е уважение к крупным собственникам, т.
е. к буржуа. Это -- во-первых, а во-вторых, в среде крестьянства есть
различные слои, начиная от эксплуатируемых и кончая эксплуататорами
(беднота и кулаки; полубатраки, подрабатывающие частично продажей своей
рабочей силы и их наниматели, зажиточные, богатые, так называемые
"мироеды"). Когда крестьянина организует и на него влияет коммунистическая
партия (прямо или косвенно, непосредственно включая крестьянина в свой
состав или косвенно влияя на него через свое влияние на кооперативы,
кресткомы и ряд других организаций), то эта коммунистическая партия
организует его трудовую душу, переводит его постепенно на рельсы
общественной работы через кооперацию; приучает к этой работе через Советы,
вовлекая его в дело социалистического правительства, через партию --
непосредственно перерабатывая его в том духе, который соответствует целям
и задачам социалистического строительства. Если бы в крестьянстве выросла
другая партия против коммунистической партии (под каким угодно названием),
она могла бы иметь и неизбежно должна была бы иметь только один смысл,
только одно значение, она будет всемерно усиливать, организовывать
"нетрудовую душу" крестьянина; она будет организовывать и усиливать как
раз его уклоны в сторону к буржуазии; она будет холить и лелеять, растить
и выхаживать как раз те черты, которые воплощают собою эти колебания
крестьянства, вредные для дела социалистического строительства; она, в
силу самого хода вещей, будет неизбежно, так сказать, натравливать
временные и производные интересы крестьянства против коренных и основных
интересов, мелкобуржуазные предрассудки против социалистической линии
развития, кулацкие замашки против пролетарской солидарности; она не только
не будет сглаживать трения между рабочим классом и крестьянством, а она
будет обострять эти трения; она не только не будет вести линию на
рабоче-крестьянский союз и на добровольное признание пролетарского
руководства,-- наоборот, она будет ставить своей задачей так называемое
"высвобождение" от пролетарского руководства, что на самом деле означает
не что иное, как влияние на крестьянство и руководство крестьянством со
стороны буржуазии и идейной агентуры этой буржуазии (эсеров, меньшевиков,
трудовиков и тому подобных соглашательских партий).
   Таким образом, победа рабоче-крестьянского дела предполагает
руководство со стороны коммунистической партии. Но это руководство, в свою
очередь, должно опираться на всемерное укрепление Советов и кооперации, на
подъем промышленности. Будут правильно решаться эти задачи -- тогда
крестьянство наново убедится, что рабоче-крестьянский союз и руководство
пролетариата необходимы, как воздух, с точки зрения коренных крестьянских
интересов.
 
 
   XVI. МЕЖДУНАРОДНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И СССР
 
 
   До сих пор мы рассматривали все вопросы исключительно с нашей
внутренней точки зрения. Между тем мы ведь живем вовсе не одни на земном
шаре, а мы окружены капиталистическими государствами, которые боятся
нашего роста и которые, по сути дела, являются нашими непримиримыми
врагами. До сих пор ни в одной стране, кроме нашей, рабочий класс не был в
состоянии свалить свою буржуазию и захватить власть в свои руки.
Естественно поэтому встает перед нами вопрос: да можем ли мы построить
социализм в одной нашей стране без прямой поддержки со стороны
победоносного пролетариата других стран?
   Мы сумели захватить власть в одной стране, мы сумели отбиться от со
всех сторон наседавших на нас противников, мы сумели начать подъем нашего
хозяйства, мы сумели укрепить и упрочить строй пролетарской диктатуры. Но
есть ли у нас гарантия от того, что на нас не нападут иностранные хищники,
что не будет никаких новых "интервенций" с их стороны? Такой гарантией
могла бы явиться лишь победа пролетариата в нескольких других
капиталистических странах. Вот почему наши интересы крепко и раз навсегда
спаяны с интересами международного рабочего класса и с интересами
угнетенного колониального крестьянства, которое в своих возмущениях против
гнета империализма подтачивает силы наших злейших противников и врагов.
Вот почему наша партия совершила бы измену и предательство по отношению к
интересам нашего рабочего класса и крестьянства, если бы она перестала
быть партией международной революции. Никогда не нужно забывать ни на одну
минуту того обстоятельства, что наше мирное строительство может быть
нарушено внезапным прыжком на нас со стороны ближних соседей. Никогда не
нужно баюкать себя мечтой о том, будто бы мы оставлены в покое раз и
навсегда. И потому неразрывной и нерушимой должна быть наша братская связь
с трудящимися массами других стран, с массами, которые являются нашими
надежнейшими союзниками и нашей могущественнейшей опорой в стане
противника.
   По опыту гражданской войны, по опыту прошлой интервенции
капиталистических держав, которые поддерживали всех взбунтовавшихся
контрреволюционных генералов, мы знаем, какую огромную помощь уже тогда
принес нам международный пролетариат, все время державший за фалды свою
буржуазию, не раз мешавший ей успешно проводить ее палаческое дело в нашей
стране. Всем известны бунты французских матросов в Одессе, всем известно,
как с архангельского фронта ушли английские отряды, все знают, что
неоднократно рабочие массы Европы мешали посылке войск, снарядов и оружия,
направлявшихся нашим противником для расправы с молодыми советскими
республиками. Этот опыт показывает нам, что международная пролетарская
солидарность, что солидарность трудящихся вообще не есть просто красное
словцо, которым можно утешать себя и которым можно забавляться по
праздничным дням. Нет, это самое реальное дело, которое имеет громаднейшее
практическое значение для вопроса о всей нашей судьбе, о всем нашем
будущем, о путях всего нашего развития.
   Таким образом, окончательной гарантией от восстановления старого
порядка, принесенного на штыках иностранных армий, может служить лишь
международная революция, приверженцем, сторонником и носителем которой
должна быть наша партия.
   Но может быть, нам суждено погибнуть не от нападения внешнего врага, а
от нашей собственной отсталости, от того, что, не имея технической и
экономической помощи со стороны победоносного пролетариата других стран,
не имея этой помощи в течение довольно долгого срока, мы неизбежно падем
жертвой своей отсталости, своего экономического слабосилия? Быть может,
мелкобуржуазный характер страны, подавляющее большинство в ней
крестьянского населения, незначительность рабочего класса, к тому же
обессиленного долгими годами империалистической и гражданской войны,
приведут с "железной необходимостью" к краху всего нашего строительства?
   Такие утверждения, выражающие глубочайшее неверие в силы нашей
революции, совершенно неправильны и ни на чем ровно не основаны. Правда,
отсутствие помощи, технической и экономической, со стороны рабочего класса
других стран, который, к сожалению, еще не пришел к власти, чрезвычайно
замедлит наш хозяйственный рост, а вместе с ним и весь темп
социалистического строительства в нашей стране.
   Получи мы такую добавочную помощь, мы, конечно, пошли бы несравненно
быстрее по пути хозяйственного подъема, а вместе с тем сравнительно быстро
стали бы развертывать все дело нашего строительства: и в области
экономической, и в области политической, и в области культурно-бытовой, и
в области всевозможных наук и так называемой "духовной культуры". Конечно,
без такой помощи мы пойдем медленнее в своем развитии, но мы все же будем
неуклонно идти вперед, как то уже с достаточной ясностью показал опыт
первых лет, свободных от гражданской войны и от непосредственной работы на
поле сражения.
   В самом деле, на протяжении этой брошюры мы не раз уже говорили о том,
что, поднимая производительные силы всего нашего народного хозяйства в
целом, мы в то же самое время замечаем все больший рост социалистических
форм в нашем народном хозяйстве и таких форм этого народного хозяйства,
которые все более и более развиваются по социалистическому пути. Никак
нельзя сказать, что в хозяйственной борьбе частнопредпринимательского
капитала всех его видов и оттенков, с одной стороны, и государственных
предприятий и коопераций -- с другой, частный капитал выходит победителем.
Наоборот, мы знаем, что он относительно отступает на задний план, что все
сильнее и могучее становятся хозяйственные командные высоты и что, таким
образом, дело социализма идет вперед. Если оно шло вперед уже в первые
годы мирного времени, то где же основания утверждать, что в дальнейшем мы
будем иметь попятное движение? Где хоть тень доказательства или тень
намека на доказательство того, что в последующие годы условия развития
будут более неблагоприятны для государственного хозяйства и кооперации,
чем они были в первые годы нашего хозяйственного подъема? Наоборот, если
таких доказательств нет, то можно, с другой стороны, указать на целый ряд
причин, которые говорят о вероятности гораздо больших успехов в будущем.
Все больше и больше будут обнаруживаться преимущества крупного
производства вообще; все большая экономия и выгода будет получаться для
государственного хозяйства от роста его плановости, т. е. планомерного и
наиболее целесообразного использования всех материальных средств и рабочей
силы этого хозяйства; все большие суммы будут находиться в распоряжении
государственной власти, которая будет в состоянии с большей широтой
помогать делу организации крестьянства через строительство кооперации и т.
д. и т. п.
   По сути дела, мы уже теперь доказали, что можно строить социализм даже
без непосредственной технико-экономической помощи из других стран. Правда,
формы нашего социализма в ближайший период его строительства будут
неизбежно формами отсталого социализма, но это не беда потому, что даже и
эти формы гарантируют нам все дальнейшее и дальнейшее продвижение вперед к
формам социализма, все более совершенным и все более полным.
   Нужно помнить, что даже капиталистический строй, который развивался в
течение ряда столетий, на закате своего развития, в свою
империалистическую эпоху, имел, несмотря на такой почтенный возраст,
различные формы и различные, так сказать, "национальные черты".
Американский капитализм еще и сейчас довольно сильно отличается от
французского, германский -- от английского и т. д. и т. п.
   Американский капитализм носит резко выраженные черты монополистического
капитализма с господством банков, сросшихся с могучими организациями
отечественной промышленности (тресты). Французский капитализм -- это
капитализм по преимуществу ростовщического типа, со сравнительно слабо
развитой внутри страны промышленностью, капитализм, дающий деньги в ссуду
другим государствам, сосущий эти другие государства и отличающийся
чрезвычайно малой производственной деятельностью внутри страны; в его лоне
приютились и мелкие крестьянские хозяйства, тогда, как, например, в
системе английского капитализма этот капитализм пожрал уже целиком
хозяйство свободного крестьянина и сумел соединить черты мирового
грабителя с энергичной деятельностью по развитию своей собственной
отечественной промышленности.
   Русский капитализм точно так же имел свои особые черты. Эти черты
заключались, прежде всего, в том, что капиталистический строй вообще у нас
был слабо развит, если брать все народное хозяйство страны в его целом.
Это находило свое выражение в том, что в системе российского капитализма
громаднейшее значение имело мелкое крестьянское хозяйство, барин-помещик
полукрепостнического типа (вместо капиталиста-помещика, употребляющего
наемный труд); громадное значение имела также мелкая промышленность
(ремесленники, кустари), которую далеко не успел слопать в своем
победоносном шествии крупный капитал. Но в то же самое время если взять
одно лишь крупное промышленное производство, то в области этого крупного
промышленного производства мы имели очень значительный процент так
называемых "гигантских предприятий" (свыше 10000 рабочих, вроде
морозовских мануфактур, южнорусских сталелитейных заводов и т. п.
промышленных гигантов).
   Это объясняется в значительной мере влиянием иностранного капитала,
который насаждал в нашей стране огромные предприятия, оборудованные часто
по последнему слову западноевропейской техники.
   Вот это соединение страшного, полукрепостнического варварства и
страшной хозяйственной отсталости вообще с самыми передовыми формами, до
которых дошел западноевропейский капитализм, и составляло отличительную
особенность российского капитализма, его, как это называют, "национальное
лицо".
   Но ведь движение к социализму начинается не с пустого места; движение к
социализму начинается после захвата политической власти в руки рабочего
класса, причем на долю этого рабочего класса достается наследство,
оставленное ему капиталистическим строем. После вышесказанного совершенно
ясно, что это наследство в разных капиталистических странах будет
выглядеть по-разному. И если капитализм в разных странах имел свои
особенности, то совершенно понятно, что и социализм в первый период своего
развития, до слияния всех стран мира в одно единое целое, неизбежно будет
отличаться точно так же своими особенностями, которые вытекают из
особенностей предыдущего развития. То, что у нас налицо имелось сочетание
передовых капиталистических крупных предприятий с крайне отсталыми
хозяйственными формами, неизбежно накладывает свою печать и на формы
строящегося в нашей стране социализма; из наличия мелких торговцев и
мелких предпринимателей вытекает, что они останутся существовать еще
известное количество времени и при нашем режиме; из наличия огромнейших
слоев крестьянства, с его неизмеримо крупным хозяйственным значением в
нашей стране, вытекает, во-первых, сравнительно долгий путь к достижению
полного социализма, во-вторых, огромнейшее значение сельскохозяйственной
кооперации, как столбовой дороги развития крестьянского хозяйства к
социализму; а из наличия крупных предприятий, объединяющих в своих стенах
многие тысячи пролетариев, вытекает самая возможность пролетарского
руководства в нашей стране.
   В других странах (если не говорить о колониях), например в Англии, где
крестьянское хозяйство играет совсем маленькую роль, формы организации
народного хозяйства будут неизбежно другими и ход развития будет
отличаться гораздо более быстрым темпом по сравнению с нашим. Наоборот,
если мы будем рассматривать и те задачи, которые станут перед
западноевропейским пролетариатом по отношению к бывшим колониям, где живет
масса крестьянского населения, то там будет много задач и много
хозяйственных форм, напоминающих те вопросы и задачи, которые мы решаем у
себя, и те организационные формы хозяйственной жизни, которыми отличается
наше строительство. Мы нисколько не должны стыдиться того, что наш
социализм, который строим мы, является неизбежно отсталым типом
социалистического строительства. Не наша в том вина; но мы можем быть
вполне уверены, что у нас есть возможности для бесконечного продвижения
вперед, для совершенствования этих форм, для изживания нашей отсталости,
для все ускоряющегося перехода к действительно полному типу
социалистического общества.
   Наша страна сейчас еще только-только начала вылезать из поистине
ужасающей нищеты, и было бы прямо безумием даже заикаться о том, чтобы
почить на лаврах или начать отдыхать. Нам предстоит изжить еще ужасную
нищету, остатки голода, грязи, темноты, варварства и косности; но мы уже
ясно видим перед собою широкий и правильный путь, по которому мы доберемся
и до нашей окончательной победы.
 
 
 



 Н.И. Бухарин.
 
 
         О ХАРАКТЕРЕ НАШЕЙ РЕВОЛЮЦИИ И О ВОЗМОЖНОСТИ ПОБЕДОНОСНОГО
                             СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО
                           СТРОИТЕЛЬСТВА В СССР
 
 
   1. Возникновение проблемы. - 2. Вопрос о зрелости мирового капитализма.
   Различная критика большевизма: с точки зрения общей незрелости
капитализма, с точки зрения военных разрушений, с точки зрения незрелости
пролетариата. - 3.
   Вопрос о предпосылках социализма в России: международная
социал-демократия, российский меньшевизм, Богданов - Базаров, Троцкий,
октябрьская позиция правого крыла большевиков. - 4. Вопрос о построении
социализма в СССР как вопрос о характере нашей революции. - 5. Гарантия
от внешних опасностей и внутренние силы нашего развития. - 6. Итоги.
   В настоящее время ряд кардинальнейших, основных вопросов нашей
революции снова поставлен во всей широте, поставлен, можно сказать,
ребром. Подробно разбирать причины этого здесь не представляется
возможным, но нельзя не указать, что коренная причина этого состоит в том,
что мы сейчас переживаем период перехода от так называемого
восстановительного процесса к процессу реконструктивному.
   Такая терминология кажется нам, впрочем, не совсем точной и не совсем
правильной. Ведь обозначение предыдущей фазы развития нашего хозяйства как
восстановительного процесса предполагает - если брать это слово в строгом
его значении, - что у нас подъем промышленности и подъем всего народного
хозяйства идет по той же самой колее, по какой он шел и в дореволюционный
период. Только при таком условии можно было бы говорить о
восстановительном процессе в строгом смысле этого слова. На самом же деле
у нас после Октябрьской революции подъем хозяйства и в первую очередь его
государственного сектора шел таким образом, что наряду с восстановлением
хозяйства происходила и непрерывная переделка производственных отношений.
Наше развитие шло на другой основе, чем та, на которой развивалось
хозяйство страны до октябрьской победы рабочего класса.
   Поэтому, когда мы говорим о восстановительном процессе, то нужно
помнить, что это выражение берется условно. Этим мы хотим сказать, что
наша продукция достигла довоенного уровня, что материальный остов
производства восстановлен в размерах довоенного периода. Только в этом
смысле слова и можно говорить о восстановительном процессе. И только при
таком понимании можно говорить о переходе от периода восстановительного к
периоду реконструктивному.
   Итак, является совершенно несомненным, что сейчас перед нами встает во
весь рост задача переустройства хозяйства, задача перевода его на новую
техническую основу.
   Эта задача упирается, прежде всего, в задачу изыскания и приложения
капитальных средств, средств, идущих на расширение производственного
базиса, на постройку или закладку новых предприятий, в значительной мере
на новой технической основе.
   Не трудно сообразить, что это - задача величайшей трудности, причем
трудность ее не исчерпывается лишь сферой практики. Нет, даже взятая в
теоретическом разрезе, она представляет, как говорят немцы, ein harter
Nuss (крепкий орех).
   Эта трудность и порождает целый ряд колебаний, шатаний в наших рядах.
Она же заставляет нас восходить к коренным вопросам революции.
   Нелишне отметить, что вопрос об основном капитале ставился сравнительно
давно (ср. вопрос об электрификации у Ленина); ставился он и некоторыми из
наших противников. Между прочим, в этой связи можно упомянуть об одной
работе П. П. Маслова, именно о выпущенной им в 1918 г. книге "Итоги войны
и революции" ""1"". Маслов тогда стоял целиком на меньшевистской позиции и
в указанной книге проводил меньшевистскую точку зрения. Само собой
разумеется, он отрицал возможность социалистической революции у нас, и
отрицание это в значительной мере обосновывал невозможностью решения
проблемы новой техники при отсталости технико-экономического базиса нашей
страны вообще. Вот что писал он тогда:
   "Стоит только познакомиться с преобладающим типом предприятий в
земледелии и в кустарном производстве, занимающем наибольшее число рук в
индустрии, чтобы прийти к заключению, что революция не может ввести
социалистического строя, пока капиталистическое производство не создаст
для него материальные условия. Великая русская революция в первы