализму. Мы видели
выше, что руководство на этом пути, руководство в союзе между рабочим
классом и крестьянством должно принадлежать пролетариату и что только при
таком руководстве возможно победоносное продвижение вперед к социализму.
Но диктатура пролетариата, т. е. организация пролетариата в
государственную власть, и есть организация руководства по отношению к
широким массам крестьянства. Однако рабочий класс вовсе не ставит своей
целью вечное "царство пролетариата", он вовсе не ставит своей задачей
вечное существование пролетарской диктатуры, а равно и свое собственное
существование как постоянно и вечно существующего господствующего класса.
   Рабочий класс ставит своей действительной задачей, к которой он
медленно, но неуклонно идет и ведет за собою все общество, переделку
широких народных слоев, и в первую очередь переделку самого крестьянства,
перевоспитание его на социалистический лад, постоянный его подъем и
подтягивание к тому уровню, материальному, экономическому и
культурно-политическому, на котором находятся самые передовые слои
пролетарского населения. По мере переработки широких слоев крестьянства,
по мере их перевоспитания они будут все более и более сравниваться с
пролетариатом, смешиваться с ним и превращаться в одинаковых членов
социалистического общества. Разница между классами будет все более и более
исчезать. И, таким образом, самые широкие слои крестьянства, "переделывая
свою собственную природу", будут сливаться с работниками города, диктатура
пролетариата как особого класса будет все более и более отмирать.
   В капиталистическом обществе про буржуазию можно тоже до известной
степени сказать, что она, эта буржуазия, являлась руководительницей всего
общества, его самым передовым и самым образованным классом; но руководство
со стороны буржуазии и руководство со стороны пролетариата самым резким,
самым глубоким, самым коренным образом отличаются друг от друга. Ибо
развитие капиталистического общества, во главе которого стояла буржуазия,
приводило к тому, что разница между господствующими классами и классами
угнетенными, между буржуазией, с одной стороны, рабочим классом и
крестьянством -- с другой, все более и более обострялась и увеличивалась.
Немыслимо и думать, чтобы в рамках и пределах капиталистического строя
рабочий класс и крестьянство выравнивались по своему материальному
положению, по уровню своей жизни, по своему образованию, по своему
общественному положению с буржуазией. Это противоречило бы самым коренным
основам буржуазного общества. Наоборот, самая суть этого буржуазного
общества состоит во все более резком делении его на классы, самая коренная
суть буржуазной политики состоит в том, что при ее помощи буржуазия
обеспечивает за собою, исключительно за собою, все преимущества
материального положения и все преимущества образования: буржуазия имеет в
странах, где она господствует, не только монополию (т. е. исключительное
владение) на средства производства, фабрики, заводы, железные дороги и
прочее; она имеет монополию не только на государственную власть, к которой
никого не подпускает; но она имеет и полную фактическую монополию на
высшее образование, на прессу (газеты, журналы), на науку и т. д. Новые
ученые, новые администраторы, новые инженеры, новые офицеры и генералы,
одним словом, новые руководящие кадры общества постоянно воспроизводятся
не из низших слоев народа, не из рабочих и крестьян, а из слоев той же
самой буржуазии и буржуазной интеллигенции, которые без конца пользуются,
фактически наследственным путем, всеми преимуществами своего положения.
   Буржуазия никогда не ставила и не могла ставить своей задачей поднять и
поднимать, систематически и неуклонно, новые и новые народные пласты к
культурной жизни, ибо это означало бы падение ее собственного могущества.
   Совершенно другую политику, прямо противоположную, ведет рабочий класс.
Его задачей является не воспроизводство того же отношения между классами:
его задачей является преодоление классовых различий, уничтожение этих
классовых различий путем перевоспитания широких народных масс; для этого
он пользуется всеми находящимися в его распоряжении средствами и всем
могуществом своей государственной власти. Основой этой переделки является
переделка экономических отношений общества, развитие этого общества по
пути к социализму. А вместе с этим и наряду с этим рабочий класс
употребляет все усилия, чтобы перерабатывать широкие народные слои, и в
первую очередь своего надежнейшего союзника по борьбе с помещиками и
капиталистами -- крестьянство. Это находит, между прочим, свое выражение в
политике вовлечения крестьянства в советское строительство.
   Привлекая все большее и большее количество беспартийных крестьян к
советской работе и помогая им на этой работе перевоспитываться, расти,
переделывать свою природу, приобретать навыки, необходимые для дела
государственного управления, учиться пониманию не только местных, но и
общегосударственных задач и т. д., рабочий класс тем самым постепенно
начинает стирать границу между собой и передовыми слоями крестьянства.
Через эти передовые слои будут переходить на более высокую ступень и
подниматься к новой жизни, активной и сознательной, другие слои, новые
группы крестьянства, и мало-помалу, на основе пролетарского руководства,
крестьянство будет все ближе и ближе срастаться по своим привычкам,
навыкам, мыслям, целям и задачам с рабочим классом. Подобно тому как через
кооперацию крестьянское хозяйство будет срастаться с государственным
хозяйством пролетариата и в конце концов, переработав само себя, вольется
в единое плановое социалистическое хозяйство, подобно этому всем ходом
жизни крестьянство будет срастаться с рабочим классом, изменять в этом
процессе свою собственную природу и в конце концов сольется с рабочим
классом в едином социалистическом трудящемся обществе. Если в начале этого
процесса между городским рабочим классом и крестьянством проходила широкая
борозда, которая отделяла рабочего, как прирожденного сторонника
коллективных форм (общественных форм) труда и борьбы, от крестьянина, как
сторонника мелкого частного хозяйства, то, по мере роста кооперации, по
мере роста политического и общекультурного воспитания крестьянства, оно
будет все более превращаться сперва в нечто похожее на просто-напросто
отставший и отсталый широкий слой рабочего класса, а затем будет все более
и более приближаться к нему, пока борозда, проходившая между обоими
классами, не будет окончательно засыпана и оба класса не сольются раз и
навсегда в едином типе трудящихся членов социалистического общества. Это
будет и уничтожением (отмиранием) за "ненадобностью" самой пролетарской
диктатуры. Но для того чтобы дойти до этой цели, необходима постоянная и
твердая политика, которая, имея в виду эту цель, властно направляет ход
общественного развития.
   Вот почему нужно сохранение полностью на данной ступени развития
единственной действительной гарантии правильной политики, каковой
гарантией является строй пролетарской диктатуры, опирающейся на
крестьянство и находящейся в союзе с этим крестьянством.
 
 
   XII. ФОРМЫ ПРОЛЕТАРСКОЙ ДИКТАТУРЫ
 
 
   Общая форма пролетарской диктатуры -- это есть Советская власть,
Советское государство, в его отличие от так называемой буржуазной
демократии. Специальной особенностью этой формы государственной власти
являются следующие ее отличительные черты. Прежде всего, она не допускает
к выборам в государственные органы представителей буржуазии. Она
ограничивает избирательные права с совершенно обратного конца, чем это
делается в буржуазном государстве, где в той или иной форме прямо или
косвенно, прикрыто или открыто лишаются избирательных прав или
ограничиваются в своих избирательных правах представители трудящегося
народа. Во-вторых, Советская власть ограничивает целый ряд "свобод" или
вовсе уничтожает эти свободы для представителей буржуазии. Она запрещает,
например, политические организации буржуазии. Она запрещает этой буржуазии
иметь свои политические боевые органы, в том числе и органы печати и т. д.
В-третьих, зато она в небывало широкой степени осуществляет на деле
свободу рабочих организаций, их печати, их собраний и пр., вызывая тем
самым небывалый расцвет всевозможных объединений рабочего класса и
трудящихся масс вообще, проводя, таким образом, на деле широкую демократию
трудящихся в отличие и в противоположность демократии для богатых,
демократии для буржуазии, как это практикуется в капиталистических
странах. В этих последних рабочий класс и крестьянство часто имеют разного
рода права, но эти права имеют в подавляющем большинстве случаев
формальный (т. е.
   лишь на бумаге существующий, а в действительной жизни не существующий)
характер.
   Например, на бумаге может быть признана свобода и рабочей печати, но
так как все типографии, вся бумага, все здания находятся в руках крупных
капиталистических собственников, то революционная рабочая газета не может
найти себе фактически места: ее отказываются печатать даже в том случае,
если есть материальная возможность ее издавать; или на бумаге может
существовать право собраний, но рабочие организации не могут собраться за
"неимением помещения" и т. д. и т. п.
   У нас при Советской власти последняя обеспечивает все более и более на
деле эти свободы, т. е. осуществляет проведение этих свобод в жизнь, ибо
Советская .власть дает гарантии этого осуществления; она материально
поддерживает рабочую печать, она предоставляет рабочим организациям лучшие
помещения в городе, она дает крестьянам-передовикам возможность устройства
своего клуба, отдавая лучшие помещения в деревне, и т. д. и т. п. Ее почта
распространяет рабочую печать, ее милиция охраняет рабочие собрания.
Словом, все организации государственной власти претворяют в жизнь то, что
является необходимым для действительного осуществления самого широкого
участия рабочих масс в активном строительстве нового общества.
   В-четвертых, Советская власть не оторвана от организаций рабочих и
крестьян; наоборот, ее существеннейшей особенностью является то, что она
непосредственно связана и непосредственно опирается на огромную сеть
разнообразнейших организаций трудящегося народа: профессиональные рабочие
союзы, крестьянскую кооперацию, кресткомы, комнезамы, рабкоровские и
селькоровские организации, всевозможные добровольные общества и
объединения и т. д. и т. п. Советская власть поднимает все новые и новые
слои даже наиболее отсталого трудящегося населения; например, она
организует и всемерно поддерживает различные формы объединения
женщин-работниц, крестьянок, женщин, угнетенных прежде империализмом, и
наиболее отсталых национальностей, всемерно пробуждая в них сознание
необходимости идти к новой жизни и самим принимать участие в построении
этой новой жизни. Многочисленные и разнообразные организационные ячейки
всех этих объединений трудящегося народа, и прежде всего рабочего класса,
связаны прямо или косвенно тесной связью с органами Советской власти,
образуют, по сути дела, единую с нею систему, которая охватывает,
организует, просвещает, перерабатывает громаднейшие слои трудящихся.
   При капиталистическом режиме государственная власть опирается на
замкнутые организации небольших слоев крупных капиталистов. Если она
связана с организациями трудящихся, то исключительно в целях их
развращения и обмана; в таких случаях целью этой связи является не
привлечение трудящихся к установлению нового порядка, а к тому, чтобы
отвлечь рабочий класс и крестьянство от осуществления их самостоятельных
целей и классовых задач, к тому, чтобы заставить их лучше работать на
буржуазию и лучше подчиняться государственной власти этой буржуазии.
   В условиях советского режима сама Советская власть есть, по существу
дела, выражение воли трудящихся масс, есть наиболее широкая и
всеобъемлющая форма организации этих масс. Если государство у нас есть
государство рабочего класса, если существующая у нас диктатура есть
диктатура пролетариата, то связь этого государственного аппарата не только
с рабочими, но и с крестьянскими организациями является его предпосылкой,
является мостиком, по которому крестьянство постепенно переходит "на точку
зрения пролетариата".
   В-пятых, Советская власть построена таким образом, что участие в
политической жизни, например участие в избирательных кампаниях в Советы и
работа в этих Советах, в корне отличается от избирательных кампаний и
участия в так называемой парламентской работе. В буржуазных республиках
граждане выбирают раз в 4 или 3 года, или в какой-нибудь другой срок,
депутатов в парламент, и тем почти ограничивается их политическая жизнь. С
другой стороны, депутат парламента, не могущий быть отозванным своими
избирателями, представляется исключительно парламентским говоруном. В
наших условиях избирательные кампании в Советы и работа в этих Советах
означают вовлечение и избирателей, и, в очень большой степени, депутатов в
действительную, настоящую работу по управлению государством, ибо
избиратели участвуют в этой строительной работе даже в самых низовых
избирательных ячейках, например на фабриках или на заводах, тогда как их
представители в советских органах точно так же обязательно выполняют
какую-нибудь руководящую работу по управлению государством или той или
иной частью государственного хозяйства и т. д. и т. п.
   Можно еще было бы указать ряд признаков, которые глубоко отличают
советскую форму государства от всякой иной государственной формы. Легко
видеть, что назначения, цели, задачи Советской власти, власти основного
класса, переворачивающего весь старый порядок, весь старый мир, в корне
противоположны характеру, целям и задачам буржуазных государств.
   Но эта самая форма Советской власти со своей стороны испытывает ряд
изменений в зависимости от той обстановки, в которой приходится трудящимся
бороться за осуществление своего дела.
   В эпоху так называемого военного коммунизма, когда вся страна была
превращена в осажденную крепость, когда главнейшей задачей власти была
организация вооруженного отпора противнику, когда нужно было в первую
очередь быстро и решительно отбиваться от него, не столько обсуждать,
сколько руководить в виде приказов и команды, по-военному, тогда
совершенно естественно форма пролетарской диктатуры была формой
военно-пролетарской диктатуры. Широкие органы Советской власти, пленумы
Советов, фактически, на деле почти что отмерли, и руководство перешло
исключительно к президиумам исполкомов, т. е. к узким коллегиям, к
"тройкам", "пятеркам" и т. д. Очень часто, в особенности в местностях,
близких к территории, занятой неприятелем, или в таких местностях, которые
были под угрозой со стороны неприятеля, создавались, вместо "правильных"
органов Советской власти, т. е. органов, действительно, на деле, выбранных
всем трудящимся населением, местные так называемые "революционные комитеты"
   (ревкомы), которые, вместо того чтобы выносить вопрос на массовое
обсуждение и на предварительное решение широких кругов трудящихся,
действовали совершенно самостоятельно. Эта форма власти Советов не
переставала, конечно, быть выражением интересов трудящихся; она была
необходима для того периода, была целесообразной для того времени, когда
нужно было сократить до минимума всякую говорильню, всякую дискуссию,
когда нужно было временами даже поступаться задачей воспитания масс, а
когда нужно было действовать, действовать и еще раз действовать на поле
вооруженной борьбы с врагами трудящегося народа. В связи с этим строем
военно-пролетарской диктатуры тогдашнего периода стояло и отсутствие точно
определенных и подлежащих строгому выполнению законов, которые по большей
части заменялись приказами и распоряжениями, менявшимися в зависимости от
боевой обстановки.
   Методы конфискаций и реквизиций были совершенно обычными методами в это
время.
   Все это вытекало из навязанной рабочему классу и крестьянству
невероятно жестокой гражданской войны, в условиях мучительно-трудных.
   С переходом к мирному времени, и в особенности с переходом нашей страны
к хозяйственному подъему по всей линии, совершенно естественно должна
вновь измениться форма Советской власти в смысле изживания и уничтожения
остатков военно-коммунистического периода.
   Революционная законность должна заменить собою все остатки
административного произвола, хотя бы даже и революционного. В полосе
мирного строительства, когда хозяйственная деятельность стоит на первом
плане, всякое бессистемное, произвольное, случайное, непредвиденное
вмешательство в ход экономической жизни может чрезвычайно печально
отражаться на этой хозяйственной жизни. Начать, прежде всего, с
крестьянского хозяйства. Мы сами говорим и пишем, обращаясь к
крестьянству, о необходимости более правильного ведения дел в крестьянском
хозяйстве; мы предлагаем переходить с трехполья на многополье, мы
предлагаем целый ряд новых улучшенных способов земледелия и
животноводства, мы говорим о необходимости лучшего учета всех элементов
хозяйства, об их лучшем, более целесообразном и более правильном
использовании; наша агропропаганда вся пропитана такого рода
предложениями, и крестьянство, в особенности его наиболее сознательные и
наиболее культурные слои, так называемые "крестьяне-передовики", охотно
идут по этой линии. Но если мы предлагаем крестьянину лучше учитывать все
то, что у него есть в хозяйстве, и лучше это учтенное использовать, то,
само собой разумеется, всякий произвол и все непредвиденное, что идет со
стороны Советской власти, приходит в резкое противоречие и резкое
столкновение с нашей собственной пропагандой и с требованием правильности
в ведении хозяйства. В самом деле, как может крестьянин рассчитывать, что
ему необходимо сделать и какие затраты произвести, если он, например, не
будет совершенно точно знать, как и в какие сроки ему придется вносить
сельхозналог?
   Как он будет правильно вести свое хозяйство, если на него может
сыпаться град совершенно непредвиденных распоряжений и если нет твердой,
заранее известной системы законов, подлежащих строгому и безусловному
выполнению? Эта новая обстановка, в корне отличающаяся от военной
обстановки времен гражданской войны, властно требует правильной постановки
всего дела управления; она требует такого рода управления, которое
упиралось бы на заранее известные законодательные постановления, могущие
быть учтенными, принятыми во внимание заранее. Переход к революционной
законности, к строгому выполнению декретов Советской власти, переход к
уничтожению, решительному и безоговорочному, остатков административного
произвола есть поэтому одна из основных черт, характерных для нового
периода в развитии нашей революции.
   Вовлечение масс точно так же становится в настоящее время задачей
гораздо более необходимой, чем в предыдущий период. Общекультурный подъем
и рост политической активности всех решительно слоев трудящихся, в том
числе и крестьянства, гораздо большее количество свободного времени, чем
раньше, в мучительные годы гражданской войны, улучшение материального
положения вместе с хозяйственным ростом -- все это заставляет Советскую
власть обратить гораздо большее внимание на крупнейшую и благодарнейшую
задачу все более решительного привлечения к государственным делам широких
слоев трудящегос