Юноша тряхнул рукой, освобождаясь.
     - Я покуда жив.
     - И ты не имеешь права встревать вот так.
     - Прими мои извинения, - сказал Толлер. - Мне показалось, одним оскорблением больше - одним меньше...
     - Ты знаешь, что я думаю о твоем ребяческом... - Лейн замолчал на полуслове, потому что к нему подошел магистр Гло.
     - Мальчик не виноват - я сам был горяч в его годы, - тяжело дыша, сказал Гло. Ослепительный свет, бивший сверху, освещал его взмокший лоб. От старика разило винным перегаром.
     - Магистр, вам лучше сесть и успокоиться, - негромко заметил Лейн. - Нет необходимости подвергаться дальнейшим...
     - Нет! Это вы сядьте! - Гло показал на два ближайших кресла и подождал, пока Лейн и Толлер не плюхнутся в них. - Ты хороший человек, Лейн, но я совершенно напрасно взвалил на тебя задачу, для которой ты... гм... не совсем подходишь. Настало время быть дерзким. Время дерзких прозрений. Это то, что завоевало нам уважение древних королей.
     Толлер, ставший болезненно чувствительным к каждому движению Леддравора, заметил, что принц продолжает перешептываться со своим отцом. Потом оба уселись, и Леддравор тут же обратил задумчивый взгляд на Толлера. По едва заметному кивку короля церемониймейстер стукнул об пол жезлом, чтобы утихомирить присутствующих.
     - Магистр Гло! - Голос Прада звучал теперь угрожающе спокойно. - Я приношу извинения за неучтивость, проявленную к членам твоей делегации, но я также требую, чтобы время Совета не тратилось на легкомысленные предложения. Итак, если я разрешу тебе изложить нам существенные моменты твоего великого плана, сделаешь ли ты это быстро и сжато, не добавляя новых огорчений к этому и без того не слишком удачному дню?
     - Охотно!
     - В таком случае начинай.
     - Я как раз собираюсь сделать это, Ваше Величество. - Гло вполоборота повернулся к Лейну, подмигнул ему, надолго закрыв глаз, и зашептал:
     - Помнишь, ты говорил, что я парю выше и вижу дальше? У тебя появится причина поразмыслить о своих словах, мой мальчик. Твои графики рассказали мне то, чего ты сам не понимал, но я...
     - Магистр, Гло, - сказал Прад, - мы ждем.
     Гло важно поклонился и заговорил высоким стилем, церемонно жестикулируя.
     - Ваше Величество, у ученого есть много обязанностей, и ответственность его тоже велика. Его разум должен не только объять прошлое и настоящее, но и осветить дороги будущего. Чем темнее оказывается эта... гм... дорога, тем выше...
     - Дальше, Гло, дальше!
     - Хорошо, Ваше Величество. Мой анализ ситуации, в которой сегодня находится Колкоррон, показывает, что трудности с получением бракки и энергетических кристаллов не преодолеть, пока лишь самые мощные и далекоидущие... гм... меры не отвратят национальную катастрофу. - Голос Гло страстно задрожал. - Я твердо убежден в том, что проблемы, осаждающие нас, будут расти и множиться, поэтому мы должны соответствующим образом расширять свое могущество. Если мы собираемся сохранить статус первой нации Мира, мы должны обратить свой взор не на всякую мелочь у наших границ с их скудными ресурсами, а к небу! Над нами висит целая планета - Верхний Мир, которая ждет, подобно спелому плоду, чтобы его сорвали. В наших силах разработать средства полета туда и... - Конец предложения утонул во взрыве смеха. Толлер, чей взгляд был прикован ко взгляду Леддравора, повернул голову, услышав сердитые выкрики справа, и увидел, что за медицинской делегацией Тансфо встал прелат Балаунтар и с перекошенным от гнева ртом обвиняющим жестом указывает на Гло.
     Боррит Харгет перегнулся через Толлера и схватил Лейна за плечо.
     - Заставь старого дурака сесть, - злобно прошипел он. - Ты знал, что он задумал?
     - Конечно, нет! - Узкое лицо Лейна страдальчески сморщилось. - И как мне его остановить?
     - Сделай что-нибудь, а то мы все окажемся идиотами.
     - ...давно, что Мир и Верхний Мир имеют общую атмосферу, - разглагольствовал Гло, демонстративно не замечая беспорядок, вызванный его словами. - Архивы Зеленой Горы содержат подробные чертежи воздушных шаров, способных подняться...
     - Именем Церкви повелеваю тебе прекратить кощунственные речи! - прокричал прелат. Он покинул свое место и наступал на Гло, набычившись и качая головой, как болотная птица. Толлер, лишенный религиозного чувства, инстинктивно понял, что церковник - ревностный сторонник учения о переселении душ в отличие от многих старших клириков, служивших Церкви на словах и в основном из корыстных соображений.
     Балаунтар действительно верил, что после смерти душа путешествует в Верхний Мир, воплощается в новорожденного ребенка и в конце концов возвращается в Мир тем же путем в рамках бесконечного цикла существований.
     Гло отмахнулся от Балаунтара, как от мухи.
     - Основная трудность лежит в области нейтрального... гм... тяготения в середине полета, где, конечно, разность между холодным и теплым воздухом не будет иметь никакого действия. Эту проблему можно решить, снабдив каждый корабль реактивными трубками, которые...
     Гло вдруг замолчал, потому что Балаунтар внезапным рывком преодолел оставшееся до магистра расстояние и, взметнув колышащееся черное одеяние, зажал ему рукой рот. Толлер, не ожидавший, что клирик применит силу, вскочил с кресла и, схватив Балаунтара за костлявые запястья, прижал ему руки к бокам. Гло с хриплым стоном схватился за горло, а Балаунтар попытался вырваться, но Толлер легко, как соломенное чучело, поднял его и опустил в нескольких шагах от магистра, заметив при этом, что король снова встал. Смех в зале стих, вновь воцарилась наряженная тишина.
     - Ты! - Балаунтар смотрел на Толлера, и губы его нервно подергивались. - Ты прикоснулся ко мне!
     - Я защищал своего хозяина, - ответил Толлер, понимая, что грубейшим образом нарушил этикет. Он услышал приглушенный звук и, обернувшись, увидел, что Гло блюет в подставленные ко рту ладони. Черное вино просачивалось сквозь пальцы, пачкало халат и капало на пол.
     Король заговорил громко и ясно, каждое его слово было подобно взмаху лезвия:
     - Магистр Гло, не знаю, что я нахожу более отвратительным - содержимое твоего желудка или содержание твоей речи. Ты и твоя компания немедленно избавят меня от своего присутствия, и я предупреждаю тебя здесь и сейчас, что - как только справлюсь с более важными вопросами - я серьезно и не спеша обдумаю твое будущее.
     Гло отнял руки ото рта и попытался говорить, двигая вверх-вниз бурыми осколками зубов, но сумел лишь прохрипеть что-то бессвязное.
     - Уберите его с моих глаз, - сказал Прад, переводя тяжелый взгляд на прелата. - А ты, Балаунтар, получаешь выговор за физическое нападение на одного из моих министров, несмотря на то что тебя спровоцировали. По этой причине тебе не в чем упрекнуть молодого человека, который тебя сдержал, хотя он действительно производит впечатление невежи. Вернись на свое место и сиди там молча, пока магистр ученых и его свита фигляров не покинут зал.
     Король сел и уставился прямо перед собой, а Лейн и Боррит Харгет подошли к Гло и повели его к главному выходу. Толлер обошел Ворндала Сисста, который, стоя на коленях, вытирал пол собственным халатом, и помог двум ассистентам Лейна поднять упавший стенд и собрать схемы. Когда он выпрямился со стендом под мышкой, он осознал, что принц Леддравор, должно быть, получил необыкновенно сильный нагоняй, поскольку все это время молчал. Он взглянул в сторону возвышения и увидел, что Леддравор, развалившись на своем троне, смотрит на него внимательным, сосредоточенным взглядом. Толлер, подавленный коллективным стыдом, тут же отвел взгляд, но все же успел заметить, как губы Леддравора тронула улыбка.
     - Чего ты ждешь? - дернул его Сисст. - Убирай графики, пока король не решил содрать с нас шкуру.
     Обратный путь по коридорам и приемным дворца показался вдвое длиннее, чем раньше. Хорошо хоть Гло настолько оправился, что вскоре смог идти самостоятельно. Новость о том, что ученые попали в немилость, похоже, волшебным образом опережала их и обсуждалась вполголоса во всех группах, мимо которых они проходили. С самого начала Толлер чувствовал, что магистр Гло не в силах исполнять свои обязанности на заседании, но он не предвидел, что будет втянут в такую катастрофу.
     Король Прад славился терпимостью и неформальным подходом к ведению дел, но Гло умудрился до такой степени перейти границы, что будущее всего сословия оказалось под угрозой. И более того, план Толлера поступить когда-нибудь в армию рухнул в зачаточном состоянии от того, что юноша повздорил с Леддравором. Принц имел репутацию человека, который ничего не забывает и не прощает обид.
     Дойдя до главного переднего двора, Гло выпятил живот и самодовольно прошествовал к своему фаэтону. Там он остановился и обернулся к остальным членам группы.
     - Что ж, вышло не так уж плохо, верно? По-моему, я могу сказать, не покривив душой, что заронил зерно в душу... гм... короля. Что скажете?
     Лейн, Харгет и Датхун обменялись изумленными взглядами, но Сисст ответил без промедления:
     - Вы совершенно правы, магистр.
     Гло кивнул ему в знак одобрения.
     - Ведь это единственный способ выдвинуть радикально новую идею. Заронить зерно. Дать ему... гм... прорасти.
     Толлер отвернулся, вновь готовый рассмеяться, несмотря на все, что произошло, и понес стенд к своему синерогу.
     Он укрепил ремнями деревянную раму поперек крупа скакуна, забрал свернутые плакаты у Квейта и Локранана и приготовился к отъезду. Солнце прошло немногим более половины пути до восточной кромки Верхнего Мира - унизительное испытание оказалось милосердно коротким, и он еще мог потребовать поздний завтрак как первый шаг к спасению остатка дня. Толлер уже поставил одну ногу в стремя, когда рядом появился брат.
     - Какая муха тебя укусила? - сказал Лейн. - Твое поведение во дворце было из ряда вон даже для тебя.
     Толлер почувствовал досаду.
     - Именно мое?
     - Да! За считанные минуты ты сделался врагом двух самых опасных людей в империи. Как тебе это удается?
     - Очень просто, - ледяным тоном ответил Толлер, - я веду себя как мужчина.
     Лейн безнадежно вздохнул.
     - Мы еще поговорим, когда вернемся на Зеленую Гору.
     - Не сомневаюсь. - Толлер вскарабкался на синерога и отправился вперед, не дожидаясь кортежа. По дороге в Квадратный Дом его раздражение постепенно улеглось, когда он подумал о незавидном положении брата. По вине магистра Гло будущее сословия было под вопросом, но его самого назначал король и сместить мог только король. Любая попытка копнуть под магистра воспринималась бы как подстрекательство к бунту. Да и в любом случае Лейн питал слишком глубокую личную привязанность к Гло, чтобы критиковать его даже за глаза. Когда станет известно, что Гло предложил послать корабли на Верхний Мир, все, кто связан с магистром, сделаются объектами насмешек, а Лейн еще больше замкнется, уйдет в свои книги и графики. Между тем положение ученых, владеющих Зеленой Горой, будет ухудшаться день ото дня.
     К тому времени, когда синерог дотрусил до многофронтонного дома, Толлер утомился от отвлеченных размышлений, тем более что ему очень хотелось есть. Он не только пропустил завтрак, но практически не ел и накануне, и теперь в желудке у него было отчаянно пусто. Юноша привязал синерога у загородки и, не дав себе труда снять с него поклажу, быстро прошел в дом, намереваясь отправиться прямо на кухню.
     Второй раз за утро он внезапно столкнулся с Джесаллой: она пересекала холл в направлении западной гостиной. Прищурившись от солнца, бьющего из-под арки, она улыбнулась, и хотя улыбка длилась одно мгновение, которое понадобилось ей, чтобы разглядеть Толлера, но произвела на юношу удивительное воздействие. Он словно впервые увидел Джесаллу - фигурка богини, глаза яркие, как солнце, - и на миг у него мелькнуло необъяснимо острое ощущение, что он упускает даже не какие-то возможности, а самый смысл своей жизни. Ощущение это пропало так же быстро, как появилось, но оставило Толлера в странно возвышенном и печальном состоянии.
     - А, это ты, - холодно сказала Джесалла. - Я приняла тебя за Лейна.
     Толлер улыбнулся и решил, не откладывая, попробовать наладить конструктивные отношения с Джесаллой:
     - Обманчивое освещение.
     - А почему ты так рано?
     - Э... совещание прошло не так, как планировалось. Были неприятности. Лейн тебе все расскажет - он уже едет.
     Джесалла наклонила голову и отодвинулась, чтобы свет ее не слепил.
     - А почему ты не рассказываешь? Уж не из-за тебя ли это случилось?
     - Из-за меня?
     - Да. Я советовала Лейну и близко не подпускать тебя к Дворцу.
     - Ну, возможно, ему не меньше, чем мне, надоели твои бесконечные советы. - Толлер попытался остановиться, но, увы, не смог. - Возможно, он жалеет, что женился на сухой деревяшке вместо настоящей женщины.
     - Благодарю. Я дословно передам Лейну твое замечание. - Губы Джесаллы ехидно изогнулись, показывая, что она вовсе не уязвлена, а даже рада, что такая реакция может привести к отлучению Толлера от Квадратного Дома. - Вероятно, твое представление о настоящей женщине воплощено в шлюхе, которая ожидает тебя в настоящий момент в твоей постели?
     - Возможно, - проворчал Толлер, пытаясь скрыть, что напрочь забыл о своей вчерашней знакомой. - Следи за языком! Фелиса не шлюха.
     В глазах Джесаллы мелькнули искорки.
     - Ее зовут Фера.
     - Фелиса или Фера, но она не проститутка.
     - Не стану спорить о терминах, - сказала Джесалла, и тон ее стал легким, спокойным, выводящим из себя. - По словам повара, ты разрешил своей... гостье заказывать себе все, что пожелает. И если количество еды, которое она поглотила за утренний день, о чем-то говорит, я считаю, тебе повезло, что не придется содержать ее в браке.
     - Отчего же? Придется. - Увидев возможность рассчитаться, Толлер сделал это рефлекторно и довольно опрометчиво, даже не подумав о последствиях. - Утром я как раз хотел тебе сказать, что дал Фере статус жены-стажерки. Я уверен, скоро ты научишься радоваться ее присутствию в доме, и мы все станем друзьями. А теперь, извини, я должен... - Он улыбнулся, наслаждаясь выражением недоверия на лице Джесаллы, а затем повернулся и развязной походкой направился к главной лестнице, стараясь скрыть свое немое изумление по поводу того, как круто могут изменить жизнь всего лишь несколько секунд гнева.
     Меньше всего на свете ему была нужна ответственность за жену, даже четвертой степени, и оставалось лишь надеяться, что Фера отвергнет предложение, которое он обязался сделать.

Глава 5

     Проснувшись на рассвете, генерал Рисдел Далакотт немедленно встал с постели - за все шестьдесят восемь лет жизни он редко нарушал это правило. Генерал несколько раз прошелся по комнате. Боль и онемение в ноге постепенно проходили, и шаг становился все тверже. Тридцать лет назад, во время первой кампании в Сорке, тяжелое меррилское метательное копье раздробило ему бедренную кость прямо над коленом. С тех пор рана не переставала беспокоить его, и периоды, когда боль проходила, случались нечасто и становились все короче.
     Достаточно размяв ногу, генерал прошел в примыкающую к спальне маленькую туалетную комнатку, повернул бракковый рычаг на стене, и из дырчатого потолка полилась вода. Горячая - и это напомнило Рисделу о том, что он не в своих спартанских апартаментах в Тромфе. Далакотт постарался прогнать неизвестно откуда взявшееся чувство вины и целиком отдался наслаждению теплом, которое проникало в тело и успокаивало мышцы.
     Вытершись, он встал перед стенным зеркалом - оно состояло из двух слоев чистого стекла с разными показателями преломления - и критически осмотрел свое отражение. Возраст, конечно, сказался на некогда могучем теле, но благодаря строгой дисциплине Далакотт ничуть не ожирел; и хотя суровые черты его длинного лица заострились, седина в светлых подстриженных волосах была едва заметна, и в целом он выглядел здоровым и работоспособным.
     "Еще могу служить, - подумал он. - Но выдержу, пожалуй, только год, армия уже выжала меня".
     Облачаясь в неофициальное синее одеяние, он думал о предстоящем дне. Сегодня его внуку Хэлли исполняется двенадцать, и чтобы доказать, что он готов поступить в военную академию, мальчик должен выполнить ритуал - в одиночку расправиться с птертой. Это было важное событие, и Далакотт вспомнил, с какой гордостью смотрел, как проходил испытание его сын Одеран.
     Военная карьера Одерана оборвалась, когда тому было тридцать три, - он погиб в воздушной катастрофе в Ялрофаке. С тех пор по торжественным дням Далакотт выполнял мучительный отцовский долг, заменяя сына.
     Рисдел оделся, вышел из спальни и спустился в столовую. Там, несмотря на ранний час, уже сидела за круглым столом Конна Далакотт. Она была высокая, с приветливым лицом, но фигура ее уже начала приобретать солидность, свойственную женщинам средних лет.
     - Доброе утро, Конна, - поздоровался Далакотт, отметив, что она одна. - Неужели Хэлли еще спит?
     - В свое двенадцатилетие? - Конна кивнула в сторону высокого - от пола до потолка - окна, в котором была видна часть обнесенного стеной сада. - Он где-то там. Тренируется. На завтрак даже не взглянул.
     - Для него сегодня великий день. Да и для всех нас тоже.
     - Да. - Что-то в голосе Конны сказало Далакотту, что она еле сдерживается. - Чудесный день.
     - Я знаю, ты огорчена, - мягко сказал он, - но Одеран хотел бы, чтобы мы провели этот день как можно лучше. Ради Хэлли.
     Не ответив, Конна спокойно улыбнулась.
     - Ты по-прежнему ешь на завтрак только кашу? - спросила она. - Может быть, соблазнишься и съешь немного белой рыбы? А еще есть сосиски, пирог с фаршем...
     - Я слишком долго прожил на рационе рядового, - запротестовал он, согласившись ограничиться светской беседой.
     Все десять лет после смерти Одерана Конна вела хозяйство и твердо строила свою жизнь без помощи генерала Далакотта, и с его стороны было бы нетактично давать ей советы в такой день.
     - Ладно, - сказала она и, открыв одно из блюд, стала накладывать ему в тарелку. - Но на обеде малой ночью никакого солдатского рациона тебе не будет.
     - Принято.
     Пока Далакотт обменивался любезностями с невесткой и ел слегка подсоленную кашу, в его голове вихрем проносились воспоминания, и как часто случалось в последнее время, мысли о сыне, которого он потерял, вызвали мысли о другом сыне, которого он так и не признал.
     Оглядываясь на свою жизнь, генерал вновь раздумывал, каким образом получалось, что он считал незначительными события, которые потом оказывались главными поворотными пунктами в его судьбе.
     Если бы давным-давно его не застали врасплох в небольшой схватке в Ялрофаке, он не получил бы серьезного ранения в ногу. А в результате его направили на отдых в тихую провинцию Редант, и там во время прогулки вдоль реки Бес-Ундар он случайно нашел очень странный предмет - генерал никогда не видел ничего похожего. Он подобрал его и с тех пор повсюду носил с собой.
     Рисдел владел этим предметом уже около года, когда в одно из редких посещений столицы внезапно решился и понес его в поселок ученых на Зеленую Гору, чтобы выяснить, нельзя ли объяснить странные свойства вещицы. О предмете он не узнал ничего, зато многое узнал о себе.
     Как человек, посвятивший себя военной карьере, он взял постоянную жену чуть ли не из долга перед государством, чтобы она обслуживала его между кампаниями. Отношения у них с Ториэйн сложились ровные, теплые, даже дружеские, и он считал, что иначе и не бывает. До того дня, когда он въехал в сад перед Квадратным Домом и увидел Эйфу Маракайн. Встреча с молодой и стройной хозяйкой была подобна смешению зеленых и пурпурных энергетических кристаллов и завершилась она взрывом бурной страсти и восторга, а затем обернулась немыслимой болью. Он бы ни за что не поверил, что можно так страдать, пока сам не испытал этого...
     - Дедушка! Экипаж приехал! - В высокое окно постучал Хэлли. - Можем ехать на гору.
     - Иду, иду. - Дал