седьмая? Галера несет семь шлюпок, а здесь
только шесть... Шайтан, так разберемся. Хорошо хоть, шесть, не две.  Василий
дернул Пурдзана за рукав: - В джип, и к танкам! Быстро! Шлюпки слали  сверху
одну смертоносную нить за другой, но  Пурдзану  удавалось  на  узкой  дороге
петлять, не попадаясь под лучи. Одна шлюпка подошла совсем близко,  чуть  на
голову не села, Василий даже разглядел в переднем фонаре  бледное  бородатое
лицо водителя, синий остроконечный шлем - и направил базуку прямо водителю в
лоб. Взрывом джип едва не сорвало  с  дороги,  обломки  шлюпки  врезались  в
кварц, выбив жесткие сверкающие брызги.  Остальные  пять  шлюпок  выписывали
восьмерки в небе, не упуская джип из виду. Из-за этих  восьмерок  шлюпки  не
могли стрелять точно, но и Василий не мог в них  попасть,  без  толку  извел
почти все заряды. А впереди ждало самое опасное место - долина с  уродливыми
зигунрджалами. Там шлюпки зайдут сбоку,  и  петляй-не  петляй...  -  Пур,  в
долину! - Зигунрджалы рассердятся... - Аллах  акбар!  -  заорал  Василий,  и
Пурдзан круто вывернул руль. Машина проскочила  крутой  съезд  в  долину  по
воздуху, мягко плюхнулась на все четыре  колеса  и  помчалась  к  ближайшему
каменному колоссу. Колосс был сложен из трех  обломков,  в  форме  ворот.  -
Между ног ему, и сразу назад, на дорогу! Уже ожидавшая их  в  долине  шлюпка
сделала от неожиданности неловкий маневр, врезалась в соседнего  зигунрджала
и разбилась. Выезжая из-под колосса, Василий послал наугад в небо два заряда
подряд: сгруппировавшиеся было шлюпки упорхнули  в  разные  стороны,  их  не
задело - но джип зато успел вынырнуть на дорогу, под защиту кварцевых  стен.
Миновали пятый танк. Эркин не подвел - вел себя  молчком.  А  может,  просто
проморгал: джип мчался  на  полной  скорости,  шлюпки  не  отставали.  Слева
мелькнула деревня... Залп! Две  шлюпки  потонули  в  огненном  облаке,  одна
повернула назад - ее встретил Эркин.  Судя  по  смачно  грохнувшему  взрыву,
Эркин не промазал, да  и  сложно  было  бы:  наводка-то  автоматическая!  Но
последняя шлюпка прорвалась. Что ж теперь, до бесконечности от нее пилить по
этой дороге? До бесконечности не  получится,  понял  Василий,  скоро  дорога
выйдет в долину - там нам конец. - Пур, юзом развернешься здесь? И  назад...
Пур ничего не ответил, нажал своими широкими копытами на все  педали  сразу.
Машину завертело на месте, шлюпка на секунду зависла, луч попал  в  середину
капота. Из оплавленной дыры повалил дым. Но этой  секунды  Василию  хватило,
чтобы послать в шлюпку последний заряд. На месте шлюпки в  листьях  из  дыма
расцвел огненный цветок. "Пурпурная роза войны, на тебя  приятно  любоваться
издали," - процитировал мысленно Василий бессмертную  строчку  Ибн  Залмана.
Вот и последняя... Нет, предпоследняя. Последняя нас  там  ждет.  Справимся,
пятью танками справимся. Пушка на корабле разрушена, а лучевое оружие шлюпок
зеркальной танковой броне не страшно.  Василий  боялся  бомб,  но  теперь  у
имперцев осталась  только  одна  шлюпка.  Ну,  разбомбит  она  один  танк  -
остальные ее подловят. К перевалу подошли гуськом. За пару десятков шагов от
мертвого дерева Василий остановил колонну, включил связь.  -  Выходим  через
перевал, строимся в цепь. Задача - обойти  монастырь  и  уничтожить  корабль
противника. Поняли? Монастырь обойти, корабль уничтожить. Если появится цель
- любая - тоже уничтожить.  Машины  один  и  два  движутся  по  левому  краю
котловины, машины три, четыре и пять - по правому. Я слежу  отсюда.  Вперед!
Но как только танки прошли через перевал, случилось нечто странное: солдаты,
высунувшись из люков, возбужденно жестикулировали, в руках  у  них  блестели
кинжалы. Танки двигались, набирая скорость, все так же  гуськом,  по  самому
дну  котловины,  все  глубже  уходя  в  опасный  проход  между  валунами.  -
Отставить! Отставить! - орал  Василий  в  микрофон.  Его  никто  не  слушал.
Василий повернулся к Пурдзану: - В чем дело,  а?  Но  Пурдзан  тоже  его  не
слушал: он весь дрожал, сжимая кинжал в руке, и был готов выскочить из джипа
и бежать вприпрыжку вслед за танками. Джихад, понял Василий, у  них  джихад.
Дикари! Среди валунов могут быть солдаты, спрятанные орудия. Так  обошли  бы
их... Монастырь поперли громить! Вот ведь он, враг,  стоит  на  трех  ногах,
блестит голубым глянцем! А монахи - кому вредят монахи? Если  они,  конечно,
настоящие, - Василий вспомнил  того  "монаха"  на  дороге.  А  где,  кстати,
монахи? Где вообще люди?  И  тут  появились  люди  -  не  монахи,  имперские
гвардейцы. Они появились, как и боялся Василий, из-за валунов, и в  руках  у
каждого была базука. Залпы базук ударили по зеркальным бортам... Василий  не
мог, не хотел этого видеть. Четыре попадания в борт -  и  даже  аримановский
танк превратится в факел. Из подбитых танков выскакивали сатиры с кинжалами,
суетились в дыму,  не  знали,  куда  бежать  -  а  гвардейцы  косили  их  из
бластеров. Первый танк успел несолькими выстрелами снести надвратную церковь
и застыл у самого пролома в монастырской стене; остальные танки умерли,  так
и не выстрелив ни разу. Через несколько минут никого не  осталось  -  только
пять груд зеркального металла и разбросанные тут  и  там  кривые  головешки,
которые совсем недавно были солдатами. И имперские гвардейцы. Пурдзан  начал
выбираться из-за руля, Василий схватил его за плечо: - Куда?! - Я погибну от
рук неверных, я попаду в рай. Я...  Василий  не  стал  его  слушать,  просто
стукнул резко по затылку ребром ладони. Пурдзан обмяк, Василий свалил его на
заднее сидение и снова уставился в бинокль. Где  же  седьмая  шлюпка?  Лучше
убраться подальше, пока ее нет. Базука бесполезна, заряды  кончились,  а  из
пулемета, знал Василий, даже колпак не прошибешь. Нет  от  шлюпки  спасения,
прятаться надо.  Куда?  Зигунрджалы  -  слишком  голые,  деревня...  Василий
брезгливо завертел головой, представив, что сделают гвардейцы с крестьянами,
когда узнают, что те прячут у себя османского лейтенанта.  Карджал?  Василий
посмотрел на дыру в капоте - дым все еще шел струйкой из движка.  Далеко  не
уедешь, даже несмотря на то, что джип, как  и  танки,  аримановский.  Просто
деться некуда будет среди этого кварца. А в Яме  Карджала,  хотя  бы,  речка
течет, и лес густой.  Решено.  В  деревне  крестьяне  спокойно  приводили  в
порядок изгороди, загоняли на  место  скотину.  На  джип  никто  не  обратил
внимания. Вот и Яма. Василий затормозил, вылез  из  джипа.  Попытался  снять
пулемет с турели - тяжелый, шайтан, ничего не выйдет. И без  того  прийдется
на себе Пурдзана тащить, он тоже тяжелый.  Василий  проверил  свой  бластер,
вытащил у Пурдзана из-за пояса его оружие - бластер и кинжал, запихал себе в
набедренный карман. А то очухается, буянить начнет... Моджахед вонючий. Джип
нельзя оставлять на дороге: гвардейцы сразу  поймут.  Пришлось  столкнуть  в
яму. Поджигать джип Василий не стал,  боялся,  что  деревья  загорятся.  Все
равно было жалко: джип пошел вниз сперва медленно, потом  быстрее,  быстрее,
запнулся о выступ скалы, кувыркнулся через борт пару  раз,  снова  встал  на
колеса, снова кувыркнулся, опять на колеса... В самом низу он  завалился  на
бок, сломав пару деревьев. Пулемет нелепо  уперся  длинным  носом  в  землю,
переднее колесо медленно вращалось в воздухе. Деревья  были  кривые,  сухие,
страшные - их не жалко, жалко джип. Василий чувствовал себя предателем.

   ГЛАВА 3. Спускаться с Пурдзаном на плечах оказалось вовсе не так сложно -
выбрать путь поровнее и съехать на заднице. Чем дальше в лес, тем прохдаднее
воздух. Речка, наверное, холодит, да и тень здесь постоянная от гор. Деревья
уже не казались страшными: они были гибкими и влажными. Под ногами пружинила
спутанная трава. Речку Василий нашел не сразу - ориентировался на  прохладу,
но прохлада шла отовсюду. Сначала он  увидел  развалины  храма,  желто-серые
камни, такие же, из каких был сложен монастырь, пошел к камням  и  уперся  в
речку. Небольшая  речка  и  очень  чистая,  храм  стоит  на  другом  берегу,
отражается в воде. Василий свалил Пурдзана в заросли  высокого  папоротника,
сам лег на землю, опустил голову в воду. Напился, наполнил фляжку, побрызгал
Пурдзану на лицо. Пурдзан зажевал губами, промямлил: -  Рай...  Потом  вдруг
резко вскочил, потянулся за кинжалом... А кинжала-то и нет. Это его  добило.
Он плюхнулся в папоротник, обхватил рогатую голову  руками.  Василий  присел
рядом на корточки, похлопал Пурдзана по спине: - Хватит, Пур, еще успеешь  в
рай. Давай, попей вот... - и протянул ему  фляжку.  Пурдзан  сел,  посмотрел
спокойно прямо Василию в глаза: - Всех перебили? - Ты сам видел. -  Не  буду
тогда пить. Мы в лесу Карджала, курпан-баши? Василий снял перчатку с  правой
руки, закинул ее подальше, в траву - а  левая  перчатка  еще  раньше  где-то
потерялась.  -  Какой  я  теперь,  свиные  уши,  курпан?  Тобой,   что   ли,
командовать?  Ты  местный,  лучше  знаешь  теперь,  куда  бежать.  -  Верно,
Гирей-ага, отдай кинжал. - На, - Василий  протянул  ему  кинжал  и  бластер.
Пурдзан пристроил свое оружие на прежнее место за поясом, огляделся. - Так и
есть, у самого храма. Не буду пить.  -  Вода  ядовитая?!  -  Нет,  наоборот.
Карджал любовь дает, его воды попьешь - все девки твои. А я солдат потерял -
какие, к шайтану, девки? И ты не пей. - Я уже... - Василию стало  стыдно,  -
но я не знал! - Аллах акбар, - устало буркнул Пурдзан, - да и в храме  давно
уже не служат... - А что за шум? - Где? Действительно, какой может быть  шум
в развалинах храма? Звери? Но шум не походил на звериный -  ровное  гудение,
иногда прерываемое глухими ударами. Карджал  сердится?  Василий  представил,
как бог любви грозно ударяет в боевой барабан своим... Тьфу! Нет, шум  вовсе
не  божественный,  шум  очень  даже  не  божественный...  Пурдзан  привстал,
схватился за кинжал: - Посмотрим? - Ложись! - Василий опрокинул  Пурдзана  в
заросли, сам упал рядом, - И тихо. Посмотрим, но отсюда. Сквозь  траву  храм
казался почему-то живым - злобным существом, не имеющим никакого отношения к
любви. Белое мерцание, как от электрической  сварки...  В  щербатых  проемах
арок задвигались какие-то фигуры. Пурдзан  опять  схватился  за  кинжал,  но
Василий навалился сверху, хрипло прошептал: - Лежать! Разведка! -  Разведка,
- так же шепотом согласился Пурдзан и успокоился. А из храма стали  выходить
люди... Или не люди? Что в  них  было  странного?  Может,  одежда?  Короткие
туники, похожие на парадные хитоны византийских гвардейцев, только не синие,
а серые. Серебристые  сапоги,  серебристые  бронежилеты  и  черные  шлемы  с
короткими гребнями, как у древних римлян...  В  суфийской  коллегии  Василий
изучал историю мундира - до завоевания Италии турками военные там  одевались
похожим образом. Нет, странными были лица. И тишина.  Ни  одного  слова,  ни
одной улыбки, вообще - никакого выражения на лицах, вроде бы, самых обычных.
Ходячие трупы в римских туниках, через плечо у каждого висит какая-то дура -
Василий прикинул, что скорее всего это бластер  неизвестной  системы.  Итак,
новый сюрприз Империи? Это  почище  будет,  чем  гвардейская  галера.  Хотя,
кстати, тоже очень интересный вопрос: какого  шайтана  делать  гвардейцам  в
таком  дерьмовом  локальном  конфликте?  Мерцание   в   глубине   храма   не
прекращалось. Странные солдаты  все  шли  и  шли.  Они  явно  не  могли  все
поместиться среди развалин - значит, существовал какой-то подземный ход.  Но
зачем? Десантная операция в этой дыре... Против кого? Может, как раз  против
гвардейцев? Солдаты выходили по одному, строились  в  колонну  по  четыре  и
двигались, как понял Василий, к дороге. Реку любви они переходили вброд,  не
сбавляя скорости. Растительность тоже не могла их  остановить  -  они  ловко
прорубали себе путь короткими воронеными мечами и даже  не  нарушали  строя.
Мечи тоже очень походили на римские, в  локоть  длиной,  совершенно  прямые.
Василий неплохо управлялся с  обычным  армейским  ятаганом  и  с  янычарской
саблей, а вот такие мечи видел только в Музее  Народов  Земли  на  Крезидхе.
Наконец,  последние  солдаты  покинули  храм,  мерцание   погасло.   Василий
разрывался: хотелось узнать, откуда же повылазило все это  воинство,  но  не
меньше хотелось узнать, нахрена им здесь надо. - В храм пойдем, или за ними?
- За ними, Гирей-ага. В храм еще успеем. Василий и Пурдзан  двигались  почти
на четвереньках среди кустов. Но солдаты смотрели в затылок  друг  другу  и,
наверное, не заметили бы конфедератов, даже маршируй они рядом  с  колонной,
размахивая фесками. Вот и подъем. Интересно, как... Понятно!  Вдоль  колонны
вперед пробежали четыре солдата, по двое с каждой стороны. За спинами у  них
вздымались реактивные ранцы - Василий не был  уверен,  что  это  стандартная
армейская конструкция,  но,  во  всяком  случае,  ранцы  очень  походили  на
дунганские  десантные,  аримановского  производства,  разве  что   были   не
зеленого, а черного цвета. Так может,  солдаты  -  свои?  Василию  почему-то
очень не хотелось так думать.  В  солдатах  было  нечто  совершенно  чуждое:
козлы, византийцы, даже каменные зигунрджалы - и те казались куда  роднее  и
ближе. Четверо с ранцами подбежали к подъему и, не останавливаясь, взмыли  в
воздух. Через несколько секунд  они  были  наверху  и  вколачивали  в  кварц
костыли. Когда  колонна  домаршировала  до  подъема,  ее  уже  ждали  четыре
спущенных вниз тросса. Солдаты поднимались, мерно работая руками  и  ногами.
Василий мог поклясться, что скорость колонны не снизилась. Когда вся колонна
уже двигалась по дороге в сторону монастыря,  четверо  с  ранцами  подтянули
троссы, открепили от костылей, скатали и упаковали в  специальные  кармашки.
После чего мерной трусцой пустились вслед колонне. Василий был поражен:  что
за важный объект прячут здесь козлы? Или монахи? Кто-то посылает  две  сотни
десантников - да еще каких! Если бы Василий не был  отличником  в  суфийской
коллегии и не знал бы военно-политической истории, он бы решил,  что  это  -
настоящие  римляне.  Василий  именно  так  их  себе  представлял:   стальная
дисциплина,  стальная  невозмутимость,  стальная  непобедимость...  Но  ведь
римлян победили! Сначала карфагеняне,  потом  -  готы,  а  потом  их  вообще
присоединили османы. После  объединения  Султаната  Барбароссы  и  Османской
Империи в Османскую Конфедерацию,  да  после  северных  и  южных  завоеваний
Византии,  на  Земле  просто  физически  не  осталось  места   для   третьей
сверхдержавы, которая могла бы выйти в космос. Может, этих солдат и не  было
вовсе? - Пур, ты их видел? - А  то!  -  Кто  они?  -  Я  их  видел  впервые,
Гирей-ага. Думал, ты знаешь... Значит, не галлюцинация. Мираж? Маскарад? Так
или иначе, колонна скрылась за поворотом, и можно  было  подниматься  самим.
Без  тросов  это  оказалось  практически  невозможно.  Пурдзан   и   Василий
расцарапали ладони об острые камни, насажали себе заноз от сухих  кустов,  с
корнем выскакивающих из насиженного места, как только пытаешься за  них  как
следует ухватиться. Третий раз скатившись кубарем  к  деревьям,  Пурдзан  не
выдержал: - Гирей-ага,  пойдем  другой  дорогой!  Василий  от  неожиданности
выпустил куст  и  тоже  скатился,  прямо  к  ногам  Пурдзана.  -  Ты  хочешь
сказать... Ты, скотина рогатая, хочешь сказать, что есть другая  дорога?!  -
Да я... - А ты молчишь в бороду и карабкаешься тут, как... Как горный козел!
Пошли! - Сюда, сюда, откуда шли, - суетился испуганный Пурдзан,  -  прямо  к
храму, через брод, и там - тропинка. Храм снова был пуст - никакого гудения,
никакого мерцания. Уютные заросшие развалины.  Переходя  речку,  Василий  не
удержался, зачерпнул воду флягой и сделал пару больших глотков.  Пурдзан  не
стал, снова отказался. Крыша храма почти вся обвалилась, но над алтарем была
еще цела. И алтарь целехонек, вот что  странно...  Впрочем,  понял  Василий,
ничего странного. Просвещение пришло  на  Приап  совсем  недавно,  поколения
четыре сменилось, не больше. Вон, у них еще  джихад  в  разгаре.  А  молодые
ребята и девчонки, наверняка, бегают к Карджалу.  Статуя  Карджала  блестела
отполированным черным камнем: огромный козел с человечьими руками  и  рыбьим
хвостом. Ничего себе, бог любви! Василий знал, что именно  таким  европейцы,
пока османы не обратили  их  в  ислам,  представляли  своего  шайтана...  Но
начавшаяся было дрожь быстро унялась: здесь же не люди живут,  здесь  сатиры
живут! Для них этот Карджал - то же самое,  что  для  византийцев  -  речная
нимфа! Земляной пол  храма  был  утоптан  свежими  следами.  На  расчищенной
площадке возле алтаря следы были особенно хорошо видны - они  начинались  не
от самого алтаря, а чуть поодаль. Казалось, солдаты возникали из  пустоты  в
паре метров от статуи Карджала и, не останавливаясь, топали  к  выходу.  Под
ногами что-то тускло блеснуло...  Личная  бирка!  Неужели  кто-то  из  таких
солдат может потерять личную бирку?  Впрочем,  все  бывает.  На  бирке  была
выбита надпись... Латынь! Не просто  латинские  буквы  -  латинский  алфавит
иногда использовался в Конфедерации, но вот латинские цифры  изучали  только
на уроках истории. "BLIDING M-XLII H-XXIV" - надпись на бирке. Василий  знал
латынь и был уверен, что "BLIDING"  -  имя  собственное,  может  -  название
соединения, "М" и "Н" - какие-то коды, а "XLII"  и  "XXIV"  означает  "сорок
два" и "двадцать четыре". В какой армии будут номера  на  бирках  штамповать
латинскими цифрами? То  же  самое,  что  месопотамской  клинописью.  Это  же
мертвый язык! Тропинка ныряла под нагромождения валунов,  снова  выводила  в
лес. Пришлось еще раз пересечь речку - на этот раз Пурдзан  окунул  морду  в
воду и долго пил. - Что, любви захотелось? - съязвил Василий. - Вода  только
у храма приворотная, а мы почти к виноградникам вышли, - булькнул Пурдзан  и
снова принялся пить. Василию не терпелось, он  силой  поставил  Пурдзана  на
ноги  и  приказал  двигаться  дальше.  За   последними   валунами   начались
виноградники. Тропинка вела мимо  аккуратных  рядов  к  пролому  в  скале  -
Василий понял, что за проломом будет деревня. Пурдзан остановился,  поглядел
хмуро, изподлобья. - Гирей-ага, я не хочу туда. - Думаешь... - Чую. Идти все
равно было надо. Василий не знал, чего ожидать  от  этих  древних  римлян  с
мертвыми лицами. Возможно, вся деревня залита  кровью...  Деревня  оказалась
абсолютно  пуста.  Птицы-коровы,  покинув  загон,  слонялись  между  дворов,
таращились испуганно и тупо то друг на друга, то на дорогу. Зверек,  похожий
на четвероногую курицу с собачьим хвостом-крендельком, выскочил  из  темного
оконного проема, присел и жалобно заквохтал. Жилища крестьян были  вырублены
в  скалах,  окна  прикрывались  циновками,  вход  -  дверьми,  плетеными  из
виноградных лоз. Но сейчас циновки  со  всех  окон  оказались  сорваны.  Уже
поздно, небо подернулось лиловым вечерним налетом... Но свет  за  окнами  не
горел, двери распахнуты настеж. И никого. Пурдзан обежал несколько домов.  -
Пусто, Гирей-ага. Увели. - Хорошо, не убили. - Не  знаю,  насколько  хорошо.
Пурдзан был мрачен, рука его теребила рукоять кинжала. - Но  я  знаю  точно,
что тут были неверные. Не дожидаясь Василия, он направился к дороге. Василий
пошел следом. Ему было жутко, даже ноги слегка подкашивались  от  непонятной
жути. Пурдзан, наоборот, почувствовал себя  вдруг  настоящим  солдатом.  Это
потому, что объявился настоящий враг, понял Василий. Даже смерть Пурдзану не
так страшна, как встреча с этим врагом. Вот он, джихад! И вот они, неверные.
Не монахи, не Империя. Нечто. "Блидинг".

   ГЛАВА 4. К перевалу подошли мелкими  шажками,  до  сухого  дерева  вообще
добирались ползком. В котловине тоже было пусто - Василий  почему-то  именно
этого и ожидал. Обгорелые  трупы  сатиров,  зеркальный  лом,  оставшийся  от
танков. Несколько тел в синих мундирах - те,  кого  достали  кинжалы.  Возле
валунов, завалившись на б