.
     - Сохрани силы на будущее, - мягко сказал Чаккел. - Надо дать тебе отдохнуть, но прежде, чем уеду, я хотел бы узнать еще одно. Скажи, у вас с Леддравором была честная борьба?
     - Почти... честная, пока он не уничтожил мой меч, измазав его бракковой желчью.
     - Но ты все равно победил.
     - Я должен был победить. - От боли и крайнего утомления Толлером овладело какое-то мистическое чувство. - Я был рожден для того, чтобы победить Леддравора.
     - Возможно, он знал это.
     Толлер заставил свой взгляд сосредоточиться на лице Чаккела.
     - Не понимаю, что вы...
     - Может быть, у Леддравора не лежало сердце к нашему новому началу, - объяснил Чаккел. - Может быть, он в одиночку преследовал тебя, поскольку догадывался, что ты и есть его Яркая Дорога?
     - Такая мысль не радует меня, - прошептал Толлер.
     - Тебе надо отдохнуть. - Чаккел поднялся и обратился к Джесалле:
     - Ухаживай за ним ради себя и ради меня. У меня есть для него дело. Я думаю, еще несколько дней его не стоит перевозить, у вас тут вполне удобно. Нужны ли вам какие-нибудь припасы?
     - Не помешало бы побольше свежей воды, Ваше Величество, - ответила Джесалла, - а помимо этого, у нас все есть.
     - Так. - Некоторое время Чаккел рассматривал ее лицо. - Я забираю вашего синерога, поскольку у нас самих их всего семь, а разведение должно начаться как можно скорее. Однако я выставлю поблизости охрану. Когда сочтете, что готовы к отъезду, позовете их. Вас это устраивает?
     - Да, Ваше Величество. Мы вам обязаны.
     - Полагаю, твой пациент не забудет этого, когда поправится.
     Чаккел повернулся и зашагал к ожидавшим его солдатам. Двигался он энергично и уверенно, как человек, который управляет своей судьбой и судьбами других.
     Позже, когда на склоны вернулась тишина, Толлер проснулся и увидел, что Джесалла перебирает и сортирует коллекцию листьев и цветов. Она разложила их перед собой на земле и беззвучно шевелила губами, размещая образцы в порядке, который сама придумала. За ее спиной, прибывая на глазах, сиял яркий чистый полукруг Мира.
     Толлер осторожно сел. Он взглянул на груду скальных обломков в глубине пещеры и тут же отвернулся, не желая видеть, как оттуда ему подмигнет маленький фонарик. Лишь когда это наваждение прекратится, Толлер узнает наверняка, что избавился от болезни. А до этого он не желал, чтобы ему напоминали, как близок он был к смерти и к утрате всего, что значила для него Джесалла.
     Она подняла взгляд от создаваемых узоров.
     - Ты там что-то увидел?
     - Там ничего нет, - ответил он, стараясь улыбнуться, - абсолютно ничего.
     - Но я заметила, ты и раньше глазел на эти камни. Ну-ка, что у тебя за тайна? - Немного кокетничая, Джесалла подошла к Толлеру и присела рядом, чтобы понять, куда он смотрит. Внезапно ее глаза удивленно раскрылись.
     - Толлер! - От изумления она лепетала по-детски тихо. - Там что-то светится!
     Она проворно вскочила на ноги, перешагнула через Толлера и побежала в глубь пещеры.
     Толлер пытался выкрикнуть предостережение, но от страха у него пересохло в горле, и он лишился дара речи. А Джесалла уже разбрасывала верхние камни. Он молча смотрел, как она засовывает руки в кучу, поднимает что-то тяжелое и несет это поближе ко входу, на свет. Джесалла опустилась рядом с Толлером и положила находку себе на колени. Это оказался крупный плоский темно-серый обломок скалы, но он не был похож ни на какую скалу, виденную до этого. Поперек обломка насквозь проходила составляющая с ним одно целое, но сильно отличающаяся от серой массы полоса белого вещества. И не просто белого, а отражающего солнце, как вода далекого озера на рассвете.
     - Это... это прекрасно, - выдохнула Джесалла. - Но что же это?
     - Я не... - Сморщившись от боли, Толлер потянулся к своей одежде, нащупал карман и вытащил странный памятный подарок отца. Он поднес его к блестящему слою в камне, и то, что он уже знал, стало очевидным - они совпадали по своей структуре.
     Джесалла взяла у него вещицу и погладила пальцем полированную поверхность.
     - Где ты это взял?
     - Мой отец... мой настоящий отец... подарил мне его в Хамтефе перед самой смертью... Он рассказал, что нашел это давным-давно. До моего рождения. В провинции Редант.
     - У меня странное чувство. - Джесалла взглянула на туманный, загадочный, выжидающий диск Старой Планеты и вздрогнула. - Что, если наше переселение не первое, Толлер? Что, если все это уже происходило?
     - Пожалуй. Возможно, не один раз. Но нам важно, чтобы никогда... - Толлер устал и не закончил фразу.
     Он положил ладонь, тыльной стороной на блестящую полосу в камне, захваченный ее холодом и загадочностью. И неясным ощущением того, что каким-то образом ему удастся заставить будущее отличаться от прошлого.



ДЕРЕВЯННЫЕ КОСМОЛЕТЫ

Боб ШОУ
Перевод с английского А.И. Кириченко. Распознавание и вычитка - Борис






Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru


Анонс

     Перед вами - один из оригинальнейших миров за всю историю существования жанра научной фантастики.
     Здесь вокруг друг друга вращаются две планеты, соединенные общей атмосферой...
     Здесь межпланетные путешествия совершаются НА ВОЗДУШНЫХ ШАРАХ, а главным оружием в межпланетной войне являются ЛУК и СТРЕЛЫ.
     Здесь привычные нам вещи используются весьма НЕПРИВЫЧНЫМИ способами - и используются УДАЧНО!
     Здесь происходит действие бесконечно увлекательной фантастической трилогии Боба Шоу!

Часть I

ТЕНИ СГУЩАЮТСЯ

Глава 1

     Лорд Толлер Маракайн достал из подарочного футляра блестящий меч и повернул так, чтобы по всему клинку заиграло солнце. Ослепительная красота меча пленяла, стоило лишь взять его в руки. В отличие от черного - традиционного оружия соотечественников Толлера - этот меч как будто обладал потусторонним, сверхъестественным свойством, роднившим его с солнечным лучом, пронзающим тонкое марево. Но лорд знал наверняка: в его силе нет ничего запредельного. Испокон веков меч - даже самый примитивный - был лучшим оружием человеческой расы, и Толлер весьма преуспел в его усовершенствовании.
     Нажав на кнопку, скрытую в узоре рукояти, он заставил изогнутую накладку пружинисто встать торчком над полостью, где хранился тонкостенный стеклянный сосуд с желтоватой жидкостью. Убедившись, что все в порядке, Толлер со щелчком вернул накладку на место. Убирать меч в футляр не хотелось, и он еще несколько секунд наслаждался знакомым, почти родным ощущением рукояти в ладони и великолепной балансировкой оружия, а затем рубанул воздух и принял стойку фехтовальщика.
     В этот миг его черноволосая постоянная жена очередной раз напомнила о своей сверхчеловеческой способности появляться в самый неподходящий момент - она отворила дверь и вошла в комнату.
     - Прошу прощения, я думала, ты один. - Джесалла улыбнулась с наигранным весельем и окинула комнату удивленным взором. - Кстати, а где же твой противник? Искромсан на мелкие кусочки, да так, что без лупы и не разглядишь? Или он от рождения невидимка?
     Толлер вздохнул и опустил меч.
     - Ирония тебе не к лицу.
     - А тебе не к лицу играть в солдатики. - Джесалла легко и бесшумно преодолела расстояние между ними и обняла мужа за шею. - Толлер, сколько тебе уже? Пятьдесят три. Когда же ты наконец избавишься от дурной привычки сражаться и убивать?
     - Как только люди обретут святость, но едва ли это случится в ближайшую пару лет.
     - Так кто из нас теперь иронизирует?
     - Это, наверно, заразно. - Толлер с улыбкой глядел на Джесаллу сверху вниз, блаженствуя от одного ее вида; за долгий срок супружества это чувство почти нисколько не увяло. Двадцать три года, большинство из которых были полны испытаний, не сильно изменили ее облик и нисколько не обезобразили изящную фигуру. Разве что в глаза бросалась одинокая полоска серебра в волосах, но и ее, возможно, добавил к прическе искусный куафер. Джесалла по-прежнему любила длинные воздушные платья мягких тонов, хотя текстильная промышленность Верхнего Мира еще не научилась создавать прозрачные ткани, которые жена Толлера предпочитала на старой планете.
     - В котором часу аудиенция? - Отступив на несколько шагов, она окинула мужа строгим взглядом. Супруги то и дело ссорились из-за того, что Толлер, вопреки обычаям своего сословия, ходил в одежде простолюдина, чаще всего в рубашке с открытым воротом и клетчатых штанах.
     - В девятом, - ответил он. - Скоро отправляться.
     - И ты собираешься предстать перед королем в этом... облачении?
     - А почему бы и нет?
     - Вряд ли оно годится для аудиенции. Король Чаккел может воспринять это как неуважение.
     - Ну и пусть, если ему так хочется. - Толлер состроил гримасу, опуская меч в кожаный футляр и щелкая замком. - Порой мне кажется, что я уже сыт по горло августейшими особами и их чванством. - Он заметил мелькнувшую на лице жены тревогу и тут же пожалел о своих словах. Засунув футляр под мышку, он снова улыбнулся - мол, не беспокойся, я весел, любезен и в здравом рассудке, - и, взяв жену за руку, повел ее к парадной двери. Дом Маракайнов был одноэтажным, как и большинство зданий на Верхнем Мире, и почти лишен архитектурных излишеств. Лишь каменная кладка и широкие стены, вместившие десять просторных комнат, выдавали его принадлежность к имениям знати. После Великого Переселения прошло двадцать три года, но каменщиков и плотников по-прежнему не хватало, и многим верхнемирцам приходилось довольствоваться хлипкими лачугами.
     Любимый меч Толлера покоился в ножнах, висящих на перевязи в коридоре. Лорд по привычке потянулся за ним, но тотчас спохватился - ведь рядом Джесалла, - резко опустил руку, отвернулся и распахнул дверь. Солнце за нею сверкало так ослепительно, что казалось, стены и мостовая сами по себе излучают сияние.
     - Что-то я нынче не видел Кассилла, - удивился Толлер, жмурясь под теплыми лучами. - Где он?
     - Рано встал и сразу уехал на рудник.
     Толлер одобрительно кивнул.
     - Он удивительно трудолюбив.
     - Это у него от матери, - сказала Джесалла. - К малой ночи успеешь вернуться?
     - Конечно. Очень мне надо засиживаться у Чаккела!
     Подойдя к своему синерогу, терпеливо ожидавшему возле декоративного куста, который садовые ножницы превратили в подобие копья, Толлер притянул ремнем кожаный футляр к широким ляжкам животного, забрался в седло и помахал Джесалле на прощание. Она ответила одним-единственным кивком; вопреки обыкновению, лицо ее было угрюмым.
     - Послушай, - проговорил Толлер, - я ведь всего-навсего еду во дворец. Что на тебя нашло?
     - Не знаю. Может быть, предчувствие. - Джесалла едва заметно улыбнулась. - Наверно, ты слишком долго был паинькой.
     - Ну почему ты разговариваешь со мной, как с мальчишкой-переростком? - возмутился Толлер.
     Джесалла открыла было рот, но в последний момент решила не отвечать и вернулась в дом.
     Толлер, немного расстроенный, пустил синерога вперед. Возле деревянных ворот отменно выдрессированное животное боднуло носом изобретение Кассилла - пластину, отпирающую замок, - и через секунду-другую Толлер уже скакал вдоль изумрудного пастбища.
     Дорога - гравийно-галечная полоса, окаймленная с обеих сторон шеренгами валунов, - вела точно на восток, пересекаясь вдалеке с трактом на Прад, крупнейшим из городов Верхнего Мира. На землях Толлера трудились фермеры-арендаторы, и оттого поместье имело сходство с лоскутным одеялом из всевозможных оттенков зеленого, но за его пределами холмы сохранили природную монотонность цвета; яркая зелень стелилась до самого горизонта. На небе не было ни облачка, лишь самые яркие звезды мерцали на этом куполе бездонной и вечной чистоты да случайный метеорит изредка вспыхивал на фоне вселенской прозрачности. Как раз над головой, прикованный к своему брату гравитационной цепью, нависал гигантский диск Старого Мира - нависал, но не угрожал, а просто напоминал об очень важном эпизоде истории Колкоррона.
     Такие дни обычно дарили Толлеру умиротворенность, ощущение гармонии с собою и со всей вселенной, но гнетущее чувство, порожденное мрачным настроением Джесаллы, никак не покидало его душу. А вдруг это действительно предвестие, намек на грядущий переворот в их жизни? Или, что вероятнее, Джесалла, зная его лучше, чем он сам, уловила в поведении мужа некие признаки, о которых лично он и не подозревал. Нельзя отрицать, что в последнее время его гложет непонятное беспокойство. Исполняя поручения короля, помогая изучать и осваивать единственный континент Верхнего Мира, Толлер Маракайн обрел богатство и славу. Он взял в жены единственную женщину, которой удалось пробудить любовь в его сердце; у них рос сын, каким в пору гордиться. И все же, как ни удивительно, жизнь казалась пресной. Мысли о приятном и невозмутимом существовании до самой старости, до смертного одра, вызывали удушье. Толлер сам в себе видел предателя и изо всех сил старался скрыть от Джесаллы свои терзания. Но обманывать жену подолгу ему ни разу не удавалось...
     Неожиданно Толлер заметил впереди небольшую группу солдат, направляющихся на север по Прадской дороге. Несколько минут он едва удостаивал их вниманием, пока не подумал, что для верховых они двигаются чересчур медленно. Радуясь любой возможности отвлечься от тоскливых раздумий, он достал из кармана короткую подзорную трубу и навел ее на далекий отряд. Тотчас стала ясна причина их медлительности: четверо мужчин верхом на синерогах сопровождали пешего - по всей вероятности, узника.
     Сложив и убрав подзорную трубу, Толлер задумался: на Верхнем Мире почти нет преступности. Во-первых, у населения хватает других дел, во-вторых, лишь очень немногие владеют имуществом, достойным кражи, а в-третьих, нарушителям закона трудно затеряться на малонаселенной планете.
     Разгоревшееся любопытство заставило его пришпорить синерога и домчаться до перекрестка, чуть опередив неторопливый отряд. Там Толлер остановил скакуна и внимательно рассмотрел приближающихся мужчин.
     Эмблема в виде зеленой латной рукавицы на груди каждого всадника подсказала ему, что перед ним - солдаты из наемного отряда барона Пэнвэрла. В центре ромба, образованного четырьмя синерогами, ковылял тщедушный человек лет тридцати в одежде простолюдина. Его руки были скованы спереди, а от черной шевелюры, свалявшейся колтуном, тянулись по лицу полосы засохшей крови. Судя по всему, с ним не церемонились.
     Толлеру сразу не понравились эти вояки, еще до того, как он поймал взгляд узника, буквально одеревеневшего от неожиданности. Этот взгляд подхлестнул память Толлера. Плачевный вид крестьянина не сразу позволил лорду узнать его, но теперь Толлер вспомнил: это Оуслит Спеннель, садовод, чей надел лежит милях в четырех к югу от перекрестка. Время от времени Спеннель привозил ягоды в усадьбу Маракайна и имел репутацию мирного, добродушного трудяги.
     Изначальная неприязнь Толлера к наемникам переросла в откровенную враждебность.
     - Добрый утренний день, Оуслит, - обратился он к пешему, разворачивая синерога так, чтобы загородить путь отряду. - Странно видеть тебя в столь сомнительной компании.
     Спеннель поднял руки в оковах.
     - Милорд, меня арестовали по навету...
     - Молчать, жук навозный! - Сержант, возглавлявший отряд, злобно замахнулся на Спеннеля, затем недобро взглянул на Толлера. Он был коренаст, с бочкообразной грудью и, пожалуй, староват для своего чина. Грубые черты его лица несли на себе печать многих жизненных передряг и испытаний, не давших сержанту никакой выгоды. Взор его зигзагами скользил по Толлеру, а тот хладнокровно ждал, понимая, что наемник пытается увязать скромность его наряда с богатством сбруи синерога.
     - С дороги! - крикнул наконец сержант. Толлер отрицательно покачал головой.
     - Я хочу знать, в чем обвиняют этого человека.
     - Ты слишком многого хочешь... - сержант поглядел на своих спутников, и все трое заухмылялись, - для того, кто разъезжает по дорогам без оружия.
     - В этих краях оно мне ни к чему. Я - лорд Толлер Маракайн. Вероятно, вам доводилось слышать это имя.
     - Кто же не слышал про убийцу королей... - пробормотал сержант, подчеркнув неуважительность тона тем, что надолго оторвал от фразы должное обращение: - Милорд.
     Толлер улыбнулся, запоминая его лицо.
     - Так в чем же провинился этот несчастный?
     - Эта свинья виновна в измене и сегодня же познакомится со столичным палачом.
     Переваривая новость, Толлер неторопливо спешился и приблизился к Спеннелю.
     - Оуслит, что я слышу?
     - Это клевета, мой господин, - зачастил Спеннель севшим от страха, блеклым голосом. - Клянусь вам, я ни в чем не виноват. Я вовсе не хотел оскорбить барона.
     - Ты имеешь в виду Пэнвэрла? Он-то тут при чем?
     Прежде чем ответить, Спеннель затравленно оглянулся на солдат.
     - Милорд, мой сад примыкает к владениям барона. Воды ручья, что питает мои деревья, стекают на его землю, и... - Спеннель умолк и беспомощно покачал головой.
     - Говори смелей. Я не смогу тебе помочь, если не узнаю, что случилось.
     Спеннель звучно сглотнул.
     - Вода заболачивает низину, где барон объезжает синерогов. Два дня назад он пришел ко мне и приказал завалить источник камнями и залить цементом. Я ответил, что без воды в хозяйстве никак не обойтись, и предложил отвести ручей от его имения. Тогда он разгневался и потребовал, чтобы я немедленно засыпал ключ. Я пытался доказать ему, что едва ли от этого будет польза, ведь вода обязательно найдет другой путь к поверхности, но барон обвинил меня в оскорблении и уехал, поклявшись добиться у короля моего ареста и казни по обвинению в измене.
     - И все это - из-за клочка болотистой земли? - Толлер озадаченно мял пальцами нижнюю губу. - Не иначе, у Пэнвэрла помутился рассудок.
     На лице Спеннеля появилась убогая карикатура на улыбку.
     - Едва ли, милорд. Да будет вам известно, все остальные фермеры уже лишились своей земли. Их права перешли к барону.
     - Так вот оно что! - глухо, но весомо произнес Толлер. Очередная иллюзия рассыпалась в прах - эта вереница разочарований подчас превращала его в затворника. Было время - сразу после перелета на Верхний Мир, - когда он искренне верил, что судьба подарила человечеству шанс начать все заново. В ту горячую пору изучения и обживания зеленого континента, что опоясывал планету, Толлер воображал, будто люди смогут наконец обрести равенство и отказаться от прежнего нелепого и расточительного образа существования. Он цеплялся за эти надежды, даже когда действительность колола глаза, но в конце концов был вынужден прямо спросить себя: а не зря ли совершен межпланетный перелет и стоит ли это горькое испытание хоть ломаного гроша?
     - Не бойся, - ободрил он Спеннеля. - Ты не взойдешь на эшафот ради выгоды Пэнвэрла. Даю слово.
     - Спасибо, милорд! Спасибо! Спасибо! - Крестьянин вновь посмотрел на солдат и перешел на шепот: - Но разве в вашей власти немедленно освободить меня из-под стражи?
     Толлер был вынужден отрицательно покачать головой.
     - У этих солдат - королевский ордер. Освободить тебя сейчас - значит усугубить положение. Кроме того, если вы и дальше будете так тащиться, я вас намного опережу и успею договориться с королем.
     - Еще раз благодарю, милорд, благодарю от всего... - Бедняга стушевался, словно пристыженный торговец, понимающий, что товар, который он так горячо расхваливает, - та еще дрянь. - Милорд, если со мной все-таки что-нибудь случится, не откажите в любезности, известите мою жену и дочь и позаботьтесь о них.
     - Ничего с тобой не случится. - Толлер едва сдерживал раздражение. - Возьми себя в руки и позволь мне уладить это досадное недоразумение.
     Он повернулся, ровным шагом приблизился к синерогу и забрался в седло, с горечью подумав, что, несмотря на все его уверения, Спеннелю все-таки грозит смерть. "Грядут новые времена, - усмехнулся лорд про себя, - я больше не в фаворе у короля, и об этом, похоже, известно всем". Вообще-то подобные пустяки его мало заботили, но сейчас... Да, стало б