Владимир Иванович ЩЕРБАКОВ

                                ЧАША БУРЬ

                       Научно-фантастический роман


                       Александр Петрович КАЗАНЦЕВ

                               ПРЕДИСЛОВИЕ

                К роману Владимира Щербакова "Семь стихий"



                                              Во мгле стремнин воображенья
                                              Поток бездонный напоен
                                              Мечтой поэта, мыслью гения
                                              И тайной будущих времен.

                                                        Из гимна фантастов


     Воображение!   Это  особое  свойство  мышления,   лежащее  в   основе
творчества разумных существ. Воображать - это уметь видеть то, чего нет.
     Воображают ли животные,  проявляющие зачатки мышления, оспаривающие у
людей единственность их разумной расы на Земле?
     Скорее всего нет.  По-видимому, даже бобры, строящие плотины, муравьи
- муравейник,  кроты или лисы,  роющие норы, птицы, вьющие гнезда, едва ли
воображают в  начале "строительства" конечный его  результат.  Они  просто
запрограммированы генетическим  кодом  на  эти  действия,  выработанные  в
процессе эволюции их предками, иначе этому виду не удалось бы выжить.
     Может быть,  воображение -  это и  есть та черта,  которая ярче всего
отделяет человека, гомо сапиенса, от всего остального животного мира.
     Мне  привелось в  свое  время вложить в  уста одного из  своих героев
такие шуточные строчки на отнюдь не шуточную тему:

                         Не яйцо воображало,
                         Не петух воображал.
                         Человек "воображала",
                         И нет других воображал.

     Да,  человек обладает этим бесценным даром,  которым мы пользуемся на
каждом шагу, даже не замечая этого.
     Например, когда читаем художественную книгу.
     Прозаик или поэт не  возводит декораций на  театральной сцене,  чтобы
"разыграть"  свою  пьесу.   Художественным  словом  он  помогает  читателю
вообразить себе  место  действия,  вообразить беседующих героев,  мысленно
услышать их голоса.
     Обычная   художественная   литература,    используя   способность   к
воображению читателей,  помогает им  воссоздать уже  известное,  знакомое.
Исторические романы  или  повести,  подобно  отрицаемой  физиками  "машине
времени",  уносят в  былые времена и  читатель воображает их себе в  таких
деталях,  которые делают его соучастником когда-то  происходивших событий,
рыцарских поединков, мушкетерских проделок или Бородинского сражения.
     Фантастическая литература не только пользуется воображением читателя,
но и сама основана на воображении автора,  который описывает то, чего нет,
чего еще не  было,  или то,  что не  встречается,  читателю неизвестно,  а
потому особенно интересно.
     Не в этом ли кроется притягательная сила  фантастической  литературы,
привлекающей  к  себе  прежде всего молодежь,  которая еще так недавно,  в
ребяческом своем  возрасте,  с  помощью  волшебной  детской  склонности  к
воображению  превращала  палочку  в  верхового  коня,  куклу в засыпающего
ребенка, чучело в любимую собачку?..
     Но воображение,  поднявшееся до фантазии, привлекает к себе не только
детей или юношество,  оно свойственно  творческим  натурам,  прежде  всего
ученым.  Недаром  В. И. Ленин говорил,  что "без фантазии нет науки".  Но,
конечно,  фантазии,  не оторванной от  жизни,  вырастающей  на  ее  почве,
отражающей  в "зеркале действительности" реальные тенденции развития науки
и техники,  и тогда фантастика,  поднимаясь над сказкой, где все возможно,
все   допустимо,   становится  строгой  научной  фантастикой,  достоверной
литературой  мечты  о   реальных   свершениях,   разделом   художественной
литературы о людях,  носителях идей,  творцах, искателях, передовых бойцах
науки и техники,  на кого захочется походить молодым читателям, выбирающим
себе путь в жизни,  те, кто несет такие мысли, которые способны побудить и
подлинных ученых и изобретателей к поиску новых путей.
     Дальновидные  научные  руководители  рекомендуют  своим   сотрудникам
читать научную фантастику,  черпать из нее необычные, но могущие оказаться
плодотворными идеи.
     Однако не надо думать, что научной фантастике принадлежит авангардная
роль  в  науке  и  технике,   что  она  несет  пророческие  функции  некой
литературной  пифии  и  призвана  предсказывать  будущее,  делать  научные
открытия,  предвосхищать изобретения или прогнозировать развитие общества.
Совсем не так!
     Прогнозы   и   предвидения  фантастов   порой   сбываются   благодаря
правильному пониманию тенденций развития науки  и  техники,  а  отнюдь  не
случайно, как угодливо вещают кое-какие критики от фантастики. Ведь за это
дело  хватаются подчас все,  кому  не  лень,  полагая,  что  разобраться в
фантастической литературе легче  легкого,  хотя  не  рискнули бы,  скажем,
произвести трепанацию черепа  больному.  Часто  за  критику художественной
литературы берутся  те,  кому  хочется утвердить лишь  то  направление,  в
котором работают они сами или их  друзья,  хотя иной раз оно приходится по
вкусу нашим врагам,  бессовестно использующим советские ненапечатанные или
напечатанные  произведения,   снабдив  их  такими  комментариями,  которые
позволили не столько вскрыть потаенные мысли авторов, сколько приписать их
им;  некоторые из таких критиков даже переходят в  стан врагов социализма,
как  это сделал "критик" от  научной фантастики Р.  Нудельман,  не  только
эмигрировавший,  но и  поступивший на службу в ЦРУ,  беснуясь теперь перед
микрофоном  шпионской  радиостанции  "Свобода"  (о  чем  дважды  писали  в
"Известиях":  в ј 275 за 1976 год -  "Формула предательства" - и в ј 47 за
1977 год - "Контора господина Шиманского").
     На мой взгляд,  жанры в фантастике могут быть разными, и любой из них
для  нас  хорош,  если он  служит созидательной цели,  которой занято наше
общество  зрелого  социализма,  если  книга  приоткрывает горизонты нашего
грядущего коммунистического общества,  а  не сеет безысходность в  сердцах
читателей,  пугая их картинами погибших цивилизаций,  что якобы уготовлено
нашим  потомкам,  или  не  поднимается  выше  пустоцветной  спекуляции  на
популярном жанре,  ничего не  говоря ни  уму,  ни сердцу и  никуда не зовя
своих читателей.
     В   этом  плане  отнюдь  не   поблекли  многими  поколениями  любимые
классические произведения Жюля  Верна,  Герберта Уэллса  и  старых русских
фантастов,   хотя  кое-кто   из   "новаторов"  уже  замахивался  на   них,
провозглашал  "устаревшими",  по  примеру  абстракционистов  всех  мастей,
кричащих всегда,  что искусство якобы начинается только с  них.  Однако не
"новаторство" может  служить высшей  мерой  качества произведения,  а  тот
след, который оно оставляет в душе читателя.
     Пусть   существуют  и   повести-сказки,   и   романы-размышления,   и
произведения научной фантастики,  полные действия,  когда характеры героев
раскрываются в их поступках, в приключениях.
     В   этом   яркоцветном  спектре   фантастических  произведений  роман
Владимира Щербакова "Семь стихий" занимает свое место, несколько отличаясь
от традиционного романа.
     Это,  пожалуй,  поэтический роман-мечта.  В  лирическое повествование
вторгается действие,  закручивающее главного героя  Глеба,  журналиста,  в
прошлом физика, в вихре событий. Но главное в этом романе - та поэтическая
линза, через которую герой воспринимает жизнь, полную романтики и исканий.
Глеб  живет  в  мире,  отделенном  от  нас  примерно  двумя  столетиями  и
узнаваемом читателем не столько по техническим признакам:  роботам, личным
летательным аппаратам -  элям  или  террапланам,  -  сколько по  любовному
отношению людей к природе, которую они истово охраняют, стремясь к слиянию
с нею.
     Роман,   бесспорно,   научно-фантастичен,   несмотря   на   некоторую
"сказочность" ситуаций;  он  появился на  вершине тех  гипотез и  исканий,
которые характерны для нашего времени,  гипотез и исканий научных,  хотя и
дерзких,  неожиданных. Читатель знакомится с ними благодаря разносторонним
интересам Глеба.  Казалось бы,  затронутые им научные проблемы как будто и
не  всегда связаны между собой,  но,  как впоследствии выясняется,  именно
они,  эти разносторонние проблемы,  и  рисуют всю многогранность и глубину
образа главного лирического героя,  который не был бы самим собой без всех
приведенных в романе гипотез, догадок, фактов, легенд.
     Как-то  в  беседе  со  мной  автор  "Красных коней" и  "Семи  стихий"
признался,  что научно-фантастический роман о  приключениях журналиста был
задуман им  в  период работы над  циклом очерков о  будущем.  Эти  очерки,
опубликованные в  журнале  "Техника  -  молодежи"  под  псевдонимом  "Иван
Папанов",  и дали,  вероятно, тот толчок, который позволил создать позднее
целостную  картину.  Главный  критерий,  положенный в  основу  работы  над
произведением, был, по-моему, удачно сформулирован самим автором: "Научная
фантастика гораздо ближе к  науке,  чем  другие жанры литературы,  но  она
ничуть не дальше их от искусства".
     Роман  требует пристального чтения.  Читатель,  ищущий в  книге  лишь
развлечения,  не  увидит  глубин красоты и  поэзии,  составляющих сущность
Глеба и  его окружения.  Кое-какие места романа полезно перечитать,  чтобы
впитать в себя все скрытые в них мысли, образы, картины...
     Так пусть же читатель,  открывая эту книгу, погрузится в стремнину, в
глубинах которой,  как  поется в  воображаемом гимне  фантастов,  найдет и
мечту, и мысли, и тайну будущих времен.
                                                        Александр Казанцев





          ______________________________________________________


                           ПРОЛОГ. ТЕНЬ В КРУГЕ


                                ПЕРЕПИСКА

     "Небо светлело,  и  лучи  коснулись снегов,  разбросав желтые угли по
сугробам.  Далеко,  за  лесами и  полями,  готовился к  отлету межзвездный
снаряд.  Теперь Эрто,  пожалуй, не поспел бы к старту. Путь его пролегал в
иных  измерениях,  где  гармония космических пустот уступала место  ритмам
холмов и перелесков, мерной текучести земных ветров..."
     Я  начинаю письмо строчками из  рассказа,  который хорошо Вам знаком.
Герои  его  -  зеленые человечки.  Верите ли  Вы  в  странных,  неуловимых
пришельцев?  Если да,  то  не  противоречит ли  это  невыдуманной гармонии
космических пустот и подлинным фактам?
     Когда-то  европейцы  высадились  на  Азорских  островах,   затерянных
посреди Атлантики, на полпути между Европой и Америкой. И что же? На самом
западном  острове  этого  необитаемого архипелага  они  обнаружили древнее
каменное изваяние:  великан-всадник простирал руку через океан,  туда, где
находилась Америка.  Быть может,  эта  история в  числе других ведет нас в
незапамятные  времена,  когда  контакты  с  пришельцами  были  обычны?  Не
вспомнить ли кстати атлантов и Атлантиду,  Шамбалу, Беловодье и Лемурию?..
ИРИНА ЛАТЫШЕВА.


                                  * * *

     ...Уверен,  что в бесконечной Вселенной найдутся и обитаемые миры. Об
этом  говорил еще  Джордано Бруно,  за  что  осужден святой  инквизицией и
сожжен на костре.  Зеленые человечки - собирательное имя пришельцев, оно в
ходу у скептиков. Не знаю, как вели бы себя последние, окажись они вдруг в
прошлом,  во времена Бруно. Не исключено, что они помогали бы инквизиторам
подкладывать дрова в костер.
     Об исторических параллелях.  Я знаком,  к примеру,  с ученым, который
доказал,  что в  Приднепровье во  втором тысячелетии до нашей эры говорили
примерно на  том  же  языке,  что  и  в  Этрурии.  Славянские имена богов,
оказывается,  древнее,  чем  можно вообразить.  Но  для меня это отнюдь не
свидетельство    палеоконтактов.     Просто    после    Троянской    войны
праславяне-этруски переселились на Апеннинский полуостров и  принесли туда
с  собой культуру Триполья.  Нет пока доказательств существования и  общей
колыбели многих языков и племен -  Атлантиды. Бронзоволикие, светлоглазые,
почти  двухметрового роста  атланты  скорее  всего  потомки  кроманьонцев,
расселившихся по  Европе,  а  не  космических  пришельцев.  Будут  найдены
когда-нибудь  и  предки  кроманьонцев,   занимающих  сейчас  обособленное,
отграниченное   снизу   место   на   верхней   ступени   эволюции.   АВТОР
ЗАИНТЕРЕСОВАВШЕГО ВАС РАССКАЗА.


                                  * * *

     Благодарю за письмо.  Не знаю, вправе ли я говорить с Вами о том, что
меня  волнует (сомнения эти,  бесспорно,  могут  кому-нибудь показаться не
заслуживающими внимания),  но позвольте все же узнать: как отнеслись бы Вы
к терпящим бедствие на чужой планете? ИРИНА.


                                  * * *

     Если  когда-нибудь  мне   представится  возможность  помочь  терпящим
бедствие,  я  немедленно это сделаю.  Но  о  чем речь?  Мы еще не достигли
других планет и  вряд ли приходится рассчитывать на это в ближайшее время.
(Автоматические корабли и космические станции не в счет.) Кто именно и где
попал в беду? ВЛАДИМИР.


                                  * * *

     Меня не  устраивает Ваш ответ.  Разве Вы не догадались,  что именно я
хотела сказать? Вы же фантаст. Потому я и обратилась к Вам, что мне трудно
найти человека,  готового понять меня. И теперь, когда нужно проявить хоть
немного смелости,  Вы  пасуете.  Разумеется,  попал в  сложную ситуацию не
земной  корабль.   (Призовите  на  помощь  рассуждения  о  множественности
обитаемых миров!)  Представьте себе обычную,  в  общем,  ситуацию.  Пятеро
инопланетян изучали Землю.  Трое находились на окололунной орбите вместе с
кораблем.  Двое  спускались на  Землю  на  десантном боте  (так,  кажется,
называются  малые   исследовательские  суда).   Были   собраны   гербарии,
коллекции,  сняты копии книг и видовых фильмов. Бот приземлялся много раз,
часто в  труднодоступных районах -  в  горах,  пустынях,  на  безжизненных
островах.  Разумеется,  случалось это и в обитаемых районах, но бот тотчас
уходил в  отдаленные укрытия.  В  последнем десанте участвовал всего  один
инопланетянин  -   из-за  недомогания  второго  десантника.   И  вот  этот
инопланетянин  остался  один  в   районе  Туле,   на   западном  побережье
Гренландии, потому что бот был сбит. Для меня остается загадкой, почему не
сработала  гравизащита,  мгновенно уводящая  боевую  ракету  с  курса.  По
несчастью,  бот был принят за разведывательный самолет без опознавательных
знаков. ИРИНА.


                                  * * *

     Признаться,  меня весьма озадачило Ваше письмо. Быть может, Вы решили
написать фантастический рассказ и в столь необычной форме делитесь со мной
замыслом? Как все это понимать? ВЛАДИМИР.


                                  * * *

     Неужели эта простенькая история вызывает у Вас недоумение? Хорошо же.
Высылаю  фото  десантного  бота.  Можете  обратиться к  специалистам:  они
подтвердят, что снимок подлинный. ИРИНА.


                                  * * *

     Получил фото.  Благодарю Вас.  Чем  я  могу  быть  полезен уцелевшему
десантнику?  И еще:  каким образом у Вас оказалось фото? И вообще, при чем
тут Вы?  Извините за резкость,  но шутка Ваша,  если только это шутка, мне
все же непонятна. ВЛАДИМИР.


                                  * * *

     Вы спрашиваете,  при чем тут я?  Но потрудились ли Вы показать снимок
эксперту?  Если  нет,  прошу это сделать.  Собственно,  только после этого
можно было бы объяснить Вам,  при чем тут  я.  Но  я  сделаю  это  сейчас,
несколько  опережая события.  Десантник,  который остался в одиночестве на
гренландском побережье, - женщина. Еще точнее: это я. ИРИНА.


                                  * * *

     Экспертиза подтвердила подлинность снимка, и все же я поставлен перед
необходимостью  получить  от   Вас   новые   доказательства  достоверности
происшедшего,  не говоря уже о  Вашем личном участии в этой предполагаемой
экспедиции.  Плохо представляю себе  даже теоретически,  как  ракета может
сбить инопланетный бот,  снабженный гравизащитой. Ведь основное требование
к  этой  защите  -  надежность именно в  подобных ситуациях,  не  так  ли?
ВЛАДИМИР.


                                  * * *

     Да,  это так. Я уже писала, что для меня осталась загадкой история со
злополучной ракетой близ Туле...
     Представляю себе,  что получилось бы, если бы я обратилась к человеку
менее осведомленному. Это похоже на известную притчу (сборник притч погиб,
к сожалению,  вместе со многими другими материалами нашей экспедиции). Что
делать   в  моем  положении?  Вы  и  представить  себе  не  можете,  какие
неожиданности подстерегали меня,  когда я тайком пробиралась к  ближайшему
порту,  чтобы  оказаться  наконец  на борту норвежского траулера.  Не буду
описывать свои злоключения,  Вам не дано их понять.  В конце  концов  меня
подобрали туристы-лыжники,  и началась моя новая жизнь,  под чужим именем,
естественно.  Так я оказалась в Мурманске,  потом -  в  Петрозаводске.  Во
время  своих  странствий  я искала человека,  который мог бы мне поверить.
Выбор пал на Вас.  Случайность?  Возможно.  Я вызвала Вас на откровенность
своим первым письмом.  Теперь я убедилась, что диалог утомителен, нелегок.
И почему это люди,  увлеченные какой-то  идеей,  часто  проходят  мимо  ее
воплощения, даже не узнавая родное детище? Вам нужны новые доказательства?
Пусть будет так.  Высылаю конверт с гибким листом.  На  листе  или,  лучше
сказать, в листе смонтированы преобразователь и приемопередатчик для связи
с окололунным кораблем.  Там, на дальней орбите, они еще ничего не знают о
судьбе очередного десанта.  Прошло лишь два месяца по вашему календарю,  а
программа рассчитана на пять.  Вы сами сделаете то,  что должна сделать я:
дадите им знать о происшедшем. Вы должны достать долгоиграющую пластинку с
записью  Сонаты  ми-минор  Корелли.  Включите   проигрыватель,   поставьте
пластинку и, держа за уголок лист, который я выслала, прочитайте вслух мое
третье  письмо  к  Вам,  начиная  со  слов:  "Пятеро  инопланетян  изучали
Землю..."  Музыка  служит  нам  для  передачи  модулированных  сообщений в
пространстве (она - ключ,  который передается вместе с самим  сообщением).
Кроме того, музыка не вызывает помех коротковолновикам. Но будьте уверены:
самые чувствительные в Солнечной системе  приемники  настроены  на  сонату
Корелли.  Вы тотчас получите ответ,  точнее, знак, что передача принята на
борту. Тем самым Вы поможете мне: до сих пор я не смогла достать пластинки
с записью Корелли. ИРИНА.


                                  * * *

     Я  сделал все,  о  чем  Вы  просили меня.  Когда зазвучала соната,  я
прочитал третье Ваше  письмо.  Как  только я  произнес фразу  о  самолете,
гибкий пластиковый лист засветился мягким,  как  будто солнечным,  светом,
хотя на улице был темный спокойный октябрьский вечер.  А  настольная лампа
вдруг погасла на мгновение.  Где-то в  тайниках моего сознания прозвучало:
"Спасибо  за  помощь!"  Слова  эти  сопровождались музыкальной  фразой  из
Корелли.  Если это не ответ, то что это? Может быть, Вы объясните?.. Голос
был женский, низкий, бархатный. ВЛАДИМИР.


                                  * * *

     Имя женщины,  которая Вам ответила,  -  Танати.  На  корабле нас было
двое. Теперь, когда Вы как будто убедились в правдивости моих писем, прошу
выслать мне диск с записью и лист, если Вас это не затруднит. ИРИНА-РЭА.


                                  * * *

     Одна   деталь  противоречит  самому  духу  событий,   о   которых  Вы
рассказываете.  Я имею в виду контакт между цивилизациями. По-видимому, он
состоялся?  Но если так,  почему мы с  Вами это допустили?  Контакт -  это
музыка  раз